Abeyance

Кристин разъезжает по городу на метро, хотя в гараже у нее стоит старый отцовский байк. Она курит трубку, хотя в кармане всегда лежит пачка красного «Marlboro». Она срывает объявления гадалок на автобусных остановках и звонит на указанные телефонные номера. И каждый раз спрашивает: «Я жива?» Кристин встает посреди оживленного шоссе. Машины проезжают мимо нее, и будто даже проходят насквозь. Глотает таблетки и падает на два дня с болью в голове. Но каждый раз — «Я жива?» И тишина на другом конце провода. Маленькие стальные паучки разрывают ее кожу, оставляя кровоточащие следы — на руках, ногах, ключицах. Они вырезают на ее коже слова на неизвестных ей языках. Ее шрамы не заживают, а лишь покрываются тонкой пленкой отчаяния. Застывшее серым пеплом время присыхает к ее бесцветным волосам. Порванные струны вен проглядывают сквозь полупрозрачную бледную кожу. Но ее по-прежнему волнует один лишь вопрос: «Я жива?» Гадалка на другом конце провода молчит. Молчит и Кристин. Они будто бы играют в игру, кто первым повесит трубку. И Кристин всегда проигрывает. Ее спрашивают: «Вы хотите поговорить о будущем?» Девушка отвечает вопросом на вопрос: «А оно у меня есть?» Там, где должно быть сердце — холод, пустота, сплетенный тугой комок электрических проводов. Разбухший черный нарыв на грудной клетке с острыми рваными краями. А вместо души — обуглившаяся надежда. Надежда на то, что она ничего не почувствует. «Я жива?» «А тебе больно?» «Не знаю…» «Если да — то ты жива. Если нет — мертва. Все просто: жить больно, умирать легко. Сделай свой выбор.» Она делает вид, будто и не замечает, что на другом конце провода уже давно раздаются короткие гудки — собеседник бросил трубку с полчаса назад. Голоса в голове — это ведь нормально, правда? Во всем мире не найдешь могилы с именем Кристин Эбейнc. Однако, она раз за разом повторяет один и тот же вопрос: «Я жива?» И каждый раз — тишина в ответ.