Teaser. Let out the beast

Я зашел в пустую комнату и весь запал, все радостное настроение от возвращения домой разом слхынуло. Воздух пропитанный алкоголем и сигаретами наполнил легкие, и меня скрутил спазм подступающей к горлу тошноты. Это не его сигареты... Он всегда ненавидел ментоловые табачные изделия вредничая, будто все кто курит их - извращенцы, курить нужно чистый табак. Я всегда улыбался, потому что знал, по части извращений он любому даст фору. Понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя и флегматично оценить обстановку. Может для кого-то так пахнет секс, но мне этот запах напомнил резину, которая была безжалостно стерта механическими движениями. Может быть я преувеличиваю, но, мне всегда казалось что наша близость пахла по-другому, может потому, что мы занимались любовью, а не трахались, а может потому, что свое не воняет. Я нервно отдергиваю руку, словно ко мне прикоснулось нечто мерзкое, провожу по голове зачесывая волосы назад. Кто сказал мне, что мы занимались любовью, а не так же трахались, кто сказал, что сейчас он тупо трахался, а не занимался любовью с кем-то другим. Смятая постель, с явными следами, кричала о бурно проведенной ночи, возможно не об одной. Бутылка дорого коллекционного вина, который я подарил ему на день рождения, валялась полупустой, мужду прочим, пришлось устроиться на подработку, и скопить больше четырех стипендий, чтобы собрать на достойный подарок. Пачки использованных презервативов свидетельствовали о весьма упоительном времяпровождении, что ж, я всегда знал, что он тот еще жеребец. Я скептично хмыкнул подмечая все новые и новые детали, и с каждой секундой все мои чувства накапливались в один чернеющий ком. Он скатывался во всепоглощающую тьму и укрывался в глубине глаз, а наружу всплывал лед. По телу прошелся холодок. Только рациональность, теперь мне остается моя любимая рациональность. Мы встретились впервые по глупому стечению обстоятельств, я зацепился взглядом, он не прошел мимо. С маниакальной настойчивостью он пробивался в мой, наполненный правилами и ограничениями, мир с безумством гепарда рассекающего просторы прерий с целью загнать добычу в угол. С каждым своим приходом он снимал с меня замки и печати, и я расслаблялся. С ним я впервые почувствовал опору и крепкую спину на которую я могу опереться, отдохнуть и снова ринуться в бой... но я расслабился. Мое детсво обычной сироты из детдома не было наполнено ужасами криминальных хроник, и даже стены места, где я провел свою жизнь, с момента как оказался брошеным младенцем и до восемнадцати лет, не покрывали ужасов, о которых привыкли все додумывать. Но и радости было мало. Мне пришлось туго. Все с нуля, все сам. Только мое умения укрывать эмоции внутри, искать любые возможности вырваться из злачного круга, позволили мне поступить на бюджет в институт, и получить кое-какое социальное пособие. Это хватало на комнату в общежитии и скудное пропитание. И с появлением его в моей жизни я впервые вздохнул полной грудью. Я всегда считал, что став обеспеченным начну наслаждаться жизнью, зная, что мне не нужно судорожно думать о том, как прокормить себя завтра. Но он дал мне надежду, что мне не нужно ждать спокойной старости, я могу получить счастье прямо сейчас. Каждую секунду я все больше оттаивал. Эмоции, чувства, я жил, а не существовал работой на будущее. Что ж, за это я ему благодарен. Уныло взглянув в сторону шкафа я тоскливо вздохнул, и с этим вздохом я мысленно расстался с прежним собой, в который раз. Наступил новый этап жизни, и новый я открыл холодные расчетливые глаза. Уверенно прошагав вперед распахнул широкие дверцы гардероба и принялся выкладывать свои