Счастливый сукин сын

<div align="right">Однажды человек, у которого было все в этом мире, самый крутой босс мафии в Чикаго дал полиции себя схватить и казнить. Его последними словами перед смертью были: "Мое богатство? Да забирайте! Шанс есть у каждого".</div> Чикаго, 15 января 1920 года. Нами поправила прическу. В десятый раз за последние пять минут. Короткие рыжие кудри пружинили под ее пальцами, и в свете ламп казалось, что по волосам прыгают солнечные зайчики. Зоро залюбовался бы, если бы не знал, что хитрая ведьма всегда так делает, когда прикидывает, как бы еще раздобыть денег, отправив при этом Зоро на верную смерть. Нами перехватила его взгляд и ободряюще улыбнулась. Стерва. Зоро отвел взгляд и оглядел кабинет. Луффи сидел, закрыв глаза и закинув руки за голову, Усопп постукивал о пол носком ботинка, Фрэнки крутил в пальцах спичечный коробок – в его ладони коробок казался крохотным. Бесполезный Кок опаздывал. Такие задержки не сулили ничего хорошего, но Зоро не хотел признаваться себе, что нервничает, поэтому продолжал мрачно буравить взглядом часы в углу и старательно не смотреть на Нами. Он прекрасно знал, что Санджи большой мальчик и сможет позаботиться о себе в случае чего, но хитрожопые ублюдки из Атлантик Сити не внушали доверия. Ввязываться в сделки с ними было безумием на грани фола, но у Наки Томпсона были лучшие цены и лучшие связи в верхах. Обоснованный риск, как сказала бы Робин. Огромная прибыль, как сказала бы Нами. Зоро поднялся, подошел к столику и плеснул в стакан виски. Сегодня он еще стоил двадцать центов, завтра цена за бутылку будет измеряться в долларах, послезавтра – в десятках. Риск действительно был обоснованным, а прибыль – огромной. И все же что-то не давало Зоро покоя. Наверное, он стареет, раз стал таким нервным. Зоро сделал глоток – виски обожгло горло, на языке осталась приятная горчинка. По телу растеклось тепло, и Зоро подумал, что, пожалуй, стоит налить еще, когда дверь распахнулась от пинка, и в комнату ворвался Санджи. – Мисс Нами, вы как всегда прекрасны и сияете ярче солнца! – чертов ловелас, даже опоздав на возможно одну из самых важных встреч в их жизни, все равно сначала бежит по женщинам. – Да-да, – Нами протянула ему руку для поцелуя, и Санджи немедленно прижался губами к костяшкам ее пальцев. – Рассказывай лучше. – Неужели вы не пригреете меня с дороги? О, мое сердце разбито! – Санджи на ходу развязал шарф, сбросил плащ на спинку стула, поставил шляпу на стол. Нами скрестила руки на груди и выразительно посмотрела на Санджи. Тот тут же подхватил шляпу и закинул ее на вешалку. Ведьма. Зоро все-таки налил себе еще и вернулся за стол. Санджи тем временем плюхнулся на свое место и самодовольно улыбнулся. – Тэ-э-э-кс, погнали, – Луффи наклонился вперед, и атмосфера в кабинете неуловимо изменилась. Усопп и Фрэнки выпрямились, Нами наконец оставила волосы в покое, Зоро отодвинул нетронутый виски в сторону и приготовился слушать Санджи. – Наки Томпсон – редкий жлоб и мудак, но мне удалось выбить партию канадского виски за шестьдесят кусков. Доставят через три дня. Принимаем и забираем товар сами. Нами кивнула. – Себе этот хрен наверняка взял впятеро больше, но цена неплохая, я ожидала худшего. – Он торговался, как будто продавал портянки своей мамаши, – заметил Санджи, выпятив грудь. – Но ради спокойствия и удовольствия мисс Нами я сделал все, что мог! – Да-да, – отмахнулась Нами. Жадная ведьма явно была довольна сделкой. – Когда оплата? – Половину я отдал ему сразу, вторую – когда доставим виски в Чикаго. – Зашибись, – широко улыбнулся Луффи. – Значит, гоним в Атлантик Сити. – Ты не поедешь! – хором воскликнули Усопп и Нами. Перестраховщики, но они были правы: первая попытка слишком опасна, чтобы босс отправлялся лично. Как бы этому самому боссу ни хотелось пусть в ход свои знаменитые кулаки. На лице Луффи читалось такое комичное разочарование, что Фрэнки громко заржал. Зоро сделал еще один глоток. – Я пойду. – Один? Хочешь повыделываться перед мисс Нами, я так и знал! Лучше пойду я! Я мигом все доставлю, и мисс Нами будет счастлива! – громкие выступления Санджи начинали раздражать. Хотелось приложить его башкой о стол, а лучше – развернуть лицом к стене и трахнуть, прямо так, насухую. Они слишком давно не виделись, пока Зоро пробовал почву в Нью-Йорке, а Санджи готовил сделку с Наки. – Я тоже не думаю, что тебе стоит рисковать в одиночку, Зоро, – посерьезнел Усопп. – Я слышал, Дозор зверствует, даже Наки не в силах их сдерживать. К словам Усоппа стоило прислушаться, хоть тот и был трусом и любителем приукрасить любую опасность. В Нью-Йорке Зоро встретил Куину. То есть теперь мисс Ташиги – она сменила имя, перечеркнув прошлое, и вступила в ряды Дозора – специального подразделения по борьбе с мафией. Теперь Куина – враг Зоро. Опасный враг, который знает его слишком хорошо и которого будет очень сложно убить. И все же она совершенно не представляла, во что ввязалась. Малявкам с идеалами и высокими порывами в этом мире не место. Зоро так и сказал ей, в ответ на что получил предложение выяснить все на кулаках или убраться из Нью-Йорка, пока она не доложила ван Алдену. Он будет рад – за Зоро назначена отличная награда, Куина даже озвучила сумму, прежде чем уйти. Негласная награда – "премия", причитающаяся Дозорному, которому удастся что-то накопать на них, а затем поймать и привезти в федеральную тюрьму. Значит, охота уже началась. И на него, и на Луффи, и на остальных. Плохо, но не смертельно. В конце концов, материала на них никакого нет. Пока. Зато Луффи обрадуется, он давно мечтал о славе. Куина не попрощалась, просто развернулась и молча ушла в противоположную от Зоро сторону. Он долго смотрел ей вслед и думал, какая она стала смешная: модная шляпка, пальто, перчатки, очки – дорогие, сразу видно. И все равно оставалась прежней, его Куиной – смазливой заносчивой девчонкой, способной уделать любого хулигана в их районе. В этом году она получит право голосовать и возможность работать наравне со своим кумиром. Потом он на ней женится, обязательно, деваться будет некуда, она родит ему троих детишек, как по учебнику: двух мальчишек и девочку. И станут они жить, мать их, долго и счастливо. Его Куина – первый собрат Зоро по играм и шалостям, первая помощница в маленьком частном детективном агентстве и первая детская, почти ненастоящая, любовь, давно ушедшая в прошлое. Его Куина и один из самых хитрых, сильных и опасных охотников за мафией Нельсон ван Алден по прозвищу Смокер. Отличная пара, что и говорить. Зоро залпом допил оставшийся в стакане виски и медленно кивнул. – Хорошо, паршивый Кок, пойдешь со мной. Нами развернула карту дорог – и когда только успела достать, готовилась, что ли? – и очертила аккуратным ноготком маршрут. – Поедете здесь, возьмете с собой еще четверых – три машины вам хватит, больше – привлекут внимание. Вот тут, в лесу, разделитесь. Район тихий, рядом только кладбище и морг, дальше – порознь. Подозреваю, Наки Томпсон и его команда будут следить за вами от начала и до конца, поэтому возьмете еще одну машину, в которую вот здесь, до развилки, переложите половину виски. Зоро поморщился – ведьма командовала тоном, не терпящим возражений. Это бесило, но спорить было бесполезно: лучше нее планы и маршруты составлять не умел никто, и она отлично сдерживала порывы Луффи, которого вечно уносило не в ту степь. Вот как сейчас. – А-атлична, все решили, теперь поговорим о новостях из Нью-Йорка. Санджи, ты еще не слышал – угадай, сколько эти пердуны назначили за наши головы? –Луффи определенно был в экстазе от наград. – Придурок, мы говорим о деле, которое позволит тебе построить империю! – Да ладно тебе, Нами, это же крутотища! Мы знамениты! Когда Нами злилась, она становилась очень грозной. И красивой – никто не мог этого отрицать. Иногда Зоро казалось, что Луффи специально ее провоцирует, чтобы полюбоваться. Глядя на то, как Нами с размаху врезала Луффи по голове, а тот улыбнулся и поправил помявшуюся шляпу, Зоро подумал, что очень мало понимает в отношениях, но эти двое определенно друг другу подходят. – Давайте лучше выпьем – шестнадцатое число уже через пару минут! – Фрэнки держал в руках по две бутылки сразу и явно готовился отмечать до утра. – Мисс Нами, я сделал вам восхитительный коктейль с шампанским! – Санджи вертелся вокруг ведьмы с высоким бокалом, украшенным розовым зонтиком. – Спасибо, Санджи, – Нами смерила Луффи суровым взглядом. – А с тобой мы еще поговорим! – Да ладно тебе, Нами, все же зашибись! – Луффи притянул ее к себе и поднял бокал с виски. – Начинаем отсчет! – Десять! – Девять! – Восемь! – Семь! – Шесть! – Пять! – Четыре! – Три! – Два! – Один! «Ноль» потонуло в звоне бокалов, смехе и криках. Начиналось 16 января 1920 года, день, когда в США вступил в силу «сухой закон». По этому поводу все без исключения питейные заведения Америки устроили праздничные проводы дешевой выпивки. Алкоголь лился рекой, музыка играла, казалось, громче обычного, а опьяневшие девушки жаждали приключений. Отметив полночь, они всей командой спустились в общий зал «Санни» и разбрелись по любимым уголкам. Зоро наблюдал за всеобщим весельем, сидя за столиком в углу. Официантка оставила перед ним бутылку виски и бокал, кокетливо подмигнула и убежала. Зоро налил бокал до краев, отсалютовал в никуда и выпил залпом. По горлу прокатилось приятное тепло; тревога, наконец, отступила. В противоположном углу, у бара, раздался взрыв смеха. Фрэнки, облокотившись на стойку, травил байки, вызывая бурное веселье у сидящих рядом мужчин. Он уже ослабил галстук, расстегнул пуговицы на пиджаке – Зоро отсюда видел яркую цветастую подкладку – фирменный знак сумасшедшего портного Фрэнки. В обеих руках тот держал по бутылке и прикладывался то к одной, то к другой, запрокидывая голову. Чуть поодаль, у большого зеркала, Усопп, гордо задрав длинный нос, вешал на уши лапшу совсем юным на вид девушкам. Зоро знал его хвастливые речи наизусть и не представлял, как кто-то может верить в подобную чушь. Но на лицах девушек был написан благоговейный восторг, и Зоро не сомневался, что одна из них утащит сегодня краснеющего, словно мальчишку в первый визит в бордель, Усоппа, к себе домой. Зоро усмехнулся, подумав, что рано или поздно одна из таких девиц решит, что Усопп – отличная партия, и после такой вот вечеринки он придет на собрание женатым человеком, так же, как когда-то давно и его отец. Усопп часто рассказывал историю любви его родителей. А еще хвастался, что отец работал на самого Рыжего Шанкса – бывшего опекуна Луффи – до того, как его, Шанкса, то ли схватили, то ли он сам сбежал в Мексику, послав Штаты к чертовой матери. Отца Усопп не видел с самого детства, но твердо верил, что они обязательно встретятся. Зоро допил остатки виски. Порой верить и ждать – это все, что остается семьям мафии. Глядя на Усоппа сейчас, Зоро решил, что это далеко не самый худший вариант. Его собственные родители пропали без вести так давно, что горевать не имело смысла. Семьей Зоро были старый школьный учитель и его дочь. Куина. Второй раз за вечер мысли вертелись вокруг нее, ее службы и ее слов. Охота. Награды. Зоро знал, что под них начнут копать, но подобная быстрота его настораживала. Наверное, надо было действовать осторожнее. Но кто смог бы остановить Луффи, когда тому взбрело в голову стать королем мафии? Или когда он решил отомстить за Нами. Или спасти Усоппа от маньяка, поселившегося в его деревне. За последний год они перебили с десяток известных и очень известных мафиози. Разумеется, полиция и Дозор заинтересовались. Особенно после разборок в казино Крокодайла, благодаря которым им удалось заполучить расположение самой влиятельной женщины Чикаго – Нико Робин. Он плеснул себе еще виски и скользнул взглядом по залу. Робин не пришла, как и ожидалось – усмиряла и соблазняла посетителей своего заведения. Но Зоро был уверен, она точно знает, что они обсуждали за закрытыми дверями, что делают сейчас и чем займутся после. Недаром поговаривали, что у нее по всему Чикаго сотни глаз, ушей и рук, с помощью которых она вершила правосудие. После того, как Луффи ее спас и она невольно присоединилась к команде, Зоро несколько месяцев просыпался по ночам от каждого шороха, ожидая, что Робин подошлет убийц к каждому, кто видел ее слабой, израненной и беспомощной. Он даже пытался поговорить об этом с Луффи, но тот широко улыбнулся и сообщил, что Робин – хорошая. Потому что хорошая – и все тут. Спорить было бесполезно, оставалось смириться и привыкнуть. Луффи и Нами танцевали, тесно прижавшись друг к другу. Они держались за руки, переплетя пальцы, Нами, облокотившись спиной о Луффи, положила голову ему на плечо, открывая тонкую шею. Луффи шептал ей на ушко что-то, от чего она улыбалась – нежно-нежно. Сейчас они были просто влюбленным, а не парой преступников, за которыми скоро будет охотиться весь Дозор штатов. Зоро улыбнулся, отставил пустую бутылку в сторону – пить больше не хотелось. Надо бы пойти домой и выспаться перед дорогой. Он поднялся, подхватил со стола шляпу и начал проталкиваться к выходу. Фрэнки заметил его и махнул рукой на прощание. Зоро кивнул и замер в дверях, оглядывая зал. Вопреки его ожиданиям, Санджи не прыгал вокруг местных красавиц, раздавая комплименты направо и налево. Его вообще не было нигде видно. Сердце кольнула какая-то неправильная обида, кулаки сжались сами с собой. Зоро тут же обругал себя – Санджи мог находиться где угодно, и у него не было никакого права злиться на то, что тот сбежал, не попрощавшись. В конце концов, перед тем, как разъехаться по разным концам побережья, они в очередной раз поссорились и подрались. Зоро вышел на крыльцо и плотнее запахнул плащ. Ледяной ветер, дувший сегодня с озера, пробирал до костей. Во рту было кисло, на душе – паршиво. Зоро ненавидел такую погоду, серость и бесцветность окружающего мира, тяжелые, низко висящие над озером облака и мерзкий снегодождь, который даже не сыпался с неба, а висел в воздухе, оседая на лице, одежде и руках. Перчаток Зоро не носил принципиально – он терял их так часто, что в конце концов решил: настоящий мужчина может справиться с любым холодом, пусть даже руки отмерзнут нахрен. Ну и деньги не нужно тратить раз в неделю. Зоро пошарил по карманам в поисках сигарет, но нашел лишь пустую пачку и в сердцах отшвырнул ее в сторону. Возвращаться не хотелось, курить, если говорить начистоту, тоже. Он сжал и разжал кулаки. Можно было бы сходить в клуб и побоксировать, но боксировать Зоро не любил – предпочитал высокое и благородное искусство меча – да и он слишком много выпил, чтобы выходить на ринг. А еще он был должен букмекеру. Немного, но неприятно. Денег пока не было, и просить у ведьмы не хотелось, так что Зоро отмел мысль о клубе как нереальную. – Чего бесишься? Зоро вздрогнул и развернулся всем корпусом. Санджи стоял, облокотившись на колонну крыльца, и курил. Зоро скользнул взглядом по покрасневшему от холода кончику его носа, перчаткам, плащу, полям темно-синей