Между разных миров

      Последним, что сохранила память было позорное падение на мостовой. Надо же было умудриться! Не столько даже больно, сколько унизительно. Теперь не избежать ехидных статеек в духе «Смотрите, до чего докатились Малфои».       На удивление голова не болела, да и во всём теле ощущалась непонятная лёгкость. Стоило пошевелиться чуть резче, и под ним неприятно скрипнула пружина. Это навело на мысль, что неплохо бы посмотреть, где он находился, а позже выяснить, что случилось.       Открыв глаза, Люциус увидел стену, обклеенную пастельными обоями с цветочным орнаментом. Сев, он смог рассмотреть комнату получше. Маленькая спальня, оформленная в тёплых неярких тонах. Из мебели — двуспальная кровать, на которой он лежал, большой шкаф для одежды и женское трюмо, запихнутое в угол. Две двери, одна из которых наверняка вела в ванную, и два окна с лёгкими шторами.       Поднявшись, волшебник подошёл к окну. На дворе было ясное летнее утро. Под окнами раскинулся небольшой садик, до самого конца принадлежавший хозяевам земли.       Увидев себя в зеркале, он остановился и задумался на секунду, даже испугался. Ситуация становилась всё чудней: на него смотрело его отражение, но несколькими годами моложе и непривычно выглядящее, особенно в сравнении с тем, каким он был до Азкабана и войны. Потускневшие волосы, сутуленные плечи и залегшие под глазами тени говорили об усталости и нехватке ухода.       Теперь вопросов из числа «что происходит» стало в разы больше. Подумать над ними как следует, не удалось. Дверь открылась, и в комнату влетели два беловолосых урагана. Не успел Люциус опомниться, как уже был схвачен за обе руки и потянут в сторону двери.       Близнецы без умолку вещали, и выделить из этого удалось лишь, что папе не нужно идти на работу, что он обещал с ними поиграть и даже куда-то сходить, а мама утверждала, что он ещё спит и будить его нельзя. — Подождите, — наконец вернул себе способность мыслить Люциус. Дети и вправду остановились и уставились на него в две пары серых глаз, точно таких же как у него самого. — Для начала, папе нужно умыться и позавтракать.       Что ещё можно сказать детям, Люциус не до конца понимал, отчего неудачно замолк на полуслове. На его удачу пауза получилась недлинной, ему на помощь пришёл юноша лет пятнадцати, влетевший в открытую дверь. — Фобос, Деймос, что вам мама говорила! — строго смотря на младших из-под бровей, негромко начал он. — Папа уже проснулся! — обиженно начал один из близнецов. — И мы его не будили, — продолжил другой. — Идите вниз, — снисходительней закончил их старший брат.       Близнецы вопросительно посмотрели на отца и после его утвердительного кивка покинули спальню. — Прости, пап, не заметили, когда они успели. — Все нормально.       После этого его сын, имя которого так и не прозвучало, кивнул, уйдя вслед за братьями, а Люциус направился в ванную.       Комнатка оказалась крошечной, но чистой и аккуратной. Выбрав сухую зубную щётку и такие же полотенца, волшебник принялся приводить себя в порядок. Потом направился одеваться. Найти нужную одежду оказалось проще простого: на вешалках висела всего пара комплектов мужских вещей справа и женских слева. Вся остальная одежда магически убрана, как её всегда зачаровывала Нарцисса в своём гардеробе. В ящиках лежало бельё, рассортированное по тому же принципу что и одежда: в правом — его, в левом — жены, личность которой ещё предстояло выяснить, в нижних постельное и полотенца. На антресолях стояло несколько заклятий, среди которых Люциус заметил незримого расширения. Видимо, там хранились вечно накапливающиеся в доме вещи, уже неиспользуемые или малоиспользуемые, но ещё способные пригодиться.       Теперь предстояло спуститься вниз и выяснить, что же здесь происходит, при этом стараясь не выдать себя. За дверью был узкий коридор, в который выходило ещё несколько дверей. Кухня находилась на первом этаже, и найти её тоже не составляло труда. Там уже кто-то сидел и говорил, правда, стоило Люциусу появиться, разговор сошёл на нет. — Доброе утро, дорогой. Я говорила детям держаться подальше от спальни, но они не послушались. — Доброе. Я сам проснулся. — Привет, пап.       