Льву

Страх перед лежащими на полу живыми драконами, Рэйгалем и Визерионом, медленно полз по тронному залу и окутывал каждого. Почти все взгляды подданных таили в себе смесь повиновения и восторга перед великими созданиями, которые мирно наблюдали за происходящим. Они казались столь могущественными, что в зале не нашлось бы ни единого человека, способного взглянуть в их громадные стеклянные глаза без тени страха. Разве что… Дейнерис Бурерожденная с короной на серебряных волосах восседала на Железном Троне. Длинная лестница делала ее недосягаемой даже для слишком смелых взоров, а тысяча мечей за ее спиной были еще одной короной, устрашающей своей мощью и неоспоримостью власти. Возможно, только она глядела на своих драконов без тени страха, и только перед ней, своей матерью, они покорно склоняли головы. Бронзовые двери отворились. Свежий воздух ворвался в зал, а в ярких лучах солнца вырисовались три мужские фигуры. Одна из них ступала впереди, в красно-золотых одеждах, закованная в цепи, но с гордо поднятой головой, две другие отставали на шаг и смотрели прямо перед собой. Все трое были рыцарями Королевской Гвардии, заслуживающими высших похвал и имеющими не больше десятка достойных соперников во всем Вестеросе. Только один из них носил прозвище Цареубийца, но, продвигаясь под осуждающими взглядами подданных, он нес его, унизительное и обесчещивающее, с большей гордостью, чем сир Барристан и сир Джорах свои достойные звания лорда-командующего и рыцаря Королевской Гвардии. Джейме Ланнистер спокойно ступал вперед по ковровой дорожке и был единственным, кто не сводил взгляда с Дейнерис Таргариен. Изувеченное во время последнего сражения лицо сохраняло силу и уверенность, хотя ноги и руки мужчины были скованы цепями. На нем не было ни доспехов, ни оружия, но облаченный в красно-золотые одежды он только лишний раз напоминал всем – последнего из Ланнистеров, предателей своего короля, ведут под суд. Бриенна Тарт не могла отвести от него взгляда. Она чувствовала совсем легкое воодушевление, ведь у нее было то, что могло спасти Джейме. Будучи единственной, кто знал правду о том дне, когда рыцарь Королевской Гвардии Эйриса Безумного нарушил свою клятву, она надеялась, что сможет хотя бы смягчить его наказание. Когда-то он спас ей жизнь. Теперь она хотела вернуть ему несправедливо отобранную честь. Бриенна тщательно повторяла в мыслях раз за разом те слова, которые могли бы вырвать Джейме из лап смертного приговора. Если его отправят в изгнание… Она пойдет за ним. На большее она и не надеялась. Ланнистер остановился почти у самого подножия лестницы, ведущей к Железному Трону. На его лице появилась самоуверенная улыбка. А что еще от него могли ждать? Склоненной головы и смирения? Лев знал, что его ждет, но он не дал бы ни единого повода заподозрить себя в раскаянии. Он встряхнул руками, одной человеческой и одной золотой, отчего цепи зазвенели в гнетущей тишине. Теперь все взгляды, даже Визериона и Рэйгаля, принадлежали ему. Пусть смотрят. Лев не утеряет своего достоинства ни перед королевой, ни перед драконами, ни перед самой смертью. Он обвел взглядом сидящих за столами по обе стороны от Железного Трона. Их было ровно десять, и они должны были вынести приговор. Ему хотелось рассмеяться – к чему это представление? Дейнерис Таргариен даже взяла в судьи Бриенну Тарт на том нелепом основании, что она провела с Цареубийцей слишком много времени. Королева проявила благородство, не только помиловав чуть ли не каждого в Вестеросе, но и создав видимость, что у убийцы ее отца есть слабая надежда на сохранение своей никчемной и бесчестной по мнению многих жизни. Встретившись взглядом с Бриенной, он ей подмигнул, но затем в его глазах мелькнуло что-то непонятное никому из присутствующих. Ему хотелось утешить эту девицу, которая то заливалась краской, то бледнела, а ее губы беспрерывно и беззвучно повторяли слова самого Джейме, сказанные когда-то в подземельях Харренхолла. Он жалел не себя, не свою честь и не почти оконченную жизнь. Ему было жаль покидать девицу Тарт среди всех этих лжецов, которые еще несколько лет назад в таком же трепете склоняли головы перед Робертом Баратеоном, а затем и перед Джоффри и Томменом. - Боюсь, что уже отнял у вашего величества слишком много времени, - первым заговорил Джейме, не выдерживая тишины. – Осмелюсь предложить быстрее расправиться со мной и приняться за другие, более важные государственные дела. В зале кто-то тяжело вздохнул, кто-то зашептал, но никто не осмелился даже улыбнуться словам подсудимого. - Цареубийство, - тихо проговорила Дейнерис, заставив всех в зале прислушаться к ее голосу и замереть в немом ожидании. – Джейме Ланнистер, вы убили своего короля, Эйриса Таргариена, второго этого имени, законного правителя Семи Королевств. Будучи рыцарем Королевской Гвардии и поклявшись защищать своего короля, вы нарушили клятву. Вы признаете