франтовской шляпы, на которых лежал иней. Санджи давно его ждал, мелькнула мысль. Злость улетучилась из головы вместе с язвительными замечаниями, вертевшимися на языке, оставив после себя звенящую пустоту. Кажется, не стоило мешать виски с шампанским и снова с виски. Картинка перед глазами немного расплывалась, в горле пересохло. Из блаженного состояния легкого опьянения Зоро перешел сразу к похмелью, и это ему не нравилось. Хотелось попасть домой и завалиться спать. Желательно еще, чтобы не нужно было идти по улице под ветром и моросью. Санджи затушил сигарету и тут же зажег новую, выдохнул дым в серое небо и, хорошенько размахнувшись, пнул Зоро по заднице. – Ты совсем охренел, тупой Кок?! – злость вернулась с утроенной силой, Зоро замахнулся, но Санджи, рассмеявшись, легко ушел от удара. – Не удержался – твоя рожа просто напрашивается на пинки. Зоро выбросил кулак вперед, но Санджи уклонился еще раз, а потом возник прямо перед лицом Зоро и очень спокойно и очень тихо сказал: – Пойдем домой, дурень. Казалось, ветер стих, снегодождь прекратился. Дыхание Санджи осело на губах Зоро, и стало вдруг хорошо, спокойно и тепло. Во рту остался терпкий вкус табака. Атлантик-Сити, 20 января 1920 года. С океана наползал туман, хлипкая лодчонка качалась на волнах так, что казалось, еще миг – и она перевернется и пойдет ко дну вместе с товаром на десятки тысяч долларов. Санджи курил, наблюдая за тем, как люди Наки снуют туда-сюда, таская ящики с виски на берег. Зоро грызла тревога. Он не верил этим людям, не верил Наки Томпсону и его дружкам, не верил в то, что полиция сегодня будет очень занята обыском на подпольной винодельне. Но пока все шло строго по плану, минута в минуту. Единственная заминка была вызвана слишком уж сильной волной, едва не перевернувшей лодку, но умельцы Наки удержали ее на плаву и ускорились с разгрузкой. Оставалось только поражаться, как ловко они двигаются по пояс в ледяной воде под пронизывающим влажным ветром. Зоро, конечно, смог бы не хуже, а то и лучше, но предпочитал стоять на берегу, прихлебывая периодически из фляжки. Виски согревал ровно на пять минут, потом снова становилось паршиво. К тому моменту, когда ящики, наконец, перенесли от лодки к машинам, Зоро был готов забрать приз «Город с наимерзейшей зимой в Штатах» у Чикаго и отдать его Атлантик-Сити. Санджи, похоже, в кои-то веки был с ним солидарен. Он, хоть и родился в Мичигане и привык к холоду больше, чем все остальные члены команды, сырости не терпел. Говорил – мешает курить и портит вкус табака. Зоро плевать хотел на вкус табака, главное – выпивка, желательно, побольше и покрепче. Как та, которую им предстоит сейчас везти в Чикаго. – Лучший, мать его, виски на Восточном побережье, – пробормотал Зоро себе под нос, провожая взглядом последний ящик. Санджи услышал и не смог удержать язык за зубами. – Да для тебя любой виски – лучший, – заржал он. – Уж простите, не избалован французскими винами времен революции! – Зоро прекрасно знал, что Санджи не всегда жил в богатой семье владельца ресторана и что однажды он несколько месяцев провел на улице без еды и крова, но все равно не мог не отвечать на подколки Санджи, а ничего лучше на ум не приходило. – Деревенщина! – Санджи тоже обладал весьма скудной фантазией на оскорбления. – Неженка! – Тупой болван! – Бесполезный поваренок! Они стояли друг напротив друга, готовые сцепиться, когда их окликнул один из сопровождающих, Билли. Весь товар погрузили по двум машинам, пора было выдвигаться. Санджи щелчком отшвырнул потухшую на ветру сигарету, сел в машину, снова прикурил, затянулся и завел мотор. Зоро последовал его примеру и вырулил на дорогу перед ним. Океан скрылся из виду, ветер стих, и наступила тишина, нарушаемая лишь шорохом гравия под колесами и гулом моторов. Зоро, одной рукой держа руль, другой вытащил из кармана часы – без семи минут полночь. Они уже миновали первый пункт плана – и впереди них выехало две машины, груженые точно такими же ящиками, только пустыми. Теперь нужно было добраться до следующего пункта, разделиться – и дальше гнать на полной скорости. Они не опаздывали, но почему-то хотелось ускориться. До развилки оставалось несколько сотен метров, когда первая машина затормозила. Водитель выскочил, размахивая руками, крикнул что-то о препятствии. Следом выскочили ребята из второй машины, их было трое – после развилки они должны были охранять приманки. Внутри Зоро что-то екнуло, и волнение, наконец, отпустило – началось. Он достал пистолет и увидел в зеркале заднего вида, как Санджи сделал то же самое. Они остановились, вылезли из машин и подошли ближе. На дороге лежал перевернутый «Форд», перед ним – человек с окровавленной головой. Живой, как сказал первый водитель, но без сознания. – Оттащите его с дороги и отодвиньте фургон, быстрее! – Санджи бросился вперед, заткнув пистолет за пояс. Зоро дернулся помочь, но краем глаза уловил движение, сделал шаг в тень и взял на прицел кусты на противоположной стороне дороги. Он ошибся. Засада была чуть дальше, в нескольких метрах от него самого. Два парня в мешках с прорезями для глаз и рта на головах и с охотничьими ружьями наперевес выскочили из-за деревьев, как только Санджи и водитель первой машины – Пит, кажется, Зоро никак не мог запомнить его имя, – оттащили с дороги раненного и принялись, вместе с остальными, толкать к обочине «Форд». – Руки вверх, оружие на землю! – крикнул тот, что пониже. Все замерли. – Я сказал: лицом к нам, стволы на землю, быстро! – кажется, парень очень нервничал. Не к добру. Зоро прицелился, прикидывая, успеет ли Санджи вырубить второго, если он сейчас снесет башку этому. Санджи и Пит медленно повернулись, Джейк – водитель второй машины, резко потянулся к кобуре, где-то в лесу хрустнула ветка, крикнула пронзительным голосом птица. Санджи вздрогнул, Билли что-то крикнул и поднял руки вверх, нападающий, тот, что повыше, пытался удержать напарника, но все было бесполезно. Нервный ублюдок наставил ствол на парней и начал палить во все стороны. Зоро едва успел пригнуться, когда пуля срикошетила от дерева за его спиной. Пит умер первым – он стоял ближе всех к нападавшим, на его зеленой рубашке расцвели темные пятна, глаза закатились, изо рта потекла тонкая алая струйка. Билли упал на землю вместе с горе-налетчиком. Выстрел Зоро пришелся ровно в темечко. Кровь вместе с остатками мозга разлетелась, забрызгав «Форд», ребят и второго нападавшего. Тот, похоже, смекнул, что к чему, и бросился наутек в лес, на ходу стреляя наугад в их сторону. Зоро ринулся было за ним, но не успел. Словно во сне он увидел, как Санджи, придерживавший раненного в ногу Джейка, бледнеет и заваливается назад. Дальнейшее потонуло в тумане куда более плотном, чем белое молоко, наползавшее с океана на пристань. Джейк, прихрамывая на левую ногу и скрипя зубами от боли, помог Зоро, успевшему подхватить Санджи в сантиметрах от земли – почему-то казалось жизненно важным не дать ему упасть – положить Санджи на сиденье первой машины. Потом они вместе оттащили тела Пита и Билли с дороги, а Зоро один сдвинул Форд к обочине так, что машины смогли бы проехать. Где-то вдалеке послышались выстрелы. Похоже, сбежавший ублюдок вел с собой подмогу. Или наткнулся на полицию – насколько Зоро помнил, подпольная винодельня, на которую Наки Томпсон натравил Дозор, располагалась в морге на кладбище неподалеку от развилки. Надо было валить, и быстро, если он хотел спасти свою жизнь и жизнь Санджи. Джейк вскочил в машину Зоро, полную виски, и вдавил здоровой ногой педаль газа, прокричав на прощание, что поедет по левой дороге, а Зоро предстояло свернуть направо и, немного поплутав, выехать на главную трассу уже с другой стороны города. Оставалось надеяться только на удачу, а еще на выносливость Санджи и то, что машина у них, в отличие от Джейковой, была легкой – пустые ящики почти ничего не весили в сравнении с бутылками лучшего – или худшего – виски на побережье. Зоро всегда думал (хотя и никогда не признался бы в этом вслух, особенно перед Санджи), что дороги в Штатах строили как раз для таких долбоебов с топографическим кретинизмом, как он. Прямые, широкие – захочешь, не заблудишься. Беда была только в том, чтобы попасть на трассу, и на этот раз Зоро превзошел сам себя. Матерясь вслух и молясь про себя, он одной рукой держал карту, а второй – руль. Из-за этого, а еще из-за того, что все время отвлекался от дороги, машина подпрыгивала на ухабах, то и дело съезжая с мощеной колеи, и каждый раз сердце Зоро пропускало удар – он не знал, сколько еще таких прыжков выдержит Санджи. В конце концов, после, казалось, двадцатого круга по мелким и средним дорогам вокруг Атлантик-Сити, он все-таки вырулил на трассу – и едва не вернулся обратно в город. Хорошо хоть на глаза попался знак "Добро пожаловать в Атлантик-Сити". От души выругавшись, Зоро развернул машину и изо всех сил вдавил педаль газа. У него не было ни секунды на лишние маневры. Санджи, в начале пути просто бледный, теперь казался зеленоватого цвета, на лбу у него выступила испарина, дышал он тяжело и надсадно. На груди, чуть ниже плеча, ткань дорогого пиджака потемнела и повлажнела. Обивка сидений тоже пропиталась кровью – в салоне стоял отчетливый металлический запах, противный и терпкий, перебивавший даже бензиновую вонь. Зоро почему-то подумал, если Санджи выживет – будет страшно расстроен из-за костюма. Ничего, обзаведется новым, не вечно же ему тратить все деньги на экзотические приправы и прочую кулинарную хрень. Но сначала ему надо оклематься. Зоро не привык обманывать себя иллюзиями, он отдавал себе отчет в том, что каждое мгновение приближает Санджи к смерти. Вот только он не готов был уступить тупого Кока старухе с косой. И сейчас он бы променял все на свете, лишь бы машина ехала хоть немного быстрее. За стеклом мелькали припорошенные снегом деревья, кусты и яркие темно-зеленые ели. Они сливались в одну сплошную серо-бело-зелено-коричневую полосу, дорога ложилась под колеса, стрелка спидометра прижалась к правому краю. Никогда еще неблизкий путь от Атлантик-Сити до Чикаго не казался Зоро таким длинным. Когда на горизонте показались знакомые силуэты домов, за его спиной, на Востоке, небо уже начало светлеть. Зоро сбавил скорость перед въездом в город и покосился на Санджи – его дыхание стало слабее, или Зоро уже привык к сипам и хрипам, вырывавшимся из горла. Губы Санджи потрескались, лицо – посерело. Нужно было торопиться. Зоро мысленно порадовался, что они приехали в удачное время: ночные гуляки уже разошлись по домам, а рабочий люд еще не встал. Теперь главное – не заплутать, как обычно, в знакомых улочках. – Держись, тупой Кок, недолго осталось, – пробормотал он, выворачивая руль вправо. Санджи, конечно, не ответил. Зоро поежился – тишина в салоне казалась чужеродной, злой и очень, очень непривычной. Ему не хватало перепалок, тычков под ребра, шороха поджигаемой сигареты. Не хватало Санджи. Зоро вдруг понял, что с тех пор, как Санджи присоединился к их банде, они не расставались дольше, чем на несколько недель. Такова была политика Луффи: команда должна быть командой и действовать сообща. Даже если они разъезжались, раз в месяц они встречались в «Санни», пили, курили, смеялись и обсуждали дела. Многие, особенно поначалу, называли их идеалистами, живущими в прошлом веке, норовили рассказать о «настоящей мафии», говорили, что с таким подходом Луффи никогда даже не приблизится к званию короля мафии. А Луффи всегда улыбался и отвечал «Мне так нравится» или «Насрать». Особо надоедливым – бил морду. Одним из таких «надоедливых» был Дон Криг – мафиози, возжелавший однажды «Барати» – небольшой семейный ресторан морской кухни, которым заведовал приемный отец Санджи. Ресторан был недалеко от Нью-Йоркского порта и славился отличной едой и добротой владельца, бесплатно кормившего у черного входа всех голодающих и попавших в беду. Цены в ресторане при этом были довольно высокими, вид из окна – превосходным, так что клиентами «Барати» являлся высший свет Нью-Йорка и ближайших Штатов. Поговаривали, однажды там обедал сам президент. Словом, «Барати» был лакомым кусочком для любого мафиози, но владелец неизменно отказывался от предложений «защиты» и «поддержки», иногда, с боем. Приспешники Крига не стали церемониться – зашли в обеденное время и вырезали всех, кто был в зале, на кухне и подсобках. Приемный отец Санджи долго сопротивлялся, пристрелил нескольких нападавших, но в конце концов был жестоко убит правой рукой Крига – человеком по имени Гин, маньяком, известного любовью к медленным и мучительным убийствам беззащитных людей. Санджи вернулся в ресторан как раз в тот момент, когда его приемный отец испустил последний вздох. Что произошло дальше – покрыто мраком и овеяно тайной. Единственным достоверным фактом было, что Санджи с помощью кухонного ножа положил всех бандитов, напавших на единственное место, которое он мог назвать домом. Маньяка Гина Санджи расчленил. А его правую руку прислал Кригу в фирменной подарочной упаковке «Барати». После этого Санджи получил прозвище «Кок», а Дон Криг объявил на него охоту. Луффи познакомился с Санджи в самый разгар охоты. Зоро не знал подробностей, да ему и не было интересно. Главное – в один прекрасный день Луффи привел на собрание Санджи и с широкой улыбкой объявил о том, что Санджи – теперь член команды и будет их всех кормить вкуснющим мясом. На сопровождавшийся звонким подзатыльником вопрос Нами о том, как быть с бандой Дона Крига, Луффи ответил обычным «Надо надрать ему задницу, делов-то». Зоро с Санджи подрались до синяков и крови в тот же вечер. Переспали – через месяц. Зоро мог бы пересказать каждое мгновение той драки и того, самого первого, секса. Стояла августовская жара, казалось, еще немного – и вода в Мичигане закипит. Люди выползали на улицы только ранним утром и поздним вечером, а цены на вентиляторы взлетели в десятки раз. Нами тогда заработала кучу денег на напитках со льдом, в том числе и на Зоро. Чертова алчная ведьма. Они с Санджи сидели, прислонившись к спинке кровати в крохотной квартирке Зоро, пили теплый бурбон, курили сигары, притащенные Усоппом черт знает откуда, и целовались, скользя ладонями по разгоряченным телам. Зоро отлично помнил, как собирал губами соленые капли пота, стекавшего вдоль позвоночника Санджи, как вертелся мир вокруг них в момент наивысшего удовольствия. Помнил, как Санджи стонал, как матерился на боль в пояснице на следующее утро. Зоро помнил все, но не помнил, как так получилось, что Санджи стал для него настолько близок, что при мысли о его смерти Зоро бросало в дрожь и хотелось что-нибудь разбить или выйти и толкать чертову машину до самого «Олл Сандей». Он ненавидел улочки на окраине Чикаго. Все они были, мать их, одинаковыми. Кирпичные дома, деревянные ставни, старые ящики из-под овощей служившие заменой мусорным бакам, бродячие собаки – тоже абсолютно одинаковой расцветки – рывшиеся в этих ящиках в поисках раннего завтрака. Каждый раз, когда Зоро