***
Тсунаде с тяжелым вздохом отложила увесистую папку со штампом «Секретно» в сторону. Голова трещала и хотелось напиться до невменяемого состояния. Чертов Данзо, сучий интриган по вине которого произошла огромная трагедия, перечеркнувшая жизни целого клана, трусливые старейшины, потакавшие всем идеям этого маразматика. Это было жутко. Особенно две сломленные жизни. Неправильно, неестественно. -Мать твою! Ублюдок! – Хокаге хлопнула ладонью по столу с такой силой, что тот треснул и развалился на четыре равные части, а ее помощница вздрогнула, - Шизуне, тащи саке и никого ко мне не впускай. Яростный крик начальницы и подруги заставил девушку торопливо выбежать из комнаты.***
Данзо ослушался приказа третьего Хокаге и все же пошел на поводу у своих страхов и амбиций. Лишь получив намек на то, что клан Учиха готовит переворот, он просто решил повырезать их как какой-то скот, не считаясь ни с чьим мнением. Ему нужна была власть, а встать у себя на пути он не мог позволить никому. Но даже это не показалось ему достаточно устрашающим. Приказ о уничтожении получил никто иной, как Учиха Итачи, старший сын главы и в то время капитан АНБУ. Когда парень читал приказ, вроде как подписанный рукой Хокаге, в душе у него бушевала ярость, он никогда не был сторонником радикальных мер, предпочитая оставлять их на самый крайний случай. Ненависть к деревне, к Третьему и ко всем жителям наполнила сердце юноши, но Итачи даже не изменился в лице. Коротко кивнул, принимая миссию, и исчез. Маленького Саске спасло чудо. Ну или не совсем оно, но в тот момент он этого не знал.***
Из такого рода размышлений Пятую вывел грохот широко распахнутой и ударившейся о стену двери, и белое как мел лицо помощницы. Ее вид говорит о том, что стряслось что-то невероятное и, пожалуй, не самое приятное. - Там.. там! – девушка тяжело дышит, что свидетельствует о пробежке и явно не на короткие дистанции. - Не мямли! – рявкает Великая неудачница и вскакивает со своего стула. - Сакура.. Наруто и.. Учихи, оба.. Кофейные глаза расширяются в шоке, новость невероятная. Тсунаде срывается с места и, схватив брюнетку за рукав, пулей вылетает из кабинета.***
Поле боя повергло Наруто в тихий шок, сердце бешено стучало, а в мозг пробралась предательская мысль о том, что тут никто не мог выжить. Но блондин старательно ее отгонял и упрямо твердил себе, что это Саске-тэме, что он живучий и не мог вот так просто его оставить. Этого не должно было произойти. Поэтому парень осторожно и упрямо шел вперед, по разрушенным камням, сухой крошкой потрескивающими под ногами, вдыхал спертый запах, в котором будто физически чувствовалась боль и отчаяние и с содроганием смотрел на пятна крови, боясь рядом с одним из них увидеть тело своего друга. - Наруто, все будет хорошо, я верю в это, - дрожащим голосом говорит Сакура, мягко касаясь руки напарника, хоть и сама уже не верит в это, - он жив, он тут… мы вернем его. И парень кивает, верит.. хочет верить. А затем сдавленный всхлип заставляет его остановиться на месте. Как в тумане он поворачивает голову в сторону и видит темную макушку. Дышать невозможно, мысли путаются, а руки дрожат. Вот он, жив. Теперь все будет хорошо. Джинчуурики срывается с места в сторону Саске, даже не ощущая, как по щекам текут слезы. Учиха сидит, облокотившись спиной о треснувшую бетонную плиту, глаза закрыты. Брюнет закусил губу, сдерживая рвущиеся наружу всхлипы, а по подбородку уже течет кровь. Тело мелко дрожит, будто ему ужасно холодно. Он даже не реагирует, когда его сжимают в медвежьих объятиях и что-то шепчут. Боль разрывает внутренности сотнями игл, выворачивает наизнанку и выжигает пустыню в душе. Хочется кричать, схватиться за голову и просто забыть тот кошмар, что показал ему Итачи. Неуловимое движение пальцев, и Саске оказался в плену гендзюцу. События, предшествующие трагической ночи, резня и все мотивы как на ладони. Разум отказывается это принимать. Ведь это означает, что так долго взращиваемая и подпитываемая ненависть, все это ошибка. Вина лежит не на Итачи, а на Данзо и старейшинах. В последнюю секунду рука дрогнула, и лезвие прошло в нескольких миллиметрах под сердцем, но и этого достаточно измученному болезнью организму. Кровавый кашель вырывается наружу и старший Учиха падает на землю. Шок отражается в глазах Саске, это невероятно, мозг отказывается все переваривать, отказывается верить, что теперь он действительно один. Истерика подкатывает толчками, заставляя юношу осесть у камня и закусить губу до крови в попытке взять себя в руки. - Он еще жив! – вдруг кричит Сакура, которая мгновенно оценив ситуацию, склонилась над нукенином, - но его раны.. В голосе куноичи звучит горечь. Светящиеся зеленоватой чакрой руки скользят по изможденному, но красивому телу, латают мелкие раны, но этого недостаточно. Вот пальцы касаются глаз, и девушка вздрагивает, ощущая тяжелую и давящую чужую энергию. Итачи слеп, в этом нет никаких сомнений, но шанс спасти его жизнь еще есть, хоть и маленький. О чем она спешит сообщить парням. Саске не реагирует никак, находясь в трансе от так быстро перевернувшегося мира, а Наруто лишь кивает. Его чакры достаточно, чтобы перенести в деревню еще двоих попутчиков. Печати, свиток и хлопок, их протягивает через воронку так противно и тошнотворно, что хочется блевать от напряжения. Но длится это лишь секунды и четверка шиноби появляется в Конохе, прямо перед несущей саке Шизуне.***
Стук нескольких пар каблуков звучит очень звонко в тишине пустого больничного коридора. Медики суетятся и толкают перед собой две каталки с бессознательными телами братьев. Бледные, истощенные. Один на грани жизни и смерти, второй на грани иллюзии и реальности. - Тсунаде-сама, - Сакура чуть ли не бежит, стягивает перчатки, завязывает высокий хвост, - Итачи ослеп, чакра в его теле сработала как яд замедленного действия. Все это время она его уничтожала. Многие каналы энергии разрушены, но есть малый шанс спасти ему жизнь. Что касается Саске.. он истратил все запасы чакры и побывал под действием гендзюцу, я опасаюсь за его разум. Пятая кивает, принимая информацию от ученицы, раздает распоряжения и накидывает на плечи халат. Тяжелая дверь операционной хлопает, а за ней начинается отчаянная борьба за жизнь парней. Наруто меряет шагами коридор, недовольно бормочет себе под нос и бросает нервные взгляды на дверь. Он так долго ждал, что Саске вернется в деревню, так долго его преследовал, но даже и предположить не мог, что это произойдет вот так. Надеялся, что юный мститель одумается и добровольно пойдет с ним, а не будет доставлен в Коноху на грани сумасшествия. Все было не так, как задумывалось и это неприятно холодило внутри. А еще Узумаки никак не ожидал, что вместе с Саске вернет сюда и Итачи, которого непременно ждет казнь. Да, он испытывал неприязнь к нукенину. Ну хотя бы за то, что он оставил такие раны на душе его друга, ломал его снова и снова как физически, так и морально, но никак не желал ему смерти, и сейчас чувство вины сидело в душе и неприятно царапало. Заветные двери не открывались уже третий час. Солнце как раз ушло за горизонт, уступив место сумеречному покрову, а тот в свою очередь луне и черному ночному небу с россыпью звезд. Улицы постепенно опустевали, селение засыпало. За это время появлялся Какаши, поддерживающе обнимал своего бывшего ученика, а ныне любовника, гладил по светлой голове и разглаживал морщинку, залегшую между бровями. Пытался забрать его домой, ведь после миссии он там так и не появился еще, до сих пор находясь в испачканной одежде в больнице. Но Узумаки упрямо качал головой и ждал, ждал чудо. Дверь открылась лишь под утро. Изможденные медики вышли и побрели по домам. Тсунаде вышла последней. - Жить будут, остальное покажет время. Навестишь его завтра, а сейчас там нужен покой. - коротко бросила она и удалилась, приобнимая Шизуне за плечи. Наруто лишь облегченно вздохнул. Теперь все должно быть в порядке, верно ведь?***
