Воспоминание

Вечер как-то не задался. Витя терзал пульт, сидя на диване на расстоянии вытянутой руки от Валеры, пока тот сосредоточенно собирал очередную модель Lamborghini в свою коллекцию, склонившись над журнальным столиком. Валера уловил мрачное настроение парня ещё с порога. Витя был молчалив и задумчив. За тот год, что они встречались, Валерий уяснил, что, пока Виктор не захочет, ни о чём не скажет, потому и не сильно расспрашивал. Витя развлекался перещёлкиванием каналов ещё минут пять, а после выключил телевизор и откинул пульт на кресло. - Созрел, - шепнул себе под нос Валера, улыбнувшись, но от изучения инструкции по сбору машинки не отрывался. Виктор помолчал несколько секунд, вздохнул и произнёс: - Я видел фотографии с места… Ну, аварии той, твоей. Валерий удивлённо хмыкнул, но ничего не сказал. - Знаю, это было очень давно, - продолжил парень, снова вздохнул. – А мы в архиве сегодня рылись, надо было материал поискать, и тут эта статья. Сын успешного и влиятельного бизнесмена попал в аварию и так далее. И фотографии, и подробности… Он сам ещё не понял, зачем рассказал. Только мысли терзали его целый день. Витя думал, как там мог кто-то выжить, когда увидел, что осталось от двух дорогущих автомобилей, эксклюзивных игрушек богатеньких деток. Металлолом, всмятку. Первым чувством при просмотре был страх. А если бы тогда Валера… И могло бы не быть всего того, что есть сейчас. Утреннего кофе, идеально завязанных галстуков, любимых фотографий, ласкового взгляда, желанных поцелуев, тихого «я скучаю» за сотни километров из командировки, жарких встреч и страстных ночей. Волнения и восторга, когда садился за руль Porsche Cayenne, щемящей нежности, когда Валера рассматривал его, умилительной улыбки, когда он находил очередную модель так нравящегося ему автомобиля. Вообще ничего. И Виктор не мог представить, как бы жил. Потому и мчался домой, желая убедиться, что с Валеркой всё в порядке, потому и зависал весь вечер на однообразных занятиях: помешивании чая в чашке, ковырянии вилкой в тарелке, щёлканьем пульта. И сдержать в себе было сложно, и говорить тоже. - А ты… Видел? - Нет, - Валера качнул головой. – Я помню, как сел в машину и как очнулся в больнице. Больше ничего. И не интересовался. Витя кивнул. Так, наверное, правильно. Зачем себя терзать, пытаться вспомнить? - Я и себя-то месяц не видел, не хотел к зеркалу подходить. Мне было достаточно взгляда отца и матери, когда они пришли в больницу. Когда более-менее стал на человека походить, тогда уже… Витя снова кивнул и посмотрел на него. На правом виске Валеры были маленькие полоски шрамов, но рассмотреть их можно было, только если сильно приглядываться, например, лежать рядом и изучать его лицо, скользить пальцами по скулам, губам, вискам. Такое скромное напоминание о произошедшем. Интересно, а осталось ли что-то на память водителю? За рулём машины был Евгений Волков. Тоже сын не последнего человека в городе. И где-то в середине дня Виктор поймал себя на мысли, что перебирает возможные варианты случившегося, представляет, какие отношения могли связывать Валеру с Женей, что начинает ревновать безотчётно, но яростно. - А водитель… Он твоим другом был? - Ну да, другом, - помолчав, ответил Валера. Если, конечно, можно назвать дружбой то, чем они занимались в той самой машине за полчаса до аварии. - А с ним как?.. - Всё прекрасно, - улыбнулся Валерий. – Отделался лёгким испугом. Полежал для профилактики недельку дома под присмотром, конечно, а в целом ничего серьёзного. Знаю, что сейчас в Германии живёт, отец как-то обмолвился. Мы не общались с того времени. - Тебе неприятно вспоминать, да? А тут я со своими вопросами. - Нет, почему же. Я всё равно ничего не помню, так что и толком ничего не расскажу. Хотя нет, скажу. Пафосно, но скажу, - Валера улыбнулся, посмотрев на него. – Вся жизнь разделилась на до и после. И я этому несказанно рад. А больше ничего в газетах не писали? - Писали, - улыбнулся в ответ Витя. – Про вечеринки ваши, заканчивающиеся по-разному, про предпочтения нетрадиционные, ещё много всякого. У нас вроде как светская хроника, сплетней много насобирали, - он опустил взгляд. Конечно, найдя статью об аварии, Витя полез искать дальше, и вся прошлая жизнь Валеры предстала для него в ярких красках. Это было удивительно и необычно. Его сдержанный и серьёзный Валерий, оказывается, был тем ещё фруктом в юности. И драки, и сумасшедшие вечеринки, и какая-то история с наркотиками, и приводы, и уличные гонки, и много ещё всякого и интересного. Всё это было опасно, но и завораживающе. - И как я тебе? – усмехнулся Валера. - С тобой было не соскучиться. Да и сейчас. Остепенился немного, но сущность бунтаря улавливается. - Нравлюсь? - Есть такое. - Сильно? - Достаточно. - Любишь меня? - Провокационный вопрос. - Не уходи от ответа. Витя смотрел на не до конца собранную Lamborghini, избегая взгляда в глаза. Такой прямой вопрос смущал, и ответить не получалось. - Да, - шепнул он спустя минуту молчания и тут же перевёл