Дитя Гекаты

Когда за детенышем закрылась дверь, Кингсли глубоко вздохнул и посерьезнел. — А вот теперь можно и поговорить. Северус? — Можно, можно, — я негромко фыркнул. То, с какой страстностью детеныш кинулся выбивать обещание «обязательно дождаться, когда я вернусь с занятия!», озадачивало. Было в этом что-то неправильное, непривычное, что-то, от чего начинало неприятно зудеть где-то за грудиной и отдаваться глубоко в горле. Даже представить себе немыслимо такое поведение Гарри Поттера — того Поттера, который еще не победил Лорда. — Наконец-то тебе можно не симулировать радость встречи. — Как был скотиной, так и остался, — сообщил потолку Кингсли. — Отчего ты решил, что я симулирую? — Дай-ка подумать… Я в очередной раз закружил по комнате. В кабинете оказалось на удивление уютно, даже не ожидал. Министерство обычно навевало глухую тоску и не менее глухую злость, когда наверху пришлось вместе с детенышем изображать из себя законопослушных магов, мне в какой-то момент захотелось крови. Пожалуй, только его присутствие удержало меня от охоты на надоедливых и шумных людей. Здесь же, несмотря на явственно ощущаемый неслабеющий интерес Кингсли к моей персоне, я успокоился довольно быстро. Действительно, уютно. Не сравнить, конечно, с ритуальным залом Люциуса — но имеет ли смысл сравнивать что-то с местом рождения? Второго рождения, не забывай, Северус, и спасибо, Великая Мать, за Твою милость. Интересно, а в отделении, куда папаша притащил рожать маму, мне тоже было бы комфортно? Не проверить, сейчас уж тем более, в таком виде соваться к магглам бессмысленно. Впрочем, вряд ли, этой звериной чувствительности за мной раньше не водилось. — Северус? Звук приятно огладил слух, почти скатился по голым плечам. Удивительное дело, до того, как умереть, я не придавал значения, насколько богатый у Кингсли голос. И теплый, поразительно теплый. Я даже запнулся на этой мысли. Люциус тоже может похвастаться выпестованным годами и гордостью голосом, мой самовлюбленный друг всегда прекрасно владел интонациями, но именно сейчас я вдруг понял, что его сладкая речь невидимой пленкой накрывала кожу, вызывая почти физическое ощущение стягивания. Интересно. Было ли раньше так же? Очень интересно. А как бы ощущался голос Лорда? Эта мысль горечью отозвалась где-то под языком, заставив поморщиться. Пожалуй, над этим стоило поразмыслить попозже. А пока от меня тут вообще-то ответа ждут. — Давай считать, Кингсли. Или лучше, — я развернулся к собеседнику и добавил насмешку в свои интонации. Ха, не один Люциус учился владеть своим голосом, — господин Исполняющий обязанности Министра Магической Британии. Перед тобой сейчас признанный Пожиратель смерти. Беглый, обязан добавить. Убийца. Любому порядочному магу этого было бы достаточно, я молчу про авроров. С каждой фразой я взмахивал рукой. Если постараться, то на грани слышимости можно было уловить тонкий свист рассекаемого когтями воздуха. Будем считать, что это придает весомости моим аргументам, не признаваться же, насколько приятен этот звук. Мне вообще многое нравилось в новом теле. И, пожалуй, в новом сознании. Даже то, как легко текли мысли, заполняя разум образами, ассоциациями, запахами и непривычными ощущениями, не раздражало, скорее интриговало. — Но на этом можно не останавливаться. Давай вспомним, что я больше не человек. Темная тварь. Дикая, неуправляемая… как там дальше в министерских формулярах? Подлежащая немедленной регистрации, установлению надзора и изучению с последующей ликвидацией в случае необходимости. Я остановился в шаге от стола, поднес руку к собственному носу, стукнул двумя когтями друг о друга. И осведомился: — Надо ли добавлять, что я не дамся? Кинсли шумно выдохнул и поднялся. — Пить будешь? — Что? — Пить, говорю, будешь? — Он подошел к полкам, аккуратно прикоснулся палочкой к неприметной книге, после чего в сторону отъехала целая секция, открывая небольшой бар. Я нахмурился. Планируется допрос? Я внимательно наблюдал, как он выбирает бутылку, достает стаканы, затем все же счел нужным сказать: — Не факт, что на меня сейчас подействует веритасерум. — Проверим как-нибудь в другой раз. Кингсли развернулся и протянул мне пузатый стакан, в котором плескалось янтарной жидкости на полпальца. Сам вернулся к столу и оперся на него бедром, задумчиво делая глоток из второго, точно такого же стакана. Я подозрительно принюхался. Пахло виски — резко и насыщенно. Но – только виски, никаким дополнительным зельем от стакана не несло. Я некоторое время размышлял, а потом осторожно засунул внутрь язык, стараясь не коснуться поверхности напитка. Раз уж у меня теперь есть еще один орган чувств, задействуем и его. Быть не может, чтобы Кингсли не воспользовался моментом. Да и лишний раз напомнить о моем… хмм… новом состоянии было полезно. Кончик языка мелко вибрировал, считывая информацию, собирая чувствительными рецепторами испарения. В какой-то момент внезапно алкогольных паров стало слишком много, я поспешно спрятал язык, едва его не прикусив, и сглотнул, быстро отводя от себя стакан. В горле запершило, а в носу нещадно зачесалось, я открыл было рот, чтобы решительно отказаться — и оглушительно чихнул. Ладонь рефлекторно