Fever's End

Она немного вздрогнула от хлопка двери и повернулась посмотреть на вошедшего. Но он не сильно ее заинтересовал. Ее плечи покрыла мелкая дрожь, и теперь она чувствовалась еще сильнее. - Я дома… почему ты там сидишь? Замерзла ведь, - в его словах не было ни капли заботы или беспокойства. Это были одни из тех обязательных фраз, который ты должен сказать, чтобы не показаться невежественным. В крайнем случае, они такими стали. Жизнь стала задачей, а не желанием. Не осталось ничего кроме холода. - Подойди. Это не страшно. Я думаю, почему я раньше тут не сидела, - голос Бом не излучал не единой эмоции. Это тоже не было просьбой. Она знала, что он подойдет. Он всегда подходит. Это было даже забавно. Она знала, что Джон ее не любит, да и уважения большого к ней не испытывает, но все равно любая ее фраза было для него как будто приказом. Это было единственное, в чем она была уверена. Она не знала, все дело в строгом воспитании или он просто такой человек. И он подошел. Он уже понял, что не один устал. Ее глаза больше не излучали никакого света, но он все еще хотел казаться сильным. Даже сам верил в свою силу. Думал, что все это временное недомогание. Но это была бесконечная меланхолия, которая засасывала их все глубже в свои дебри с каждой минутой. Отвратительное чувство безысходности. Джон попытался приобнять девушку за плечи, но она подалась вперед вырываясь. Сегодня объятья не нужны. Его рука все еще чувствовала тонкий шифон ее сарафана. - Сядь, пожалуйста, - прошептала она одними губами, как будто боясь кого-то спугнуть. Он сел на подоконник рядом с ней свесив ноги как будто в небытие. Но страха не было. Он исчез еще раньше. Джон смотрел на ее профиль. Сегодня необычайно красива. Она заплела цветы в волосы. Точно девушка не того времени. Иногда ему действительно казалось, что Бом пришла к ним из другой эпохи, а то и прилетела с другой планеты. Слишком красива она была, слишком не от мира сего. Она пришла в его жизнь, перевернула все, что он знал с ног на голову, и ушла в себя. Оставив его одного со всем холодом и страхом. С той неописуемой болью, которая пронзала его при каждом движении. Он ненавидел ее за это. Он не мог понять, откуда в ней столько жестокости. - Знаешь, мне кажется, я потерялась, - она говорила все так же тихо и очень быстро, не давая себе времени на лишний глоток воздуха. Как будто его не хватало, и она боится потратить последний, такой нужный запас. - Ты постоянно куда-то спешишь. Мы спешим. Да все спешат. А я так и не узнала куда. Даже сейчас они бегут. Думаешь, у них есть место, куда хочется бежать? Я так завидую. Просто знать, куда идешь. Я постоянно мечусь. Как будто я бегу по кругу. Бесконечно. И не знаю к чему. Кто-то определил за меня мои цели, желания, мое все. А я не могу решиться. Почему мучаюсь я , а не те кто решал? Я даже не могу сама принять сои желания. Я жду одобрения от людей, которые сверху. А они наверняка ждут его еще от кого-то. И снова я чувствую себя в этом колесе. И я так устала от бега. Мне больно из-за этого. Из-за своей беспомощности. Знаешь, я вчера смотрела одно из этих глупых шоу. Там готовили яблочный пирог. Он был таким красивым. И я подумала, что ты будешь рад, приготовь его я. Но у нас не оказалось муки. И мне стало так обидно, что я думала, что заплачу. Но слез не было. Кажется, они тоже потерялись. Как и я. Джон больше не смотрел на Бом. Все что он мог – это нащупать своими пальцами ее, и сжать их так сильно, чтобы она почувствовала, что еще существует. Он просто не мог. Он тоже устал. Ему казалось, что это одна из ее жестоких пыток: напоминать об этом холоде. - Я не знаю. -Когда все это закончится? - ее голос был все таким же бесцветным. - Я не знаю. Летать это приятно? - Очень. Невесомость. Так приятно. Пару секунд и ты больше ничего не чувствуешь. - Откуда тебе знать? - Я так думаю. Я бы попробовала. Это не страшно. Наверно. Впервые за последнее время Джон посмотрела на девушку с доверием. Он легко потянул ее за руку и успел лишь подумать, что ее желтый сарафан наверняка будет очень красиво развеваться в полете. Когда их найдут, будет много печали и жалостливых речей. Но лишь один незнакомец из толпы плачущих дев и стариков, сокрушающихся о глупости молодых - улыбнется. Ведь они то нашли конец своей лихорадки.