оказывался в таких районах, ему хотелось научиться пробивать ногой стены, чтобы срезать путь. И знать, что вот здесь он уже точно был. Сейчас на блуждания не было времени. Он видел, чувствовал, как жизнь вытекает из Санджи. Зоро снова вел машину одной рукой – второй он сжимал прохладную ладонь Санджи и страшно злился, что тот не отвечает. Робин уже ждала их у черного входа в «Олл Сандей». Она была в домашней одежде: модной рубашке с закатанными до локтей рукавами и широких брюках. Зоро настолько привык видеть ее в длинных блестящих платьях с соблазнительными разрезами до середины бедра, что в первое мгновение опешил. Робин понимающе кивнула и усмехнулась, затем вмиг посерьезнела и махнула рукой. – Тони уже ждет, заходи скорее, о машине я позабочусь. Зоро не упускал случая подколоть Нами, когда та пыталась заниматься мужскими делами или говорила о равноправии и голосовании домохозяек. Обычно такие подколы заканчивались шишкой на лбу Зоро – рука у Нами была очень тяжелой, а удары – меткими. В отношении Робин подобных мыслей не возникло ни разу. И сейчас Зоро выпрыгнул из машины, аккуратно подхватил на руки Санджи, стараясь не задеть рану, благодарно кивнул Робин, придержавшей дверь, и начал подниматься по лестнице, не оглядываясь и не задумываясь, что будет с машиной. Он даже не спросил, добрался ли Джейк с товаром до склада в Чикаго. Впрочем, это не имело значения – большая часть виски осталась на дороге под Атлантик-Сити, и кому-то еще предстояло за это ответить. И за рану Санджи и жизни ребят. Хорошо, что разговоры с семьями по традиции возьмут на себя Фрэнки и Усопп. У них это получалось намного лучше, чем у Зоро. Тони Чоппер – один из ближайших друзей Луффи, гениальный доктор очень маленького роста – встретил их в комнате на втором этаже. Покачал головой, попричитал – хорошо хоть врача не стал звать, а он любил, особенно на не совсем трезвую голову – и взялся за дело. Зоро стоило бы уйти: помочь он ничем не мог, только путался под ногами у доктора, промывавшего и зашивавшего рану Санджи. Но он продолжал стоять, подпирая стену. Усталость и нервное напряжение понемногу брали свое, левая рука, которой Зоро все время держал руль, затекла и болела. Зоро пошатывало, слабость накатывала мерными волнами, кружилась голова. Пришлось зажмуриться, чтобы комната перестала вращаться, а когда Зоро открыл глаза – Чоппер смотрел на него сверху вниз. В носу щипало – от нашатыря, понял Зоро, проследив взглядом за пузырьком в руке Чоппера. – Очнулся? Залезай на кровать – я тебя, здоровенного коня, тащить не буду. – Что произошло? – Зоро с трудом ворочал языком. – Ты хлопнулся в обморок от потери крови. Давай, поднимайся. Робин, иди сюда, – тонкие, но сильные руки обхватили Зоро за талию, помогая встать. – Ты тоже ранен, удивительно, как ты смог несколько часов вести машину с простреленной рукой, – по тону Робин было ясно, что она в нем не сомневалась. Зоро почему-то загордился собой. – Как-как, на тупом упрямстве, ты же его знаешь – небось и не заметил царапинку, – проворчал Чоппер, постукивая какими-то инструментами. Зоро наконец улегся на койку и прикрыл глаза. – Делай, что хочешь, – он слабо усмехнулся – Уж не сомневайся, – а вот Чоппер явно его осуждал. Ну и плевать, лишь бы вылечил. Лишь бы спас Санджи. Санджи! Зоро распахнул глаза и подскочил. – Да все с ним в порядке, жить будет. – Чоппер разрезал рубашку на руке Зоро. – Пуля прошла навылет, жизненно важные органы не задеты. Он потерял много крови, но уже все в порядке, опасности заражения нет. Я вколол ему обезболивающее, сейчас он спит. Ему это полезно. – Спасибо, Чоппер, ты лучший доктор в штате, нет, в мире! – Зоро попытался улыбнуться, но плечо свело болью, и он откинулся на подушку. – Пошел ты, подлиза, дурацкий, упрямый, глупый человечишка – смущенно пробормотал Чоппер. Зоро ухмыльнулся. Сколько он помнил Чоппера, его реакция на похвалу оставалась неизменной. Плечо обожгло перекисью, Зоро поморщился. – Терпи. – Да терплю я, куда деваться. Чоппер промыл его рану, зашивать не стал, намазал какой-то вонючей дрянью, пообещал, что будет чесаться, распрямился и вытер пот со лба. Бедняга всегда жутко волновался, когда лечил кого-то из своих. Зоро ему сочувствовал, его медицинские умения не простирались дальше заклеивания царапин пластырем и забинтовывания ран. Совершенно неправильного, как утверждал Чоппер. И все же даже Зоро было дурно, когда Нами укусила какая-то мошка, привезенная из Африки вместе с ананасами, и они все по очереди меняли ей повязки и делали компрессы. Обтирать, правда, Луффи не разрешал никому, к большому показному разочарованию Санджи. – Сейчас вколю тебе успокоительное, и чтоб до вечера даже и не думал вставать, понял? – суровый тон совершенно не вязался с обликом Чоппера, но мысли ослушаться его у Зоро не возникало. Он кивнул и почувствовал, как игла проколола кожу. Немного защипало, Зоро хотел высказаться на эту тему, но по телу разлилась слабость, веки отяжелели, и он погрузился в мутный беспокойный сон. Пришел в себя он в кромешной тьме. За высоким окном под самым потолком и днем нельзя было разглядеть ничего, кроме клочка неба, а сейчас там и вовсе царило черно-серое ничто. Из-под двери виднелась тонкая полоска света, оттуда же доносились приглушенные голоса – мужской и женский, кажется, Робин. У нее посетитель? Нашла, блин, время! Зоро завозился, медленно сел на кровати, переждал приступ легкого головокружения и осторожно, стараясь не шуметь, подошел к двери. – Ну что вы, господин ван Алден, сегодня просто среда, а по средам всегда мало народу. Но это и к лучшему, правда? – голос Робин лился, словно музыка. – Пойдем лучше в гостиную, я вам сыграю, Брук споет… – Когда-нибудь вам воздастся за вашу самоуверенность, мисс Нико, – судя по звукам, Смокер курил сразу две сигары. – Но у меня к вам вопрос личного характера и, если не возражаете, я бы хотел поговорить здесь, с глазу на глаз. А потом я с удовольствием послушаю вашу игру. И забуду о том, что мне сегодня рассказал пьяница с окраин Чикаго. Наверняка он ошибся. – Конечно-конечно, господин ван Алден. Эти пьяницы… скоро, наконец, кончится их эра, Женское Общество Трезвости победило! – Вам не идет лицемерие. – Лицемерие? Ох, вы мне льстите. Мой бизнес не настолько зависит от спиртного, как другие. И сейчас, когда «сухой закон» вступил в силу, мои дела только пойдут в гору. Так что я рада быть благоразумной американкой, поддерживающей трезвость. Смокер засмеялся. Громко, с хрипотцой, от души. Робин последовала его примеру. Застучали каблуки, видимо, она уводила его подальше от комнаты. – Так какого рода вопрос? Неужели нашлась та единственная и неповторимая, идеальная, законопослушная… – голоса стихли, но Зоро мог слышать продолжение этого разговора в своем воображении. Значит, ван Алден действительно решил жениться на Куине. Что ж, пусть так и будет. Зоро наощупь добрался до старого дивана в углу, присел, облокотившись на спинку, и закрыл глаза. Плечо жгло, на душе было противно. Он давным-давно перестал сожалеть о прошлом, но почему-то иррационально не хотелось, чтобы подруга детства выходила замуж за мужика, который свои сигары и работу любит больше, чем родную мать. Зоро не преувеличивал – о Смокере ходили еще и не такие слухи. Впрочем, сплетничали обо всех. По некоторым рассказам, сам Зоро был монстром с уродливым шрамом на глазу, тремя катанами на поясе и в халате. Поговаривали, что во время драки он повязывал на голову черный платок и зажимал меч зубами. А еще – что он двигался настолько быстро, что мог подкрасться к сотне врагов со спины и перерезать всем глотки одним движением. Чушь. Зоро дрался как настоящий мужчина: иногда – на кулаках, иногда – ножами, изредка использовал пистолет. Надо быть полным идиотом, чтобы бродить по улицам Чикаго в халате и с тремя здоровенными мечами на поясе. Хотя идея ему нравилась. Он подумывал даже заказать портрет в подобном образе. Когда-нибудь, когда у него будет собственный дом и спокойная старость. То есть, скорее всего, не в этой жизни. Ну и плевать – мечты нужны для того, чтобы к ним стремиться. Вот он и стремился. Санджи застонал и пробормотал что-то во сне, возвращая Зоро в реальность, в которой не то, что до портретов – до собственной постели еще очень и очень далеко. Зоро подскочил – руку прошило болью – и как мог быстро и бесшумно подошел к койке Санджи. Проверил температуру – Санджи был горячим, но не сильно. Лоб – чуть влажным. Зоро нащупал стакан воды на тумбочке и приложил к губам Санджи. Тот глотнул и тут же закашлялся. – Ебтваюмать, вечно с тобой куча проблем, тупой Кок, – пробормотал Зоро и, превозмогая боль в руке, приподнял голову Санджи на локте. Весь торс его был перебинтован, кое-где бинты были масляными от лечебных мазей Чоппера. Зоро осторожно придержал Санджи, стараясь не беспокоить рану, и все равно Санджи скривился и тяжело задышал. Зато кашлять перестал. – Черт. Потерпи немного, слышишь? Сейчас я тебя отпущу. Санджи что-то прохрипел в ответ. Зоро наклонился к нему. – Воды, – повторил Санджи. Зоро тут же поднес стакан к его рту. Санджи пил жадно, мелкими глотками, дышал сипло и постоянно морщился. Наконец, Зоро решил, что хватит, залпом допил оставшуюся воду, отставил стакан на тумбочку, аккуратно уложил Санджи и вытер испарину со своего лба. Пот был холодным и липким, плечо ныло так, что перед глазами плясали цветные кляксы. Он редко следовал советам врачей, даже Чоппера, но сейчас не оставалось выбора. Иначе Зоро просто упал бы, обязательно с грохотом перевернув что-нибудь металлическое – где-то под ногами была утка, он точно знал, видел ее утром. Вся банда ржала бы над ним из-за этого до самой смерти, если бы он успел дожить до того, как они узнали. Смокер был очень опасным противником и сейчас разделался бы с ними в два счета. В планы Зоро такая глупая кончина не входила. Прокрутив все это в голове, Зоро залез на узкую койку, устроился на боку рядом с Санджи, положив раненную руку ему на грудь, и прикрыл глаза. По телу разливалось тепло от прикосновения к Санджи, напряжение понемногу отпускало. Контрабандный виски, Робин со Смокером, Нью-Йорк, Атлантик-Сити и прочее казалось далеким и нереальным. В мире Зоро остался только Санджи, его наконец-то выровнявшееся дыхание, мерный стук его сердца под ладонью. На этот раз Зоро спал спокойно и без сновидений. Чикаго, 23 января 1920 года. В кабинете царила тишина. От нее тяжелело в затылке, а по спине полз неприятный холодок. Зоро не любил такую тишину, как не любил терять людей. Каждая смерть наводила на мысли, кто следующий, вдруг кто-то из команды. Зоро был фаталистом, он верил в силы каждого из них, но все равно мысли нет-нет, да и возвращались. Новости распространялись быстро – товар в таком количестве укрыть было сложно, особенно от вездесущего Наки Томпсона, который готов был бороться за свою репутацию всеми доступными способами. Виновный – оставшийся в живых горе-налетчик – был наказан со всей строгостью законов старой гвардии мафии. Его тело вчера выловили из залива рыбаки, а жена и дети получили достойную пенсию из «накоплений отца семейства». На похороны Наки явился лично, говорил пафосные и грустные слова, пожимал руки, придерживал безутешную вдову за плечо, и ладонь его то и дело сползала с плеча на талию. Семья второго налетчика, оказавшегося водителем Наки, получила ферму в Висконсине и отбыла с глаз долой. И все же что-то не сходилось. Джейка пристрелили через лобовое стекло еще до выезда из Атлантик-Сити. Значит, был кто-то еще, кто знал о готовящейся сделке, о месте передачи товара, нападении и путях отхода. И, судя по состоянию машины, на полном ходу врезавшейся в дерево, этот кто-то был очень метким стрелком. Или отчаянным психом. Или – и тем, и другим. Они обязательно его найдут и отомстят. Наки вернул половину уплаченных денег и предложил следующую партию виски по выгодной цене. Луффи коротко и мрачно кивнул, когда ему передали условия новой сделки, и пощелкал пальцами, разминая кулаки. Сколько раз Зоро слышал этот звук, столько раз заново осознавал, что босс умеет быть страшной угрозой всему живому на своем пути. И столько же раз понимал, что сожалеть о присоединении к команде не будет никогда. Зоро ненавидел загадки. Луффи, уже пять минут разминавший пальцы, ненавидел, когда убивали его людей. Он мог спокойно сносить оскорбления в свой адрес, покушения, мелкие и крупные травмы, полученные в драках, но если задеты оказывались его люди, впадал в бешенство. Зоро своими глазами видел, как Луффи насмерть забил одного из самых значимых людей в мафиозном мире Чикаго – сэра Крокодайла. Поводом послужил не передел сфер влияния, как писали потом в газетах, а попытка Крокодайла захватить в плен подругу детства Нами – принцессу Виви Нефертари и ее отца. Откуда в подругах у простой воровки оказалась принцесса какой-то из стран Старого Света, сбежавшая в Америку во время войны, так и осталось еще одной загадкой. На которую Зоро, впрочем, было плевать. Империя Крокодайла – несколько ресторанов, баров, казино и заведение для джентльменов – была разделена в не менее жестокой драке, но Луффи в ней, к досаде Нами, жаждавшей добраться до золотой жилы казино, не участвовал. «Мне похер», – сообщил он, надвинул на лоб тогда еще соломенную шляпу и завалился спать на диван. В результате команда все равно получила свою долю. Оказалось, что вместе с Виви и ее отцом, Луффи вытащил из подвалов казино израненную Нико Робин – владелицу того самого заведения для джентльменов – «Олл Сандей». Благодарность и дружба Робин дала куда большее преимущество, чем казино, которое через несколько недель после событий накрыл Смокер. Которого Луффи тоже спас в той мясорубке. Луффи спасал слишком много народу на вкус Зоро. Но оспаривать такие решения не пришло бы в голову никому. – У меня есть идея, – произнес вдруг Фрэнки. Судя по реакции остальных, у них сложилось такое же впечатление. – Мы с Усоппом поедем за следующей партией. Но что будем делать – никому не скажем. Не потому, что мы вам не доверяем, а потому что даже у стен, как учит нас Робин, есть глаза и уши. – Ч-ч-ч-что? Фрэнки, ты уверен? Кажется, у меня болезнь я-не-хочу-в-Атлантик-Сити, – начал свою обычную перед серьезным делом трусливую речь Усопп. – Даже не начинай! – оборвала его Нами, всем корпусом развернувшись к Фрэнки. – Но если это все-таки Наки или кто-то из его приспешников? – Начистим им рожи, – радостно ухмыльнулся Фрэнки. – На этой неделе я хорош, как никогда. Луффи засмеялся, и это волшебным образом разрядило обстановку. Как и всегда. Все заговорили хором: Нами выдавала Фрэнки ценные указания по поводу денег, Усопп причитал, что не хочет умирать, а они обязательно умрут, Луффи ржал. Зоро налил себе выпить. Рука все еще ныла, Чоппер настаивал на постельном режиме, но хороший виски был, по мнению Зоро, куда лучшим лекарством. Ничегонеделание его бесило. – Та-а-кс, ладно! Фрэнки и Усопп гонят в Атлантик-Сити, Зоро, бери Нами и съезди в Нью-Йорк. Надо провернуть там