Кто властвовать желает над собой, тот должен чувства сдерживать порой. Д. Чосер
Кожа пылает в огне вожделения - Взгляд твой преследует ночью и днём. Чувствуя будто твоё возбуждение, Чресла горят первобытным огнём. Каждое слово звучит как признание, Каждый твой стон приближает экстаз. Страстные ночи томят ожиданием, Рвут мою душу тебе напоказ. Плод мой запретный, моё наваждение, Сжалься, звонками меня не пытай. Буду любить и дарить наслаждение. Только пока что закрыт мне путь в рай.
Пятнадцатое мая. У Аланы день рождения. И Ганнибал не может это пропустить. Слава Богу, прошла уже неделя с начала первой течки Уилла, и он надеется, что сможет не сорваться. Он и так почти сдался после первого звонка юноши, когда тот, распалённый желанием, стонал в трубку и просил избавить его от мучений. Уилл срывающимся голосом шептал, что ему так плохо и что он так мечтает о Ганнибале, его сладких губах и сильных руках. Что он хочет, чтобы альфа приехал и оттрахал его до потери пульса. Вообще, во время течек омег в доме Блум помещали в специальные комнаты, предназначенные именно для этого. Омеги целую неделю проводили наедине с собой и секс-игрушками самого разного рода. Однако, Уилл каким-то образом сумел протащить внутрь не известный никому из приюта телефон, подаренный ему Ганнибалом на всякий случай. Он был предназначен только для разговоров и смс и разработан ведущими инженерами военной промышленности. Поэтому заряд держался до десяти дней, сеть ловила почти в любом уголке мира, а отследить его можно было где угодно благодаря встроенному маячку, который был активен всегда, не смотря на состояние самого аппарата. За это чудо техники Лектер заплатил кругленькую сумму, но для своего омеги Ганнибалу было не жаль ничего. Хотя за эту неделю он уже не раз и не два пожалел, что сделал своему мальчику такой подарок, который обернулся пытками похлеще тех, что он устроил недавно одному своему конкуренту. Приём в честь знаменательной даты должен был начаться в шесть часов вечера, и как всегда был приглашен весь свет городской элиты. Алана Блум была одной из самых влиятельных фигур Балтимора, так что ей никто не посмел отказать. Сам мэр должен был приехать с поздравлениями. Не то, чтобы Ганнибал был взбудоражен этим фактом. Не всем дано было узнать, что безжалостный глава преступности Балтимора и Ганнибал Лектер - это одно и то же лицо. Официально он был состоятельным альфой, уважаемым психотерапевтом, человеком, чьи манеры и умение держать себя давно стали эталоном подобающего поведения в обществе. Все знали о его дружбе с Аланой, и большинство догадывалось о том, что он нашёл в её приюте свою омегу. И отчасти все ждали этого вечера как раз из-за желания посмотреть на пару одного из самых блистательных жителей города. А то, что он представит всем своего партнера, было бесспорным, ибо метки никому не ставились, но воспитанники мисс Блум должны были быть представлены обществу. Из-за этого альфа и омега должны были показаться всем, чтобы кто-нибудь ненароком не начал ухаживать за уже занятым омегой. Ганнибал приезжает на прием одним из первых: этикет требует пунктуальности. Он целует руку имениннице, вручает ей подарок - фирменную сумочку Тиффани, в которой лежит платиновый браслет с топазами, дивно сочетающийся с её глазами, и произносит целую речь, восхваляющую её красоту и ум. Он искренен, и не будь они оба альфами, люди бы не преминули посудачить на тему их отношений. Когда все правила вежливости соблюдены, а Алана вынуждена отойти к другим гостям, Ганнибал идёт искать Уилла. Сначала он думает подойти к толпе омег, стоящей в одном из углов огромного парадного зала, но потом вспоминает, что занятые омеги не могли спуститься без своих партнеров и наверняка ждут их наверху. Альфа идёт в коридор и поднимается по лестнице. Он не знает, куда именно нужно идти, но это и не нужно. Запах Уилла тянет его за собой. Он сильнее, чем обычно, но Ганнибал не чувствует в нём признаков течки. Идя за запахом, он подходит к порогу комнаты для встреч. Он уже собирается зайти, как на него кто-то прыгает и обхватывает ногами талию. Лектер безошибочно определяет свою пару по аромату и инстинктивно подхватывает её руками. Он отмечает, что Уилл