Хранитель

— Дим, — сказала я, когда сок закончился, как и идеи об использовании особенностей моей магии, которые я генерировала вслух. Пока я, за неимением лучшего времяпрепровождения, только и могла выдавать различные теории, основываясь на том, что я вспомнила, а также на том, что говорил мне брат. Говорила много и о разном, что-то выдавалось мной в подробностях, что-то нет, но брат только упрямо мотал головой и кровожадно рубил каждую идею. Будь это не идеи, меня бы трупами засыпало по пояс. Определенно, Димка ставил на то, что прямого столкновения у нас не будет — по крайней мере, у меня. А я бы не была так уверена. В конце концов, ребятки уже пытались меня убить. И еще попытаются. Вряд ли у них планы прям уж кардинально изменились, и мне рано или поздно тоже придется действовать. Но что же задумал брат, что так спокоен? Медленно наступало утро, и город просыпался, а мы сидели в кафешке, которая работала круглосуточно и была расположена достаточно близко к дому. Мы оказались не единственными посетителями здесь. Какой-то парень сидел в дальнем углу и что-то деятельно печатал на ноутбуке, а коротковолосая девушка, читавшая книгу, некоторое время назад расплатилась по счетам и ушла. Такое ощущение, что этим несчастным просто переночевать негде было. Мы же пришли сюда, потому что нам захотелось есть, а готовить неожиданно оказалось не из чего — Эрк и Терри пришли, выгребли все из холодильника и снова ушли. Честно, они забрали даже повесившуюся мышь, оставшуюся от прежних жильцов, выкинуть которую у меня рука не поднялась. Дима устроил все каким-то магическим способом, заменив большую часть мебели и техники на новую (надеюсь, он не воровал в магазине!), безжалостно избавившись от некоторых вещей, но плюшевую мышку я не отдала. — Ди-им, — повторила я, потому что первое мое обращение брат проигнорировал. — Ди-ма! — М? — отозвался брат, читая или делая вид, что читает газету. Я склонялась ко второму варианту по той простой причине, что газету Дима держал вверх ногами. Я бы тоже почитала, тем более что брат прятался за газетой, предоставив мне удачный обзор страницы. Но мои знания языка пока не были настолько хороши, чтобы мысленно успешно переворачивать слова. — А я могу запретить кому-то покидать этот мир? — как и прежние, вопрос был не праздный. Я приступила к разработке плана противостояния и вовсе не желала, чтобы в случае чего противники банально смылись. Ищи их потом. Ну, вот не хотелось мне, чтобы при нашем прямом столкновении заговорщики разбежались, как тараканы на кухне, когда включаешь свет. — Да, связка общепринятая. Собственно «я запрещаю тебе уходить», когда смотришь на кого-то. Можно добавить имя, но не обязательно, — Дима неожиданно перевернул газету к нормальному виду и мило мне улыбнулся, когда я приподняла брови на этот его жест и хмыкнула. — Не пробуй на мне, пожалуйста, снимать этот запрет на порядок сложнее. Не факт, что у тебя получится сразу… а тот, на кого направлено, вовсе не сможет освободиться. Даже инквизитор не потянет, если ты твердо решишь не выпускать кого-то. — Ясно, я запомню, — и несколько раз повторила про себя эту фразу. — А что? — несколько запоздало напрягся брат. — Да ничего, просто, — пожала я плечами. — Раз уж мы тут сидим, может, купишь мне мороженое? — Сама купи. А тебе в школу не пора? — Дима неожиданно откинул газету на стол. — Это нереально, я понимаю через слово!.. Неужели до сих пор никто не усовершенствовал переводчики? Надо какой-то на чтение придумать. А то на произношение есть… Может, маму озадачить, а то она заскучала уже. — А зачем? — я снова пожала плечами, похоже, этот мой жест у меня в привычку входил. — С восприятием же все нормально у нас. Ну