одно дельце, будешь стоять столбом с грозной рожей. – Чего сразу я с этой ведьмой?! – возмутился Зоро, представив себе все круги ада, которые ему предстояло пройти в поездочке. – Потому что ты мне должен, – сладко пропела Нами. – Ведьма! – Сочту за комплимент. Луффи снова рассмеялся. Зоро сжал кулаки – неделька предстояла та еще. – Ладно, когда выезжаем? – Поезд вечером. – Хорошо. Пойду, – Зоро замешкался, подбирая слова, – собирать вещи. От понимающего взгляда Нами хотелось спрятаться под стол. – А может, все-таки я съезжу с Нами в Нью-Йорк? Там есть один магазин, в который мне очень нужно зайти… – Усопп никак не успокаивался. Зоро никогда не понимал, зачем ему все это притворство, ведь дрался он вполне достойно, пусть и значительно хуже самого Зоро. В конце концов, Зоро пришел к выводу, что это – своего рода ритуал на удачу. Не попсихуешь – не победишь, ну или как там говорят. – Напиши список покупок, Зоро сходит. – Чего?! Я что теперь, курьером работаю? Сама пойдешь! – Да, Нами, лучше тебе сходить, иначе он потеряется в трущобах и уйдет пешком в Канаду, – от Фрэнки помощи, конечно, не дождешься. Еще и попытается взять на слабо, но в этот раз Зоро не попадется! – Да пошли вы все! – Ну это ж правда! – Ты – особенно, Луффи! Ты не отличишь юг от севера, даже если тебе под нос сунут компас! – Не-а, но у меня есть логика! И Нами! – Луффи потянулся к Нами, но тут же получил ребром ладони по голове. Коронный удар ведьмы – «Усмиренный Луффи». Тут уж заржали все. – Ладно, Усопп, хрен с тобой, пиши свой список. Зоро поднялся, неловко натянул плащ – рука все еще болела – и подхватил шляпу. Фрэнки встал следом за ним. – Давай, я тебя подвезу, погода не шепчет. – Ладно, – кивнул Зоро. Гулять по городу в такой холод и правда не хотелось. Прежде чем закрылась дверь, они услышали нытье Усоппа, громкое «Не сцы! Давай лучше пожрем!» Луффи и глухой удар. У Нами явно были другие планы. Фрэнки посмеивался над этим всю дорогу до квартирки, где жили Зоро и Санджи, в перерывах между рассказами о новом изобретении, которое он сделал на этой неделе. А Зоро спал. Все двадцать минут. Нью-Йорк, 24 января 1920 года. По субботам на улицах Нью-Йорка всегда было полно народу, а в тот день еще и погода удалась. В высоком, ярко-голубом небе плыли редкие белые облака, солнце играло на выпавшем недавно снеге тысячей разноцветных огней – аж глаза слепило. Жители города по такому случаю выбрались из теплых домов, закутались в шарфы и устремились в парки, на катки или просто на прогулку. Они смеялись, громко разговаривали, дети кидали друг в друга снежками, молодые парочки неспешно прохаживались в обнимку посреди дороги, старики сидели на лавочках и за столиками кафе и осуждали всех подряд. Зоро отвык от всего этого и поначалу шарахался в стороны, материл перегораживавшие проход обнимающиеся парочки и пытался утянуть Нами на менее людные улицы. Не удалось: Нами вцепилась в его локоть – больной руки, между прочим! – и ни за что не хотела уходить куда-то еще. Она улыбалась, глядя на радующихся зиме детей, вежливо кивала старикам и замедляла ход, подстраиваясь под ритм движений впереди идущих пар. Она таскала его по магазинам. Зоро давно, нет, наверное, вообще никогда не пил столько кофе, сколько выпил за день сидения на диванах и ожидания, пока Нами перемеряет кучу шмотья. Она хотела то сосиску в тесте, то мороженое, то пончик с джемом. Зоро мотался между уличными торговцами, потратил последнюю мелочь и наотрез отказался доедать сто двадцать пятое яблоко в карамели. Она купила три одинаковых газеты, цветочный горшок и браслет с шариком с падающим снегом. Зоро почти не заблудился, пока искал магазин, в котором Усопп заказал целую тонну подозрительного барахла. Зоро никогда не понимал ценности болтов, шурупов и прочей плотнической утвари, он мог забить гвоздь в стену, и на этом его таланты заканчивались. Зато Усопп и Фрэнки будут в восторге. Продавец, по крайней мере, утверждал, что все детали – ручной работы и прослужат до следующего тысячелетия как минимум. За то время, пока Зоро ходил за покупками для Усоппа, Нами успела избавиться от двух газет, разбить горшок и купить шляпку. Третью газету она бережно свернула и сложила в маленькую расшитую бисером сумку через плечо. Зоро даже любопытно стало – что же там за ценная информация такая, но спрашивать он посчитал ниже своего достоинства. Нами бы все равно не ответила. Или полтора часа издевалась бы, прежде чем сказать что-то, нормальному человеку совершенно не ясное. Ведьма. Зоро так и не понял, где именно ему следовало изображать грозную морду, поэтому просто смотрел на все и вся с мрачным видом, благо миллион пакетов, которыми его нагрузила Нами, и ее по сто раз в минуту меняющиеся желания этому очень способствовали. Когда солнце начало клониться к западу, а Зоро прикинул уже тридцать четыре с половиной способа убийства мирных граждан, Нами наконец-то потащила его обратно в отель. Они остановились в «Плазе», в номере с видом на Центральный парк. Пока Нами прихорашивалась к ужину, Зоро подошел к огромному створчатому окну. Уже стемнело, и горожане катались по замерзшему озеру в свете фонарей. Облака, днем казавшиеся мелкими барашками на бесконечном голубом небе, сейчас собирались в тучи – наверняка ночью пойдет снег и накроет только-только отряхнувшиеся деревья новым слоем. Мальчишкой Зоро частенько гулял здесь и смотрел на огромную стройку дорогого отеля, развернувшуюся у окраины парка. Пробежать по стройке под грозные крики рабочих и не попасться было тогда самым крутым поступком, никакие стащенные с прилавка яблоки в карамели не сравнились бы! Теперь он смотрел на припорошенные снегом деревья и озеро, освещенное разноцветными огнями, с высоты дюжины этажей и думал о том, что оставил в Нью-Йорке слишком много больных мест, чтобы спокойно жить дальше. Особенно по нынешним временам. Хорошо, что Куина выходит замуж за Смокера. Он защитит ее от любых бед. И хорошо, что у Зоро, кроме Луффи и команды, никого нет. Они смогут о себе позаботиться, все и каждый, Зоро точно знал. – Ты собрался идти в таком виде? – Нами стояла в дверях, подбоченившись. Темно-синее платье фривольно обнажало изящные лодыжки и переливалось в свете многочисленных светильников, развешанных по стенам номера. – А что не так с моим видом? – оскалился Зоро в ответ. Если говорить, положа руку на сердце, у него был с собой сменный костюм, но переодеваться было лень. – Ты выглядишь, как бродяга, меня не пустят с тобой в ресторан! – Да и насрать. – Сейчас же. Иди. Переодень. Этот. Стыд, – Зоро никогда не мог отследить, как Нами удавалось столь быстро перемещаться и со всей дури лупить людей по голове. В ресторане «Плазы» было столь же шумно и многолюдно, как днем на улицах города. Метрдотель проводил их к забронированному столику у окна, подальше от гудящей в баре толпы. Нами нервничала. Зоро наблюдал за ней со скуки все время, пока они листали меню, заказывали, ожидали заказ и ели. Нами старательно избегала его взгляда, дергалась от громких звуков, отказалась от вина в пользу сока, попросив сразу апельсиновый и томатный. Один раз даже чуть было не уронила вилку. А еще она то и дело замирала, словно собираясь с мыслями. Это было даже интересно, такой Зоро ее еще не видел. Он сделал официанту знак принести кофе и задумчиво прикурил, прикидывая, задать ли ей вопрос в лоб или пусть помучается. В конце концов, Нами заговорила сама. – Я беременна. От удивления Зоро выронил изо рта сигарету. Она успела прожечь на тонкой дорогой скатерти некрасивую дырку прежде, чем Зоро вышел из оцепенения и быстро затушил ее в пепельнице. Подскочивший официант рассыпался в тысяче извинений перед уважаемыми господами и предложил сменить столик, пока перестелят скатерть. Зоро жестом отказался. Нами нервно вздрогнула и попросила мятного чаю. – Повтори, – тихим голосом попросил Зоро, когда официант, наконец, удалился. – Я беременна. У нас с Луффи будет ребенок. Через семь месяцев. – Бля, – только и смог выговорить Зоро. Луффи станет отцом. Нами станет матерью. Надо было порадоваться, но все, что волновало Зоро в этот момент, сводилось к одной мысли. – Ты должна уехать. Выйти из игры они уже не смогут, Луффи ни за что не откажется от идеи стать королем мафии и построить империю на контрабанде алкоголя, а значит – и Нами, и их ребенку будет грозить нешуточная опасность. Смертельная. Круглый год, семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки. Глаза Нами повлажнели. – Я смотрю, ты по-прежнему только и умеешь, что доводить прекрасных леди до слез? Зоро медленно повернулся. За его спиной, засунув руки в карманы и широко улыбаясь, стоял человек, видеть которого Зоро не хотел бы еще сотню, если не тысячу, лет. – Позвольте представиться, а то этот невоспитанный тип так и будет таращиться на меня с открытым ртом. Аль Капоне. Для вас просто Эйс. – Нами, мы уходим, – Зоро встал, достал из бумажника несколько банкнот, с лихвой покрывавших счет – это был тот случай, когда потратить такие деньжищи не жалко – бросил их на стол, кивнул подошедшему с чаем официанту, подхватил Нами под локоть и, не слушая возражений, потащил ее к выходу. В спину им донесся радостный смех Эйса. Остановился Зоро только перед лифтом. Нами вырвала руку и, злобно прищурившись, прожигала взглядом дыру на лбу у Зоро. К счастью, устраивать сцену в публичном месте она не стала бы никогда и ни за что. В отличие от самого Зоро – уже сейчас он представлял масштабы скандала, который Нами закатит, едва за ними закроются двери номера. Зоро хотелось бы верить, что вопли и тумаки от Нами будут единственными последствиями вечера, но он не любил тешить себя ложными надеждами. Появление Эйса всегда означало беду, особенно когда у него были благие намерения. Хотя вообще в благие намерения со стороны Эйса Зоро не верил. Прошлый опыт говорил о том, что хитрый сукин сын всегда в дополнительных и дополнениях к дополнительным мотивам имел какую-то личную выгоду. Не считаться с этим было нельзя. И то, что Эйс появился именно сейчас, означало, что в скором времени жизнь станет донельзя нескучной. Если только может что-то быть более нескучным, чем беременная Нами. Зоро ошибся – орать они начали через двадцать секунд после того, как зашли в номер. – Ты о чем, блин, думала?! Как вообще вы такое допустили?? – Ты что творишь?! Совсем охренел?! Они уставились друг на друга, тяжело дыша, и попробовали снова. – Забеременеть сейчас?! Да это же пиздец! Что будет с тобой? Что будет с Луффи? Что будет с ребенком?! – Вокруг люди! Нам нельзя так вести себя на публике! Ты хоть знаешь, зачем мы поехали в Нью-Йорк?! Зоро вздохнул. – Ладно, давай ты первая. Нет, я не знаю, зачем мы поехали в Нью-Йорк. Чтобы ты преподнесла мне счастливую новость в торжественной обстановке? – Замолкни, – Нами поморщилась. – Мы здесь, чтобы отвлечь на себя внимание. Потому что после вашего провала, не кривись, мы с тобой оба знаем, что другим словом назвать это нельзя, Дозор только и ждет, чтобы прибрать к рукам Наки Томпсона и всех нас заодно. Только вот этот ублюдок выкрутится, а вас ждет в лучшем случае суд и виселица. В худшем – вас пристрелит один из Адмиралов. Как собак. Нами помолчала. – Смокер приходил в «Олл Сандей», пока вы с Санджи лежали в отключке. Приперся из самого Атлантик-Сити, кажется, ему дали разрешение на выездную работу. Он знал, что вас ранили, сказал, какой-то уличный бродяга донес. – Чушь. Санджи лежал на сидении – увидеть его было нельзя. – Робин сказала то же. Машину она утопила сразу же, как ты приехал. Фрэнки матерился потом целый час, – Нами ухмыльнулась. – Но все это говорит только о том, что вас сдали. Их не просто сдали, их подставили с потрохами. Зоро задумчиво покрутил сигарету в пальцах, зажег спичку принес ко рту и тут же затушил ее, бросив взгляд на Нами. Им надо серьезно поговорить. Нами как будто прочла его мысли. – Сейчас Усопп и Фрэнки выигрывают крупную сумму в казино Наки. После этого Наки будет иметь на нас зуб, но все равно продолжит с нами работать, а виски мы получим бесплатно. Следующая партия товара прибудет завтра, и пока его не доставят в Чикаго, мы с тобой будем развлекаться здесь. А знакомство с приятным молодым человеком из свиты Джонни Торрио было бы нам на руку. – Смотрю, ты хорошо осведомлена. Нами фыркнула. – А что с товаром? Судя по всему, на дороге Фрэнки и Усоппа будут ждать сотни дозорных. – Будут. Если только они не пойдут другим путем. – В смысле? – Они поплывут в Балтимор. – В Балтимор?! Это же чертова уйма времени в море! Ни один из этих умников не умеет управлять судном, что бы там ни говорил Усопп! – Фрэнки умеет. Сказал – машина есть машина, справлюсь. Я в них верю. Луффи в них верит. Именно поэтому он поедет в Балтимор лично. У Зоро зачесались кулаки. Он понимал, что Луффи не будет сидеть, сложа руки, но соваться в самое пекло… – Наки, Дозор и те, кто хочет нас потопить, узнают, что ребята отплыли по морю, и поскольку мы с тобой здесь, будут ждать груз на Лонг-Айленде. И мы будем ждать их здесь. – То есть, – медленно произнес Зоро, – Луффи отправил тебя сюда в качестве приманки? Нами кивнула и отвела глаза. – Это был твой план, да? Нами снова кивнула. – Блядь, – красноречиво выразил всю массу своих ощущений Зоро. – Нами… Луффи знает? – Еще нет, – Нами положила ладонь на живот, и от одного этого жеста Зоро захотелось кого-нибудь жестоко убить. – Я сама узнала сегодня, пока ты блуждал в трех соснах в поисках магазина для Усоппа. – Я не блуждал! – машинально огрызнулся Зоро. – И когда ты собираешься ему сказать? – Когда вернемся в Чикаго. Зоро помолчал, обдумывая ситуацию. – То есть, мы с тобой сидим здесь в качестве приманки, пока Фрэнки и Усопп рискуют жизнями в море, а Луффи подставляется в Балтиморе, так? – Да. – Ну что ж, значит, через недельку я схожу на прогулку в порт и надеру этим козлам их вонючие задницы, – оскалился Зоро. Будет отличный повод подраться. Нами заметно повеселела и тут же перевела тему. – А теперь расскажи мне, откуда ты знаешь Аль Капоне? Вот блин. Зоро так надеялся, что она забыла. – Не твое дело, – он категорически не хотел говорить об этом. – Очень даже мое. – Нет. – Да! – кулак Нами с силой врезался Зоро под дых. – Ведьма! Зоро помолчал. – Мы как-то встречались, еще когда у меня была практика. Он хотел найти своего брата, а я ему помогал. Вот и все. – Для «вот и все» ты слишком быстро убежал, – голос Нами сочился ядом. Она присела на подлокотник дивана, закинув ногу на ногу. В разрезе платья мелькнула коленка, Зоро нахмурился – он не одобрял современную моду. Все время хотелось просить леди прикрыться. Зато Санджи был счастлив – этому извращенцу только и подавай обнаженное женское тело. Как он умудрялся сочетать это желание с любовью к мужчинам, оставалось только гадать. Они засыпали и просыпались в одной постели уже не первый месяц, но Зоро все равно раздражался каждый раз, когда Санджи начинал громогласно выражать восхищение женскими ножками. Нами проследила за его взглядом. – В этом году