стал легче на пару килограммов, пока тот, чуть скуля, трётся о его скулу носом. Ганнибал отводит голову и смотрит в лицо своему омеге. У Уилла усталые и немножко шальные глаза. Но это никак не перекрывает обожание и щенячью влюбленность во взгляде, срывающем контроль альфы настолько, что тот целует мальчика прямо тут же, не заботясь о том, что рядом люди и что он окончательно помнёт их костюмы. Спустя маленькую вечность мужчина отрывается от губ своего партнера и опускает его на пол, тот немедленно прижимается к нему обратно. - Я тоже скучал, - говорит Ганнибал, утыкаясь в макушку Уилла и жадно вдыхая его запах. - Тебя не было десять дней. Я подумал, что больше не нужен тебе, - сердце мужчины сжимается, когда он слышит слёзы в голосе омеги. - Глупенький, как ты мог такое подумать? У тебя ведь была течка... - Она началась лишь неделю назад, - перебивает его Уилл и поднимает на него взгляд, в котором теперь плещется что-то похожее на злость. - Ты пропал за три дня до её начала. Я волновался. - Прости. Но я не мог иначе. Почувствовав её приближение, я поспешил уйти. Ведь если бы я пришел на следующий день, твоя близость спровоцировала бы начало гона, который повлёк бы за собой чуть более раннюю течку. Ты и сам знаешь это не хуже меня. - Но мне так тебя не хватало, - пробормотал омега и вновь уткнулся в грудь мужчины. - И мне тебя, маленький. - Я уже не маленький! Мне почти семнадцать, - с возмущением сказал юноша, устремляя на альфу полный негодования взгляд. - У тебя была лишь только первая течка, которая, как правило, происходит в четырнадцать-пятнадцать лет, так что... - Ну и что? - опять перебивает его омега. - Мне всё равно уже почти семнадцать. И я не обязан вписываться в какие-то там правила. И вообще, если я маленький, то ты педо... Ганнибал не дает Уиллу договорить, целуя его с ещё большим жаром, чем до этого. Зрелище раскрасневшегося омеги выводит его из равновесия, и он не может удержаться, хотя понимает, что чем больше он себе позволяет, тем сложнее будет потом остановиться. Близость родного тела, любимый аромат и тёплое дыхание пары дурманит его, и он сам не замечает, как прижимает партнёра к стене и принимается целовать его так, будто пытаясь напиться воды в жаркий июльский полдень. Их прерывает лёгкое покашливание за спиной. Ганнибал отпускает Уилла и оборачивается к Алане, которая старается взглядом прожечь в нём дыру. - Доктор Лектер, Уилл, пройдёмте в мой кабинет. - Разумеется, - улыбается ей Ганнибал и следует за ней в конец коридора, не выпуская руки Уилла. Они заходят в кабинет. Алана закрывает плотно дверь, идёт к столу, садится в кресло, дожидается, когда они усядутся напротив, и только потом начинает орать. - Вы что охренели? Я что мало вам позволяла? Куда делась ваша благодарность или хотя бы уважение ко мне, раз вы позволяете себе ТАКОЕ в коридоре моего дома? Нет, я все понимаю! - она немного успокаивается и продолжает уже почти обычным голосом. - Десять дней разлуки. Первая течка. Но, Господи, имейте совесть. Держите себя в руках. Речь ведь идёт не о моём одобрении или неодобрении, а о репутации приюта. Мне и так всё сложнее держать в рамках зарвавшихся альф и влюблённых омег. Я не хочу, чтобы мой приют превратился в публичный дом, как это происходит в других городах. А тут ты, Ганнибал, пример для подражания остальным альфам, зажимаешь омегу прямо в коридоре. А если бы кто-нибудь увидел? Блин, я вам даже отдельный кабинет выделила. Зачем я так старалась скрыть его существование, если вы даже не можете дотерпеть до туда? Может мне стоит вернуть вас в общую комнату для встреч или вообще запретить вам встречаться? - Алана, не передёргивай, - не выдерживает наконец Ганнибал и, предупреждая её возмущение, продолжает. - Ты ведь знаешь, что мы не нарочно. Прости, пожалуйста. Я понимаю, как тебе тяжело. А кабинет ты прятала, потому что не хочешь, чтобы остальные альфы потребовали себе такой же. Мы ещё раз приносим свои извинения и обещаем впредь быть осмотрительнее. Алана вдруг как-то сдувается и весь её лоск тускнеет. Она устало откидывается на спинку своего кресла и смотрит на парочку напротив. Она знает, что Ганнибал не лжёт. Правда, также она осознаёт, что он говорит это