Небольшая квартира встретила Наруто теплом и светом горящего торшера. Это был его дом, где его ждали, где о нем беспокоились, и это было чертовски приятно. Тут можно было скинуть одежду по дороге в ванную, любовно приготовленную Какаши, можно было есть быстрорастворимый рамен в любых количествах и на халяву, и можно было просто поваляться в объятиях любимого, не задумываясь ни о чем. Правда такие моменты в последнее время были огромной редкостью. Акацуки стали действовать наглее, увереннее, приходилось проверять любую полученную информацию. С другой стороны, сыпались отчеты о перемещениях младшего Учихи, что тоже не могло оставаться без внимания. Поэтому каждый из них был задействован на своей миссии. - Как он? – интересуется Хатаке, отрываясь от любимой книги. Сейчас он без маски, его лицо открыто. На нем смешанные чувства: беспокойство за бывшего ученика, радость от того, что Узумаки наконец-то пришел, интерес, что будет дальше и усталость от бессонной ночи. Наруто лишь неопределенно пожимает плечами, стягивает форменный джоунинский жилет и тяжело опускается в кресло. - Бабулька сказала, что утром можно его будет навестить, - взгляд голубых глаз устремляется за окно, где сейчас алеет предрассветное небо, - значит сейчас приму ванну, поем и туда.. - Тебе стоит отдохнуть, - замечает старший шиноби, чем вызывает недовольство на смуглом лице любовника, - это не просьба, а приказ. Иногда с этим упрямым блондином стоит разговаривать лишь в приказном тоне. Вот и сейчас, взгляд вспыхивает раздражением, пальцы сжимаются на подлокотниках, но все же за всем этим следует утвердительный кивок головой. - Вот и чудно, - с легкой улыбкой говорит Какаши и, отложив потрепанный томик «Ича-Ича», направляется набирать воду.***
«Маленький темноволосый мальчик идет по опустевшим улицам клана, опасливо оглядываясь по сторонам. Он терпеть не может темноту и слегка даже побаивается, мало ли, что она в себе таит. Но настоящий шиноби ничего не боится, так говорил старший брат, поэтому тряхнув взъерошенной головой и, выпрямив спину, паренек шагает вперед. Тяжелая деревянная дверь и голоса за ней привлекли внимание ребенка. Он замер и, подойдя поближе, стал прислушиваться, но разобрать ничего не смог. Крик и та резко распахивается, брюнет едва успел отпрыгнуть. На пороге стоит его старший брат. Злой и на взводе, эта такая удивительная картина. В руке он сжимает листок белой бумаги, листок, который сломал их жизни. Он проносится мимо своего непоседливого отото, даже не заметив и оставляя его удивленно хлопать большими черными глазами. Нехороший холодок прокрадывается внутри, когда он, ступив на порог дома никого не встретил. Странно, обычно мама всегда его ждала. И снова из глубины дома слышатся повышенные голоса, и мальчик спешит туда. - Итачи, на тебе огромная ответственность! – отец говорит раздраженно. - Мне плевать, я ничего не должен этим заносчивым старикам, - не менее эмоционально отвечает Итачи. - Не забывай, что и я к ним отношусь! - Я знаю и поэтому так и говорю.. А дальше все затихает. Можно смело сказать, что они сверлят друг друга взглядами. Первым говорит Фугаку, он всегда уступал сыну. - Иди и обдумай свое поведение. Поговорим завтра. Итачи вышел, прислонился спиной к стене и тяжело вздохнул. - Нии-сан, - неуверенный голос Саске заставил его поднять голову и посмотреть на брата, в глазах которого плескалось беспокойства. Напряженные черты лица старшего мальчика разгладились и уголки губ дрогнули в теплой улыбке. Он любил своего отото всем сердцем и, пожалуй, это был единственный человек, которому он мог доверять. - Саске, - Итачи тянется и ерошит темные жесткие волосы, гладит, - пойдем.. И мальчик послушно идет за ним по узким улочкам, пока они не выходят к мосту у озера. Оба молчат, погруженные в свои мысли, но вдвоем им спокойнее и легче пережить ту тревогу, что ледяной рукой сдавливает сердце. - Нии-сан, все будет хорошо? – осторожно спрашивает Саске, но в ответ получает лишь молчание. От этого становится не по себе.***
- Нии-сан, нии-сан! – надрывно кричит маленький Саске, дергая за рукав мертвой матери, - нии-сан, почему? Рыдания душат, не дают сделать глоток столь необходимого воздуха, а тело сотрясает крупная дрожь. Мальчику было страшно, очень страшно от того, что вокруг были трупы. С отрубленными головами, вывернутыми внутренностями и страшными зияющими ранами, страшно было видеть родителей, умерший в объятиях друг друга, но еще страшнее было под холодным взглядом шаринганов брата, который еще вчера смотрел на него с теплотой и заботой. - Это ведь был не ты, нии-сан!? Но Итачи смотрит безразлично, хватает за волосы, заставляя парнишку вскрикнуть, и отшвыривает его от еще теплых тел с такой силой, что он ударяется спиной о стену. Большие глаза распахиваются, губы приоткрываются в немом крике, и кровь вырывается наружу, течет по губам и капает на черную футболку. - Ты глуп, отото, - сталь в голосе рассекает сердце, ранит больнее реального оружия и заставляет заорать, - Мангекью Шаринган. Тело парализует, и картинки боя мелькают перед глазами. Нет, боем это назвать нельзя, резня людей, которые не успели себя защитить. Его любимый аники безжалостно лишает его всего того, что было дорого. Парень падает на пол, лишь тихо постанывая, тело свела болезненная судорога. Итачи присаживается перед ним на корточки и вздергивает за волосы, смотрит с презрением и некоторым отвращением. - Ненавидь меня, превзойди меня, получи эти глаза.. пусть это станет смыслом твоей жизни.. - Нет, не верю.. – смог выдавить младший Учиха прежде, чем сознание предательски покинуло его.»***
- Нет! – заорал Саске, резко садясь на постели и тяжело дыша. Сердце бешено стучало о грудную клетку, угрожая ее пробить. На плечи мгновенно легли теплые, тяжелые руки, а успокаивающий голос на ухо зашептал непонятные слова. Глубоко дыша, брюнет осмотрелся: стерильно белые стены и такой же потолок, закрытое шторами окно, но даже так в помещение проникает свет от уличных фонарей - значит ночь, голубые глаза и блондинистая шевелюра человека, что сейчас придерживал его. Стоп. Так выглядел парень из его прошлого, откуда он мог взяться тут. Стерильно белые стены и такой же потолок… - Почему я в больнице? - наконец спросил брюнет, голос был хриплый и какой-то деревянный. - Ну, мы с Сакурой-чан нашли тебя на развалинах.. тебя и Итачи и доставили сюда, - и снова Наруто пришлось прилагать усилие, чтобы удержать друга, который при упоминании брата попытался соскочить с постели. Столько эмоций на лице вечно холодного Учихи, блондин видел впервые: страх, смятение, горечь и.. неужели, радость? - Где он? Я должен его забрать и похоронить, - тонкий пальцы вцепились в рукав джоунинской формы, дергая и теребя, - отдайте его мне! - Саске, Итачи жив, - осторожно сказал ему Наруто, отцепляя от себя. Саске побелел. Закусил губу и судорожно выдохнул. Жив, значит теперь он не один. Значит, все будет хорошо и можно будет начать жизнь с чистого листа. Его аники не предатель и.. В голове был настоящий хаос мыслей и непонятно, за конец которой ухватиться, чтобы все стало просто и ясно. Но не может все быть столь радужно. - Но он ослеп и сейчас находится в крыле для заключенных. Как только он очнется, его будут судить. Эти слова подействовали как тазик холодной воды, вылитый прямо на голову. - Что ты сказал? – шепот на грани слышимости, - судить? - Да, как опасного преступника. Ну для начала АНБУ проведет расследование, но это лишь для отмазки. - Они там все с ума сошли? Сперва, толкают на это, не задумываясь о том, какие последствия принесут действия, а потом еще и судят?! – Саске все же удалось вскочить, но он тут же пошатнулся от слабости, по щекам потекли слезы, - им что, мало того, как они нас поломали? Почему бы им теперь просто не пойти к чертям. Такое заявление не на шутку взволновало джинчурики. Все бы это можно было списать на то неуравновешенное состояние брюнета, но что-то подсказывало блондину, что в этих словах есть толика правды. Только вот она неуловимо ускользала. Наруто помог лечь другу обратно в постель, который от пережитых эмоций тупо уставился в потолок. Видеть это было больно. - Я поговорю с бабулей.. Бросив эту короткую фразу, Узумаки поспешил скрыться за дверью, оставляя друга с его новым кошмаром один на один.***