да, «иероглифы» пришлось учить. Я вообще думала, это мой косяк… ну, то есть это я поломалась, потому что не в своем теле. — Нифига, — эмоционально выдал Дима. — У нас все нормально только с восприятием устной речи, потому что мы немножко телепаты и воспринимаем еще и мысленный посыл. Поэтому сопоставить слово и картинку в голове вообще как нефиг делать. А вот нарисованные знаки не несут в себе иной информации, кроме той, что видят твои глаза. Неоткуда брать мысленного посыла автора. — Чтение мыслей? — поразилась я. О том, почему я понимаю корейский, я не задумывалась, просто в какой-то момент признав, что это удобно. Не так удобно, как если бы я еще и говорила на языке собеседника, но за неимением лучшего и на том спасибо. Может, это автоматическая подстройка Ходящего, откуда мне знать. Да и дел у меня других пока еще по горло, чтобы вот такие мелочи для себя разъяснять. Работает, и ладно, как говорится. — Не совсем. Только восприятие образов. В этом есть плюсы и минусы. Если кто-то говорит «красная роза», обычный человек может представить любую красную розу, какой он ее знает — с шипами, с капелькой росы на лепестке, сообразно своему опыту. Мерид представит именно то, о чем говорит собеседник, ни шагу в сторону. Кстати, поэтому двусмысленные шутки и игра слов в нашем обществе особо не прижились. Все всё воспринимают именно так, как было задумано и донесено, так что непонимание в диалоге смысла слов в обычных устных ситуациях выглядит какой-то фантастикой. С написанным дело обстоит получше, конечно… Не находишь, что это убивает творчество восприятия? Отчасти поэтому нам сложно создавать что-то совершенно новое. Зато мы мастерски копируем, потому как считываем идеальный слепок. Тебе не пора в школу? Без дураков, Лис. Уже дети в школу идут, — Дима кивнул на окно. Как мерид, я прекрасно поняла, какой смысл брат вложил в слово «дети». Мимо кафе шли люди, в том числе подростки, в том числе из школы Франкенштейна, судя по одежде. — Тогда мороженое на вынос? — спросила я, тихо радуясь, что ночью натянула школьную форму. Дима окончательно морально сломался и подозвал официантку. *** На подходе к школе меня перехватили чем-то недовольный Эмыч, но в последнее время это было его обычное состояние, а также задумчивые Тао и Такео. Вид мне их не слишком понравился — в целом они выглядели немножко злыми. — Ребят, что-то стряслось? — не выдержала я и осеклась, потому что так и не решила, как себя с ними вести. — А, ладно, забейте, — тут же дала задний ход и получила целых три недоуменных взгляда. Но они реально забили, но, видимо, не столько из-за моих слов, сколько из-за внешних обстоятельств. Рядом с воротами школы стоял, вытянувшись во весь свой рост, дедуля Региса и явно кого-то поджидал. Вряд ли эту троицу; если только они не капитулировали перед его напором и временно не слиняли из общежития святого Франки. Гадать можно было бесконечно, но тут мы остановились, потому что благородный шагнул в сторону и оказался аккурат на нашем пути. Иди мы дальше, и нам пришлось бы его таранить. — Доброе утро. Мне надо с тобой поговорить, — сказал Геджутель, глядя куда-то в нашу сторону. Я оглядела попеременно себя, Эмыча, Тао, Такео, а потом с вопросительным видом указала себе в грудь. Геджутель степенно кивнул. — О, ну, нет, — невесть с чего разозлился Эмыч и схватил меня за плечо. — Мы опаздываем, и ни у кого из нас нет настроения с вами говорить. Задавайте свои вопросики Франкенштейну. Уж он-то, в отличие от нас… Геджутель покосился на него так, словно был выше метра на два, не меньше. — Меня не волнует твое мнение, модифицированный, — сообщил дедуля, и хватка М-21 на моем плече стала еще крепче. — Я просто задам ей пару вопросов. Независимо