Отвечать стало труднее, как и сохранять лицо. Пусть он в тайне и надеялся, но увидеть Нарциссу и, тем более, увидеть её такой, не ожидал. Моложе, без вечного отпечатка войны на лице. По-прежнему красивая, но отличная от себя привычной. Кожа темнее, покрыта загаром. Полнее, но улыбчивей. Не такая ухоженная. Приглядеться будет сложно.       Нарцисса стояла у плиты, то и дело посматривая, как идёт готовка. Тут же у неё за спиной резался хлеб, а потом нож намазывал масло на кусочки, после чего бутерброды складывались на тарелку.       За столом сидел с полусъеденным омлетом и полупустой чашкой чая одиннадцатилетний Драко. И если не подводила память, то эта версия от памятной отличалась.       Люциус растерялся. Что делать, он представлял с трудом. Вернее, понятно, что по программе должен быть завтрак, приготовленный его женой. Мерлинова борода, как звучит-то… Только вот, как и что нужно сделать — тот ещё вопрос: — Накормишь? — получилось более вопросительно, чем следовало. — Садись, — рассмеялась Нарцисса.       Чай она налила сама, а по мановению её волшебной палочки на стол опустились тарелки с оладьями, бутерброды и пара вазочек с вареньем.       Так как Люциус всё больше не понимал происходящего, более походящего на сон, он принялся за еду. Думая, какая у него богатая фантазия, раз выдала ему Нарси в переднике у плиты и при этом довольной жизнью. Готовила она, кстати, вкусно.       Пока Люциус размышлял об этом и пил чай, на кухню пожаловало ангелоподобное существо, при виде которого он чуть не подавился. — Доброе утро, — сообщила девочка, улыбаясь.       После чего полезла за стол. Поздоровавшись с ней, Нарцисса поспешила поставить перед дочерью тарелку с кашей. До варенья малышка успела добраться сама. Люциус же только смог что-то промычать в её адрес, желая ребенку доброго утра. Все силы уходили на контроль над эмоциями. — А Аль уже проснулся? — спросила дочь. — Он несколько часов как встал. Ещё раньше меня поднялся, — фыркнул Драко. — Чего это он? — Получал очередное послание от поклонниц, — так же без энтузиазма отозвался её брат.       Девочка тем временем задумалась, не забыв отправить ложку с вареньем в рот. А Люциус не мог заставить себя перестать разглядывать это очаровательное создание.       Она была несколькими годами младше Драко: маленькая, худенькая, со светлой кожей, ореолом почти бесцветных волнистых волос, унаследованного у него оттенка, и голубыми глазами на пол-лица. Размышляя, она болтала под столом ногой, поджав вторую под себя, и морщила хорошенький носик. — Спика, сколько тебе повторять, что сидеть нужно по-человечески! — Мне так удобнее, мам.       Недовольный и уставший взгляд севшей за стол Нарциссы был куда красноречивее слов. Девочка тяжело вздохнула и села ровно, выпрямив спину. — И всё же не завидую я тем, кому Аль с утра писал. Он же в это время суток только проклятья раздает, — взяв небольшую паузу, чтобы поковыряться в каше и запихнуть в себя еще пару ложек варенья, она продолжила. — Он так случайно и Макгонагалл ведь проклял.       Драко усмехнулся и добавил: — Кор потом обзавидовался.       Люциус с интересом слушал разговор детей, пытаясь понять хоть что-нибудь. — Ты в этом году в школу пойдешь, увидишь всё своими глазами, — мечтательно закончила Спика. — Надеюсь, Драко, ты обойдешься без проклятий и драк, — заметила Нарцисса. — Постараюсь. — Умница. — Папа, а когда мы пойдем в парк? Ты обещал!       Спика закончила есть и решила продолжить выполнение плана на день. Отказать ей хоть в чём-то показалось невозможным, да и если обещал, то нужно выполнить, пусть и непонятно, как его подсознание могло такое выдать. — Сразу как будете готовы.       