Дни тянулись за днями, как резина, серостью наполняя и без того неуравновешенное состояние Саске. Небо было затянуто тяжелыми тучами, и иногда накрапывал дождь. Но ему было запрещено покидать палату, и единожды предпринятая попытка побега была грубо пресечена. Сакурой. С удара в челюсть. Учихе осталось лишь грязно выругаться и смириться. Кажется, чувств к нему девушка больше не испытывала и относилась как к другу, но не более. С одной стороны, это было хорошо, что детская влюбленность куноичи закончилась, можно было не заботиться о надоедливых приставаниях, но с другой стороны это значило то, что Учиха будет получать, больно и, возможно, не один раз. Конечно, он мог дать отпор, но все происходило слишком неожиданно. Да, их троица определенно повзрослела. В палату постоянно кто – то приходил: то неугомонный Наруто, старавшийся своей несмолкаемой болтовней отвлечь от тяжелых мыслей, то Ино, она в отличие от своей розоволосой подруги все еще сохла по холодному красавчику, то Шикамару, то Тсунаде. Даже каким – то ветром в больницу занесло Какаши, который успел сообщить, что Итачи еще не пришел в себя и, распрощавшись, направился на миссию. В такой отстраненности и суматохе извне прошло полторы недели.***
Саске расправлял складки на белоснежном хаори, когда в палату влетел взъерошенный блондин. Голубые глаза горят яростью, пухлые губы сжаты в тонкую полоску, весьма несвойственное ему состояние. Брюнет вздернул бровь, удивленный такой картиной. - Это.. это! – Узумаки бесцеремонно рухнул на кровать, и та протестующе скрипнула, потянулся рукой к графину с водой и залпом осушил его наполовину, - бесчеловечно! Разве нормальному человеку придет в голову такое! Знаешь, Саске, я не виню тебя! Из этой сумбурной речи Учиха ничего не понял, лишь продолжил пристально смотреть на своего возбужденного друга. Все прервала вошедшая Тсунаде, а за ней следом и Какаши, хмурые и сосредоточенные. - Идем, - коротко бросает Хокаге и, развернувшись на каблуках, выходит из комнаты. Кабинет Пятой, плотно задернутые шторы и запертая дверь. Женщина указывает рукой на кресло, приглашая присесть, и роется в столе в поисках папки. Найдя нужный предмет, Тсунаде протягивает его Саске, предлагая прочитать. Наруто хмурится и кусает губу, а Какаши опирается спиной о стену. Сердце пропускает несколько быстрых ударов, когда взгляд скользит по строчке «секретно» и, выдохнув, брюнет открывает первую страницу.***
- Баа–чан, - Наруто влетел в кабинет Хокаге, которая мирно посапывала на стопке документов. Женщина мгновенно приняла вертикальное положение, но увидев, кто пришел, снова со стоном свалилась обратно. Она даже не среагировала на столь неуважительное обращение к своей персоне, за которое можно было на пару недель оказаться в больничном крыле. - Баа–чан, - орал неугомонный джинчурики, нависая над Сенджу, - мне кажется Саске еще не отошел.. Эти слова заставили Пятую встрепенуться и, все же удостоить вниманием Узумаки. Она скрестила руки на груди, давая понять, что внимательно слушает. - Знаете, я только что был у него и тэме вел себя странно. Мне кажется, он даже обрадовался, что Итачи жив, но это странно. Особенно если учесть, что смыслом его жизни последние несколько лет была месть. А потом у него просто истерика случилась, когда я сказал, что его брата должны судить, - блондин набрал в легкие побольше воздуха и продолжил свою сбивчивую речь, - он кричал что – то про то, что это все они виноваты, что они не задумывались о последствиях и тому подобную ересь.. Баа – чан, может ты снова его осмотришь? Тсунаде нервно покусывала губу, обдумывая как поступить дальше. Ведь если сейчас сказать Наруто правду о том, что произошло в клане Учиха, его жажда справедливости затребует немедленного правосудия. Ну а если не сказать, то парень сам докопается до истины и тогда неизвестно, какой из вариантов хуже. Ведь разузнав все сам, он навряд ли станет советоваться на тему того, как ему поступать дальше. Вариант о том, что Узумаки останется в стороне не рассматривался и вовсе. Когда дело касалось его друзей и дорогих ему людей, парень готов был в лепешку расшибиться, чтобы тем было хорошо. Просто баранье упрямство. Его могли покалечить, расчленить, убить, но даже в таком состоянии он нашел бы способ, как все сделать по – своему. - Хорошо, я снова его осмотрю, - выдержав некоторую паузу говорит Тсунаде и машет рукой, давая понять, что Наруто свободен.***
На следующее утро Хокаге осматривает Саске, но лишь для отмазки, отмечая, что функции и сознание восстанавливаются быстро и без проблем. Разве что парень отгородился от всего мира барьером, но и это было не удивительно. Сенджу была уверена, что в своем гендзюцу Итачи успел показать своему брату часть правды касательно их жизней. Теперь скрывать не было смысла. Наруто вернулся с небольшой миссии по сопровождению посла соседней страны, она заняла три дня. За это время он очень переживал о том, что за время его отсутствия творилось с его другом. Поэтому, даже не заходя домой, он намеревался отправиться в больницу, но по дороге его перехватил Какаши. - Хокаге нас вызывает, - говорит он и, приобняв своего мгновенно насупившегося любовника, направляется в штаб. - Садитесь, - она указывает на небольшой диван и распоряжается, чтобы Шизуне принесла зеленый чай, помощница быстро исчезает за дверью, - знаете, я тут подумала, что вам стоит кое-что знать. Папка ложится на стол. - Почитайте, весьма занятная история, последствия которой, чувствую, в скором времени нам придется разгребать.. Наруто хватает документ, вчитывается в каждую строчку и сотню раз успевает измениться в лице: смятение, неверие, удивление, ярость. Множество эмоций захлестывает его и вырывается наружу возмущенным криком. - Вот же чертов ублюдок! Пятая понимающе кивает, в данном случае она согласна с такой характеристикой.***
В кабинете спустя час повисло гробовое молчание. Узумаки украдкой бросает опасливый взгляд на Саске, тот в свою очередь откинул голову на спинку кресла, переваривая полученную информацию и стараясь успокоить гнев, рвущийся наружу. Нужно мыслить трезво и расчетливо, но это так чертовски тяжело. Особенно, когда приходит осознание, что брат не последний ублюдок, а благородный человек. Брюнет понимает, что такой исход Итачи предполагал с самого начала, но это было единственным способом защитить любимого отото. Пусть и ценой жизней всего клана. Черт. Все так запутано. - Я его убью, - смешок, нервный и короткий, уже через секунду перерастает в истерику. Парень складывается пополам от боли, крича и стараясь тем самым заглушить тянущие, ноющие раны на сердце. Наруто кидается к нему и порывисто обнимает, видеть такие страдания выше его сил. Какаши вздыхает, а Пятая устало подпирает щеку рукой. - Не самый лучший вариант для тебя, Саске, - говорит женщина и вместо чашки с чаем, тянется к горлышку бутылки саке, делает пару больших глотков и даже не морщится, - ты ведь не хочешь, чтобы Итачи остался один. Слова действуют как пощечина, отрезвляют и заставляют вскинуть гневный взгляд на Сенджу, та выдерживает его стойко. - Твой брат жив, но он слеп и беспомощен. Ты уверен, что смерть старого маразматика стоит того, чтобы труды Итачи пошли коту под хвост? Логика звучит в этих словах, и Саске невольно соглашается, понуро опускает голову, он не знает, как ему теперь поступить. - Пока он в больнице, доверь его мне, а это время поживи с Наруто и Какаши, - и брюнет покорно кивает. Да, это наилучший вариант. Нельзя вновь поддаваться эмоциям. Нельзя. Из кабинета троица выходит в напряженном молчании, оставит Тсунаде напиваться в одиночестве.***