вещи. Мой любимый шелковый халат скользнул в руки и тут же выпал на пол. Это был и его любимый халат. Уж очень ему нравилось наблюдать за моей молочной белой кожей, не знавшей загара, облаченной в холодный синий шелк. С горящим взглядом, он обжигающими ладонями скользил под тканью по бедрам. Терпкий запах вина доносившийся от темного пятна на некогда идеальном орнаменте смешивался с дешевыми духами. Поднимать эту тряпку я не видел смысла. Но тут в голове возникнул вопрос. Все же я немного подрастерял хватку, раньше такого бы не произошло, начав перебирать вещи я не подумал куда их буду складывать. Чемодана не наблюдалось, скорей всего он в кладовке, куда я и направился. Открыл дверь и щелкнул выключателем, свет как ни странно не захотел включаться и вообще не реагировал на мои клоцанья. Ну да, я ведь просил перед отъездом поменять лампочку, а ему было совсем не до этого. Сухо... эмоций нет. Только усталость с долгой дороги. Эмоции будут потом. Когда я останусь с ними наедине. Пока я держался. Мне нужна вся трезвость ума чтобы как можно скорей собрать все, чтобы даже мысли не возникло возвращаться, да и я верю в приметы. Говорят если оставишь что-то в доме, неприменно снова окажешься в нем. Нужно как можно быстрее покинуть это место, это больше не мой дом. Пока его нет я спокоен, я решителен. Но боюсь, он так разбаловал меня, что если мы сейчас встретимся я не смогу сдержаться. Роясь в куче скинутых впопыхах вещах в поисках чемодана, нашел несколько рамок с фотографиями. Тусклый свет из коридора осветил счастливые лица. До моего отъезда они стояли в гостинной. Эмоции потом- повторил я сам себе и так же небрежно как они и валялись тут откинул памятный момент в глубину кладовки этой квартиры, и в самую глубину своей собственной душевной кладовки. Впереди оказался спальный мешок. Сколько мы тогда ругались. Он хотел в элитный отель. А мне, впервые почувствовавшего вкус жизни, необходимо было подтверждение, и мне казалось, что горный воздух, поход, ночевка в лесу - именно во всем этом оно и заключалось. Наконец свет упал на новый открывшийся угол и в нем блеснул логотип Lacost, милый маленький крокодильчик. Я потянул за ручку из кожи несчастного зверя, что изображен и огромная махина поддалась напору. Когда-то... я хмыкнул, это "когда-то" звучит будто прошло уже десяток лет. Прошел только год. Год назад мы сидели в моей лачужке, он все психовал, ему надоело тесниться, ему надоело с боем пробиваться ко мне споря до хрипоты с комендантом общежития. в тысячный раз он настаивал на том, чтобы я переехал к нему. А я уже устал ломать голову над сложносочиненными отмазками и бросил просто - " мне даже не в чем вещи перевезти". Я тогда растерялся, ведь он не сказав ни слова сорвался с места и умчался. Мне показалось, что он наконец устал от скучного и посредственного меня, который еще и ломается. Через час он уже ворвался почти вместе с визжащим комендантом, повисшей на нем с одной стороны и огромным нечто с другой. Вытолкав крикливую и разъяренную женщину, захлопнув двери перед ее носом, он неловко положил поклажу передо мной. Тогда он что-то промямлил, извиняясь, будто подарки принято дарить на новоселье, а он мне преподносит на выселенье. Вообще все у нас было не так. И подарок на "выселенье" и оказавшийся в центре комнаты несуразно большой чемодан из крокодиловой кожи стоящий больше денег чем, все что есть во всем общежитии. Я тогда долго фыркал и возникал, а внутри млел от такого внимания. Это уже потом я понял что такая покупка, даже в количестве ста штук не пошатнет устойчивость его кошелька. Вещи упакованы. Мой друг, на ближайшие пару дней, надежно подпирал дверь. как только найду