Дочь подпрыгнула на месте и хлопнула в ладоши от удовольствия. Чмокнув отца в щеку и порывисто его обняв, она убежала звать остальных детей. Драко тоже соскользнул со стула и ушёл, за дверью сорвавшись на бег. Похоже, он сидел здесь, дожидаясь Люциуса. — Жаль, что их так и не удалось обучить манерам как следует. — Может ещё что-то получится, Цисс. Знаешь же, что этому нельзя научиться, пока не увидишь и не почувствуешь, не поймёшь, для чего оно нужно.       Нарцисса погрустнела: видно, в голову пришла не самая радостная мысль. Взяв её за руку, Люциус постарался поддержать её и дать уверенность в лучшем исходе. Они часто так делали, и оно помогало. Когда знаешь, что кто-то тебя всецело понимает и принимает, всегда проще. Нарцисса улыбнулась и поднялась из-за стола. — Идём, им много времени не потребуется. Ждут, не дождутся, когда ты отведешь их в Парк Стоу*.       Через несколько минут всё семейство собралось в гостиной у камина. Люциус со скрываемым интересом рассматривал детей.       Старшим был юноша, забравший с утра близнецов из его спальни. Второго по возрасту ребёнка он ещё не видел: начинающий стремительно расти где-то тринадцатилетний мальчишка с недовольным выражением на лице, серыми глазами и волнистыми золотистыми волосами до плеч. Старший брат смотрел на него осуждающе — успели поцапаться, не иначе. Третьим по возрасту был Драко. Потом ангелоподобная девочка и младшие близнецы. — Если все готовы, то отправляемся.       Что он будет делать с этим выводком один, Малфой представлял с трудом. На свою удачу, он хотя бы знал как и куда они отправляются, а не то было бы совсем смешно.       В общедоступном парке была зачарована небольшая область, в которой волшебники с удовольствием проводили время, не боясь наткнуться на маглов. Для удобства перемещений там было устроено кафе с камином.       Люциус взял на руки одного из близнецов, которых было ещё рано самих отпускать путешествовать по сети. Второго должен был взять старший из детей. Нарцисса оставалась дома, и волшебник был уверен, что она этому факту была предельно рада. С таким количеством детей возможность отдохнуть и провести время с собой на вес золота.       Стоило прибыть на место, как Люциус убедился, что усмотреть за детьми — та ещё задачка. Не сразу, но по местности они рассыпались, что нервировало. Малфой привык всё держать под контролем. С одним Драко это удавалось. Здесь же на его попечении оказалось шестеро разновозрастных детей, каждому из которых нужно что-то своё и внимание родителя.       Последнее было меньше всего справедливо для Корвуса. Мальчика тянуло неизвестно куда и подальше от остальных. Из-за чего он цапался с Альтаиром, пытавшимся переубедить брата и затащить в общее времяпровождение.       Ответственность старшего была на руку. Люциус был ему безмерно благодарен, без этого энтузиазма прогулка вышла бы ещё напряженнее. Когда сын утащил младших братьев играть к берегу искусственного озера, с ним осталась только Спика, не отпускавшая отцовскую руку с тех пор как они вышли из камина, и отходить куда-либо не собиралась.       Слушая её рассказ и краем глаза наблюдая за остальными, Люциус не заметил, как к ним подошёл далеко не самый приятный из его знакомых. — Сколько лет, сколько зим, неужели это и правда ты, Люциус!       Неизвестно сколько по варианту происходящего Малфой не видел этого человека, но предпочел бы не видеть его ещё минимум столько же. — Что тебя так удивляет, Максимилиан? — Для начала то, как ты мог от всего отказаться и предпочесть, — на этом он замешкался, подбирая подходящие слова. — Это!       Взгляд волшебника начал блуждать по окрестностям и в конце концов остановился, наткнувшись на с интересом смотрящую на него Спику. — Вы не знакомы, не так ли? Тогда позволь представить — моя дочь Спика. Дорогая, это Максимилиан Треверс.       Дочка отпустила его руку и сделала аккуратный книксен, после чего вернулась в исходную позицию. Люциус продолжал наблюдать за собеседником. — Ты и Нарцисса всё ещё вместе? — У нас магический брак.       