Дни пошли своим чередом. С возвращением Учих в деревню не изменилось ничего. Миссии, тренировки, учеба и предстоящие экзамены на чуунина были у людей на первом месте. Старейшины сделали вид, что Саске не покидал деревню, но вот Итачи, его обвинили в измене и все теперь с нетерпением ждали, когда он придет в себя. Сколько лицемерия было в их глазах, сколько трусости и опасения за свои жизни. И даже то, что бывший нукенин сейчас лежал в палате безвольным овощем, слепой и не способный воспользоваться чакрой никого не волновало, главы явно жаждали кардинального решения. Это было в их стиле. Какаши и Наруто отправились на длительную месячную миссию, оставив квартиру в полном распоряжении Саске. А тому было все равно. Мысли раз за разом возвращались к отчету, перед глазами плыли строчки, что с сухой подробностью описывали все произошедшее. И в такие моменты внутри вскипала злость, хотелось разрушить эту чертову деревню с этими заносчивыми тупыми стариками, разорвать на куски Данзо, жажда власти которого привела к трагедии. И просто хотелось кричать. Его все еще не пускали к брату, мотивируя все отказы тем, что он опасный преступник и допуск к нему есть только у Хокаге, а Пятая в свою очередь не спешила помогать этой встрече. Парню нужно было остыть прежде, чем это произойдет. Так и тянулось время. Осенняя погода, будто издеваясь, радовала теплотой последних дней. Золотой ковер шуршал под ногами, а солнце так и манило понежиться в своих лучах. Но Саске игнорировал все это и сидел на кухне, погруженный в какую –то книгу, рядом ароматно пах жасминовый чай. Стук в дверь заставил юношу оторваться от своего занятия и нехотя пойти открывать. Но на пороге никого не обнаружилось, лишь небольшая записка выпала на землю. Учиха подобрал ее и, еще раз оглядевшись для проверки, скрылся в квартире.«В 22.00 в моем кабинете». Ни подписи, ни каких-либо других опознавательных знаков на записке не было, но этого и не требовалось. Сердце пропустило несколько сильных ударов, и Учиха глубоко вдохнул. Это было волнительно. Возможно, он сегодня увидит брата и сможет многое ему сказать. Но это будет позже, а сейчас есть время, чтобы вернуться к книге. -Итачи очнулся, - в лоб заявила Пятая, как только брюнет закрыл за собой дверь, и внимательно проследила за реакцией. Саске побледнел, глаза чуть расширились, но он быстро взял себя в руки. Сдержанно кивнул, уселся напротив Тсунаде, ожидая, что женщина скажет дальше. - Думаю, нет необходимости говорить тебе о том, что данный факт должен оставаться в тайне для вашего же блага. Я же в свою очередь постараюсь оттянуть момент его встречи со старейшинами настолько долго, насколько смогу, - ответом ей служит очередной сдержанный кивок и лишь глаза, горящие нетерпением, выдают ту бурю эмоций, что творится в душе парня. - Пойдем, я думаю, ты хочешь его увидеть. Коридоры тянутся и петляют не хуже, чем в убежищах Орочимару. Данное сравнение заставляет Саске как-то нервно улыбнуться. Интересно, с каких пор он стал вести себя как истеричка. Двери одинаковыми размытыми пятнами мелькают друг за другом и вот, в самом конце они останавливаются. Охраны поблизости не видно, что немало удивляет и беспокоит Учиху. - Я их отпустила, - предупреждая вопрос отвечает Хокаге и толкает массивную створку, чуть подталкивает нерешительно замершего парня внутрь и закрывает ее снаружи, - вернусь утром.***
Сознание к Итачи возвращалось толчками, яркими всполохами в мозгу и острой болью во всем теле. Было чувство, что ему переломали все кости, вырвали мышцы и подвесили за крюки под потолок. Даже дышать было больно. Тихий стон срывается с пересохших губ и ему на плечи мгновенно ложатся мягкие руки, с теплотой скользящие вниз по телу. «Медик», - отстраненная мысль проскакивает в мозгу. Парень открывает глаза в надежде увидеть лицо и осмотреться, но ничего не происходит. Вокруг так и остается непроглядная тьма, этот факт вызывает тяжелый вздох. То, чего он так ждал, произошло. Но Итачи надеялся, что после этого он умрет и все, не будет никаких ощущений, он не станет беспомощным котенком, не способным сделать даже банальных вещей. Яркие воспоминания взорвались на задворках сознания, ослепляя вспышкой четкой картины того, как кусанаги отото пронзает его тело лишь на миллиметр не задев жизненно важную мышцу. Вот же черт. - Где я? – голос хриплый и чужой. - В Конохе, в больнице, - а вот голос женщины мелодичный и властный, говорящий о сильной личности обладателя, - Итачи-кун, ты пробыл в коме почти месяц, как состояние? - Лучше бы я сдох, - с горечью говорит нукенин, чем вызывает смех медика. - Ну, можешь потом предъявить претензии нашему неугомонному Наруто, который вытащил тебя, и Саске.. Имя брата, заставляет старшего Учиху вздрогнуть. Раз он в деревне, значит все в порядке, верно? - В порядке, в порядке, - поспешно ответила женщина, видимо, прочитав этот вопрос на бледном лице. Вздох облегчения. - Итачи-кун, тебе стоит немного поспать, - это последнее, что услышал брюнет прежде чем погрузится в сон.***
Саске в нерешительности замер на пороге, разглядывая брата. Бледный, осунувшийся, невидящим взглядом уставившийся в одну точку, но живой. И этот факт является самым главным. В голове парня копошатся беспорядочные мысли, и он не знает с чего начать. Топчется, переминается с ноги на ногу и кусает губу. - Не стой на месте, - голос старшего Учихи вырывает брюнета из размышлений, заставляет вздрогнуть и в нерешительности сделать первый шаг. Горло сдавливает невидимая рука, мешая дышать, а перед глазами все плывет от наворачивающихся слез. - Итачи, я.. – голос предательски дрожит и вот через несколько долгих секунд парень стоит у кровати брата, неуверенно касается тонкой и, кажется, прозрачной руки, - я знаю, что произошло. Эти слова вырывают тяжелый вздох у бывшего нукенина, и он чуть тянет отото, заставляя сесть. Молчание затягивается. - Я должен извиниться, - продолжает Саске - Да вроде как и не за что.. - Но.. - Но давай ты просто сейчас не будешь думать об этом. И парень покорно кивает, снимает сандалии и осторожно укладывается рядом, прижимаясь щекой к бедру Итачи. Сладкие воспоминания из детства заставляют блаженно зажмуриться. Тогда было так хорошо, так уютно засыпать со своим аники. Для этого Саске всегда старался найти повод пробраться в его постель, и потеснее прижаться к горячему, подтянутому телу. Итачи был недоволен этим фактом, но никогда не выгонял брата из постели. Обнимал, говорил, что это в последний раз и так они и засыпали. И все повторялось снова и снова. - Ты тоже помнишь это, нии – сан? – тихо спрашивает Саске, сжимая прохладную ладонь. Итачи улыбается на это одними уголками губ. - Давай сегодня снова поспим как в детстве, последний раз, честно.. И, не дожидаясь ответа, парнишка тянется к вороту черного кимоно, стягивая его с плеч брата, оголяя нежную кожу и почему – то краснея. Жест вышел интимным. Бывший нукенин чуть ведет плечами, помогая себя раздевать, и втягивает терпкий аромат отото, ощущает его дрожь, когда губы случайно касаются оголенной шеи, а затем все мгновенно исчезает. Его укладывают и через секунду прижимаются горячей кожей к спине, обнимая руками и утыкаясь носом в макушку. Итачи может смело сказать, что Саске улыбается. - Доброй ночи, отото.. - Доброй ночи, аники..***
Саске проснулся незадолго до рассвета. Солнце еще не поднималось, но линия горизонта уже заалела. Внутри было странное спокойствие, которого парень не ощущал уже на протяжении нескольких лет. Он звучно потянулся, жмурясь и прижимаясь бедром к бедру брата. Тот все еще спал и не реагировал на внешние раздражители – явный признак того, что он ощущает себя в безопасности. Младший Учиха невольно залюбовался своим аники: подтянутое тело, широкая грудь с темными сосками, плоский живот, дорожка темных волос, спускающаяся вниз от пупка и скрывающаяся под простыней, прикрывающей самое интересное место. Саске даже закусил губу от того, каким внезапным и сильным оказалось желание увидеть, что спрятано под кусочком ткани. Поэтому он осторожно потянул за край, пристально наблюдая, как сантиметр за сантиметром оголяется бледная кожа и вскоре перед ним появляется член. Кровь прилила к щекам о того, что у Итачи стояло. Это как-то не вязалось с его отстраненным братом. Причем плотно, а на самом кончике головки блестела прозрачная смазка. - Нравится? - раздался чуть насмешливый голос над головой, заставивший младшего из братьев свалиться на пол и больно ушибить задницу. - Я просто не ожидал… - промямлил Саске, поднимаясь и потирая пострадавшее место. - Не ожидал, что у меня могут быть человеческие качества, - ну вот, опять эта насмешка. Все как раньше. Ну или почти все. Что-то в ней неуловимо изменилось. Накинув на Итачи тонкую ткань от греха подальше, парень встал и потянулся, разминая наполненные сладкой тяжестью мышцы. Скоро придет Цунаде и придется возвращаться в квартиру, хотя здесь хотелось находиться куда больше. Саске казалось, что он должен теперь наверстать упущенное время, восполнить приятными воспоминаниями те минуты, что были потрачены на ненависть к брату. И правда, вскоре двери повернулся ключ и в комнату вошла Хокаге, окинула парней внимательным взглядом, задержалась на покрасневшем Саске и хмыкнула. - Смотрю вы хорошо время провели, но нужно и честь знать. Мне нужно осмотреть Итачи-куна, так что, Саске, свали, - в выражениях Пятая не церемонилась, собственно, как и в действиях. Бесцеремонно вытолкав парня за дверь, она приступила к осмотру. Оставалось недовольно брести домой. Второй визит к Итачи случился через неделю. Небольшой конверт, ключ и указания о том, что времени до утра. Наспех принятый душ, футболка, черные бриджи, сандалии и вот ноги стучат по крышам домов, по бетонному полу ветвистых коридоров, а рука открывает дверь.***