от того, хотите вы этого или нет. Я положила ладонь на руку Эмыча. — Все нормально, я поговорю с ним. М-21 отдернулся, словно ошпаренный, и явно хотел сказать что-то еще, едкое и неприятное, но Тао вмешался, уцепив его за рукав: — Хорошо, Алиса. Но мы рядом, если что, кричи. — Э-э-э, — протянула я, в панике подбирая наиболее удачные слова. — Не думаю, что… мой собеседник зайдет так далеко, что я буду вынуждена кричать. Эмыч с вызовом фыркнул, вырвался из пальцев Тао и прошел мимо Геджутеля, который чуть отодвинулся, не намереваясь усугублять конфликт. Эмыч же явно собирался снести оппонента плечом к такой-то матери. Что между ними произошло?! Я же с ума сойду от любопытства. — Отлично, — сказал Геджутель, когда парни скрылись за воротами. — Так получилось, что я знаю, кто ты. — Да ну? — искренне удивилась я. — Классно. А откуда? — Это очевидно, — не стал раскрывать свой источники благородный, вместо того испытующе на меня посмотрел. Помолчали. — Давайте сразу к делу, — попросила я. — Не хочу опаздывать, Мастер будет странно смотреть весь день. — Мастер? Он позволяет так себя называть какой-то модифицированной девочке? — поинтересовался дедуля. — Он как-то сказал, что я могу ему тыкать, — пожала я плечами, начиная увлекаться диалогом. — А что? У вас с этим какие-то проблемы? — Прекрати хамить, — спокойно отозвался Геджутель. — Просто я знаю также, кто он. — Ближе к телу, — не выдержала я хождения вокруг да около. Звонок должен был раздаться с минуты на минуту. На миг лицо Геджутеля приняло озадаченное выражение, но старик довольно быстро справился с эмоциями. Так, словно тень мелькнула. — Хорошо, я спрошу прямо. Раз мы оба знаем, кто ты, то довольна ли ты своей силой? — Вы не представляете, насколько, — отозвалась я, не понимая, кто ему сказал о первоначальной тьме внутри меня. Магию стихий они должны были видеть, когда мы с Димой развлекались в кабинете Франки. — Я предлагаю тебе контракт. Он даст тебе гораздо больше силы, чем ты уже имеешь… Тут я немного выпала из реальности, потому что как-то неожиданно до меня дошло, что он о модификациях, а не о том, что я принцесса и могу ходить по мирам. -… ну, так что ты скажешь? Первым делом я расхохоталась так громко, что старик стал выглядеть отчасти раздраженным, отчасти обескураженным. Но мой смех совсем скоро смолк, словно его ножницами отрезали. Потому что где-то на этом моменте до меня дошел и еще один факт: парни такие озлобленные, потому что им он этот вопрос уже задавал. И вот это меня окончательно и бесповоротно взбесило. В груди зародилось рычание, которое пришлось подавлять. — Вы не представляете, кто я есть, Геджутель-ним, — тихо и довольно мрачно начала я, растягивая слова и надвигаясь к нему неумолимо и непреклонно. Он даже сделал шаг назад. Видимо, действительно конфликтов острых не желал. Просто действовал в меру своего разумения и своих планов. — И я даже не уверена, что вам стоит знать, кто я на самом деле. — Я чувствую в тебе скрытую… — Ти-ха! — рявкнула я так внезапно, что он даже послушался, но затем мой голос упал до какого-то шипения. — Ваши чувства вас обманывают. Я не просто какая-то модифицированная девочка, возжелавшая силы. Но вам не нужно знать, кто я. Если вы спросили у парней то же самое, то теперь мне понятна реакция М-21. Никто не спрашивал, хотят ли они силы. Им просто ее дали, отняв уйму других вещей, так еще и ожидая от них благодарности. Они рабы, заложники ученых, просто лабораторные мыши. Были ими. Вы мне противны, если считаете, если хоть на минуту допускаете, что они в восторге от своей судьбы. Здесь же, у Франкенштейна, они живут по своей воле, сражаются по своей воле, они принимают собственные решения. Так нет