Я люблю тебя!

Оккупировав целый подоконник, и испытывая абсолютную радость по этому поводу, я углубилась в свою работу. Жуткая вещь – эти муки творчества, хочу я вам сказать, особенно когда сюжет никак не хочет продвигаться. А в этот раз он не только не хотел, но и наотрез отказывался. В школе писать было не совсем удобно, но вдохновение, как назло, приходило именно тут. Перемена только началась, и времени у меня было достаточно. Практически полностью уйдя в себя, я не заметила, как ко мне подкрался Максим. Этот «рыжий гоблин», как часто я его называла, был моим лучшим другом. Между нами не встали ни два года разницы, ни моя неустойчивая психика, ни его чрезмерно буйная фантазия (по мне, мы со стороны выглядели вообще как парочка психов). Он единственный знал о моем графоманском хобби, и всячески поддерживал мои начинания, исполняя роль личной беты. - Ну как обстоят дела? – от удивления я шарахнулась в сторону, и Макс, воспользовавшись ситуацией, залез на подоконник. - Как обычно, - отмахнулась я, расстроенная из-за захваченной территории. - Не хорошо, не плохо и не нормально. Знаю. - Видишь ты и сам все знаешь, - как-то он немного мешал мне. - Над чем кропишь, - парень склонился к почёрканному листку. - Да так…не могу придумать сцену признания… -…в самом страшном преступлении века?- глаза его округлились в ненатуральном испуге. - В любви, идиот! - По-моему, легче признаться в первом, - он вздохнул. - По-моему, тоже, - я вздохнула в ответ. - Но тянуть резину дальше просто некуда. - А кто кому сознается? - Исса… Это была героиня моей последней истории, которая как ни прискорбно близилась к финалу. - И как же это произойдет? Мне фантазия отказывает, - ох уж это ехидство в голосе, у меня может тоже фантазия отказывает. И поэтому честно сознаюсь: - Пока не знаю, в вариантах есть: тихий шепот (естественно на ушко), истеричный крик, доверительное произношение, и так дальше. - Да это сложно, а кроме этого еще и банально. Все эти шепотки, истерики не для этой героини. - Спасибо, друг, а то я не знала! – обидно прям до слез, потому что и сама это прекрасно понимаю. На его лице появляется виноватая улыбка, вот-вот пускай ощутит свою неправоту. - Ладно, а как ты признавалась в любви? - Крайне неудачно, - и это еще мягко сказано. – Исса умнее меня, она такого никогда не скажет. - Хорошо, - пытается зайти с другой стороны, - а как-бы ты призналась в любви. Я недоуменно уставилась на него: - Спроси что-нибудь проще. - А мне можешь сказать три заветных слова? – и улыбается так ехидно-ехидно, вот именно за такую улыбку он и стал «рыжим гоблином». - Я люблю тебя… - это скорее звучит как вопрос. Максим недовольно морщится. - Я тебе не верю, - не удивительно я и сама себе ни за что не поверю. - Я люблю тебя, – звучит более уверенно, но все равно коряво. - Уже лучше, -наверное он прав. - Я люблю тебя! – вышло слишком громко и на нас начали коситься окружающие. - Нет, она бы сказала не так, - опять ему не нравится. – Я люблю тебя, - в его исполнении звучит куда правдоподобнее. - Я люблю тебя! – пытаюсь представить себя на месте героини. - И последняя попытка, - странно Макс все еще верит в меня. - Я люблю тебя, - ого, как голос дрогнул. Я прямо сама почувствовалась, и друг тоже оценил. - Вот как сказала, так и напиши. Он встает с подоконника и уходит по своим делам, а я смотрю ему вслед, и понимаю что: -Макс, - он оборачивается. – Ты знаешь,- встаю посреди коридора,- я просто люблю тебя. Вышло действительно просто, как констатация факта или аксиомы, чего-то такого, что не требует подтверждения или доказательств. На меня все смотрят, как на последнюю дуру. А мне счастливо! Вот для чего нужны друзья. Они учат нас любить и правильно говорить о чувствах. Макс расплывается в довольной улыбке, и показывает большой палец. Проблем с признанием главной героини больше не было – отпали сами собой. Написала, так как почувствовала (в самый последний раз).