Старший Учиха спит лежа на спине, лицо умиротворенное и расслабленное, и вновь парень невольно любуется этой картиной, кусает губу от невероятной теплоты и нежности, пускающих цепкие когти прямо в сердце. Аники такой беззащитный, хрупкий, совсем не похож на образ из детства. Этого человека хочется обнять и защищать от жестокого внешнего мира, переломавшего тело и душу, хочется пройтись губами по впалым щекам, зарыться носом в мягкие волосы, ощущая их легкий аромат. И хочется быть только вдвоем в их собственном, заново рождающемся мире. По крайней мере Саске очень хочется так думать. Младший аккуратно садится на кровать, проводит пальцами по прохладному лбу, убирая непослушную прядь и улыбается. Его брат красивый, его хочется поцеловать. Просто коснуться своими губами его губ, провести по ним языком и распробовать на вкус. Эта мысль заставляет вздрогнуть и тряхнуть головой. Так, стоп. Что за ненормальные желания. - Это все из-за того, что меня в детстве недолюбили, - бормочет Саске себе под нос. Но что-то внутри ехидно опровергает его мысль, подкидывая кучу моментов из прошлого. Вот Итачи целует в щеку своего непоседливого шестилетнего брата и тот смущенно краснеет от такой ласки, гладит по голове, ероша непослушные волосы и вызывая мурашки по спине, проводит руками в пене по его худому, детскому телу, помогая мыться, обнимает во сне, смотрит с нежностью и дарит легкий, невесомый поцелуй у озера. Прямо в ночь перед трагедией. Это воспоминание особенно яркое, заставляет шумно вдохнуть и сдавленно охнуть. И как такое можно было забыть. Ощущение губ на губах становится почти физическим, теплым и желанным, отчего пальцы проводят по ним. И правду говорят, что от любви до ненависти один шаг. Это правило действует и наоборот. Вся злость и отчаяние, что Саске испытывал к брату последние годы, переросли в трепетное чувство в груди и сейчас проявлялись таким образом. Это было странно, это пугало. - Отото, ты пришел? – когда старший Учиха проснулся, парень не понял, лишь вздрогнул и отдернул руку от губ, на которых блуждала рассеянная улыбка, боясь, что этот жест заметят. Неуверенный кивок, а потом уже и утвердительный ответ вслух. Итачи улыбается, он рад. - Я не хотел тебя будить, аники. – сандалии скинуты и Саске забирается с ногами на кровать, садится позади широкой спины и запускает пальцы в черный шелк волос, довольно жмурится, ¬- давай я тебя причешу. И не дожидаясь ответа берет гребень, лежащий на тумбочке у кровати, запускает в мягкие пряди и ведет вниз. Это было его любимым занятием в детстве. Наслаждается тем, как они распутываются после сна, как приятно холодят ладони и рассыпаются по плечам, закрывая тонкую шею. Сейчас эта картина заставила Саске судорожно выдохнуть и, поддаваясь непонятному порыву, прижаться губами к предплечью. Кожа тут горячая и так сладко пахнущая персиком и орхидеей. Провести по ней кончиком языка и, чуть прихватив зубами, потянуть, оставляя небольшой след и ощущая, как напрягается тело. - Саске? – голос Итачи хрипловат и звучит удивленно, это заставляет Саске отстранится, ошалело осознавая, что он только что делал и какую волну жара по телу это вызвало. - Прости, - парень резко отстранился и соскользнул с кровати, намереваясь отсесть в кресло у стены, стыд румянцем залил щеки, но тонкие пальцы, мягко, но цепко сжавшие запястье, не позволили этого сделать. - Да нет, все в порядке, - тонкая ткань кимоно шуршит, стягиваемая с плеч, - можешь продолжить, мне приятно.. Саске неуверенно кусает губу, но все же поддается своему желанию. Садится перед Итачи и мягко кладет ладони поверх его рук, ведет вверх по коже подушечками пальцев, вызывая мурашки, по плечам и шее. Ладонями по широкой груди и животу. Ему нравится касаться тела брата, ласкать мягкую, нежную кожу и видеть, как в удовольствии прикрываются глаза. Ему нравится, что на лице Итачи есть эмоции, что он теперь не выглядит как безучастная ко всему кукла. Легкий поцелуй в уголок губ и неуверенное касание языка заставляют бывшего нукенина судорожно выдохнуть, потянуться и приобнять Саске за шею, притягивая ближе и мягким нажимом языка вынуждая приоткрыть рот, впустить. Поцелуй медленный, исследующий, они пробуют друг друга на вкус, ласкают и наслаждаются. Это будоражит, заставляет кровь пульсировать по телу и приливать в самые интересные места. Тяжесть внизу живота заставляет Саске ерзать. Чем дальше, тем больше эмоций. Поцелуй становится более страстным и требовательным, а сознание постепенно отступает на второй план. В ход идут зубы, терзающие, впивающиеся и оставляющие яркие укусы, языки борются в причудливом танце за инициативу, а движения рук становятся все откровеннее. Саске не успела заметить, когда его футболка полетела в сторону и затвердевший сосок накрыл горячий рот брата, это заставило его протяжно застонать и прогнуться в пояснице, запустить руку в волосы и потянуть за пряди. Язык обводит темный ареол по кругу, а зубы впиваются, вырывая очередной вскрик. Итачи, лишенный зрения, просто утопает в ощущения, переполнивших его через край. Его горячо любимый отото выгибается под ласками, доверчиво прижимается и тихим шепотом просит еще. - Итачи, - тихо шепчет парень и всхлипнув прижимается пахом к животу, давая ощутить свой стояк через плотную ткань бридж. Саске теряется, когда горячая ладонь накрывает его вставший член, чуть гладит и сжимает. Чертовски приятно. Но пассивная роль его не особо устраивает. Поэтому собрав остатки воли, он тянется к простыне и рывком откидывает ее в сторону, разводит полы кимоно и снова любуется членом брата. Ровный, толстый, с багровой головкой, блестящей от смазки. Хочется наклониться и… - Саске? – ох, разве может у его аники так сорваться голос от языка, коснувшегося нежной кожицы. Старший Учиха порядком ошарашен, он не думал, что отото решится, но это так сладко. - Просто молчи, - чуть грубо от смущения, охватившего тело, ворчит Саске и повторяет движение. Язык обводит солоноватую головку, чуть давит на уретру и скользит вниз по стволу. Сдавленный, хриплый стон служит поощрением. Губы прихватывают одно яичко, втягивая в рот, чуть посасывая и резко выпускают. И снова язык скользит по стволу, но уже вверх, губы смыкаются на головке, и Итачи невольно двигает бедрами вверх. Накопившееся напряжение ломает к чертям выдержку. Да и зачем она, когда рядом с тобой желанный долгие годы человек. Мокрые сны с участием младшего брата мучали нукенина еще с детства, он просыпался в холодном поту и с плотным стояком от того, что он делал с Саске во сне. Сперва было стыдно и он попытался отдалиться. Но не вышло ничего. Настырное маленькое создание упорно лезло в его жизнь, и оставалось лишь сдаться под таким напором. Стон срывается с губ Итачи, когда Саске вбирает его член по основание, чуть давится от того, что орган с трудом умещается у него во рту, но, немного расслабив горло, справляется с приступом тошноты. Затуманенный взгляд вверх и мурашки от вида старшего брата: чуть заалевшие щеки, приоткрытые, влажные губы и мокрый от испарины лоб с налипшими темными прядями. Аппетитная картина. Медленные поступательные движения, язык скользящий по стволу и хриплый стон удовольствия. Слишком вкусно, слишком много ощущений, от которых тело просто плавится и дрожит. Возбуждение горячими волнами собирается где-то внизу живота, а минуты летят слишком быстро. - Саске, мой любимый глупый отото, - шепчет Итачи и положив руку на взъерошенный затылок чуть ускоряет темп. Саске понимает и вскоре уже сосет грубо, размашисто изредка цепляя клыками нежную кожу. Член пульсирует и через мгновение в горло младшего брюнета ударяет солоновато-горькая, вязкая сперма. Кашель сдавливает горло, но тот упрямо все глотает и отстраняется, чтобы перевести дыхание. Они оба раскрасневшиеся и немного ошарашены столь внезапным событием, но, кажется, недовольных нет. - Ммм.. Итачи… -неуверенно начинает Саске - Это было в первый и последний раз, - голос звучит слишком уж иронично, чтобы поверить в то, что это правда.***