же! В место, которое им позволили считать своим домом, является некое так называемое высшее существо, причем без приглашения, раздражается тем, что у него перед носом ходят несчастные люди, и пытается что-то из себя изобразить. Унижает их нелепыми предложениями и домыслами… — Ты разговариваешь… — Я знаю, кто вы, Каджу-ним. А вот вы не знаете, кто я! И поверьте мне, я имею право так с вами говорить. Но, главное, почему вы решили, что Райзел-ним не прав в отношении них, не прав, приняв решение оставить их в покое, дать им новый смысл жизни, наконец, дать им право выбора? Кого на самом деле вы проверяете? На этом разговор действительно закончен. Считайте, что в вопросе дополнительной силы я вас послала к черту. Я прошла мимо, слегка помахивая вылезшим хвостом под юбкой; меня мелко потряхивало, а внутри бушевала просто буря эмоций, еще немножко, и я захлебнусь. Хотелось поорать, безадресно, хоть в стену, или кого-то покусать. Прямо клыками. К чести своей, Геджутель ограничился фырканьем (тоже мне, лошадь!), после чего ушел. Парни обнаружились сразу за воротами и смотрели странно. — Подслушивали, да? — я сложила руки на груди. На урок я уже явно опоздала. — Немножко, — отозвался настороженно Такео. — Что, он спрашивал эту хрень и у вас? — поинтересовалась я, мне срочно нужно было выпустить пар. — Серьезно? Он всерьез думал, что кто-то согласится? Или он тут со своими проверками вшивыми ходит, ревизорро, блин, благородный? Экзаменатор, за ногу его, недоделанный. — Спрашивал, — отозвался Тао, напряженно глядя куда угодно, только не на меня. — Мы решили, что это все же проверка, но как же это бесит… ты не представляешь. Хотя, кажется, представляешь. — Никогда не хотел бы больше слышать, как ты шипишь, — сказал как-то не в тему Эмыч и впервые за последние дни улыбнулся мне. *** — Алиса, — позвал меня спокойно Мастер, когда мы вышли на улицу после довольно трудного учебного дня. От утренних эмоций я немного перегорела и чувствовала себя так, словно по мне проехался трактор, но раздражение на весь мир никуда не пропало. Когда я устало оглянулась на него, Райзел кивнул куда-то в сторону, не снисходя до слов. Через дорогу, на скамейке у магазинчика сидел Сун, увидев меня, он подскочил и замахал руками. Не заметить его при такой активности жестов было нереально. Ой-ой, что мне с ним делать? Учитывая все то, что я узнала и что эмоций во мне, как энергии в севшей батарейке… Размышляя над этим, я перешла дорогу, но, как выяснилось, Сун сам о себе позаботился. — Привет, — сказал он и неожиданно смутился. — Я… у меня… это… Я терпеливо ожидала, пока он соберется с духом и выложит, что там у него «это». В нынешнем состоянии я могла бы его запросто обхамить, но этого мне совершенно не хотелось. Мощно старик меня из колеи выбил, ох, мощно. — В общем, я… должен уехать на некоторое время. Не знаю, на сколько. Я не говорил тебе, почему я… в таком положении, как есть. Ну, работа в магазине, и так далее. Мой младший брат серьезно болен, все деньги уходят на лекарства. И сейчас родителям предложили операцию по субсидии в Германии. Наша семья не может от такого отказаться. Я должен им помочь. — Оу, — выдавила я. — Я буду писать тебе, звонить дорого, я узнавал, — Сун начал смотреть куда-то в сторону. — Просто, я надеюсь, что ты меня не забудешь. — Не забуду, — вполне искренне отозвалась я. — Спасибо, — парень наклонился, чмокнул меня в щеку и ушел. Просто ушел. Дошел до угла, обернулся, помахал мне рукой и исчез. Я осталась стоять и переваривать эту короткую сценку. Мысли и эмоции были в полнейшем раздрае. Хм, то есть Сун с горизонта ушел, как-то подозрительно быстро и вовремя. Я немедленно заподозрила Терри во всех смертных грехах, но