женщинам дадут право голоса, а ты все морщишься, когда кто-то открывает щиколотки. Старпер. – Иди ты со своим правом голоса знаешь куда! – Обязательно. А теперь выкладывай. Вот ведь привязчивая ведьма! – Хорошо. Он пришел ко мне, сказал, что ему меня рекомендовал знакомый, назвал фамилию и имя, действительно – мой бывший клиент. Мы с помощницей искали его собаку – глупую бесполезную шавку с огромной родословной. Убежала во время течки в парк, ну и сама понимаешь, развлеклась. Нами поморщилась, а Зоро продолжил: – Как я тебе уже говорил, Аль Капоне искал своего брата. Не родного, названного. Они вместе выросли, но вот уже два года как не виделись, и на связь брат не выходит, на письма не отвечает. Сказал, что ездил в родной городок, забыл уже, где, но там ему сообщили, что мальчик и его семья переехали, не оставив ни весточки. Это случилось еще до того, как Аль Капоне стал водителем Торрио, тогда он был мелкой сошкой, перебивался случайными заработками. По крайней мере, так он говорил. – А на самом деле? – А на самом деле он – родной сынок Роджера. И денег у него больше, чем ты можешь себе представить. Только они ему не нужны – лежат себе в каком-то европейском банке под проценты, а Эйс сам пробивает себе путь наверх. Дело чести, семейные традиции и все такое. – Откуда ты об этом узнал? – Птичка на хвосте принесла. Уже после того, как я нашел его брата. Тот умер, почти сразу, как Аль Капоне покинул город. Родители действительно переехали, но сменили фамилию, подозреваю, все из-за связей с мафией. А мальчишка не вынес расставания с друзьями и давления со стороны родственников и сбежал. Ну и добегался. Чахотка. Сгорел за пару недель, не дошел даже до Нью-Йорка. Жалко пацана, говорят, хороший был, талантливый. Звали его Сабо. – Ну и в чем загвоздка? – В том, что Эйс искал другого брата. О смерти Сабо он и так знал, но зачем-то хотел, чтобы я проследил весь путь до конца. Зоро выбросил сигарету, которую успел незаметно для себя порвать за время рассказа. – Вторым братом Эйса был некто Манки Д. Луффи. Нами не находила слов. Зоро видел это по ее лицу и никак не мог определиться, что чувствовать: здорадное удовлетворение или понимание. А потом Нами снова положила руку на живот и задумчиво погладила. – Странно, что Луффи о нем не рассказывал. – Луффи вообще не особенно распространяется о своей семье. А я и не спрашивал. – Зоро? – Нами посмотрела на него снизу вверх. – Вы познакомились с Луффи благодаря Аль Капоне? – И да, и нет. Я искал Луффи, чтобы убедиться, что с ним все в порядке – именно об этом просил Эйс – когда меня схватили Дозорные. Тогда Дозор только-только выделился из службы внутренних доходов. В то время я был законопослушным гражданином, ну, насколько может быть законопослушным частный детектив. Но кто-то подставил меня, и я подозреваю, без Аль Капоне здесь не обошлось. Позже я узнал, что за месяц до моего ареста он присоединился к усатому Торрио. Поговаривают, даже сделал татуировку с символом Торрио на спине, я не видел, поэтому не могу судить. Ну, а Луффи сам меня нашел и спас. Дальше ты знаешь. С тех пор Эйса я не видел. Зоро врал. Они виделись еще дважды – один раз Эйс махнул ему рукой с противоположной стороны улицы, но Зоро предпочел вскочить в проезжавшее мимо такси, вместо того, чтобы вести ненужные разговоры. Во вторую встречу они переспали. По старой памяти, той, которая хуже самого гнусного предателя. Эйс не сдавал его Дозору, его даже в городе не было в то время, но он был очень рад, что у непутевого младшего братишки появился друг. Татуировку Эйс и правда сделал. Здоровенную, во всю спину. Кожа на ней была чуть шершавой и казалась горячее, чем в других местах. Хотя куда уж горячее – Эйс весь был, как жидкий огонь, и с каждым прикосновением этот огонь перетекал в кровь Зоро. Даже сейчас, только от одних воспоминаний, что-то внутри него вспыхнуло, и знакомый жар вновь заструился по венам. Зоро сжал зубы. Никакого жара. Никакого пламени. Наутро после той встречи Зоро встретился лицом к лицу с одним из самых сильных противников за всю свою жизнь. Дазом Бонсом, в прошлом известным частным детективом из Техаса, правой рукой Крокодайла, охоту за которым объявил Луффи. Даз стрелял как черт и дрался как дьявол. Зоро почти умер – в сотый раз со времени встречи с Луффи – но победил Даза на чистом упрямстве. Перед смертью Даз сказал, что путь к Зоро ему указало пламя. Зоро знал только одного человека, которого можно было бы описать этим словом. С тех пор он решил, что при следующей встрече непременно убьет Аль Капоне. Впоследствии злость притупилась, и иногда Зоро думал, не ошибся ли. Мог ли Даз говорить о ком-то еще? Могло ли быть другое объяснение? Но раз за разом Зоро приходил к одному и тому же выводу. Без Эйса не обошлось, даже если он опять не при чем. Нами не стала задавать больше вопросов, задумчиво достала из сумочки свернутую в несколько раз газету, разгладила ее на коленке и углубилась в чтение. После всех новостей этого вечера, Зоро уже не хотел спрашивать, что там такого интересного. Он подошел к окну – цветные огоньки вокруг озера все еще горели, но сам каток был пуст. Зимой темнело рано, и жители города торопились домой, чтобы выпить чашку горячего чая или шоколада и лечь спать. Прогуливаться по ночному Центральному парку зимой решались только сумасшедшие да маньяки. У отеля остановилась машина, из нее вышла девушка в длинной шубе. Швейцар тут же шагнул вперед, раскрыл над ней зонт и проводил внутрь. Машина отъехала, оставив на снегу темные полосы. До чертиков хотелось выпить. И покурить наконец. Зоро не видел препятствий для осуществления задуманного. Не станет же Эйс в самом деле его ждать. – Я в бар, – бросил он через плечо. – Подъем в девять, в каком бы состоянии и во сколько бы ты ни вернулся, – ответила Нами. Вместо ответа Зоро прикрыл за собой дверь. В баре не было никого, да и подавали там теперь только чай, кофе и соки. Чай, правда, можно было заказать разной крепости, что Зоро и сделал. – У нас есть шотландский чай, канадский чай и конечно, ирландский. Что предпочитаете? – бармен, здоровенный рыжий детина по фамилии О’Толли, недвусмысленно намекал, что не одобряет наличия в мире каких-либо еще видов «чая» помимо ирландского. Зоро улыбнулся. – Конечно, ирландский, – раздался голос за его спиной. На этот раз Зоро даже не вздрогнул, только слегка повернул голову, наблюдая, как Эйс усаживается на соседний стул, снимает шляпу и кладет ее рядом с собой. – Мне тоже, и давайте сразу двойной. На улице подморозило, хочется родного тепла. – Не очень ты тянешь на ирландца, – мрачно буркнул Зоро. Эйс улыбнулся. – Мы все самую малость ирландцы. Бармен поставил перед ними чайники и радостно хлопнул Эйса по плечу: – Это точно, мать-Ирландия течет во всех нас! – Он достал из-под стойки флягу и поднял вверх руку. – За Ирландию! – За Ирландию! – повторил Эйс, пнув Зоро. – За Ирландию! – мрачно произнес Зоро и выпил залпом целую чашку крепчайшего ирландского виски. Напиток обжег горло, глаза заслезились, Зоро закашлялся под громкий смех бармена и Эйса. А потом долил себе из чайничка еще и снова выпил. Эйс кивнул бармену, и тот без лишних слов поставил на стойку новый чайник. А затем – еще один. Они обсудили погоду, поправку, права женщин и еще какую-то политическую муть, выпили, снова выпили и снова обсудили последние новости Нью-Йорка. Бармен рассказал, что видел недавно в городе самого Джонни Торрио – у него и правда вот такенные усы. Потом бармен поведал об известной певице с ангельским голосом и дьявольским характером, останавливавшейся в «Плазе» на Новый год. Эйс тоже рассказал какую-то историю, кажется, Зоро даже посмеялся над ней. После того, как выпил очередной, кажется, шестой по счету, чайник лучшего ирландского виски. – Уважаемый господин, – обратился Эйс к бармену. – А не найдется ли у вас какой-нибудь еды? Бармен кивнул и достал орешки. Эйс смолотил их в мгновение ока. Бармен усмехнулся и, пообещав скоро вернуться, отправился на кухню, не забыв перед этим обновить их чайники. Жизнь понемногу начинала казаться приемлемой. Даже присутствие Эйса почти не бесило. Для полного счастья не хватало только сигареты, Зоро даже забыл о них – так хотелось блаженного алкогольного тепла. Зоро закурил и выдохнул дым прямо в лицо оказавшемуся вдруг слишком близко Эйсу. Тот широко улыбнулся и тоже закурил. Зоро смотрел, как дым от их сигарет смешивается и тонкими струйками уходит куда-то под потолок. Он не считал, сколько чайников они уже выпили, подозревая, что еще немного, и завтра (или уже сегодня?) он не сможет составить Нами компанию в очередном забеге по магазинам и развлечениям Нью-Йорка. Вот она разозлится! Зоро даже представил ее лицо, как она хмурится, между бровей появляется вертикальная морщинка, потом прищуривается, кривит рот – и начинает орать так, что уши закладывает. Да, вот с разговорами на повышенных тонах завтра (или сегодня?) будут проблемы. Но это же будет потом. Зоро кивнул сам себе, решив, что рассуждает разумно и логично, как всякий взрослый мужчина. И заказал еще выпить. Бармен как раз вернулся с едой, которую Эйс поглощал нечеловеческими темпами. – Знаешь, что меня в тебе удивляет? – Зоро сам удивился, что решил вдруг заговорить. – Как ты, такой безупречно вежливый во всех ситуациях, умудряешься жрать, как бродяга, голодавший несколько недель? Санджи бы ты понравился, – зачем-то добавил он. – Кто такой Санджи? – Эйс даже на секунду перестал жевать. – Санджи-Кок? О, он мне бы тоже определенно понравился, я был как-то в «Барати», потрясающе готовят, – Эйс вернулся к еде. Выражение глаз Эйса очень не понравилось Зоро. Настолько, что он решил набить Эйсу морду, как только выяснит, что ему нужно. Кстати. – Зачем ты приперся? – Вообще-то, это ты со своей прекрасной спутницей приехал в наш город. А я всего лишь зашел поужинать в «Плазу» и обрадовался, увидев старого друга. – Не гони, – прервал его Зоро. – Ладно. Я ищу одного человека. Скорее всего, ты с ним тоже знаком. Высокий такой, наглый, все время жует жвачку. Зовут Джимми Дармоди, бывший водитель Наки Томпсона. Теперь организовал собственную банду, промышляет, угадай чем. – Алкоголем? – опьянение вмиг спало. Зоро подался вперед. – Да. А еще говорят, это он сдал вас ван Алдену, – Зоро открыл рот, чтобы задать вопрос, но Эйс его опередил: – Новости разносятся быстро. А наши птички самые хвостатые на всем побережье. Зоро медленно кивнул. Ярость, бешеная, неконтролируемая, белой молнией прошила Зоро от макушки до пят. Он подскочил, желая сейчас, немедленно, найти этого козла и переломать ему все кости, но Эйс придержал его. – Джимми залег на дно. Думаю, Наки его покрывает, он давний друг семьи или еще что-то в этом духе. Нужно потерпеть. Он не будет долго сидеть в засаде – такие попросту не умеют ждать, и этим роют себе могилу. – Зачем ты мне рассказываешь? – злость отступила так же быстро, как и накатила, и сейчас Зоро упорно не понимал, где же подвох. – Потому что мой босс очень не любит, когда нарушают правила, и еще меньше – когда его предают, а ты можешь мне помочь. Ну и вдвоем всегда веселее. Эйс наклонился так близко, что Зоро мог разглядеть свое отражение в его зрачках. Оно было перевернутым, и это показалось вдруг ужасно смешным. Зоро вздрогнул и решил, что ему нужно еще выпить. Бармен как назло куда-то подевался, зато оставил на стойке бутылку и два стакана, безо всяких чайников. Мелькнула мысль, что бар в «Плазе», как и все в Нью-Йорке, тоже каким-то образом принадлежал Торрио. Наверняка так и было, Эйс не стал бы вести подобные разговоры в присутствии постороннего. Даже если этого тактичного постороннего и след простыл. Эйс снова закурил и облокотился на стойку, развернувшись к ней спиной. Зоро уставился на его шею, выступающий над воротом темно-красной рубашки кадык. Ниже смотреть не стал из упрямства. Он не хотел поддаваться, знал, к чему это ведет. Но все равно не мог отвести взгляд от губ Эйса, обхватывавших сигарету, когда он затягивался, от дыма, выдыхаемого этими же губами. Хотелось попробовать дым на вкус, почему-то казалось, он не похож на то, что перекатывал на языке после затяжки сам Зоро. Зоро посмотрел на часы, висевшие над баром. Полтретьего. Если он сейчас не уйдет, то рискует получить больше, чем просто нагоняй от Нами. Беременной Нами. Мысль отрезвила. Он поднялся, бросил через плечо: «Ты меня угостил», – и направился к лифту под смех Эйса. Кажется, тот крикнул ему вслед что-то вроде «Ну хоть чему-то я тебя научил». Эйс догнал его у самой кабины, успел зайти, закрыть за собой дверь – лифтера предсказуемо не было – а затем поцеловать Зоро так, будто ничего не изменилось за эти, мать их, годы. Зоро затягивало в водоворот. Он чувствовал, как жидкий огонь растекается по телу от прикосновений Эйса, его дыхания, его запаха и вкуса. Табак, виски и пряности. Эйс всегда был таким, что бы ни делал, сколько бы времени ни прошло с последнего поцелуя. Огонь подхватил Зоро, закружил его, отгораживая от окружающего мира плотной жаркой стеной. Зоро ударил без замаха, в плечо, в солнечное сплетение, в челюсть. Ему хотелось разбить довольную улыбку на лице Эйса, его самоуверенность и спокойствие, хотелось превратить его в гору обугленного мяса, чтобы никогда, никогда больше не видеть, не чувствовать, не ощущать. Эйс уклонился от всех ударов, кроме последнего, отскочил к противоположной стене кабины, стер алую каплю, выступившую в уголке губ – прикусил, значит, Зоро злорадно ухмыльнулся. А потом Эйс шагнул вперед и выбросил кулак ему в лицо. По крайней мере, Зоро удалось пробить его спокойствие. Они дрались, как мальчишки, осыпая друг друга тумаками, зло смеясь и ругаясь сквозь зубы. Раненное плечо тянуло, мелькнула мысль, что Чоппер привяжет его к больничной койке, если узнает, что он устроил драку и размахивал пострадавшей рукой. Кто-то из них нажал кнопку, лифт завибрировал и поехал. Когда он, наконец, остановился, Зоро, не глядя на высветившиеся на табло цифры, дернул двери в сторону. Они с Эйсом вывалились в коридор, не прекращая драку. От удара Зоро отлетел к стене, ударившись локтем и затылком, но тут же бросился в атаку, сшибая Эйса с ног, и занес кулак, целясь в скулу. Эйс увернулся. Снова. Кулак Зоро врезался в пол, что-то хрустнуло, а Эйс одним движением подмял Зоро под себя, прижал руки к полу, удерживая на месте, наклонился к нему. Зоро с силой ударил его лбом в лоб. Из глаз посыпались искры, Эйс на мгновение ослабил хватку, чем Зоро тут же и воспользовался. Теперь уже он прижимал Эйса к полу всем весом, сидя у него на бедрах и удерживая руки над головой. Эйс не сводил с него горящего взгляда и криво улыбался, и через секунду Зоро понял, почему. В задницу ему упирался напряженный член. Зоро замер. На лице Эйса расползлась широкая довольная ухмылка, столь знакомая и понимающая, что Зоро не выдержал. Злость вспыхнула ядовитым пламенем, вскипела в крови, выжигая доводы рассудка. Зоро бил, не сдерживая силу, Эйс отвечал тем же. Он уже не понимал, в