Зима медленно, но уверенно отвоевывала свои права на существование, укрывая белым покрывалом улицы и коричневые ветви деревьев. Холод становился сильнее, заставляя людей доставать из шкафов теплые одежды. Саске сидел в кухне, потягивая ароматный жасминовый чай и стараясь скрыть нервную дрожь в пальцах. То, что Итачи пришел в себя пришлось сообщить старейшинам. Как алчно сверкнули их глаза от этого известия. И так отчаянно от этого встрепенулось сердце. Был страх, что у него отберут, ставшего таким родным, человека. А когда назначили дату суда, так и вовсе подкатила истерика. Этот день был сегодня, появляться младшему Учихе там запретили, мотивируя тем, что он заинтересованная сторона и будет мешать. Злость душила. Ага, одно гендзюцу и никто не смог бы и слова сказать о виновности Итачи, но видимо именно этого и опасались. Оставалось бессильно беситься и надеяться на Тсунаде, Какаши и Наруто.***
- Для такого как он самым наилучшим вариантом является казнь. Есть множество подтверждений его вины и неоправданной жестокости, - голос Данзо скрипучий, а взгляд прищуренного глаза раздраженно смотрит на беспристрастное лицо Итачи. Тот и глазом не моргнул, выслушивая потоки грязи в свой адрес уже второй час. Тсунаде цыкнула, поражаясь такой наглости. Ну ничего, она была уверена в том, что эту партию она точно не проиграет. Весомый джокер в рукаве станет для этого самовлюбленного ублюдка поистине громким поражением. Старейшины тоже заговорили, дополняя рассказ своими версиями и убеждения. - Хокаге-сама, что вы скажете?- спросила престарелая судья, внимательно посмотрев на Сенджу. - Ну а что я скажу, это трусливые засранцы, которые подстраховали свой зад, ну а теперь избавляются от свидетеля своего ужасного триумфа, - женщина хмыкнула и постучала пальцем по папке, которую жестом фокусника выудила из сумки. Блеклые глаза заскользили по строчкам отчета, брови нахмурились и колкий взгляд мудрой женщины уперся в растерянного Данзо. Редкая картина. - Оправдан, - не колеблясь говорит судья и добавляет, - я еще поражаюсь, что такие интриганы как вы живы, младший Учиха весьма импульсивный мальчик. И я его понимаю. Итачи -сан, думаю, Хокаге-сама распорядится о возвращении зданий клана в вашу собственность. Я приношу свои глубочайшие соболезнования, но это все, что я могу для вас сделать. Данзо скрипит зубами, он был уверен, что его марионетку ждет смерть. Эта баба, где она выудила эти документы оставалось непонятным. Стук шагов заставил Саске вздрогнуть и подняться со стула. Судорожный выдох, когда на пороге появился Итачи, посмотрел на него своим невидящим взглядом, чувствуя, где находится его отото и тепло улыбнулся. - Мы возвращаемся домой. И это было самой приятной новостью за последнее время.***
Зябкие осенние дни сменились ледяными зимними. Снег тонким покрывалом укрыл вымощенные камнем дорожки, окутал ветки и стволы деревьев, а мороз цеплялся за носы прохожих, спешащих по своим делам. Все дышало таким умиротворением и спокойствием, что казалось какой-то иллюзией. Итачи сидел на ступени перед дверями, кутаясь в зимнее кимоно и накидку, приятной тяжестью лежащей на плечах. Он глубоко вдыхал свежий воздух, смешанный с горьковатым ароматом ромашкового чая, и ожидал своего отото. Благодаря навыкам шиноби Учиха смог быстро научиться обходиться без зрения и вполне неплохо заботился о себе. Если бы он не был полностью лишен чакры, то возможно смог бы даже вернуться к несложным миссиям, так ему казалось. Но, к сожалению, все было против него. Его младшего брата восстановили и дали звание джоунина, а также группу учеников, так что дома он появлялся лишь вечерами и ужасно измотанный. Саске приходил домой, скидывал сандалии и всегда обнаруживал Итачи в одном и том же месте. Юноша сидел на внутреннем дворе, прикрыв глаза и наслаждаясь ароматом ромашкового чая и звуками, окружавшими со всех сторон. И всегда безошибочно слышал своего отото. Вот и сейчас, бесшумные шаги и старший Учиха поднимается на ноги и обнимает брата, легко касаясь губами лба. Саске обнимает его в ответ и зарывается носом в шею, вдыхая родной аромат. Странные у них стали отношения. Легкие, полные второго смысла и некоторой неловкости от наполнивших сердца желаний. От легких невесомых касаний губ, близости тел и понимания без слов. Саске нравилось заботиться о брате, нравилось то, что он ждал его возвращения. - Как прошел твой день? – интересуется Итачи и тянет младшего вглубь огромного дома, в кухню. Саске вздыхает и усаживается на подоконник, устало передергивая плечами. - Никогда не думал, что дети могут так изматывать, - говорит парень, - не понимаю, как Какаши нас не прибил на месте. Итачи лишь хмыкает, вспоминая шумного блондина и своего братца, одержимого жаждой мести. Гремят чашки и комнату наполняет терпкий аромат зеленого чая и риса. Саске благодарно стонет и усаживается за стол. Говорить не хочется. - Итачи, - неуверенно начинает брюнет, - каково это лишиться глаз? Давно в голове младшего Учихи сидел этот вопрос, но он никак не решался его задать. А Итачи медлил с ответом. Он и правда не знал, что на это ответить. Он лишился всего ради будущего брата. Сказать, что он сожалел - нельзя. Если бы можно было повторить и что – то исправить, старший Учиха поступил бы так же. - Это обостряет все остальные чувства, - наконец-то говорит он.***
Дыхание сбилось от быстрого бега, сердце колотится и норовит выскочить из грудной клетки. Только войдя на территорию клана Саске насторожился от неприятной тишины. Слишком тихо, так, что режет слух, а потом надрывный крик заставил его побледнеть и сорваться с места. Неприятное состояние де-жа-вю охватило парня, когда он стоял напротив больших дверей, ведущих в зал. Так же он стоял 10 лет назад, а потом… Брюнет тряхнул головой и уверенно толкнул массивные створки. С противным скрипом они поддались, открывая картину, от которой время будто замерло: три расчлененных трупа в масках АНБУ покоились в луже крови, у стены в красном, отяжелевшем от влаги кимоно сидел Итачи. Его глаза были прикрыты, а руки с непонятной решимостью вцепились в рукоять катаны. Его мелко потряхивало. - Итачи! – Саске рванул к брату, падая прямо на колени в багровое пятно и осматривая того на предмет ранений, которые, к сожалению, обнаружились: плечо насквозь пробито катаной, переломанная кость торчит наружу, своей белизной вызывая неприятный холодок, ожог на ладони и неглубокая рана на колене, видимо, от попавшего куная, - что тут произошло? Итачи тяжело вздыхает. И правда, что тут произошло? Он как всегда сидел на крыльце, наслаждаясь тишиной и ожидал своего отото, когда острый слух уловил тихие шаги. А затем рефлексы, отточенные годами, не подвели. Прыжок и брюнет на крыше, а то место, на котором он сидел утыкано всевозможным оружием. Снова тихие шаги и острие протыкает плечо, заставляя зашипеть сквозь сжатые зубы. Жжение на сквозной дыре от вынимаемого лезвия и смешки. Люди, напавшие на него, наслаждаются беспомощностью своей жертвы. Но это лишь так кажется. Итачи поднимается на ноги и делает глубокий вдох, сосредотачиваясь. Рывок и первый нападающий хватается за вспоротый живот, еще рывок и брюнет, едва успев уклониться от катона, заставляет второго захлебнуться кровью из перерезанной сонной артерии, третий рывок прерывает боль в колене от попавшего куная, заставляя припасть на него, но точно отправленный на слух сюрикен попадает в глаз третьему обидчику, заставляя орать от дикой боли. К возвращению Саске он тоже мертв. Саске качает головой, так и не получив ответа и, призвав своего ястреба, отправляет его за Сакурой. Медик, который сумеет сдержать язык за зубами, сейчас ой как необходим. Вскоре розоволосая заспанная девушка появилась на пороге клана, недовольно фыркнула на просьбу не говорить ничего Хокаге, но кивнула и принялась за раны Итачи. Тихое шипение от зеленоватой чакры, какие-то растворы и бинты поверх ранений, дежурные фразы и она удаляется. За это время Саске успел осмотреть вещи нападавших и нашел несколько занятных документов. Первый из них приказ о ликвидации опасного преступника S-ранга Учихи Итачи, подписанный рукой Тсунаде, второй - полное описание способностей шарингана этого самого опасного преступника. Информация в свете последних событий устаревшая, странно, что она имеет место быть. И третий это небольшой, запечатанный конверт. Он то больше всего и интересует Саске. Восковая печать летит к чертям, звук рвущейся бумаги и вот черные глаза проворно скользят по строчкам, выведенным аккуратным почерком, а затем шокировано расширяются. Короткий взгляд на уснувшего Итачи и младший Учиха пулей вылетел из квартала. Это его шанс вернуть брату зрение.***
