Lara Fabian - Je T`Aime
Я не помню, когда это началось. Не помню, когда начал засматриваться на этого, как всегда неприметного мальчишку, в то время как другие страны по-прежнему не замечали его. Не помню, когда при лёгком флирте с очередной особой, мне в голову пришла мысль о нём. Тогда я просто отмахнулся от неё, как и делал всегда с особо надоедливыми мыслями, но это не помогло. Ты поселился в моей голове, словно так и нужно было. Словно так ты и желал. О, Мэтью, Мэтью. Почему ты такой? Такой affectueux*. На вид ты еще совсем ребенок. Невинный, чистый, непорочный ребёнок. Словно и не видел ты никогда ужаса войны, да распрей между названными братьями. Словно прошлое твоё было ничем не омрачено. О, Мэтью, Мэтью. Интересно, что бы ты подумал, узнав о моих чувствах? Хоть я и уверен, что к тебе чувствую, но что подумал бы ты? Может ты был бы в глубоком шоке? Возможно. Ты бы бросился ко мне объятия, шепча что-то вроде “люблюлюблюлюблю”? Нет, невозможно. Ты слишком стеснителен. Ты бы оттолкнул меня, сказав что-то едкое, скорее всего взятое из речи Англии, когда тот обращался к Америке? Нет, ты не такой, как Артур. Кстати об Артуре. Я пробовал вызвать у тебя что-то наподобие ревности. Да, я знаю, как глупо это звучит из моих уст. Но я и правда, пытался. По-моему, я видел, как что-то промелькнуло в твоих глазах. На секунду. На миг. На мгновение. И потухло. Вместо ревности, я получил лишь лишние нелестные слова в мой адрес от Англии. Но мне, как всегда не было дела до того, что он говорит и утверждает. Может быть, в этом и есть причина всех наших войн? О, Мэтью, Мэтью. Я так старался узнать, что ты испытываешь ко мне. Пусть даже я и узнал бы, что твоей любви ко мне нет, и не было в помине. Ведь не было тогда бы надежды и этих тягостных раздумий о тебе. Говорят, что пребывать в неведении лучше. Но я считаю, что это самая настоящая пытка. Мучить себя догадками, не имея ни секунды успокоения. Разве это не ужасно? Сейчас очередное совещание. Я уже давно перестал следить, что на них происходит. Все мои мысли сосредоточены только на тебе, mon gentil**. Я на секунду отрываю от тебя взгляд, переводя его на Америку, который что-то рассказывает. Скорее всего, все страны опять слушают доклад о его геройствах. Скорее всего. Я снова возвращаюсь взглядом к тебе, мой милый Мэтью. Ты сидишь в конце зала, прижимая к себе одной рукой белого пушистого медведя с чёрными глазками-бусинками. Твои светлые волосы закрывают половину лица. О, как бы я хотел сейчас аккуратно заправить их тебе за ушко, пока ты бы тихо разговаривал со своим медведем. Ты убираешь волосы, поправляя очки, съехавшие на кончик носа. Интересно, а как ты выглядишь без очков? Похоже, ты начал слушать Альфреда. Может быть, и я его послушаю? Я возвращаюсь к реальному миру, но слышу уже только прощальные фразы, после чего все страны поднимаются с мест. Они начинают переговариваться. Каждый о своём. Может быть, сегодня надо сделать первый шаг навстречу собственным мечтам? Может быть так и надо. Я встаю из-за стола, расстёгивая пару верхних пуговиц на рубашке, и быстрым шагом догоняю тебя. - О, Матьё, - начинаю говорить я, как всегда с некой тягучестью. Это уже стало моей привычкой, - Как ты собираешься проводить нынешний вечер? Ты поднимаешь на меня взгляд, мило краснея. Как же тут не улыбнуться? Мои губы медленно растягиваются в