каком положении в пространстве они находятся, не осознавал, где они, который час, забыл, что в мире есть что-то и кто-то, кроме них. Здесь и сейчас его жизнью была драка: звук ударов, ощущение кулака, врезающегося в плоть Эйса, сбитые костяшки, боль от пропущенных выпадов, расцветающая на теле алыми искрами. Зоро радовался этой боли, она забивала разгоревшееся желание, возвращала чувство реальности и правильности происходящего. Боль была тем, с чем он мог справиться, частью его работы, его сущности. С ней не надо было разговаривать, ей не надо было ничего объяснять, думать, оценивать. Так было проще: ты ударил – тебя ударили, ты ударил снова. И никаких сложных материй и запутанных отношений. А потом Эйс вдруг отступил на пару шагов и слизнул кровь с пальцев. Его кровь – мгновенно понял Зоро, и чертово возбуждение вернулось в десятикратном размере. Их швырнуло навстречу друг другу, и это было похоже на бросок со скалы. Хлипкая лодчонка терпения разбилась на тысячу острых щепок, вспыхнувших в огне, который окутал Зоро, стоило только почувствовать на своих губах вкус крови Эйса. Эйс больше не улыбался, впервые на памяти Зоро он был серьезен. Глаза его потемнели, зрачки расширились, на скуле расплывался синяк, в уголке рта тонкой коркой запеклась кровь. Даже веснушки, казалось, окрасились в рыже-красный цвет. Хотя уж это, наверное, было игрой освещения в полутемном коридоре отеля. Ни говоря больше ни слова, Эйс взял Зоро за руку и потащил куда-то вправо, остановился у двери, пошарил в карманах в поисках ключа – Зоро в это время успел вывернуться из хватки, прижаться к спине, жарко дыхнуть в шею и провести языком, слизывая пот со вкусом крови. По телу Эйса прошла дрожь, он замер на мгновение, а потом повернул ключ и втащил Зоро в номер. Сил сделать хотя бы шаг от двери не было, Зоро захлопнул ее пинком и дернул Эйса на себя, тот просунул колено между ног Зоро, потерся пахом о болезненно-напряженный член, впился пальцами в его плечи и поцеловал. Рубашка Эйса, еще полчаса назад аккуратно заправленная в брюки, выбилась во время драки, пиджак он оставил в баре. Зоро выглядел не лучше: пиджак расстегнулся, от рубашки оторвались пуговицы. Да и к черту – он сбросил ненужные тряпки, Эйс тут же облапал его, прикусил плечо и слизнул каплю крови с ранки на руке. Зоро не помнил, где оцарапался, не иначе как одна из щепок задела. От прикосновения языка Эйса руку защипало, а вся кровь, какая имелась в организме, хлынула прямиком в пах. Зоро дернул в стороны полы рубашки Эйса – ткань поддалась с треском – и прижался грудью к его груди. Эйс был горячим, гладким и твердым, мускулы перекатывались под кожей ровно так же, как помнил Зоро. И сердце его билось так же сильно и уверенно, прямо в ладонь Зоро. Ничего не изменилось – ни вкус, ни запах, ни хриплое тяжелое дыхание, ни тихие стоны. И от этой неизменности почему-то было хорошо до боли и звенящей пустоты в ушах. Зоро кончил первым – стоило Эйсу только сжать оба их члена в руке и провести несколько раз вверх-вниз. Застонал, откинул голову, ударившись затылком о дверь. Эйс последовал за ним, теплая вязкая сперма потекла по их членам, и от этого огонь, прочно поселившийся в солнечном сплетении, заворочался сытым зверем. Мелькнула мысль, что если бы Зоро мог кончить еще раз, то сделал бы это прямо сейчас. Эйс прижался влажным от испарины лбом ко лбу Зоро, некоторое время они стояли так, слушая, как успокаивается дыхание, а потом Эйс вдруг слизнул пот с виска Зоро, спустился ниже, по скуле – Зоро прошило резкой болью, там, судя по всему, скоро должен был образоваться синяк. Он хотел выругаться, но не успел – Эйс прижался к его губам, втягивая в поцелуй, не похожий ни на один из прошлых. Нежный, тягучий, завораживающий. Зоро вздрогнул и открыл глаза. В темноте разглядеть взгляд Эйса было невозможно, но он чувствовал этот взгляд на себе: на щеке, на лбу, на губах. Сердце пропустило удар. Зоро резко опустился, нащупывая пиджак и рубашку, скомкал их в кулаке и молча вышел из номера, захлопнув за собой дверь. Проснулся он от звонкой пощечины, отдавшейся болью во всем теле. Сквозь прикрытые веки пробивался свет, и от этого боль становилась сильнее, особенно в области висков. Не надо было вчера пить. Пощечина повторилась. Зоро попытался отмахнуться от назойливой ведьмы – больше никто не посмел бы будить его таким образом – но свалился с дивана. Пришлось сесть, превозмогая головокружение, открыть глаза и мучительно сощуриться от лучей белого зимнего солнца, бившего прямо в окно их номера. Зоро сжал ладонями череп, пытаясь не дать мозгам вытечь вместе со слезами, скопившимися в уголках глаз от яркого света, но Нами не позволила ему взять себя в руки. – Ты совсем охренел? Ты чем вчера занимался? – Она наклонилась, схватила его за плечи и несколько раз встряхнула. Зоро показалось, что все его внутренности перемешались в животе и сейчас полезут через горло мерзкими склизкими комками. Он снова закрыл глаза, пережидая тошноту, а когда открыл, понял, что говорить ему очень тяжело. – Дай мне воды, и потом делай что хочешь, – пробормотал он, запрокидывая голову на мягкие подушки дивана. – Да что же это, блин, такое! – Нами всплеснула руками, но воды дала. Даже вместе с аспирином. Святая женщина, кто только посмел назвать ее ведьмой. Зоро проглотил таблетки, жадно допил прохладную воду, чувствуя, как она холодит изнутри, и удовлетворенно вздохнул. Жизнь была сущим говном, но в перспективе обещала наладиться. – Ладно, я не буду тебя сейчас ни о чем спрашивать, но учти – мы еще вернемся к этому разговору, герой-разбойник, – Нами присела на диван, подушки прогнулись, и Зоро поморщился – вот бы его бедную голову ничто никак не беспокоило хотя бы полчаса. – Давай я лучше тебе расскажу, как прошло мое утро. – А сколько времени? – неожиданно поинтересовался Зоро. Последней точкой с часами был бар, и тогда было, кажется, три. Потом было не до отсчета минут, а после Зоро вернулся в номер, залпом допил треть бутылки бренди, стоявшей на столике в углу бара, и завалился на диван. Казалось, он вообще не спал, но солнце светило так, будто уже по меньшей мере полдень. – Одиннадцать двадцать, – раздраженно ответила Нами. Зоро прикинул, сколько магазинов они уже не посетили и сколько ему потом выслушивать нытья по этому поводу. И в очередной раз за последние часы пожелал, чтобы нытье и ругань были самой большой его проблемой. – Но это уже не имеет значения. Александр Родштейн убит сегодня утром. Выстрел в голову буквально на пороге собственного ресторана. Его жену и дочь так же нашли мертвыми – дома. Дозор в экстазе – им дали карт бланш в самом сердце Нью-Йорка. Торрио в бешенстве – мало того, что на его территории хозяйничают мудаки, нарушающие старые законы, так теперь еще и люди Дозора наводнят улицы. Говорят, Торрио вызвал всех и собирается расследовать и улаживать дело своими силами. – Насыщенное у тебя утречко, ничего не скажешь, – не удержался Зоро. – Ты мне еще здесь будешь язвить! Приперся в таком виде черт знает во сколько – стоит только хотя бы одному дозорному хоть одним глазом тебя увидеть – и ты в клетке! – Да я всего лишь подрался. Со старым другом, – интересное определение, но ничего лучшего в ушедший в глубокий обморок мозг Зоро не приходило. – Ты думаешь, я не знаю об этом?! Чем вообще надо было думать, чтобы устроить драку в «Плазе»! Тебе остается только надеяться, что твой дружок выглядит так же. И что найдутся достаточно смелые свидетели, которые не побоятся, в случае чего, подтвердить ваши слова. – Не волнуйся, он выглядит хуже, – Зоро вспомнил синяк под глазом Эйса, покрасневшую скулу, разбитую губу, запекшуюся кровь, ее вкус на своем языке. Он помотал головой, прогоняя ненужные воспоминания, и застонал – комната завертелась, будто на детской карусели. – Уж не сомневаюсь, – Нами скрестила руки на груди и буравила его сердитым взглядом. – И почему от тебя одни только неприятности? – Иди ты, – буркнул Зоро, но не успел отклониться от меткого пинка. – Ладно, ладно. Я сейчас умоюсь, ты закажешь пожрать, а потом мы придумаем, как выбраться из этой жопы. – Ты больше ничего придумывать не станешь! Хватит и того, что в эту жопу мы попали по твоей милости! – кажется, Нами разозлилась всерьез. – Ты сейчас же сделаешь из себя человека, я, так и быть, закажу тебе завтрак – будешь должен – и пока ты ешь, я расскажу тебе, как нам действовать дальше. – Слушай, это не я убил Родштейна! Я, блин, его видел-то пару раз в жизни сто лет назад. Чего ты вопишь как резаная?! У меня голова болит! – Зоро тоже умел злиться. Особенно – на Нами. – Потому что нехрена бухать, когда ты приехал в чужой город в чужой отель на задание! Зоро не удостоил ее ответом, но хлопнул дверью ванной с такой силой, что потом пришлось еще несколько минут стоять, опустив голову над раковиной и ждать, пока болезненное эхо в черепной коробке успокоится. Горячая вода помогла немного прочистить мысли и разложить все по полочкам. Зоро ненавидел откладывать решение проблем – всегда проще отрубить, чем сто раз отмерять, – но сейчас без этого обойтись было нельзя. Он отсортировал нависшие над ним неприятности по степени тяжести. С Эйсом, его словами, предложением помощи и остальным Зоро разберется позже. Сейчас им надо спасать свои задницы, остальное – потом. Нами сидела над вчерашней газетой, задумчиво постукивая по ней карандашом. – Я думаю, – начала она, не глядя на Зоро, – лучшее, что мы можем сейчас сделать – это остаться здесь еще на пару дней, а потом, безо всяких разборок в порту уехать домой. Сбежать – значит гарантированно подставиться. Задерживаться – вызывать подозрение. А твоя драка нам даже на руку – Родштейну выстрелили в затылок – он не успел даже увидеть убийцу. Его семья тоже вряд ли бы оказала сопротивление настолько сильное, чтобы так тебя отделать. А тут, пожалуйста, пьянь, получившая по морде, одна штука, и доказывать ничего не нужно. Зоро уже видел себя в зеркале и оценил, насколько Эйс постарался, но все равно поморщился от слов Нами. Впрочем, решил он, спорить с ней сегодня – себе дороже, у него слишком сильно болела голова, и вообще было лень. Последнее было самым весомым аргументом. Он подсел к низкому столику, где уже ждал горячий завтрак – манна небесная для человека в его состоянии – и принялся с аппетитом поглощать еду. Нами нахмурила брови, но ничего не сказала. А потом и вовсе куда-то ушла, позволив Зоро блаженно спать до самой ночи, прерываясь только на ужин и сигарету на холоде на балконе. Чертовы беременные женщины! Следующие четыре дня они таскались по магазинам, ресторанам и кафе, дважды катались на коньках – оба раза Зоро под смех окружающих падал, отбивая задницу – и один раз посетили шоу на Бродвее. Аль Капоне больше не появлялся, что было, по мнению Зоро, самым лучшим развитием событий. Чикаго, 31 января 1920 года. – А потом я говорю Фрэнки – заводи мотор и погнали, Фрэнки повернул ключ один раз, другой, но ничего не получалось. Пришлось мне, Великому Капитану Усоппу, взять все в свои руки. Я покрутил ключ, вдавил газ, и мы взлетели. Серьезно! Нет, правда! На несколько метров над землей! Это все, конечно, благодаря моему гениальнейшему плану и блестящим способностям к руководству операциями, подобными этой. Вот, помнится, во Франции, нет, даже раньше, во время Гражданской войны, меня называли лучшим стратегом Севера. Капитан Усопп… Дальнейшая речь потонула в громком хохоте Фрэнки. Тот подсел к Усоппу, закинул ему на плечо руку – тот аж просел от тяжести – не переставая при этом потягивать из любимой здоровенной кружки тот самый, добытый «в полете» виски. Зоро не считал, сколько раз Фрэнки уже вставал в любимую позу демонстрации крутости, как не считал и сколько раз Усопп повторил и приукрасил рассказ о приключениях. Они смогли прорваться через бушующее, по словам Усоппа, (и спокойное, как молоко в стакане первоклассника, по словам Фрэнки) море, причалить в Балтиморе и выехать навстречу Луффи на несколько часов раньше назначенного срока встречи с гордо поднятыми головами и флажком с пиратским флагом. Фрэнки прикупил его в каком-то сувенирном магазинчике Атлантик-Сити, пока Усопп в казино отвлекал дам своими рассказами, а потом выигрывал мелкие суммы в блэкджек. Чуть позже к Усоппу присоединился Фрэнки, они пересели за покерный стол и раздели Наки до трусов. Луффи пришел в восторг от флажка, Нами – от суммы, сэкономленной благодаря выигрышу Усоппа и Фрэнки в казино. Санджи – от того, что Чоппер наконец-то разрешил ему пить. Он больше недели пичкал Санджи лекарствами и подозрительно пахнущими настоями на травах, с которыми алкоголь никаким образом не совмещался. Санджи попробовал разок – Зоро пол ночи придерживал ему волосы и массировал спину, пока его выворачивало наизнанку. Хорошо хоть рана не открылась. Она почти зажила – по словам Санджи. По мнению Чоппера, до выздоровления после такого нужно несколько месяцев постельного режима. Но это в идеале, а пока хватило и того, что Санджи десять дней пролежал, практически не вставая. Он даже соглашался есть бульон, который варила Робин. Никто больше готовить супы не умел, а есть непроверенную пищу Чоппер тоже запретил. Поэтому сейчас Санджи, все еще немного бледный и с темными кругами под глазами, радостно закусывал виски ананасами и оливками. И плевать хотел на все вокруг. Зоро смотрел на него и думал, что, наверное, так выглядит счастье в человеческом обличье. И что он – полный мудак, этого не отменить, но хрена с два он позволит мимолетному падению в прошлое погубить то, что у него есть. Он налил себе виски и приготовился выпить, когда Луффи взгромоздился на стол посреди зала. – Давайте праздновать! – возопил он, поднимая стакан. Все присоединились в едином порыве. Даже Нами привстала на цыпочки, чтобы достать своим высоким бокалом с шампанским до кружки Фрэнки. Зоро заметил, как Луффи наклонился, чтобы чокнуться с ней. И как они посмотрели друг другу в глаза. Зоро захотелось отвернуться – настолько интимным казался этот момент. – Супер! – заорал Фрэнки так, что чайнички в баре зазвенели. – За успех! – тут же добавила Нами. – За виски! И за прекрасных дам! – крикнул Санджи. Все рассмеялись нарушению обычного порядка его приоритетов. – За Балтимор! – подпрыгнул вверх Усопп. Они радовались успеху операции. Первая настоящая удача, первая настоящая – хорошая даже по меркам Нами – прибыль. Надо только закрепить, и дальше все пойдет как по маслу – в это верили все, даже Зоро. Он подумал, что слишком часто в последнее время пьет за всякую географию. Но мысль улетела вместе с новой порцией пряного, густо пахнущего виски, ничуть не похожего на крепчайшее ирландское зелье. Они пили, смеялись, танцевали и веселились почти до рассвета. Зоро и Санджи шли домой, держась друг за друга, то и дело пытаясь врезаться в столбы и деревья и сойти с тротуара. Когда им, наконец, удалось преодолеть десяток ступеней крыльца, Зоро оглянулся назад. В свете фонарей на недавно выпавшем снегу были отчетливо видны две пары петляющих