для того, что узнать наверняка, моего Хранящего надо было еще найти. Данная неожиданная развязка ситуации сподвигла меня серьезнее отнестись к собственным вопросам личной жизни, так сказать. Энергия моментально восстановилась. Поэтому я развернулась и бегом догнала Мастера: отступать дальше было некуда, я должна была познакомиться с родителями Сон Ли Хё, просто потому что девушка фигурировала в моих планах, не как участник, а как человек, о будущем которого мне хотелось позаботиться. *** — Франкенштейн-ним! — позвала я. В доме было как-то пусто, и я внезапно для себя осознала изменения и поинтересовалась: — А куда дедуля смылся? Это после того-то, как довел меня до истерики! По закону жанров и подлости дедуля должен был немедленно очутиться у меня за спиной, но вместо этого в повисшем молчании закашлялся Регис. Райзел подарил мне заинтересованный взгляд, если хоть один из его взглядов можно было так назвать. — Каджу-ним вернулся в Лукедонию, — сказала Сейра, поняв, что Регис не в состоянии отвечать. — А-а-а, — с понятливым видом протянула я и пожала плечами. — Окей. Так вот, Фран… — Что ты имеешь в виду, говоря, что он довел тебя до истерики? — не дал увести себя с мысли откашлявшийся Регис, так переживая, что даже перебил меня буквально на полуслове. — Именно то, что сказала. Мы с ним немножко… ну… — Нашипели друг на друга, — подсказал Эмыч, но я не стала на него фыркать — мне скоро понадобится их присутствие, зачем обострять. — Ох, — Регис явно расстроился, но мне плясать вокруг благородных сегодня не хотелось. — Послушай, он получил то, на что нарывался, — я снова начала закипать. — Глава клана он там или нет, я вообще принцесса страны… во временном изгнании. Но не важно. Полагаю, мы просто не сошлись характерами и мнением о модифицированных людях, проживающих в этом доме. Регис стал выглядеть откровенно несчастным, кажется, он был в курсе этой ситуации, но я махнула на него рукой. — Так вот, Франкенштейн-ним. Мне нужен адрес, я решилась. — А, понял, — не сразу ответил блондин. — Но Тао же в курсе, могла бы у него спросить. Сразу бы и пошли, от школы ближе. Но, наверное, стоит идти завтра, это довольно далеко, и возвращаться вы будете затемно. — Не догадалась, — честно призналась я и наставительно продолжила: — А темнота, вообще-то, друг молодежи. — Ну, тогда идем, — Эмыч посмотрел на Тао и Такео, дождался их кивка. — Только по дороге надо перекусить, ладно? — Естественно, — все еще немного раздраженно сказала я. *** Родители, вернее, родительница Сон Ли Хё не впечатлила. Вот вообще. Маленькая, серенькая, с мешками под глазами, в какой-то яркой одежде, она не вполне соответствовала моему представлению о ней. Но после разговора с «матушкой» я начала подозревать: то, что написано в анкетках рыжей — правда. Они действительно ее продали, в каком-то смысле. Просто потому, что девушка на тот момент зарабатывала маловато, чтобы содержать себя, мать и отца, который здорово подсел на азартные игры и которого за постоянные проигрыши несколько раз избивали. Серьезно, до больницы. А когда брата матери, то есть родного дядю… моего тела… посадили в тюрьму, срочно понадобились деньги, которых не было. И подвернулся щедрый вариант. Сон Ли Хё была довольно замкнутой и необщительной, и ее исчезновение никого не напрягло. С работы прислали расчет, и на этом связи с миром оборвались. Подруг после университета осталось мало, все строили свои личные жизни, а девушка жила в стиле «дом-работа», забив на общественные ожидания. Мать, кореянка, патологически не способная работать на полный день, не сразу, но согласилась на предложение лаборатории. Изначально речь шла о проверке лекарств, потом о проведении пары экспериментов, и