квартиру избавлюсь от него тоже. Сейчас я собирал те вещи, которым не место в моей новой жизни, но и оставлять тут я не собирался. Набрался приличного размера битком набитый мусорный пакет. Оглядевшись, сверив все в голове, в очередной раз убедился, что все сделано идеально. Накинул через плечи свою не разобраную с дороги сумку, взяв ручку чемодана и водрузив сверху пакет с мусором я открыл двери. На лестничной клетке я не задерживался. Механическими движениями захлопнул двери, как я это делал сотни раз, только тогда мои мысли были заняты скорейшим возвращением. Но подходя к лифту был нагло перехвачен соседкой. - О, ты уже вернулся! Какой большой чемодан! Ты что же переезжать собрался?! - Тараторила эта стерва. Я не был женоненавистником, несмотря на то что гей, но конкретно эту особу презирал. Я вообще ни к кому не испытывал ненависти, слишком много эмоций для тех кто не важен в моей жизни. Она тоже принадлежала "элите". Наманикюренные пальчики с острыми как пики ногтями, окрашеными в красный цвет, казалось окровавлены падшими жертвами, и вот-вот готовы впиться мне в глотку. Светлые кудри падали на тонкие плечи этого ангела во плоти с глазами дьявола. Она вся была пронизана нитями искуственной, дорого оплаченой, но все равно пахнущей дешевизной красоты. С первого взгляда было понятно, что этот демон похоти нацелился на него, но был я. Был - ключевой момент. Я наигранно улыбнулся, не пытаясь даже сыграть в искренность. - Да... мне так понравилось, что я решил там остаться. Такие перспективы. - Я глубокомысленно закатил глаза. Пусть думает, что хочет. Точнее я знаю, что она думает. Она всегда считала меня шлюшкой из низших сословий, которому несказанно посчастливилось обратить на себя его взор, пользуясь своей диковинностью. Ведь для таких как он и она бедность - это что-то далекое, из области художественной литературы. Хотя я глубоко сомневаюсь, что ее холеные ручки держали в руках какой-либо талмуд, не считая камасутры. Так сказать научного пособия из университета жизни для таких женщин. Она хотела его, я мешался под ногами. Я ушел с дороги и ее взгляд стал приторно сладким. Наверно решила оказать мне великую честь подобным прощальным подарком. Двери лифта схлопнулись отделяя их мир от моего. Наверника эта женщина с порога бросится утешать его, пожалев несчастного, которого дешевая шлюха променяла на более богатого папика, которого я неприменно нашел в своем путешествии, а вот она, никогда его не променяет ни на какие блага мира. Я даже где-то понимаю ее. Конечно ей удобней и приятней иметь богатого крепкого молодого любовника покровителя в его лице, чем ублажать старого лысого женатика. Видел я ее гостя, и это была отнюдь не встреча папы с дочкой. Выйдя на улицу ощутил приток свежего воздуха, тошнота до сих пор окутывающая меня, наконец отступила, под натиском запаха сырой листвы. А мелкие капли заглушали звук пустоты внутри. Дождь. Мелкий весенний дождик смывающий боль. Не осенний вгоняющий в депрессию, а легкий, вселяющий надежду. Как чувство дежавю, ты словно видел эту картинку где-то раньше, картинки того что ты делаешь до мелочей охватывают твое сознание из чего складывается ощущение что ты знаешь что сделаешь в следующую секунду. Я не знал, но был уверен в себе. Листва тихо напевала свой собственный мотив, а я двигался вдоль дорожки углубляясь в центр парка самого дорогого жилого комплекса в столице. Скрип колесиков вгонял в состояние транса, словной опытный мастер гипноза. Все это тихое нагромождение звуков способствовало тому, чтобы я смог отвлечься. Подумать только... Он наверника сейчас звонит в фирму по уборке, заказывает работников. Я вернулся всего на десять