следов, то и дело сливавшихся в один. Начинался новый день, новый месяц и новая эра. И почему-то казалось – протяни руку, и вот они – все сокровища мира. – Эй, Зоро! Я устал подпирать дверь, – Зоро оглянулся. Санджи действительно стоял, придерживая дверь ногой, и курил, выпуская дым в морозный воздух. Зоро шагнул к нему, вынул изо рта сигарету, затянулся и поцеловал, выдыхая дым в рот Санджи. В это время в Атлантик-Сити неизвестные громили казино Наки Томпсона, в процессе был тяжело ранен его брат – шеф местной полиции – Элиас Томпсон. По словам немногих выживших очевидцев, один из нападавших постоянно что-то жевал. Зоро проснулся от удара по голове. Это становилось неприятной традицией. Он пошевелился, открыл глаза – Санджи лежал рядом, раскинув руки и ноги в разные стороны, и крепко спал. Зоро выругался, сбросил локоть Санджи со своего лица и только собрался перевернуться на другой бок, как в дверь настойчиво застучали. Утро обещало быть недобрым. – Кто там? – крикнул Зоро, на ходу набрасывая халат. – Нами. Вот блин. Это точно становилось традицией. Зоро распахнул дверь, впуская явно невыспавшуюся, раздраженную и раскрасневшуюся от быстрой ходьбы Нами. – Одевайся. И ты давай тоже одевайся, – Нами подошла к Санджи и пнула его по ноге. Санджи недовольно выругался и тут же рассыпался в извинениях и комплиментах неземной красоте Нами по утрам. – Может, ты хоть отвернешься? Как я, по-твоему, должен одеваться? – Зоро мог бы уйти в ванную, но хотелось мелко напакостить ведьме за мерзкую побудку. – Ладно уж, стеснительный ты наш, – Нами демонстративно развернулась на каблуках и прошествовала на крохотную кухоньку. Загремела посуда. – У вас что, даже чая нет? Болваны! – Чай закончился вчера, мисс Нами, но ради вас я прямо сейчас сбегаю и куплю! – Куда ты побежишь, времени семь утра! – Зоро уже застегивал рубашку. – А ты вообще хоть бы завтрак приготовила, женщина! – крикнул он в сторону кухни. – Ох, зря ты так, – поморщился Санджи. И действительно. Нами показалась в дверях, держа в одной руке нож, которым Санджи разделывал мясо, а в другой – половник. Большой – если таким правильно ударить, можно башку снести. – Мисс Нами, вы прекрасны, словно кухонная богиня! Нами наставила на Санджи половник, нож по-прежнему был направлен в сторону Зоро. – Знаешь ли ты, Зоро, что нельзя указывать женщине, что делать? – вкрадчиво спросила она. – Я пошутил, пошутил! – Зоро отступил на шаг. Санджи заржал, через секунду к нему присоединилась Нами. – Собирайтесь, позавтракаете в «Санни». – Что случилось-то? – поинтересовался Санджи, закуривая, как только они вышли на улицу. – Казино Наки обчистили. – Что? – в один голос спросили Зоро и Санджи. – Элиас Томпсон тяжело ранен. Дозор на ушах, Смокер в бешенстве рыщет по Атлантик-Сити. – Вот уж доброе утречко, ничего не скажешь, – пробормотал Санджи. Зоро согласно кивнул и тоже закурил. Мороз немного прочистил голову, помог проснуться. Захотелось кофе, омлет с беконом и блинчиков с черничным джемом. Зоро немедленно озвучил идею, получил от Нами «Тебе что, десять лет?!» и оставшуюся дорогу до клуба молчал. Когда они, наконец, расселись по своим местам за столом в дальней комнате «Санни», проглотили быстрый завтрак и уже допивали кофе, Нами повторила рассказ, уже для всех. – А откуда все это знаешь ты? – поинтересовался вдруг Фрэнки. – Брук принес мне свежее молоко и не менее свежие новости. – Понятно. Брук был пожилым темнокожим певцом, подрабатывавшим в «Олл Сандей» всем и сразу. Когда-то он выступал в опере, и высший свет Чикаго собирался его послушать. Билеты на его выступления стоили бешеных денег, поклонники и поклонницы заваливали подарками, он был вхож в самые высокие круги, его регулярно приглашали на обеды к губернатору. А потом он встретил Робин и враз все бросил. Ушел со сцены, потерял все контакты, сменил франтовской наряд на темный костюм. Эпатажность и любовь к женщинам, правда, не растерял, как и талант. Только теперь он позволял себе петь похабные песни и отвешивать во время исполнения сомнительные комплименты всем окружающим дамам вне зависимости от возраста и положения в обществе. Зоро подозревал, что это отчасти послужило причиной ухода Брука с большой сцены. Сейчас Брук жил в просторной квартире – пережиток старых времен, от которого он не собирался отказываться, – неподалеку от «Олл Сандей» и был, несмотря на все странности, одной из самых надежных «рук» Робин. Нами немного помолчала – не иначе как вспоминала очередной вопрос «о цвете бельишка» – и продолжила. – Но! Мы уже оплатили Наки аванс за новую партию. Подозреваю, деньги ему сейчас будут кстати, как и возможность доказать нам – и всем – что он не вышел из игры. А значит, товар будет в назначенное время в условленном месте. И мы можем его забрать. – Все это очень похоже на ловушку, – задумчиво произнес Санджи. – Нам не привыкать, – взмахнул рукой Фрэнки. – И не из такого вылезали. И я тут придумал одну штуку... Луффи задумчиво гонял по столу чашку с остатками кофе, не проявляя к беседе особого интереса. Зоро заранее напрягся. – Надо действовать быстро. Тот, кто устроил налет на казино, сейчас, скорее всего, затаился, но наверняка вылезет, если пронюхает о нашей с Наки сделке, – сказал Санджи. Все согласно кивнули. – Но как? – похоже, у Усоппа снова началась очередная я-не-могу-болезнь. – Атлантик-Сити наводнен Дозором, про ход с Балтимором наверняка уже тоже знают, я съем свою шляпу, если там нет засады. В Нью-Йорке дозорных еще больше… – А-атлична! Едем в Нью-Йорк! – подал голос Луффи. Зоро пожалел о внезапно проснувшейся проницательности. – Луффи, ты сошел с ума! Убийство Родштейна еще ни на кого не повесили, и я бы не хотел оказаться крайним. Плюс Торрио – ему вряд ли понравится, что мы проворачиваем такое на его территории. Он сдаст нас с потрохами, и по наши души пошлют Адмиралов! Я точно тебе говорю! А я не хочу умирать молодым! Я еще не написал мемуары – как тогда мои потомки узнают о Великом Капитане Усоппе?! – Насрать. Едем в Нью-Йорк! – широченная улыбка на лице Луффи красноречиво свидетельствовала о том, что решение он уже принял, за всех. – Ну, вообще, – задумчиво протянула Нами, – нас никто не будет там ждать, а значит – есть шанс проскочить. Но только если поедем все вместе. – Командой! Класс! – восторгу Луффи не было предела. – Разделимся на пары, используем обманки, на крайний случай я знаю одного человека, – Нами замялась. – Она владелица магазина фруктов, и у нее есть склад. Места там не очень много, но большую часть товара спрятать можно. Потом будем вывозить. Возможно, с боем. – Мисс Нами, вы такая умная! – благоговейно воскликнул Санджи. – А если что – набьем морды всем подряд! – из всего разговора Луффи как обычно вынес самое интересное для себя. – Ну что, кто не рискует, тот не пьет? – Фрэнки успел всем налить, и теперь раздавал бокалы. – За риск! – За команду! – За виски! – За дам! – За чертов Нью-Йорк, – пробормотал Зоро и выпил. Нью-Йорк, 12 февраля 1920 года. – Чертов Нью-Йорк, – не уставал повторять Зоро, пробиваясь сквозь галдящую толпу, стараясь не смотреть на обилие розовых сердец в витринах магазинов. Марципан, шоколад, валентинки, украшения, игрушки и прочие мелочи, которые жаждала получить каждая милая девушка в Штатах и из-за которых сейчас, посереди рабочего дня, эти самые девушки толпились у витрин, наблюдая, как мужчины всех возрастов покупают розовые свертки разных размеров. В толпе, конечно же, шныряли уличные воришки – одного такого Санджи поймал за кражей из сумочки какой-то симпатичной леди и хорошенько отпинал, чтобы неповадно было. Зоро ускорил шаг – еще немного, и они выберутся из магазинного ада на спокойные улицы. – Зоро, а давай купим открыточки для мисс Нами и мисс Робин! – неожиданно выдал идущий на шаг позади него Санджи. – Я тебя ждать не буду, – Зоро даже оглядываться не стал. – Вот ты бесчувственная скотина! – засмеялся Санджи. – Но я это предвидел, поэтому успел все купить вчера. Зоро возвел глаза к небу. Они были здесь только второй день, а он уже устал. Сказать по правде, он устал еще вчера, но вчера хотя бы была выпивка, а сегодня – только марш-бросок через весь город к магазинчику подруги Нами. За мандаринами в количестве нескольких сотен бутылок. Усопп, Фрэнки и Робин смогли успешно встретить груз, переправить его в магазин, где уже несколько дней гостили Нами и доктор Чоппер (его взяли на всякий случай). Все, что не влезло на склад, удалось вывезти без потерь, если не считать ноги Усоппа, ушибленной в неравной борьбе с ящиком. Задачей Зоро, Санджи и Луффи, сбежавшего от них с самого утра, было вывезти товар в Чикаго. – Ты опять свернул не туда, – голос Санджи вырвал Зоро из задумчивости. – Я иду правильно! Я запомнил карту! – Ты держал ее вверх ногами, придурок! – Санджи толкнул Зоро к стене. – Сейчас я тебе покажу, кто тут придурок, тупой Кок! – Зоро пихнул его локтем в ответ. Проходившая мимо пожилая женщина бросила на них укоризненный взгляд, и Санджи тут же приподнял шляпу и склонил голову, извиняясь. А потом рассмеялся. – Давно я что-то не слышал от тебя этого обращения, думал, ты совсем в водоросль превратился. – Почему это в водоросль? – удивился Зоро. – А так, просто. Похож ты на один морской деликатес. – Да пошел ты! – Обязательно! Только сначала доберемся до места. Санджи подтолкнул его к повороту в узкий проулок и тут же шлепнул по заднице, пока никто не видел. Зоро ухмыльнулся, но не удостоил его ответом, и некоторое время они шли молча. Проулок кончился вместе с блаженной тишиной, и они выпали в очередную толпу перед магазинами. – Чертов Нью-Йорк, – высказал не терявшую актуальности мысль Зоро. Санджи в ответ только рассмеялся. – Мы пришли, – указал он на вывеску в угловом доме. – «Мандарины Ноджико». Наконец-то я увижу прекрасную мисс Нами и ее не менее прекрасную подругу! – Извращенец, – пробубнил себе под нос Зоро и толкнул дверь. Звякнул колокольчик, из-за прилавка вышла молодая улыбающаяся женщина. – Добрый день, чем я могу вам помочь? – О, мисс, вы так прекрасны, что я сейчас умру! Вы можете сделать мне искусственное дыхание? – Нет, ты, извращенец! Не смей приставать к моей сестре! – Нами стояла в дверях в подсобку, уперев руки в боки и, судя по всему, готовилась с боем отстаивать честь внезапно образовавшейся сестры. Санджи, презрев опасность, бросился целовать ей ручки. – Откуда у тебя еще и сестра? – поинтересовался Зоро. – Мы выросли вместе, – пояснила женщина, ловко отвесив Санджи подзатыльник и вырвав ладонь. – Меня зовут Ноджико, приятно познакомиться. – Взаимно. Зоро. А это тупое животное – Санджи. Ноджико рассмеялась. – Вижу, ты в надежных руках, Нами, – Нами возвела глаза к небу. – Проходите, не стойте в дверях, напою вас мандариновым ликером. Совершенно и абсолютно нелегальным, – Ноджико подмигнула и махнула рукой в сторону подсобки. – Угощать их еще будешь, – тяжело вздохнула Нами, последовав за ней, присела в кресло и взяла из вазы мандарин. – А где Луффи? – поинтересовалась она. – Мы думали, он уже пришел сюда, – Санджи плюхнулся на подлокотник рядом с ней и тут же получил тычок под ребра. – Он убежал с самого утра, ничего не сказав, но я надеялся, что хотя бы о деле он не забудет, – добавил Зоро. – Вот черт! – Нами отложила мандарин и наклонилась вперед. – Вам нужно его найти, и быстро! У нас очень большие проблемы. Дозор вызвал адмиралов, Акаину в городе. – Твою мать, – выразил общую мысль Зоро. Санджи выпрямился, отошел к окну и закурил. Адмиралы – одни из высших чинов Дозора, люди с неограниченными полномочиями по поимке и устранению мафиози. Чертовски сильные, жестокие, лучшие стрелки службы. Если их посылали по чью-то голову, можно было быть уверенным – голова полетит с плеч в ближайшее время, вне зависимости от того, как глубоко на дно залег ее обладатель. Появление адмирала в любом городе обычно означало прекращение всякой преступной деятельности крупнее пары сотен долларов. Мелкими сошками адмиралы не интересовались, считая ниже своего достоинства устранять мошкару. К счастью для преступного мира, адмиралы не задерживались нигде подолгу и в худшем случае через пару недель возвращались обратно на закрытую базу Дозора в Анамосе, штат Айова, а преступная деятельность возобновлялась с новой силой. Из крупных игроков только один не боялся адмиралов – Джонни Торрио по прозвищу Белоус. Был, правда, и еще один – сам Роджер. В свое время он долго водил адмиралов за нос, а потом – сдался в обход них, так и не дав возможности прикончить себя выстрелом в затылок. Поговаривали, перед казнью он передал им привет. Зоро думал, что это полная чушь. Но встречаться с адмиралом, тем более, с Акаину – лучшим стрелком Дозора, известным тем, что еще ни разу не промахнулся, – Зоро не хотелось ни в каком виде. Но он не выбирал. – Уже известно, кто убил Родштейна? – спросил Санджи. – Нет. Но ходят слухи, что хотят сдать кого-то из людей Торрио, – ответила Ноджико. – Серьезная заварушка, – Зоро размял шею. – Надо по-быстрому найти Луффи и свалить, пока не началось. Нами согласно кивнула, а потом повернулась к Ноджико. – А ты не знаешь, кого именно? – Говорят, одного из помощников Торрио – Аль Капоне. Зоро вздрогнул. Нами ахнула. На мгновение в комнате воцарилась тишина. Зоро казалось, что сердце бьется у него в горле и того и гляди выпрыгнет через рот. – Кажется, я чего-то не знаю, – протянул Санджи. – Выкладывайте. – Эйс, то есть Аль Капоне, мы встретили его во время прошлой поездки. Это он рассказал нам о Джимми Дармоди, о, господи! Ну конечно! Зоро тоже умел складывать два и два. Твою мать! Недомафиози, играющий по грязным новым правилам, не уважающий детей и женщин, совершающий жестокие убийства и налеты и заключивший сделку с Дозором. Ван Алдена он направил за Луффи и Наки, тем самым открыв себе путь к бесплатному контрабандному алкоголю и вырубив заодно зарождающуюся подпольную империю в Атлантик-Сити. На крупную рыбу – Эйса, охотившимся за ним уже которую неделю, – натравил тяжелую артиллерию в виде Акаину. Никто не считал этого подонка Дармоди серьезной угрозой, а он успел спеться с Дозором, готовым продать портянки президента за возможность откусить кусок от Торрио. Твою же ебаную мать! – Санджи, слушай главное: Эйс – названный брат Луффи, – решил быстро ввести его в курс дела Зоро. – Нашего? – Ну а какого еще, блин?! – Нами отвесила ему подзатыльник. – Вот черт. – Да. – Нами, ты остаешься здесь, поняла? – Да ни за что! – Постойте. А где Чоппер? Он же должен быть с вами! – Пошел пройтись, обещал скоро быть. – Вот ведь тупой олень! – Полегче, я все слышу! – Чоппер вошел в комнату, грозно сверкая своими огромными глазищами. – Я тут купил пирожных для дам, а что у вас опять случилось? – Нет времени. Ноджико тебе все расскажет, ждите нас здесь, – и Нами, не слушая возражений, вытолкала Зоро и Санджи за дверь. На улице по-прежнему царила предпраздничная суета, никаких признаков надвигавшейся бури и присутствия лучшего убийцы Штатов, не наблюдалось. – Есть идеи, куда