полуулыбке, - Я не знаю. Я покормлю Кумакичи, потом брат обещал зайти. Я мысленно усмехаюсь. Зная Америку, можно догадаться, что тот опять забудет. К тому же недвусмысленный взгляд, направленный на Артура говорит о многом. А точнее о крайней занятости сегодняшним вечером. - Как, насчет, попробовать новый сорт вина у меня дома? – довольно правдоподобно сказал я. Хотя в чём же здесь ложь? У меня действительно появилось прекрасное вино. Почему не опробовать его с тобой, mon ami***? Ты сомневаешься, переминаясь с ноги на ногу, от чего мишка начинает поглядывать на тебя. Скорее всего, он скоро попросит есть. Откуда я знаю повадки Кумаджиро? Секрет, - Я-я не уверен… - О, Матьё, я буду ждать тебя ровно в 7 у меня дома. Надеюсь, ты помнишь дорогу, по которой твой братец водил тебя ко мне? – я чуть приподнимаю один угол губ, смотря, как твои щёки приобретают розовый оттенок. Я наклоняюсь к твоему уху, шепча, - До встречи, Матьё, - я разворачиваюсь, уходя из коридора. О, я отлично почувствовал, как ты вздрогнул от моего шепота. Мэтью, ты так чувствителен.***
Я стою на балконе, рассматривая окрестности своего сада. Похоже, я вижу фигурку человека, который бежит по тропе, видимо торопясь. Я прищуриваю глаза, дабы рассмотреть лучше, и зрение меня не подводит. Это ты, Мэтью. Я так и знал, что ты придешь. Я медленно спускаюсь вниз, легко приглаживая волосы и следя, чтобы те не растрепались. Подходя к двери, я слышу робкий стук. О, Мэтью, ты всегда так тих. Я подхожу к двери, открывая и видя тебя. Мэтью, ты весь запыхавшийся и красный. Волосы растрепаны, а очки немного перекосились, съехав на кончик носа, будто там им и место. Прядка, которую я так люблю, теперь ещё больше отделилась от основной части волос. Ты пытаешься что-то произнести, но я останавливаю тебя, запуская в дом и закрывая дверь, - Отдышись, Матьё, - я подталкиваю тебя в сторону гостиной и указываю на диван, жестом приглашая сесть. Ты садишься туда, все ещё тяжело дыша, а я сажусь в кресло напротив, чтобы так сильно не смущать тебя. После того, как ты начинаешь нормально дышать, я подаю тебе бокал, наполненный тем самым новым вином. Ты его принимаешь, начиная говорить. По правде говоря, я особо не пониманию, о чем ты говоришь. Поверь, твои розоватые щёки, да большие глаза, занимают гораздо больше внимания. Твой голос звучал фоном, пока я лишь любовался тобой, иногда отпивая из своего бокала. Я представлял, как буду целовать твои ключицы, которые так заманчиво выглядывали из-под тёмно-зеленой футболки. Как буду касаться подушечками пальцев твоего лица, легко поглаживая. Как буду оставлять отметины на шее, чтобы все знали, кому ты принадлежишь, и не смели покушаться. Ты выпиваешь один бокал, второй, третий, а после четвертого, ты уже еле ворочаешь языком. Ты говоришь полнейшую чушь, но это настолько мило, что я до сих пор сижу с глупой улыбкой напротив тебя, - Погоди немного, - я жестом приостанавливаю поток слов и отхожу на пару минут, возвращаясь уже новой бутылкой, но вижу спящего тебя. О, Мэтью, всё же тебе не нужно было давать алкоголь. Хотя спящий ты ещё более прекрасен. Я беру тебя на руки, предварительно поставив бутылку на стол. Ты лишь что-то тихо шепчешь во сне, а я молюсь, чтобы не разбудить тебя. Я отношу тебя в свою комнату, аккуратно кладя на кровать и также аккуратно снимая верхнюю одежду. Я стараюсь не