- Интересненькая у нас тут картина вырисовывается, - Тсунаде нервно барабанит пальцами по столу, рассматривая лежащие перед ней листы, - я конечно всего ожидала от этого выродка, но такого.. Хокаге была первой, к кому прибежал Саске со своими внезапными находками. С ноги открыл дверь, чем чуть не довел бедную, глушащую из горла саке, женщину до сердечного приступа. За что чуть и не отхватил этой самой бутылкой в лоб. - Учиха, стучать не учили, - рявкнула пятая, гневно сверкая ореховыми глазами и скрещивая руки на пышном бюсте, - что, мир рухнул? Но брюнет игнорирует столь открытое недовольство, швыряет на стол конверты и нецензурно выражается, заставляя светлые брови ирьенина поползти вверх от столь витиеватых выражений. Нда, видно и правда рухнул. Тонкие пальцы берут первый листок – заказ на устранение Итачи Учиха, подписанный ее рукой, даже печать проставлена. Внезапно. Хокаге прекрасно помнит, что ничего подобного не утверждала. Это было бы верхом абсурда, учитывая тот факт, что в суде она выступала на его стороне. Второй лист, подробно описывающий способности шарингана, не вызывает никакого интереса, разве что. - Почему тут описание твоего, а не Итачи, если убить пытались именно его? – Саске выхватывает листок и хмурится. И правда, в нервной спешке он даже не обратил внимания на этот факт. Может все не так, как выглядит на первый взгляд? А вот третий лист, вернее несколько фотографий вгоняют Пятую в ступор. - Твою маааать, - тянет она, устало проводя рукой по лицу. Да, тут было от чего охренеть. Мужчина на фотографиях явно Данзо, но вот.. Обычно скрытая бинтами рука открыта, вживленные шаринганы в нее горят алым огнем, а на губах мужчины какая-то улыбка маньяка. Шиноби деревни дождя, что стоят перед ним на коленях, бледны и шокированы и можно прекрасно догадаться о том, что произошло за пределами фото. - Невероятно, - бормочет Тсунаде и, открыв небольшой шкаф, достает две пиалы, которые мгновенно наполняются мутноватой, крепкой жидкостью. – Вот как он контролировал нужные ему лица и получал доступ к печатям и архивам. Саске в знак согласия кивает и осушает одну из пиал, морщится от огненного напитка, обжигающего горло, и кивком требует еще. - Все это в корне меняет положение дел, - Пятая быстро строчит на листке послание и передает его брюнету. Черные глаза скользят по строкам, выведенным аккуратным, размашистым почерком и расширяются в удивлении. - Уверены? Думаю, Старейшины его будут оправдывать? – еще раз недоверчиво спрашивает Саске. - Уверена, - Пятая кивает, - пора положить этому конец. Начать расследование по отношению к Данзо Шимуре и взять его под стражу. 3 недели спустя. Нельзя сказать, что Данзо сильно удивился, когда в его дом пришли члены АНБУ и объявили о том, что он взят под стражу до выяснения обстоятельств. Конечно, это порядком сбивало его планы, но все же сопротивляться было глупо. Пока что был шанс, что эта чертова баба ничего не найдет и его отпустят. Его вели ветвистыми, сырыми коридорами в подземелья, где находилась тюрьма. Самое верное место для подавления духа заключенного. Осознавая это, Данзо лишь хмыкнул. Тсунаде просчиталась, надеясь, что пробыв здесь некоторое время, он расскажет о своих планах. Слишком уж привычная обстановка для такого хитрого лиса как он. Противный скрежет решетки и легкий толчок в спину вынуждают Шимуру войти в камеру и недовольно цыкнуть, заметив у стены бесформенную кучу тряпья, а на ней и человека. В этой небольшой комнатке гнилостный запах крови, испражнений и безысходности. Щелчок ключа в замке и вот теперь он заперт со всех сторон, останется лишь ждать, когда его подручные найдут способ вытащить своего командира. - Эй, отребье, - мужчина ткнул в бок человека своей тростью, - свали отсюда. Тело заворочалось, но так и не встало, посильнее кутаясь драные тряпки, что раньше, по всей видимости, были одеждой. Данзо недовольно кривится и со всего размаха ударяет в бок соседа по камере ногой. Раздается хлопок и тело исчезает в дыму. - Неожиданно, да, господин начальник? – насмешливый голос раздается из-за спины и заставляет Шимуру резко обернуться. Эти глаза, алые, яростно горящие, такие притягательные и вызывающие волну возбуждения по телу. Эти глаза хочется забрать очередным трофеем для себя, поглотить их силу, подчинить своим алчным задумкам. - Младший Учиха, - мужчина противно растягивает слова своим скрипучим голосом и усаживается на груду тряпок, на которых еще недавно покоился клон, - какая приятная встреча. Парень фыркает и скидывает с себя плащ. Тот с тихим шелестом спадает на пол, позволяя увидеть форму АНБУ. Рука расслабленно лежит на рукояти кусанаги, но это обманчивый жест, и Данзо это прекрасно понимает. - А теперь давайте поговорим, господин Шимура, о том, что вы взяли себе неположенное и в непростительно больших количествах. Мужчина хмыкает. Черт, очередная партия проиграна и все из – за этой чертовой бабы, он в этом не сомневается. Небольшая тайна раскрыта, но это еще не конец. Быстро сложенные печати и Саске откатывается в сторону, ощущая горячую струю крови, стекающую по щеке и облако пыли от проломленной техникой стены. Дымка забирается в горло и нос, неприятно щекочет и заставляет слезиться глаза. И какой идиот не додумался запечатать чакру в этом старом маразматике? В мозгу заметка - это выяснить, но позже. Саске метнулся в сторону нападавшего, запуская в неясные очертания фигуры кунаи со взрывными печатями. Грохот и новое облако пыли и снова уворот от воздушных игл. Раздражение накатывает волной, превращаясь в ярость. Этот ублюдок еще и дергается. Ничего, это его предсмертные конвульсии. Глаза брюнета быстро сканируют окружающее помещение и успевают заметить яркий всполох чужой чакры сверху. Удар и Данзо отлетел, но все же успев сгруппироваться и приземлиться на ноги. Ухмылка какая-то безумная, мужчина явно наслаждается происходящим. - Знаешь, Саске, твои глаза еще восхитительней глаз Шисуи-куна и Итачи, - данная фраза заставила брюнета напрячься всем телом, - я заполучу их! - Старик, а не много ты на себя берешь? – все же подавив ярость, что тугой спиралью расходилась по телу, заставляя кровь в висках бешено стучать, Учиха высокомерно ухмыльнулся, - пожалуй, я просто верну то, что принадлежало моему клану. Больше Данзо не успел что-то сказать или сделать. Саске метнулся к нему прыткой тенью, острие катаны проткнуло левое плечо, с хирургической точностью разрезая мышцы и ткани, разрезая кость и заставляя мужчину заорать. Отделенная конечность упала на липкий пол и распахнула свои алые глаза, глядя шаринганами на Саске. Это было жутко, но парень лишь брезгливо скривился и, подобрав плащ, накинул его на руку. Нужно было спешить, пока глаза не закрылись. Он скрылся прежде, чем в камере появились двое АНБУ, которые лишь переглянулись и понимающе друг другу кивнули. Все прошло по плану. Двумя неделями ранее. Тсунаде уже давно закончила свои дела и сидела на крыльце небольшого дома. Рядом, положив голову на колени подруги, лежала Шизуне и наслаждалась тонкими пальцами, мягко перебирающими черные пряди. За всеми заботами они давно не могли отдохнуть и вот теперь выдалась такая минутка. - Тсунаде, ты уверена, что все пройдет четко и по плану? Те доказательства, что раздобыл Какаши с командой весьма шаткие, - брюнетка чуть дернула за ухо дремлющую на груди Тон –Тон, свинка недовольно хрюкнула, чем вызвала легкую улыбку у обеих женщин. - Завтра я планирую поднять все засекреченные архивы и просмотреть их, думаю мало мальская зацепка да найдется. В конце-концов доказать то, что это Данзо убил Шисуи и еще некоторых членов клана Учиха вопрос времени. Он сам не заметил, как загнал себя в тупик. - И вы собираетесь позволить младшему Учихе осуществить задуманное? - Ну а почему нет? – как-то слишком кровожадно усмехнулась Сенджу, - у меня столько дел, не могу за всем уследить. Особенно за старыми зарвавшимися фанатиками, которые будут гнить в тюрьме. Шизуне лишь хмыкнула, покачала головой, давая понять, что тоже ничего против не имеет, и лишь посильнее обняла ручную свинку. Идиллию нарушил тихий хлопок, и перед Хокаге предстало четверо в