идти? – поинтересовалась Нами. – В порт. В этом городе самое дерьмо происходит в Центральном парке и в порту. За мной, – махнул рукой Санджи. Они практически бежали, Нами не отставала, но дыхание ее становилось все тяжелее. Зоро выругался про себя – не надо было разрешать ей идти. Если он позволит чему-нибудь плохому произойти с Нами, Луффи достанет его из могилы. Даже если их могилы будут рядом. Он дернул Санджи за локоть, кивнул, и они немного замедлили шаг. В воздухе отчетливо пахло морем, рыбой и машинным маслом. – Почти пришли. Теперь осталось понять, где их здесь искать. – У восьмого причала, – вспомнил вдруг Зоро. – Это их счастливое число, одно на двоих. Они в детстве придумали. Санджи с интересом покосился в его сторону, но не стал ничего комментировать. – Восьмой причал недалеко, сюда. Они не опоздали. Пришли в самый разгар драки. Луффи и Эйс, спина к спине, против трех ублюдков. Двух Зоро узнал сразу – братья Ди Алессио. Те еще подонки, начинали когда Зоро был детективом. И уже тогда было понятно – любители грязных денег, не чурающиеся никаких способов зарабатывания этих самых денег. Они были все в синяках и ссадинах, один прихрамывал на левую ногу. Завидев Зоро и Санджи, подонки переглянулись и начали медленно отступать в тень. Хрен с ними, далеко в таком состоянии не убежишь. Сначала надо разобраться в ситуации и познакомиться. Третий парень все время что-то жевал. Зоро сжал кулаки. – Я смотрю, твои дружки пришли тебе на помощь, Мальчик в шляпе, – гнусаво рассмеялся Джимми Дармоди. – А они ничего так, оклемались. Молодцы, я был уверен, что блондинчику кирдык. – Пошел ты, – сквозь зубы пробормотал Санджи и дернулся вперед. – Нет, – остановил его Луффи. – Этот мудак мой. Неподготовленных людей вид серьезного Луффи впечатлял до глубины души. Жаль только, души у них, как правило, были мелкие, и впечатлиться люди не успевали. Зоро ни за что не признался бы, но он любовался тем, как Луффи превращал врагов в отбивную. Была в этом какая-то извращенная, но очень правильная гармония. Санджи отступил назад и закурил. – Да, босс. Луффи не ответил, сейчас он видел перед собой только цель. Его кулак с хрустом врезался в челюсть Дармоди, пытавшегося острить и плевать ядом, вторым ударом он выбил нож, сверкнувший в руке ублюдка. От третьего Дармоди пошатнулся и упал на одно колено, а затем – на живот, пытаясь дотянуться до пистолета, по всей видимости, оброненного ранее. Луффи не дал ему это сделать – раздался противный звук ломающейся кости, и Дармоди взвыл, прижимая руку к груди. Луффи занес кулак для последнего удара, когда прогремел выстрел, и голова Дармоди разлетелась на сотню кровавых кусков. Луффи удивленно повернулся, на лице у него застыло выражение ребенка, у которого отобрали игрушку, быстро сменившееся ужасом. Зоро проследил за ним взглядом и почувствовал, как превращается в камень. Эйс опустил пистолет и широко улыбнулся. Стоявший у стены ближайшего склада Акаину выстрелил в тишине настолько полной, что Зоро казалось, он слышит, как летит пуля, отмеряя последние секунды жизни Эйса. Падал на землю Эйс тоже в совершеннейшем безмолвии. – Ах ты… – Луффи бросился на Акаину. – Луффи, нет! – Санджи и Нами схватили его с двух сторон, не давая вырваться. – Пустите меня! Нами встала перед Луффи, загораживая Акаину, и с размаху отвесила ему пощечину. – Придурок! Ты хоть понимаешь, что он только что спас твою задницу?! Убийство на глазах адмирала – если бы не Эйс, ты был бы уже мертв! Ты хочешь, чтобы он умер зря? Приди в себя! Луффи тяжело дышал, темная прядь упала ему на глаза, шляпа давно свалилась и лежала поодаль. Но, по крайней мере, вырываться он перестал. Зоро тем временем побежал к Эйсу. Тот был еще жив, хоть и без сознания. Кровь толчками вытекала из раны на груди, пятная рубашку и пиджак. В воздухе стоял металлический запах, перебивавший даже рыбную вонь портового квартала. Зоро поднял голову и посмотрел туда, где стоял Акаину. Тот окинул их всех равнодушным взглядом, задержавшись только на Нами, державшей лицо Луффи в ладонях. – У тебя умная девушка, молокосос, и хороший друг, был, – бросил Акаину, прежде чем развернуться и исчезнуть в одном из многочисленных переулков, ведущих от причала в город. Никого больше убивать он не собирался, они все еще были букашками, не стоившими его внимания. И на том спасибо. Луффи снова попытался вывернуться из хватки Санджи, но тот держал слишком крепко. – Санджи, пусти, я не буду за ним гнаться, – Луффи медленно, с трудом разжал кулаки. Санджи отошел на шаг, Луффи бросился к Эйсу, упал рядом с ним на колени и прижал к себе. – Он еще жив, – произнес Зоро, отодвигаясь и поднимаясь на ноги. Пальцы его были в крови Эйса, и он сжал их, удерживая алые капли, будто это могло помочь. – Нам нужен Чоппер, – сказала Нами. – Если быстро сбегать… – Нет, – голос Луффи, обычно ясный и громкий, сейчас казался потускневшим. – Нет, мы понесем его в магазин. – Он может не выдержать, такие раны лучше не тревожить, – даже слабых познаний Зоро в медицине хватало, чтобы понять, что Эйс уже не жилец. – Нет, – Луффи с трудом поднялся, по-прежнему прижимая Эйса к себе. – Санджи, показывай дорогу, быстро. И они побежали. Дома, машины, люди мелькали вокруг них сплошной разноцветной вереницей. Зоро видел перед собой только спину Луффи и физически чувствовал, как утекает драгоценное время. На одном из перекрестков он обернулся и увидел, что Нами начала отставать. Вздохнув, он шагнул к ней, подхватил ее на руки, не слушая возражений, и побежал дальше. Санджи и Луффи уже свернули за угол, и Зоро на секунду замедлил ход. – Господи, ты что, даже дорогу, по которой шел полчаса назад, не можешь запомнить? Направо! – Нами для верности указала пальцем, Зоро с трудом поборол искушение случайно ее уронить. Они влетели в магазин, когда Чоппер уже склонился над Эйсом, разрезая его одежду. Нами и Ноджико заметались по подсобке, собирая воду, чистые повязки и лечебные мази из чемоданчика Чоппера. Луффи стоял у дивана рядом с головой Эйса и перебирал его волосы. Даже с расстояния нескольких метров было видно, что его пальцы дрожат. Зоро попытался прикурить и понял, что его руки тоже мелко трясутся. Санджи подошел сзади и несильно сжал его плечо. Стало немного легче. Чоппер распрямился и покачал головой. По комнате пронесся вздох. – Он очнулся. Я могу вколоть ему обезболивающее, тогда он снова уснет, и смерть будет безболезненной. – Не нужно, – покачал головой Луффи и опустился на колени перед Эйсом, держа его за руку. – Он был бы против. Лоб Эйса был покрыт испариной, кожа – иссиня-бледной, даже веснушки, казалось, потеряли свой цвет. Он дышал хрипло, с присвистом. – Эйс? – тихо спросил Луффи. Веки Эйса задрожали, и он открыл глаза. – Братишка Луффи, – с трудом выговорил он. – Какого хера, Эйс?! Не смей умирать! – Ну уж прости, – по лицу Эйса прошла судорога. Зоро инстинктивно подался вперед. Эйс криво усмехнулся, совсем не похоже на себя. – Я не хочу, чтобы на свете были еще такие, как я… Твой сын… – Луффи вытаращил глаза. Эйс усмехнулся и тут же скривился от боли. Прикрыл на секунду глаза и продолжил: – Мой племянник – самый везучий еще не рожденный засранец в этом мире. И я хочу, чтобы у него был выбор. Он делал паузу почти после каждого слова, конец предложения он произносил, закрыв глаза и едва дыша. – Мои деньги… – Эйс закашлялся. – Мои деньги и деньги моего отца в ячейке банка «Континенталь». Тебе их отдадут, пароль – ты знаешь. Я указал тебя доверенным лицом. – Нет, Эйс, ты слышишь меня?! Не смей умирать, блин! Ты офигел! Как же наша клятва?! – по щекам Луффи катились слезы, но он даже не пытался смахнуть их. Эйс с видимым усилием открыл глаза. – Луффи, ты обязательно станешь королем мафии. Я всегда это знал. Жаль только, я не смогу этого увидеть. Не жалей о потерях, братишка. Смотри вперед, не останавливайся. – Эйс облизал пересохшие губы с трудом повернул голову набок. Зоро вздрогнул, столкнувшись с ним взглядом. Луффи прижал Эйса к груди и покачивался из стороны в сторону. Эйс закашлялся, его губы окрасились кровью. – Спасибо… что любили меня. По его телу прошла дрожь, он хрипло вздохнул, улыбнулся и закрыл глаза, уже навсегда. Зоро сжал окровавленные кулаки и закусил губу. Глаза щипало. Нами и Ноджико плакали, не скрываясь. Луффи дрожал и хлюпал носом. Спустя некоторое время Санджи отпустил плечо Зоро и нарушил тишину. – Надо выбираться отсюда. Луффи обернулся, кивнул, медленно поднялся на ноги и натянул на глаза шляпу. – Я хочу похоронить Эйса в Чикаго. Чикаго, 14 февраля 1920 года. Эйса похоронили неподалеку от загородного дома, купленного Бруком еще в зените славы. Он продал его Нами две недели назад, после того, как узнал о ее беременности. Торговались они исключительно из любви к искусству, все бумаги Брук оформил сам, пока они были в Нью-Йорке. Сказал, что слишком стар для беготни по портовым кварталам, и напряг связи, чтобы помочь отвести глаза всем излишне любопытным дозорным в городе, пока команда везла самую дорогую на свете партию контрабандного виски. Надгробие Эйса смотрело в сторону далекого моря, ветер трепал ветви канадского клена, у корней которого Фрэнки и Зоро вырыли могилу. Зоро представлял, как будут сменяться времена года: сначала на клене появится ярко-зеленые молодые почки, затем – листья, которые будут отбрасывать на могилу резные тени жарким летом, потом настанет осень, листья сменят цвет и покроют разноцветным ковром холмик земли. Луффи выбрал идеальное место последнего приюта для знаменитого гангстера по имени Аль Капоне. Опускали гроб в молчании, Нами всхлипнула несколько раз, прикрывая рот ладонью. Зоро плохо видел, как Луффи бросил первую горсть земли – в глазах все расплывалось. Зато он кристально ясно разглядел надпись, выбитую на надгробии: «Смотри вперед, братишка». А после все пили, не чокаясь, Брук затянул какую-то замысловатую мелодию, Робин подпевала себе под нос, а Луффи рассказывал истории из детства о себе, Эйсе и третьем брате – Сабо. Они играли в пиратов и разбойников, строили дома на деревьях, зарывали ценные клады со всякой всячиной, воровали яблоки в саду у самого мерзкого деда в деревне, а после – приходили с извинениями, и дед угощал их сладким чаем. Рассказывал, как однажды маленький Эйс пнул под коленку заезжего писателя, сказавшего, что детей мафии нужно убивать в младенчестве. И как Эйс отвешивал Луффи щелбаны каждый раз, когда тот начинал хныкать. Они смеялись, плакали и снова пили, и так всю ночь. Разошлись, только когда пристроившийся на плече у Фрэнки Усопп начал всхрапывать под общий хохот. Зоро заметил, как Фрэнки в который раз за вечер вытирает глаза. Зоро не спалось, и он до рассвета сидел на крыльце, глядя на растущее вдалеке дерево с голыми ветвями и маленький камень у его корней. Он вспоминал, как впервые встретил Эйса. Не в качестве клиента детективного агентства, а раньше, в маленьком баре на окраине Манхеттена. Они сразу же подрались. Поцеловались тоже сразу. Зоро не представлял, что целовать парня будет так здорово, и голова будет кружиться в сто раз сильнее, чем с самой красивой девушкой, а кровь пылать от одного лишь прикосновения. Зоро улыбнулся, вспоминая, как Эйс, абсолютно обнаженный, рассказывал ему историю о том, что станет крутым мафиози, у него будут свои деньги, выпивка и приключения. Обязательно много приключений. А потом он привезет в Нью-Йорк непутевого младшего братца, и жизнь станет прекрасной. Эйс тогда был совсем юным, полным надежд и желания пробивать себе дорогу наверх с помощью кулаков, ножей, убийственной вежливости и улыбки. Пользоваться наследством и остатками влияния отца он не хотел из принципа, так и сказал в ту самую первую ночь. А улыбка у него, кстати, совершенно не изменилась. И все так же притягивала взгляд и зажигала огонь, после встречи поселившийся где-то в солнечном сплетении у Зоро. Только в последний раз она ничего не зажгла. И погасила тлевшее в душе пламя. Зоро думал, что отпускать человека, оказавшего такое влияние на всю его жизнь, будет чертовски тяжело, но на душе было легко и спокойно. Санджи вышел на крыльцо в тот момент, когда над холмом, деревом и камнем начал разгораться рассвет. Накинул на плечи Зоро одеяло, закурил и сел рядом. Зоро тоже достал сигареты и чиркнул спичкой. – Знаешь, когда-то, еще до встречи с Луффи, мы с Эйсом… – начал он. – Я не хочу знать о том, что давным-давно прошло, – Санджи выпустил дым, нащупал под одеялом холодную ладонь Зоро и переплел их пальцы. Зоро сжал его руку и замолчал. Когда солнце, наконец, выползло из-за горизонта, Зоро поднялся и, не оглядываясь и не отпуская руку Санджи, вошел в дом. Чикаго, 23 июля 1922 года. Пухлощекий темноволосый малыш неуверенно шагал по мощеной дорожке к дому. Периодически он останавливался и оглядывался в поисках мамы. Улыбался, увидев, что она стоит за ним и готова в любой момент подхватить его, и продолжал путь. Он то и дело отвлекался на цветы, растущие около дорожки, бабочек, птичек и цветные камушки, по которым он шел. Зоро наблюдал за ним с улыбкой. За прошедшие полтора года их жизнь изменилась. Братьев Ди Алессио Луффи и Зоро убили в Атлантик-Сити через месяц после похорон, прямо перед носом у Наки Томпсона, чем заработали весомую скидку на очередную партию. О трупах Наки позаботился сам, добавив, что для него честь работать с молодым поколением, играющим по старым законам. Награды за них выросли втрое, им пришлось научиться рисковать с осторожностью. Поток контрабанды ширился, деньги текли ровным потоком, и, чтобы сбавлять их, Нами и Робин придумали и создали целую систему дешевых прачечных сначала во всем Чикаго, потом – и в соседних городах. Весна сменила зиму, лето – весну, а осень – лето. Усопп и Фрэнки организовали мастерскую по починке машин, Брук неожиданно увлекся джазом и присоединился на время к старому приятелю Кингу Оливеру и его группе. Вместе они собирались объездить все штаты, и в каждом следующем Брук обзаводился юной любовницей и деловыми связями, которые помогали наладить новые каналы сбыта для их империи. Жизнь стремительно набирала обороты. Санджи вышел на крыльцо следом за Зоро, выдохнул дым около его щеки. Зоро, не сводя глаз с Нами и малыша, сделал шаг назад, облокачиваясь плечом о плечо Санджи. Малыш пошатнулся, сел на попу и собрался было захныкать, когда Нами подхватила его и закружила, смеясь. По ее коротким рыжим кудрям прыгали солнечные зайчики. Малыш замер от восторга, потрогал один пальчиком и тоже рассмеялся – заливисто и от души. А потом обнял Нами за шею и смачно поцеловал в подбородок. Санджи довольно хмыкнул. Солнечный луч сверкнул в густой кроне дерева на холме, перескочил на розовые кусты у дорожки, затем – на Нами, и, наконец, на малыша. Тот смешно прищурился. Подошедший сзади Луффи, широко улыбаясь, обхватил Нами и малыша. Тот снова захихикал. – Ты и правда самый счастливый на свете маленький засранец, Манки Д. Эйс, – тихо произнес Зоро и улыбнулся. На душе было легко и спокойно, а приключения только начинались.