тему. – Я чая хочу, пойду, поставлю, - поднялся и вышел из комнаты. Валера довольно улыбнулся ему в след и вернулся к сборке модели. Но сосредоточиться не смог. Да, ему не было неприятно вспоминать об аварии. Это воспоминание влекло за собой другое, куда гораздо более яркое. Валерий помнил, каким был. Совершенно безответственным, избалованным, дерзким, наглым, и при этом слишком привлекательным, сексуальным, желанным, обаятельным. Он умел сочетать в себе плохого и хорошего мальчика, знал, что в любом случае останется безнаказанным. На светских вечерах, куда ходил с родителями, был образцом интеллигентности, а ночью становился жадным и развратным, рисковым и раскованным, охочим до различных экспериментов. И на третьем курсе такой жизни случилась Страсть. К этому времени Валера уже был достаточно опытным, втянулся в отношения с мальчиками, с удовольствием сочетал парня и девушку в своей постели, чаще одновременно, не пропускал ни одной вечеринки и знал, как довести себя и друзей до той кондиции, когда ничего не страшно и легко позволить себе всё. А потом увидел его, Женю Волкова. Такого же желанного и соблазнительного, как сам Валерий, такого же обаятельного и неприступного. Между ними разве что воздух не искрился. И они друг друга ненавидели. Соперничали, язвили, задевали, не могли пройти спокойно мимо друг друга, выискивали взглядом на лекциях и в клубах, жаждали следующей встречи, но не приближались слишком близко. Дразнились, но за черту не переходили. Могли флиртовать и заигрывать, но не заходили дальше. Что сдерживало, не ясно, может, тот адреналин и дикое желание, захватывающие при одном взгляде глаза в глаза. Но именно нереализованные фантазии вызывали какие-то необъяснимые поступки и особую страсть в чужих постелях. А однажды Валера увидел Женю с девушкой в самый разгар перехода от поцелуев к более решительным действиям. И не мог развернуться и уйти. Смотрел, как он затаскивает девушку в туалет, как она прогибается под его ласками, как они скрываются в одной из кабинок. А сам Валера курил в соседней, слушая сдавленные стоны, несдерживаемые к концу вскрики, скрип стенки между кабинками, стук каблуков о фаянс. Улавливал царапанье стенки, шлепки кожи о кожу, стук нечаянно оторванных пуговиц о кафельный пол. И представлял целостную картину: как Женя трахает эту почти незнакомую ему девчонку со всей животной страстью. Как оставляет засосы на коже, как сжимает бёдра. И только после того, как они, смеясь, привели себя в относительный порядок, как целовались у двери, только после того, как их шаги стихли, Валера позволил себе разрядку, быструю и такую желанную, в несколько рывков. Через некоторое время случилась обратная ситуация. Валера в VIP-комнате одного элитного клуба с огромным удовольствием имел симпатичного мальчика так чертовски похожего на Женю. Стройного, подтянутого, с упругой задницей, светловолосого, с завлекающим взглядом голубых глаз. Уже приближаясь к концу, заметил в дверном проёме парня. И узнал его. Женя смотрел на них и, наверняка, незаметно для себя самого гладил себя, облизывал пересохшие губы. Валеру это добило. Со стоном он уткнулся носом между лопаток своего случайного любовника, крепко сжимая его бёдра. А спустя ещё какое-то время случилась дуэль. Ночь, две красивые и дорогие машины на трассе, двое опасных и сумасшедших парней. Нет, они не ехали наперегонки, не пытались выяснить, кто быстрее и хитрее, нет. Они ехали навстречу друг другу с бешеной скоростью. Кто свернёт, тот проиграл. Безумие, иначе не назвать. Но их совершенно не волновали последствия. Главным были адреналин, безудержное желание, опасность. Валера не думал ни о чём, кроме как: не уступить, не вывернуть руль, не показать охватившего страха, когда увидел летящую на него машину. Свернул Женя, съехал с трассы, Валера пронёсся мимо, раздался визг тормозов. Несколько минут было тихо, оба успокаивали бешеное сердцебиение, но осознавать, что могло произойти, не пытались, ощущений было слишком много. А потом Женя пересел в машину Валерия, до его квартиры они доехали молча, и уже за закрывшейся дверью сорвались, набросившись друг на друга. Они думали, что после этого, охватывающее их напряжение уйдёт, а желание ослабнет. Нет. Всё стало ещё хуже. Они хотели постоянно быть рядом. Завладеть, присвоить, не отпускать. Раздразнить до жгучей ревности и ярости, с жаром подраться, доказывая, кто здесь чей, а после трахаться до изнеможения. Они не могли насытиться и отпустить. И за полчаса до аварии в очередной раз оставляли друг на друге синяки, царапины, засосы, клеймили, как могли. А потом их сбили двое таких же невменяемых богатеньких мальчика, и они больше не виделись. Выйдя из больницы, Валера стёр все контакты и начал жизнь заново. И ничуть не пожалел об этом. - Ты чай-то будешь? – отвлёк от воспоминаний голос Вити. - Нет, тебя буду, - улыбнулся Валера, притягивая его к себе на диван. И эта страсть, перемешанная с нежностью, была гораздо лучше того животного желания подчинить и обладать.