Люциус сделал всё, чтобы в его ответе прозвучало «будто может быть иначе». Треверс когда-то был увлечен Нарси и даже смел делать неумные телодвижения в её сторону, пока Малфой не отправил его в больничное крыло. — Тогда мне в корне непонятно, как ты допустил, чтобы ей пришлось жить такой жизнью? — Какой?       Люциус намеренно пропустил мимо ушей все переливы интонаций собеседника. Спокойный ответ окончательно вывел и без того раздражённого Максимилиана из себя. — Когда-то, Малфой, я тобой восхищался. Но после того как ты предал наши цели, ты обратился в ничто. — Неужели?       Про восхищение Люциус слышал впервые. А вот остальное наводило на определённые размышления. Предавать ему приходилось, пусть Малфой и старался этого не делать: более вредной для любых начинаний репутации и не придумаешь. — Но куда хуже даже не то, что ты оказался трусом, а что позволил Нарциссе оказаться под ударом, обрекая её на такую жизнь. Хотя сам уверял, будто не позволишь даже пальцем к ней лишний раз прикоснуться. И ты же разрушил её жизнь.       Что ему отвечать Люциус не знал, происходящие вокруг было для него загадкой. Да и по поводу Нарциссы Треверс говорил правду. Не раз и не два он повторял, что сложит к её ногам месяц и звезды, что у его девочки будет всё наилучшее. До того, как он нашёлся, что сказать плюющемуся ядом Треверсу, в разговор вступила Спика. — Кричать и хохлиться может только петух, а волшебники так себя не ведут!       И зло посмотрела на задохнувшегося от такого обращения Максимилиана. Не успел тот и рот открыть, как обратился в упомянутую птицу. Волшебной силы дочери было не занимать.       Пусть эта выходка и была к месту, и как бы ни хотелось оставить всё так, Треверса придётся расколдовывать. — Спика, пойди, посмотри, чем заняты твои братья. — Папа…       Губы вытянулись вперед и задрожали в преддверии слёз. — Всё хорошо, просто нужно преподать моему знакомому ещё один урок вежливости, — с этими словами Люциус выдавил из себя улыбку. — Ты сердишься? — Нет, конечно. Как на тебя можно сердиться. Иди.       После этого девочка обняла его, а потом побежала к братьям. Когда она удалилась на достаточное расстояние, Люциус вытащил палочку. Расколдовать Треверса не было столь уж трудной задачей. Через минуту злой на весь мир волшебник поднимался на ноги, отряхивая одежду. — Да как… Как она…       Договорить ему Люциус не дал. Хватит светских разговоров. Тем более если дальше последуют одни оскорбления. — Так же как и все дети. Ещё одно слово о моей семье и заколдую тебя уже я.       Последнее Люциус прошипел Треверсу на ухо, приставив палочку к горлу. — Ты угрожаешь мне? — Угрозы, Максимилиан, начинаются когда ничего не можешь сделать. Я же предупреждаю. — У тебя кишка тонка, Люциус. — Неужели?       Малфой проследовал пальцем от его ключицы к пупку, зная, что там находился длинный, уродливый, оставленный им шрам. Треверс сглотнул и отмахнулся. Злоба во взгляде порадовала Люциуса, и он с удовольствием ответил самым надменным из своих выражений лица, отработанным перед зеркалом в далёкой юности.       Окончательной точкой нелицеприятного диалога послужил громкий призыв Альтаира. Пока Люциус решал, что делать, один из близнецов что-то сказал брату, после чего тот заспешил к родителю.       Треверс тем временем и не думал уходить. Альтаир оказался рядом с ними и уже хотел озвучить случившиеся у детей, как Максимилиан протянул ему руку. — Максимилиан Треверс, старинный друг вашего отца. А вы, молодой человек? — Альтаир Малфой. Прошу прощения, что прерываю ваш разговор, но близнецы того и гляди побегут дальше — устали сидеть на месте. К тому же они там кое-что сотворили и нужно вернуть на место. — Хорошо, не дай им убежать раньше времени.       Альтаир кивнул и умчался назад, давая отцу возможность закончить разговор. — Раз уж тебе не до меня, то до встречи, Люциус. — И тебе того же, Максимилиан.       