Чегурт

Канзаки Хадзиме очень любил чегурт. Не то что бы этого кто-то не знал. Чегурт - Канзаки, Канзаки - чегурт. Неразлучный дуэт. Когда чегурта не было в пределах досягаемости, брови Хадзиме хмурились, в груди ворочалось глухое раздражение, а у окружающих шестерок наблюдались неприятные последствия ввиде художественных синяков в разных местах. Итак, как уже говорилось, Канзаки Хадзиме очень любил чегурт. Поэтому не обнаружив его в продуктовом автомате, юный бандит угрожающе засопел. Не обнаружив вожделенного продукта еще в двух автоматах на пути к штабу, Канзаки пришел в совсем мрачное расположени духа. Как на зло, в кабинете царили пустота и тишина. Нацуме с Широямой куда-то свалили, оставив босса одного, а остальные члены банды предусмотрительно испарились, видимо предвидев настроение главаря. Пнув напоследок стену и громко хлопнув дверью, Хадзиме покинул штаб. Неудовлетворенное раздражение ворочалось где-то в груди и рождало желание набить кому-нибудь морду, но коридор был пуст, только пустая коробка от чегурта сиротливо валялась на полу. Взгляд недовольного хулигана зацепился за эту деталь - раздражение взвыло на пару со злостью, несчастная упаковка, поддетая тяжелым ботинком, полетела вдоль коридора и врезалась в стену рядом с приоткрытой дверью. Раздраженный Канзаки дверь распахнул пинком - в этот момент он думал только о том, что наверняка найдет здесь на ком сорвать свое плохое настроение. За дверью оказался обычный кабинет со сдвинутыми к стене столами, в окно глядело заходящее солнце, рыжим светом заливая все пространство. У Хадзиме просто дыхание перехватило от злости - посреди кабинета на стуле развалился Химекава, а рядом с этим ублюдком на столе стоял чегурт, много чегурта, видимо весь, что был в школьных продуктовых автоматах. Химекава насмешливо улыбался, поблескивая очками и медленно тянул через соломинку напиток. Хадзиме зарычал, в два шага оказываясь напротив, схватил за воротник рубашки, приподнимая со стула. Химекава не сопротивлялся, только загадочно улыбнулся и с хлюпающим звуком втянул в себя остатки чегурта. Канзаки замахнулся, что бы врезать по этой наглой роже, когда Тацуя медленно облизал губы. Дыхание у Хадзиме как-то резко сбилось, раздражение внутри куда-то пропало, а кулак сделал попытку разжаться. Все так же молчащий Химекава чуть изогнул в улыбке губы и снова провел по ним языком. Резкое движение - и, освобожденный из ослабшего захвата, Тацуя уже сам держит Канзаки за плечи, прижимая его спиной к стене. Медленно Химекава наклоняется проводит языком уже по чужим губам. Рвано выдохнув, Канзаки уже открывает рот, чтобы послать ублюдка куда подальше, когда настойчивый язык проскальзывает между губ, начиная хозяйничать в чужом рте. Все слова куда-то рассыпаются, чужой горячий язык ласкает нёбо, а за стеклами очков поблескивают чужие серые глаза. На вкус Химекава как чегурт, поэтому у Канзаки постепенно сносит крышу. То, что еще несколько секунд назад он хотел прибить этого ублюдка, Хадзиме уже благополучно забыл. Теперь он и может только, что цепляться за широкие плечи и отвечать на жаркие поцелуи. Теплые пальцы забираются под футболку, ласкают живот, скользят по груди, задевая соски, забираются под пояс джинсов. Химекава что-то стонет ему в рот, прижимается еще ближе, а его пальцы разбираются с ширинкой, освобождая возбужденную плоть. Канзаки чуствует, что у Тацуи тоже стоит - сложно не почуствовать, если что-то недвусмысленно упирается тебе в бедро. Как они освобождаютя от одежды, Хадзиме не помнит. Он запрокидывает голову, подставляя под поцелуи шею, опирается на стену спиной, закидывает бедро на чужую талию, громко стонет под чужими умелыми руками. Жар наполняет все тело, острое удовольствия, приправленное болью, заставляет тело изгибаться, плотнее прижимаясь к другому. Чужие руки, сомкнувшиеся за спиной, крепко держат в своем кольце. Наслаждение накатывает волнами все сильнее,тело старается подстроится под чужой ритм, рука Химекавы на члене двигается все быстрее, да и сам он ускоряет толчки. Они кончают вместе и сползают обессиленные на пол. Канзаки смотрит в окно, а Химекава утыкается носом ему в плечо - неизменные очки валяются рядом, прическа растрепалась и серебристые пряди струятся по плечам и спине. Химекава тепло дышит в шею, весело хмыкает, водя бледным пальцем по смуглому бедру. Говорить Хадзиме не хочется, он только зарывается пальцами в светлые длинные волосы, а другой рукой тянется к столу и достает коробку чегурта. Только теперь Канзаки Хадзиме может сказать, что на вкус чегурт похож на Химекаву. А как всем отлично известно - чегурт Канзаки Хадзиме любит.