вскоре… мать просто перестала интересоваться жизнью дочери, потому как завертелась в череде бесконечных скандалов дома. Отец Сон Ли Хё был выходцем из Европы во втором поколении, то есть его отец приехал в Корею, где решил остаться жить, но погиб в автокатастрофе. Отец уехал несколько лет назад на последние накопления «посмотреть родные края» и благополучно сгинул. Или не совсем благополучно, это как посмотреть. Не уверена, что Сон Ли Хё будет до них дело, хотя в жизни бывает всякое. Иногда дети безусловно любят своих родителей, какую бы ерунду те не творили. Прощают и любят, беззаветно, может, глупо, но любят. Жила дорогая матушка, которая пыталась с рыданиями повеситься мне на шею, стесненно, а денег за дочь давно никто не приносил. Обращаться в полицию она не посмела, что при такой-то истории (а она знала, что происходит) неудивительно. Где-то через час после начала встречи градус общения резко изменился, и я выяснила, что «сама во всем виновата». И вообще, вон как хорошо выгляжу. Стало быть, обвинять не в чем. Кстати, деньжат не будет, за коммуналку платить нечем?.. Тут я совсем потеряла дар речи, и за меня решительно ответил Эмыч. Хорошо так ответил, эмоционально. Довели тетку до слез, в общем, отличный финал дня. Решать, конечно, придется самой Сон Ли Хё, но я склонялась к тому, чтобы предложить ей жить в моей новой квартире, которую подогнал мне братец, а еще можно попробовать восстановиться на работе в книжном. Но сюда я ее точно не пущу. Попытаюсь. Не знаю, насколько мы с ней похожи, но если уж мне хочется порвать эту тетку на несколько теток поменьше… Ошарашенная встречей я плелась за молчащими парнями. В этом районе города было реально жутковато, где-то подвывали собаки, фонари работали откровенно через раз и откровенно слабо. Меня потянуло на лирику. — Так странно, — сказала и остановилась. — Что? — спросил Тао, переглянувшись с парнями, и они тоже замерли, повернувшись ко мне. — Ты про эту женщину? — уточнил Такео. — Нет, не про нее. Я просто убедилась в своих подозрениях. Одним вопросом меньше. Я про другое. — Про что? — Тао уставился на меня с подозрением, которое прекрасно было видно даже в неверном свете чуть мигающего фонаря. — Ну, у нас все было хорошо. А потом оказалось, что я… не пойми кто. И все накрылось тазиком. И пошло по звезде. Некоторое время мы молчали. Парни хмурились. — Мне кажется, ты что-то не так перевела, — наконец, честно признался Эмыч. — Ты можешь прямо сказать, что тебя тревожит? Без этих странных иносказаний? — Я говорю об охлаждении между нами. Я была одной из вас, а теперь словно дистанция между мной и вами… — я окончательно запуталась в словах, стушевалась и замолчала. — В смысле, ты считаешь, что мы к тебе по-другому относимся? — уточнил Такео. — Угу. — Ох, блин, — выдохнул Эмыч не совсем это, но близкое к этому. — Тао! Скажи ей, а то я за себя не отвечаю. — Эм… — Тао замялся. — М-21 хочет сказать, чтобы ты перестала забивать голову всякими глупостями. Ты по-прежнему наша Алиса. Даже если завтра окажется, что ты реинкарнация царицы Савской. Или ешь по ночам собак. — Собаки-то тебе что сделали? — уставился на него Эмыч. — А, прости. Родственники? — Ребята, тут серьезный разговор, — вмешался Такео в начинающийся балаган. Я истерично хмыкнула и часто заморгала, надеясь, что слезы закатятся обратно. — Девушки, блин, сама придумала, сама расстроилась, — пробормотал Эмыч, покосившись на меня. — Ну… — я не нашлась, что сказать. Дальше шли молча, но парни бросали на меня насмешливые взгляды. — Ну? Все нормально? — спросил Тао через три квартала. — Идите уже молча, а то сейчас кинусь вас обнимать, — сказала я в нос и шмыгнула. — Ха-ха, страшная угроза. Иди сюда, дуреха.