Малфой был почти уверен, что колдовство у детей вышло вовсе не случайно. Спика прекрасно контролировала свои способности и виртуозно направляла силу. Близнецы были младше, но под руководством кого-то из старших могли сотворить осознанное чудо или же колдовать могла Спика, которая слышала большую часть диалога и была от Треверса не в восторге.       Остаток прогулки с детьми Люциус пытался анализировать сказанное Максимилианом. Он совершил какое-то предательство, при этом из ряда вон выходящее, и именно им, возможно, объясняется не слишком богатая обстановка дома.       Теория родилась, но дети не давали до конца сопоставить факты и в чем-то увериться. Домой маг возвращался выжатый до нитки. Он уже и забыл, насколько выматывает общение с детьми.       Дома их встретила радушная и отдохнувшая Нарцисса, сразу усадившая всех обедать. Хотя, скорее ужинать — времени было много.       Насытившись, дети разбежались кто куда. Только младшие близнецы принялись доказывать, что вовсе не устали, отчего Малфою резко захотелось страдальчески застонать.       Выгнав неугомонных Фобоса и Деймоса во двор, Люциус и Нарцисса расположились на веранде, чтобы присматривать за ними. Когда сыновья убежали чуть подальше, супруга решила сменить тему: — Что Треверс говорил, раз Спика его заколдовала? — Нёс всякий бред о моём грандиозном предательстве и падении. — Столько лет прошло, а все никак не забудут, как ты не принял метку. Он не забыл упомянуть какой ты подкаблучник: пошёл у меня на поводу? — Ты в этой истории несчастная обманутая жертва гада-меня.       Несмотря на обыденность и даже смешливость тона, с которым говорил Люциус, Нарцисса погрустнела. — Ты бы согласился и стал Пожирателем, если бы не я. Не поссорился бы с отцом. — Чего об этом рассуждать сейчас? Всё так, как оно есть. А стань я Пожирателем, не факт, что не составлял бы компанию в Азкабане…. — Белле, Руди, Басти, и другим нашим. — Цисс…       Люциус посильнее сжал её руку. — Я знаю. Они натворили много всего и теперь несут заслуженное наказание, но всё равно я не могу о них не думать.       От тяжелых раздумий Нарциссу отвлекли дети, и Люциус был этому рад. Пока его не трогали, он обдумывал полученную информацию. Ситуация вокруг сильно напоминала придуманную им и женой историю в рождественский вечер, разве что детей звали иначе и всё было не столь радужно.       Хорошо он головой приложился, ничего не скажешь. Теперь следует выяснить, насколько всё серьёзно, и когда он вернётся домой. Можно понадеяться, что, проснувшись утром, он уже будет лежать у себя в постели в Меноре. Но этого может и не случиться, и тогда придётся выдумывать что-то другое. В том, что возможно всё и иногда мечты сбываются самым неподходящим образом, он не сомневался.       Объяснений для этого у него была целая куча, но сейчас они не имели значения. Варианты того, что его окружает: игры подсознания или параллельный мир — тоже не имело значения. Выживать ему всё равно придется. И союзников у него здесь нет, ждать чьей-то помощи тоже не приходится. Подавать же вид, что он не ориентируется в происходящем нельзя. Лучше, чтобы его не раскусили.       Итак, что он имеет. В далёкой юности повёлся на причитания Нарциссы и отказался вступать в ряды Пожирателей Смерти. Вместе с этим поссорился с отцом. Как итог: с Нарциссой они живут неизвестно где, в доме, созданном их магией. Детей у них много, вернее сказать, слишком много. И от этого факта Люциуса немного трясло.       Как они могли допустить подобную безответственность! Это нужно будет обязательно выяснить позже. Но куда важнее род его текущей деятельности. А не то поднимется он завтра утром и не поймёт, на какую работу идти и что там делать!       На выяснения этого Малфой потратил весь оставшийся вечер. Перед тем как ложиться спать даже набросал в голове примерный план дальнейших действий. Обстановка становилась всё более понятной. И Люциус был готов бросить ей вызов, если к утру всё не исчезнет. Впрочем, такому исходу он тоже будет рад. *http://landscape.totalarch.com/node/134