часов раньше. Десять часов для того чтобы изменить человека, десять часов для того чтобы изменить жизнь человека. Несчастные десять часов раскрывшие мне глаза на мир. Я ведь до последнего не верил. Знал, что в жизни не место сказке. Но его пухлые губы шептали мне самые сладкие слова, что патокой лелись в мое сердце. Его глаза сладко ласкали, а руки разжигали огонь. Он был первым кому я поверил, доверился, отдался, телом и душой. Мой личный инкуб, сооблазнитель, жидкий огонь, что влился в мое тело, заполняя лавой вены, но своим уходом, он забрал тепло навсегда, обрекая на вечную ледяную пустыню вместо сердца. Кай... мой бесчуственный принц Кай. ************** Я ел бузвкусную лапшу быстрого приготовления. Он всегда настаивал только на качественных продуктах и презирал мои плебейские привычки питаться быстро и дешево. А я замученный омарами, лобстерами, экологически чистыми овощами, кайфовал заливая кипятком эту пластмасовую еду, вдыхая запах ароматизаторов и эмульгаторов. Сейчас мне уже было просто все равно. Что передо мной не поставь, я врядли различил бы вкус. Прошло два дня. Новая старая квартира в дешевом районе, в часе езды от центра. Обшарпаные серые стены, в окружении, которых была одна единственная комната, молчаливыми свидетелями наблюдали за моими метаниями. В центре стояла кровать на небольшом возвышении, которое же и служило шкафом для вещей. В котором еще и несколько ящиков было страшно выдвигать - каждый раз словно в прследний, именно об этом кричал устрашающий скрип. Я не избаловался, но вынужден признать полноценный гардероб удобнее. Эта комната студия была и спальней и кухней, которая состояла из нескольких кухонных тумб и встроенной электрической панели, и столовой, и рабочим кабинетом, последние две функции возлагались на один столик, ножки которого были подперты сложенной газетой для равновесия. Душевая смежная с туалетом находилась за маленькой неприметной дверью. В целом эта квартира-студия была светлой и какой-то одухотворенной что ли. Мне бы хотелось тут жить. Сделать ремонт, поменять мебель. Эта квартира маленькая, но именно тут я чувствую себя уютно и защищенно. В квартире Кая мне было одиноко. Я не стал менять номер телефона, внешность. Прятаться от Кая бессмысленно. Он перевернет весь город, но достанет кого угодно, откуда угодно, если ему будет это необходимо. А менять город, или тем более страну, даже рискуя встретить его вновь, я не стал бы, я не поставил бы свою жизнь под откос. Слишком много сил потрачено, чтобы из-за одного самовлюбленного богача бросать все. Но Кай не звонил. Он не писал. Он наверника уже понял, что я ушел, но не предпринял ни одной попытки связаться со мной. В мою голову закралась мысль, а не специально ли была разыграна эта пьеса, чтобы безболезненно расстаться. Но я быстро смел этот абсурд. Кай не заморачивается с целым спектаклем, чтобы бросить кого-то, он просто выкидывает человека обычными словами : "прощай детка". А если те не понимают, нанимает "переводчиков", что доходчиво обьяснят. Я видел его поклонников. Видел, что с бывает с глупыми и настойчивыми. Часы потянулись вереницей повседнейвной рутины. Серой, скучной, доведенной до автоматизма. Я совершал привычные действия, ходил в институт, ел, спал. Никакого стресса или истерики, ни каких перепадов настроения или дипрессии. Я так и не заплакал. Я был уверен, что оставшись наедине с собой смогу отпустить все. Но мой организм, напротив, словно мобилизовал все системы. Может быть в этом и заключался мой способ пережить стресс. Неделя слившаяся в месяц. Я окончательно вернулся к прежнему состоянию. Но где-то в глубине души я понимал, что ничего еще не закончилось. Кай не