масках АНБУ. - Все готово, - отрапортовал один из них и открыл лицо, позволяя рассмотреть черный и алый глаз. Его примеру последовали и остальные. - Тогда действуем по плану. Саске, - она обратилась к сосредоточенному брюнету, - не поддавайся эмоциям. Парень кивнул и нахмурился еще сильнее. На оба его плеча легли тяжелые ладони, ободряя и давая понять, что в этой авантюре он не один, а розоволосая девушка так и вообще потрепала его по смоляным волосам. Итачи сидел как на иголках и недовольно стучал пальцами по столешнице. Саске рассказал ему об авантюре, что они затеяли с разрешения Хокаге и о том, что вернет ему зрение. С одной стороны, старший Учиха был рад, но с другой он понимал, чем это может обернуться в случае срыва. Поэтому и не мог успокоиться. Просто старался убедить себя в том, что его маленький глупый отото вырос, чуть не убил его самого, да и помогают ему надежные и проверенные друзья. - Итачи-сан, - он услышал тихий голос девушки и почувствовал аромат ромашкового чая, - успокойтесь вы, все будет хорошо. С ним Наруто и Какаши-сенсей, да и ему уже не 10 лет. - Я все понимаю, Сакура, но эта авантюра кажется мне нерациональной, безумной и.. - Вы его любите? – не дав договорить, перебила девушка брюнета и получив утвердительный кивок продолжила, - тогда верьте, ведь Саске-кун тоже вас любит и старается ради вас. Наверное, в нем все еще говорит чувство вины, но поверьте, что это только придает ему уверенности. В комнате повисла тишина, но ненадолго. Шорох где-то в районе окна заставил Итачи резко обернуться, слепо глядя туда. - Все прошло хорошо, - голос младшего брата, заставил сердце Итачи радостно пропустить несколько ударов. - Тогда приступим, - ответила ему Сакура и лад***они вспыхнули зеленым светом.***
Больница всегда имеет белые стены и стерильный запах медикаментов. Больница всегда ассоциируется с болью, кровью и отчаянием и из нее всегда хочется сбежать. Больница располагает к тяжелым, давящим мыслям, самокопанию и депрессии. Даже когда ты твердо осознаешь, что ты не один и это временно. Несмотря на это, присутствует страх, что сегодня не откроется дверь и дорогие тебе люди не придут узнать о том, как тебе спалось и все ли в порядке. И ты сидишь и отсчитываешь гулкие удары сердца до такого долгожданного момента. В такой подавленности и съедаемый сомнениями Итачи провел уже третий день. А причина была банальна. Тот, кого он так желал увидеть не приходил. Были все, но не он. И вроде бы даже нужно успокоиться, ведь Тсунаде объяснила, что внеплановая миссия затянулась, но неприятное чувство давило грудь. И из-за этого предыдущий месяц превратился в размытую сказку. Учиха даже стал вновь верить, что любимый отото его ненавидит и старается всячески избегать. Тяжелый вздох непроизвольно вырывается наружу. - Итачи-кун, я же тебе все объясняла! - строгий голос Хокаге, которая сейчас проводила осмотр, вырвал парня из печальных мыслей и заставил улыбнуться, слабо и вымученно. Отвечать на это не хотелось, таким беззащитным и уязвимым брюнет себя никогда не чувствовал, - к моменту как ты откроешь глаза он вернется.. ну или мы оттянем этот момент. А теперь поспи. «Какое-то странное де-жа-вю» - проскакивает мысль в голове Итачи. И до боли в груди хочется верить в то, на сей раз произойдет то же самое.***
Ночь давно вступила в свои законные права, окрасила чернильное небо яркими вкраплениями звезд и холодным полумесяцем. Ночь прогнала с улиц последних прохожих, что зябко кутаясь в плащи, спешили по домам. Эта своенравная дама всегда была щедра на сны, хорошие, сладкие, либо вызывающие ужас и панику. Но сегодня она видимо забыла про одного парня, что сидел в белой палате и думал о чем-то своем. Итачи терпеливо ждал и поглаживал тонкими пальцами бинты на глазах. Это произойдет сегодня. Легкий шорох и стук подошв о деревянный подоконник, шелест откидываемой ткани и удар легкой маски о пол. Кровать прогибается под чужим весом и горячие руки крепко обнимают, притягивают и дают понять, что никуда не выпустят из этих объятий. Итачи обнимает в ответ и вдыхает родной запах, смешанный сейчас с запахом крови и пота. - Тяжелая миссия была? - шелестящий шепот, будто боясь нарушить хрупкое равновесие. - Ерунда, - такой же шепот в ответ. - Я думал о тебе. Аники, я скучал. И все сомнения рассеиваются, растворяются в жадном поцелуе и нетерпении, что сейчас исходит от этих двоих. Кто первым издал этот стон - неизвестно, да и маловажно. Но это служит толчком. - Хочу видеть твои глаза, - тихо говорит Саске и касается повязки, - позволишь? Итачи кивает. Легкая ткань медленно развязывается и неровной кучей ложится поверх одеяла. Ресницы трепещут будто стесняясь. Вот они медленно ползут вверх и алый взгляд пересекается с затуманенным угольно-черным. Море эмоций читается в них: желание, любовь, благодарность и трепет. И они оба понимают друг друга без слов. Форменный жилет и водолазка, сорванные нетерпеливо подрагивающими руками, летят в сторону, оголяя молочно-белую кожу, так красиво оттеняемую бледным светом неполной луны. Шершавые губы ползут по тонкой шее, вызывая мурашки и дрожь по всему телу. Тихий стон и тонкие пальцы зарываются в длинные черные пряди, тянут, наслаждаясь их мягкостью. Следом за верхом формы летит одеяло, а за ним и простое черное кимоно, оставляя старшего Учиху, совершенно обнаженным. - Несправедливо, - с легкой улыбкой замечает он, и черные бриджи откинуты в сторону, - так лучше. А дальше все как в тумане. Горячие руки на теле, жадные взгляды в глаза и нетерпение, что читается в каждом движение. Итачи оставляет на бледной коже свои метки и тихо рычит, когда его спину в отместку царапают до крови, наслаждается широко расставленными ногами Саске и его откровенной пошлостью и открытостью. Да, они оба знают, чего хотят. Они хотят поглотить друг друга в водовороте эмоций, пленить, подчинить себе и стать одним целым. Возбуждение становится вязким, кажется, его можно потрогать руками и связать в тугой узел. Точно такой же, что скручивается внизу живота, заставляя неловко елозить бедрами по простыне и требовать к себе повышенного внимания. Итачи хмыкает и подносит к губам брата пальцы, но тот лишь отрицательно качает головой. - Давай так.. хочу тебя… - Будет больно.. - Плевать… И старший Учиха подчиняется. Размазав по головке слюну, приставляет ее к подрагивающему анусу отото, дразняще кружит, слегка надавливает, вызывая недовольные всхлипы. Резкий, звонкий шлепок по ягодице заставляет резко выдохнуть и окончательно сдаться. Войти одним мощным толчком, слыша болезненный громкий крик и задохнуться от того, как плотно обхватили его член тугие мышцы. Саске хватает ртом воздух, стараясь унять болезненную дрожь и ерзает. Инородное тело в заднице, вещь малоприятная. Но эти мысли улетучиваются мгновенно, когда после второго толчка Итачи упирается головкой в простату. Глаза широко распахиваются, а рот приоткрывается в немом крике. Да, это жарко, этого хочется еще. А дальше все смешивается в диком ритме, в разноцветных пятнах перед глазами и громких криках, наполняющих комнату. Первым не выдерживает всей феерии эмоций Саске. С протяжным криком кончает, царапая спину брата и насаживаясь на член по самые яйца. Старший кончает следом, наполняя нутро горячей спермой и стискивая в объятиях, давая понять, что никуда не отпустит. Рваное хриплое дыхание восстанавливается медленно, разрывать объятий не хочется, хочется лишь спать, ощущая себя единым целым с самым дорогим тебе человеком. Что младший Учиха и пытается сделать. Ощутив, как выскользнул член из растянутого ануса, он собственнически закинул ногу на брата и широко зевнул. - Нужно привести себя в порядок, - как-то вяло говорит Итачи и поглаживает отото по бедру. - Утром Тсунаде придет. - Ну и ладно.. я не стесняюсь, - говорит Саске сквозь сон и понимает, что через минуту он будет крепко спать, убаюканный таким родным ароматом. Бывший нукенин лишь качает головой с легкой улыбкой и понимает, как же чертовски прав его младший брат.***
- Тсунаде? – Шизуне удивленно смотрела на подругу, которая в ступоре стояла под дверью в палату Итачи, - что случилось? - Знаешь, кажется, я тут ничего не забыла.. да, определенно, ничего.. Пьем за твой счет! – и, не ответив на недоумевающий взгляд брюнетки, потянула ее на выход. А на прикроватной тумбочке одиноко лежал небольшой коричневый кошелек.