только из-за того, что рядом сидит Уилл. Будь он не здесь, альфа прибёг бы к куда более серьёзным аргументам, почти угрозам, и начал бы опять говорить о том, что не забирает Уилла только из уважения к ней. И что они бы поругались, но в итоге Алане пришлось бы ему уступить, каким бы виноватым в конце не выглядел мужчина. И она благодарна, что этого не произошло. Всё-таки она не железная и устала нести тяжкую ношу ответственности на своих плечах. Алана тяжело вздыхает и говорит: - Ладно. Так и быть. Вы можете идти. - Хорошо, - кивает ей Ганнибал и ведёт Уилла к выходу. - И спускайтесь через пятнадцать минут вниз. Но, ради Бога, приведите себя в порядок, - говорит она им вслед и слышит смешок за почти уже закрывшейся дверью. Спустя пятнадцать минут быстрых поцелуев и приведения себя и друг друга в порядок пара спускается вниз. Алана подходит к ним, удовлетворённо смотрит на их внешний вид и ведёт их знакомиться с обществом. Каждый присутствующий на вечере желает лично представиться и посмотреть на пару блистательного доктора Лектера, потому весь процесс тянется час вместо обычного в таких случаях получаса. Ганнибал уже начинает уставать от непрекращающихся вежливых приветствий и улыбок, но больше всего его угнетает то, что он не может сейчас позволить себе что-то большее, чем поддерживание Уилла за руку. Уилл, кстати, в отличие от него, почти никого не знает, и ему, похоже, действительно интересны все эти люди. По крайней мере, создаётся такое впечатление. Омега, как обычно, очень мил и безукоризненно вежлив. Ганнибал прекрасно видит одобрительные, а иногда и откровенно завистливые взгляды людей, и в который раз думает о том, как сильно ему повезло с парой. Наконец, они представлены каждому человеку в зале, и теперь им можно просто походить по залу. Ганнибал, памятуя о полегчавшем после течки партнёре, тянет его к столам с едой. Он набирает им тарелки в то время, как Уилл смотрит по сторонам, разглядывая тех или иных людей. Они идут к столику у стены. Мальчик с аппетитом начинает есть. Альфа смотрит на него и не может отвести влюблённого взгляда. Лектер с нетерпением мечтает о том дне, когда он сможет ввести Уилла в свой дом. Он с трепетом думает о том, как будет вот так же смотреть, как его омега кушает приготовленную уже им самим еду в их собственном доме. Представленная им картинка настолько живая и волнующая, что альфа моментально возбуждается. Заметив, что Ганнибал ничего не ест, Уилл отрывается от своей тарелки и вопросительно смотрит на него. Потом, увидев немного расфокусированный и томный взгляд, он опускает глаза и видит, что мужчина уже порядком возбуждён. Уилл оглядывается по сторонам, убеждается, что то, что происходит за столом никому, кроме них, не видно и опускает руку на ногу альфе. Тот мгновенно напрягается, а он с лукавой улыбкой начинает медленно подниматься по бедру вверх. Когда пальцы омеги почти достигают заветного бугорка в брюках мужчины, тот вскакивает, берёт его за руку и ведёт к выходу из зала, стараясь при этом быть максимально незаметным. Он выводит Уилла из зала и, помня об обещании Алане, почти бегом тащит мальчишку наверх, в их кабинет. - Не стоило дразнить хищника, - шепчет он в губы омеги, прижимая его к двери. В итоге ему удаётся удержаться и не трахнуть мальчишку прямо там. Он просто зацеловывает его до беспамятства и почти до боли трётся о его бёдра своим пахом. Он позорно кончает в трусы, чего с ним не случалось никогда, и с удовлетворением видит, что у мальчика тоже характерное мокрое пятно на брюках. Кончивший Уилл пахнет так сладко и завораживающе, и он такой разомлевший и тёплый, что Ганнибал хочет вечно лежать и прижимать его к себе. Но влажное белье доставляет неудобство, а возможность быть застуканными Аланой совсем его не прельщает. Потому альфа встаёт, поднимает омегу на ноги и отправляет его умываться и спать. Уилл тепло целует его на прощание и уходит. Сам мужчина надевает пальто, удачно прикрывая пятно на брюках, спускается вниз, еще раз поздравляет Алану, прощается со всеми и уезжает домой, который теперь кажется ему огромным и абсолютно пустым. Последняя мысль, промелькнувшая перед ним перед тем, как он провалился в сон: "Ещё чуть больше года".