прощает, Кай не отпускает. За Каем всегда последнее слово. И первые тревожные звоночки появились ввиде сбитых парней, что постоянно сливались с толпой, не отрывно следя за каждым моим шагом. Я жил в системе доведенной до автоматизма, поэтому мозг, не обремененный работой над простыми действиями, постоянно думал и анализировал. Крепкие, с неестествеено прямыми осанками, никаких черных костюмов и очков, в обычной, серой, но одной и той же одежде. Они работали по-парно, сменяя друг-друга каждые несколько часов. И когда по истечении недели они преградили мне дорогу по-пути домой, я даже не удивился. Не удивился я и дорогой машине в которую меня настойчиво усадили, и даже тряпке с резко воняющей дрянью, от которой я потерял сознание. Ускользающее сознание пыталось ухватиться за разум, подкидывая различные картинки из прошлого. Однажды, сидя у камина, я завороженный игрой пламени, неотрывно следил за танцем природы в котором исчезали куски поленьев и рождались сгустки тепла. Кай сидел позади меня, опираясь на мягкое кресло и увлеченно в тысячный раз изучал руками мое тело скрытое кошемировым свитером. Я тогда мало обращал внимание на него, полностью увлеченный в игру вселенной с ее законами, жестокими и одновременно справедливыми. Такое настроение у меня было не часто, но Кая жутко бесило. Он с силой впился пальцами в мои бедра вжимая меня в себя. Словно хотел слиться в единую массу. Одновременно он начал лизать мое ухо, плавно, но дерзко переходя на укусы. Иногда его повадки становились зверинными и я не мог понять чего же он хочет больше - пометить меня или сожрать со всеми потрохами. - Дио. - Он не выдержал. Стал звать меня сооблазняя, голосом, дыханием в самое ухо, через которое он проникал в самые темные уголочки моей души, где я пытался спрятаться, чтобы хоть не надолго остаться наедине со своими мыслями, чтобы не потерять себя и не раствориться в Кае. - Мое имя Кенсу. - Выныривая из своих дум, от очередного весьма больного укуса, наконец произнес я. Он фыркнул, зализывая прокушенное, я уверен до крови, ухо. И, уверенно залезая мне под резинку домашних штанов, продолжил настаивать. - Ты теперь Дио. Азиатские имена нынче не в тренде. Это слишком старомодно. Забудь все что было у тебя до меня. Теперь у тебя только я, мой дом и имя что я дал тебе. Я хотел возразить, но Кай уверенно пресекал все попытки. Своего он добился - найдя во мне отклик, теперь ему необходимо было направить меня в нужное ему русло. И он направил, словно воск я таял под его руками, растекаясь по белоснежному меху шкуры медведя, что служил нам ложем. Он брал меня нежно, с каждым поцелуем высасывая душу, испивая меня медленно, но верно. Всего и без остатка. Обессиленный в момент наивысшего наслаждения я безвольно смотрел на огонь в камине, пожирающий полено. И в его танце мне мерещился нависающий надо мной Кай, его тело тоже танцевало, дикий и страстный танец и пожирало меня. На этом моменте мои воспоминания обрывались, но затуманенный мозг сам нарисовал продолжение. И от него мне становилось жутко. Кай не переставал двигать даже достигнув оргазма, я же напротив словно был параллизован.