это? - Да, - усмехнувшись, ответил мужчина. – Я отобрал у вас вашего безумного отца, но не хочу отнимать ваше драгоценное время. Он хотел сказать что-то еще, но сир Барристан незаметно для присутствующих одернул его за край дублета. Джейме умолк и посмотрел на Бриенну. Она была так напугана, что ему хотелось закончить все как можно быстрее. Каждая лишняя минута перед приговором только вытягивала из этой девицы остатки души. Ему стоило приказать ей не появляться на его казни. Вдруг Джейме сдвинул брови и утвердительно кивнул в подтверждение своих мыслей. Он снова взглянул на королеву Дейнерис, но увидел перед собой ее безумного отца, и ему захотелось рассмеяться. Странно, что он не понял этого ранее. Не будет никакой казни. Нет. Убийца Таргариена отдаст свою жизнь огню дракона. Оставалось только надеяться, что он сможет выбрать, от чьего пламени ему будет суждено погибнуть. Пожалуй, он бы выбрал Визериона, золотого дракона. Жаль, красно-желтого у Бурерожденной не было. - Пусть будет по-вашему, - с улыбкой победителя согласилась королева. – Есть ли те, кто желает встать на защиту Джейме Ланнистера? - Вероятно, я не могу требовать поединка? – сразу же спросил мужчина. - Нет. На защиту рыцаря, вонзившего меч в своего короля, не поднимется другой меч. Но, если у кого-то есть слова, которые могут оправдать вас, я готова их выслушать. Один из драконов тяжело вздохнул. Джейме улыбнулся ему, хоть и знал, что Визерион вряд ли его поймет. Видимо, им обоим хочется как можно скорее завершить это представление. В зале царила тишина. Дейнерис умело сдерживала торжествующую улыбку, которая могла появиться на ее губах с секунды на секунду, стоит ей только произнести приговор. Ланнистер снова звякнул цепями, пытаясь подогнать ее, но она продолжала молчать. Она упивалась этим моментом. Никто не смел встать на защиту Цареубийцы. Не поворачиваясь к подданным, Джейме попытался представить, кого из них больше двадцати лет назад он спас ценой своей чести. Впрочем, какое это могло иметь значение? Даже если бы они знали о диком огне, на котором тогда возвышалась Королевская Гавань, вряд ли кто-нибудь осмелился рассказать об этом сейчас. К счастью, никто не знал… Иначе Джейме пришлось бы перед смертью обвинить во вранье и оклеветать того, кто встал бы на его защиту. Взять еще один грех на душу, а их у него и без того предостаточно, хоть отбавляй – на каждого праведника в Вестеросе хватит. - Ваше величество… На какое-то мгновение у мужчины остановилось сердце, а в глазах блеснул страх. Он снова нашел взглядом Бриенну Тарт, которая поднялась со своего места. Вся ее кожа была покрыта красными пятнами. Ее ладони дрожали, но она крепко ухватилась ими за край стола. Голубые, невинные глаза затянулись пеленой слез, а губы разомкнулись, чтобы из них вышла и ошарашила всех присутствующих правда. Правда, которая не могла спасти Джейме Ланнистера. Возможно, для кого-то история о диком огне и приказе Эйриса сжечь весь город, могла оправдать Цареубийцу, но не подкрепленная ни единым доказательством, она не смогла бы даровать ему помилование. Помилование, в котором он не нуждался. Глаза мужчины, спокойные и уверенные, встретились с глазами Тартской девы. Она попыталась ободряюще улыбнуться ему, ведь у нее было то, что сможет спасти его от смертного приговора. Единственное, чем она действительно дорожила, и единственное, чего она хотела, - жизнь Джейме Ланнистера. Цареубийца перестал самоуверенно улыбаться. Если он и раскаивался и склонял голову, то только перед Бриенной. Он бы принял помилование из ее рук, но ни от кого другого. Когда губы девушки-воина снова разомкнулись, Джейме еле заметно покачал головой. В глазах Тартской девы отразилась боль еще больше чем та, которую ей могла принести его смерть. Ему снова стало жаль своего единственного друга. Чтобы не видеть слез, катившихся по ее бледным от испытываемого ужаса щекам, он впервые опустил голову. Бриенна села на место. Ее несказанные слова все приняли за нелепую попытку защитить Цареубийцу. Девушка не могла поднять рук, чтобы вытереть слезы, и не могла смириться с тем, что бессильна. Возможно, впервые она действительно поняла, почему Джейме Ланнистер никому не рассказал правды о поступке, за который его несправедливо осуждал каждый. Она не слышала приговора Дейнерис. Голубые глаза неотрывно наблюдали за Цареубийцей, который вновь гордо поднял голову, тряхнув потускневшими волосами. Бриенна хотела встретиться с его взглядом, но он больше не давал ей такой возможности. Впрочем, она знала, что перед исполнением приговора, ее глаза станут последними, куда заглянет Джейме Ланнистер, ее друг и спаситель. И он не найдет там ни слез, ни сожаления, ни жалости. Она взглянет в последний раз на него с гордостью и восхищением, и докажет ему, что он обладает львиным сердцем. Потому что Лев не просит пощады и никогда не принимает ее от тех, кто сам ее не заслуживает.