сжалась, во все стороны брызнули осколки, а виски залило руку. От неожиданности я подпрыгнул и снова чихнул. — Ну ты даешь, Северус. То еще представление. Удержаться не удалось, я фыркнул, чихнул в третий и последний раз и, наконец, посмотрел на Кингсли. Тот еще раз пригубил виски. В глазах отчетливо светились любопытство, юмор и… добродушие? — Там не было зелья. Вот этого я как раз понять и не могу. Кингсли давно уже следовало меня скрутить (по крайней мере, попытаться) и допрашивать, а не наблюдать расслаблено, как за необычным, но не слишком опасным явлением. — Я же сказал, проверять будем потом. Я так понимаю, алкоголь тебя не прельстил. Воды? — Ты с ума сошел? — Нет, Северус, ты не скотина. Ты недоверчивый зануда с манией преследования. Кингсли вздохнул, залпом допил виски и со стуком поставил стакан на стол. — Во-первых, тебя оправдали. Посмертно, но с этим что-нибудь придумаем. Во-вторых, убийца ты тут не единственный. — Он ткнул пальцем в мою сторону. — И по этому поводу мы еще поговорим, не надейся вывернуться. А что касается темной твари… Тут ты, пожалуй, не зря тревожишься. — Я не тревожусь, — надменно заявил я и сложил руки на груди. — Знаешь, теперь, с твоими когтями, это выглядит гораздо эффектней. Ого, а уж с рычанием тем более! Я усилием воли подавил действительно вырывающееся откуда-то из глубин живота негромкое рычание. — А вот сверкать глазами, как раньше, у тебя уже не получается. Впрочем, и без этого жутко, сложно определить, куда ты на самом деле смотришь. Он что, смеется надо мной? — Издеваешься? — вкрадчиво поинтересовался я. Но руки все же опустил, а потом даже заложил их за спину и снова закружил по кабинету. Долго оставаться на одном месте было неприятно, возникало дурацкое ощущение, будто что-то шевелится под кожей. Первое время после пробуждения я методично осматривал себя, но ничего не смог уловить и временно махнул на это рукой. Разберусь. К тому же двигаться было приятно. — Разве что совсем немного. — Как меня могли оправдать? Дамблдор… — Не оставил ничего, — к моему раздражению перебил меня Кингсли, после чего вздохнул и потер виски. — Нельзя сказать, что я доволен этим фактом, если честно. Это он мне говорит о недовольстве? Мне? Если бы я не умер, быть бы мне в Азкабане. Я до сих пор не вполне уверен, что меня еще не попытаются туда запихнуть. Пожалуй, это даже было бы интересно. — Этого следовало ожидать. — Северус, тебе обязательно мельтешить перед глазами? Я неопределенно повел плечами и остановился. Какое-то время можно и потерпеть. Конечно, он подозрительно благодушно настроен по отношению ко мне, но лишний раз испытывать его на прочность не стоит. Некоторое время можно и постоять. Недолго. И посверлить Кингсли взглядом. Люциус начинает забавно дергаться, когда я так же пристально на него смотрю. Не ожидал мой эгоистичный друг такого поворота, не ожидал. — Спасибо. Так вот, Дамблдор не оставил после себя ничего, однако озаботился очень важной вещью. Он рассказал мне про свой план незадолго до смерти. — То есть, ты все знал? Пожалуй, до своей гибели я бы страшно оскорбился. А сейчас мне разве что любопытно. Кингсли покачал головой. — Не все. Думаю, все знал только сам Дамблдор. Но я был в курсе, что ты наш. — Что-то было не слишком заметно. — Молчал бы уж, шпион-параноик. Кто, как ты думаешь, тебя прикрывал весь тот год? — Это ты меня сейчас насмешить пытаешься? Вместо ответа Кингсли задумчиво провел ладонью по гладкой макушке. Потом подхватил стакан, оттолкнулся от стола и снова подошел к бару. — Северус, — серьезно сказал он, наливая себе еще одну порцию виски. — За год твоего директорства я благополучно порушил пять покушений на тебя. Пять. И поверь, убивать члена Внутреннего круга пришли бы не дилетанты. Я нервно клацнул когтями, затем, опомнившись, снова спрятал руки за спину. Это… неожиданно. — И ты хочешь сказать… — Что я делал для тебя, что мог. Предугадать Волдеморта, правда, не удалось. Удержаться было выше моих сил. Я даже сам не до конца понял, как оказался совсем рядом с Кингсли, бесцеремонно вторгнувшись в его личное пространство. Наши носы почти соприкоснулись, а я угрожающе прищурился. — Ты намеревался меня… сохранить? Как кого? Карманного Пожирателя? Личного шпиона? Ты кем себя возомнил, Кингсли? — Как соратника, члена Ордена и своего человека, — невозмутимо поправил меня Кингсли, не выказывая видимого недовольства. Я едва не задохнулся от возмущения и зашипел, обнажая острые зубы: — Я никогда не был твоим человеком. И уж тем более я не твой сейчас! — Решать вопрос субординации бессмысленно, пока ты не скажешь мне, чем хочешь заняться. Субординация? Он что, и в самом деле?.. Я резко отпрянул, но взгляд от его глаз не отвел, выискивая малейший намек на ложь. — Знаешь, — сообщил Кингсли, — в этом облике ты приобрел совершенно убийственную грацию. Хищную. Хотел бы я посмотреть на тебя в деле. За время, пока я торчал в ритуальном зале Малфой-мэнора, кто-то перевернул мир вверх ногами? Или я зря гордился своим пониманием людей и упустил в Кингсли что-то важное? — С ума сошел? Кингсли невесело усмехнулся. — Еще не успел, но на грани. К тому же этот вопрос ты уже задавал. Так тебе налить воды?