Он двигался словно зверь не знающий пощады и мне казалось я начинаю ощущать реальную боль. Его крепкие руки с мощными мышцами, за перекатыванием, которых я так любил наблюдать, безжалостно схватили мои щиколотки. Кай поднес ее к своему лицу, больно впиваясь зубами. Когда он отпустил мою ногу, на его подбородке была кровь. Я не мог продолжать смотреть на его тело, стекающие по нему капельки пота. В отчаянии поднял глаза вверх. Зеркало... но я точно знаю что его не было в нашей квартире. Видимо мое сознание не хочет облегчать мне жизнь. В отражении я видел как его волосы, мокрые и слегка завивающиеся в кудряшки прилипли к лицу. Его загорелая кожа, с моей белой, сливающейся со шкурой белого медведя выглядели слишком контрастно. До безобразия. Его плоть ритмично двигалась исчезая во мне грубыми толчками. Он в очередной раз кончил с закинутой наверх головой, грубо впиваясь в бедра, изливая всего до последней капли глубоко внутри. В какой-то момент он открыл глаза. И мне стало по-настоящему страшно от этих затягивающих красных омутов. Его лицо приобрело странные черты, я не видел красоты Кая, я видел оскал голодного зверя Кая. Возможно моя параноя так и затянула меня в вереницу бесконечного секса, гле в конечном этоге Кай меня сжирает, но проснулся я раньше. Обессиленный морально и будто перемолотый физически. Темная комната напоминала мне палату психиотрической больницы. Обтянутые чем-то мягким стены и полы, несколько лампочек высоко наверху, и никаких окон или мебели. В голове каша из бессвязных и совершенно не важных сейчас мыслей, которая прерывается звуком открывшейся двери. Мне не нужно поворачиваться, чтобы понять кто мой гость, этот запах парфюма смешанный с его собственным я узнаю всегда. Нарочисто медленным шагом он приближается ко мне. Я все еще не хочу смотреть на него. Очень резко, в одно мгновенье, как хищник бросившийся на свою жертву, одним прыжком он оказывается на мне. Его руки по обе стороны от моей головы, колени сдавливают бедра по бокам. Смотрит, изучает. Нахмуренный лоб и бегающий взгляд говорят мне, что он явно не доволен тем, что видит. я хочу отвернуться... но... не могу. Нет нет, я не верю в его мистические способности заворожить жертву и управлять ею. Но я физически не могу повернуть головой, и с ужасом понимаю что мое тело как во сне порализовано. Оживший кошмар, от которого расширяются глаза. Кай обманчиво ласковым движением гладит пальцами мою скулу, убирает со лба челку и усмезается. - Дио, мой миленький Дио. Ты хотел сбежать от меня, но я ведь столько раз повторял тебе. - Его лицо меняется в считанные секунду, искажается гримасой жестокости и ненависти. И он рычит в меня. - Ты мой! На секунду мне показалось что я увижу и красные зрачки, но он быстро успакаивается, становясь вновь ласковым и продолжает сооблазнительно шептать мне слова. - Мне так мало тебя, мне не хватает тебя, но я дал тебе право выбора, и ты не оправдал доверия. Я сдерживался, уталял жажду с другими, пока ты оставлял меня, и я упивался ими зная, что в следующее мгновенье вместо этих бесполезных тел ты окажешься подо мной. Но ты захотел лишить меня и этого. Оставил меня позади. Мой жестокий маленький Дио. Твои большие глазки, которые я так люблю, сейчас отчаяно еричат мне о том, что ты понял в каком положении находишься. Кай легким движением руки достал из кормана ампулу, покрутив ее в пальцах он снова улыбнулся. - Это яд. Он не убивает, только парализует. Если один раз ввести его жертве, то каждые двеннадцать часов всю его оставшуюся жизнь будет наступать состояние, в котором ты сейчас. Ты будешь жить, не умрешь, не бойся, мой хороший, но с каждым часом твои жизненные функции будут замедляться, но все что с тобой происходит ты будешь осозновать. И так до тех пор, пока я не ввиду антидот, и до следующих двеннадцати часов. Теперь ты не сбежишь от меня. Твоей скудной зарплаты в ночную смену в магазине, не хватит даже чтобы выкупить информацию об этом яде. Так что теперь мы в равных условиях. Ты зависим от меня так же, как и я от тебя. Кай улыбался, безумно, с сумашедшим взглядом, скользя пальцами по моей шее. Я вспоминал о нашей жизни. Я всегда думал, что оишь временная игрушка. И сейчас так думаю. Кому понравиться, что вещь, которой ты еще не наигрался пытаются отнять, пусть даже это она сама себя пытается спасти. Но вместе с тем, я и подумать не мог о таких ярких чувствах этого безумца. Кай, ты не ледяной принц, ты дьявол огня и разрушения. Кошмары с твоим участием стали мучать меня, спустя пару месяцев как я переехал к тебе. В них, ты жестоко брал меня, сжирал заживо, распарывал когтями плоть. И каждый раз, когда я просыпался в ужасе, я вздрагивал от того, что твои руки плотным кольцом прижимали меня плотней к тебе. Твои зубы впивались в загривок на шее. Мягко, но настойчиво, показывая твое право на мое тело. И сейчас мой комшар стал явью. Ты монстр, Кай. Я вижу твой зверинный оскал, и не понимаю как я мог считать тебя красивым. Ты отвратителен Кай. Четкими, словно привычными движениями он ввел в мою вену иглу. И с каждой каплей жидкости по телу разливалось тепло, а вместе с ним возвращалась способность к движению. - Ты ужасен. - Охрипшим, слабым голосом произнес я. Но договорить мне, выплеснуть не дал твой поцелуй, буквально вдавливающий в меня твое дыханье. Я ненавижу тебя Кай. Ты отнял у меня все. *************** Закатные лучи слабо мерцали на развороченной кровати. Вчера Кай вернулся не в самом лучшем настроении, и поднимал его со мной в постели, от чего заснуть мне позволели только утром. Хотя, это стало привычным, если он приходил бодрым и веселым то мы все равно проводили время в кровати. Отличался сам процесс да и то вначале. Грубый и страстный или нежный и тягучий все равно вливался в бесконечные часы секс марафона с короткими передышками. Его член до сих пор во мне. И судя по его состоянию в ближайшие часы начнеться небольшое продолжение. Кай еще в полудреме, но я уже чувствую легкие толчки в мое тело и руки с каждым мигом крепче прижимающие мою спину к его груди. Пальцы начинают покалывать, все тело затекло. Но моего зверя это мало волнует. Смотрю на часы...скоро мой двенадцать часов истекут. Но я не переживаю и даже нет страха, за пятнадцать лет Кай не раз уже проштрафился, забывая о отводимых мне положенной мнимой свободы часах. В первый раз да. В первый раз был шок. Потом пришло понимание. На руке, которая была моей оковой, запищал сигнал. Этот раздражающий звук издавал браслет, с которым Кай никогда не расставался. Не хотя он продрал сонные глаза, потянулся отключая сигнал и тут же обнял мое тело. Мягкими поцелуями от шеи до плеч его губы вновь и вновь ласкали меня, а бедра не забывали толкаться в меня. Разгоряченные со сна мы оба тянулись в неге страсти и беспамянства. Пока наконец оргазм не вырвал нас из лап сладострастных грез. Я лениво наблюдал из под опущенных век, как Кай набирает шприц из ампулы и вкалывает его мне, предварительно обработав место укола. Интересно, что он колет, судя по договору, что случайно попался мне в руки, когда я совершенно специально рыскал в его кабинете, это очень качественные и дорогие витамины, омолаживающие организм, поддерживающие жизнедеятельность в тонусе, которые Каю постовляют специально в прорачных ампулах, без каких либо опозновательных знаков, изготовленных лично по его заказу. Сначала был шок. Потом пришло понимание. Мой жестокий и коварный зверь никогда не подвергнет мою жизнь опасности. И за пятнадцать лет я убедился в этом. Потянув к нему руки, обнял, притягивая к себе, увлекая в тягучий поцелуй. Мой зверь любит меня, холит, лелеет. Ну, а если ему уж так хочеться поиграть в злого доктора или маньяка, я так и быть научился подыгрывать ему. Его любовь, эгоистичная и не терпящая компромисов, самая чистая и настоящая, что мне когда либо доводилось видеть. И я выпустил в нем зверя на волю. И я в ответе за него.