смотреть на тебя, чтобы не сорваться, но твоя кожа… Она такая нежная на ощупь, когда я провожу рукой по твоим плечам. Господи, неужели ты весь такой прекрасный? Я аккуратно накрываю тебя одеялом, а сам через минуту ложусь рядом. Ты начинаешь что-то бормотать, а я лишь улыбаюсь в темноте. О, Мэтью, ты даёшь мне почувствовать себя счастливым. Я притягиваю тебя к себе, уже точно зная, что ты не проснешься в это время. Ты ничего не почувствовал, мой Мэтью. В доме так много комнат, но ты спишь именно со мной, именно в моей комнате. Почему? Я просто не могу упустить свой шанс, побыть наедине с этим спящим, пусть и от алкоголя чудом. Твоё сопение убаюкивает, и я в скором времени закрываю свои глаза, медленно засыпая.***
Утро. Это утро начинается для меня с настойчивого стука капель по крыше. Я лениво открываю один глаз, видя за окном тёмно-серое небо. Погода самая, что ни наесть ужасная, хотя тихое дыхание рядом будто освещает это утро. Я поворачиваюсь на бок, чтобы получше рассмотреть тебя. Ты спишь, отодвинувшись от меня немного дальше, чем вчера. О, Мэтью, ты словно маленький ангел. Волосы растрепаны, аметистовые глаза закрыты, а ресницы подрагивают. Ты полностью сбросил с себя одеяло, от чего сейчас сжался в комок. Нет, ты не будешь замерзать. Я укрываю тебя одеялом, видя, как ты перестаешь трястись и поворачиваешься ко мне спиной. И это твоя благодарность? Я улыбаюсь при виде такого сонного беззащитного тебя. Ты потягиваешься, открывая глаза и переворачиваясь ко мне лицом. Секунды две ты всё ещё окутан сном, поэтому просто сонно улыбаешься. Но тут до тебя начинает доходить, где ты и с кем. Ты подскакиваешь на кровати, резко садясь, но тут же валясь обратно и хватаясь за голову, которая внезапно начинает болеть. Я встаю с кровати, вздыхая и понимая, что время наслаждаться тобой закончилось. Через минуту я возвращаюсь в спальню с таблеткой, растворенной в стакане воды, - Выпей, Матьё, тебе станет лучше. Ты покорно выпиваешь, ложась обратно на кровать, пока я укрываю тебя одеялом. Лишь бы таблетка подействовала быстрее. Примерно через пять минут, я слышу, как ты обращаешься ко мне, - Что вчера было? Я удивленно смотрю на тебя, спрашивая, - Ты не помнишь? Ты краснеешь, зарываясь носом в одеяло. О, Мэтью, я уже говорил, что люблю твой румянец? Он так тебе идет, - Матьё, ты всего лишь слишком много выпил, а я отнес тебя в кровать, - говорю я, вставая с кровати и указывая на стул с одеждой, - Я приготовлю завтрак, а ты спускайся, как будешь готов, mon ami.***
Спустя 20 минут, мы уже сидим на кухне. Твои щеки до сих пор розовые, а волосы такие же растрепанные. Ты стараешься не показывать, что тебе понравилась моя еда, но это все видно по тебе. Я лишь сижу, подперев лицо рукой, да разглядывая тебя. Завтракать в столь раннее время я не привык. Ты доедаешь свой завтрак, а я тем временем забираю тарелку, ставя перед тобой чашку мятного чая. В соседней комнате раздается телефонный звонок, - Я отлучусь, Матьё, - я выхожу из кухни, проходя к телефону. Оказывается, что тем, кто так прервал нашу «идилию» был Америка, постоянно извиняющийся, что не пришел к Канаде. На вопрос, как он узнал, что Уильямс у меня, он ответил, что заметил записку на столе, когда утром пришел к Канаде домой. На это я лишь усмехнулся. А я был прав. Проговорив минуты 2, я повесил трубку, возвращаясь на кухню, но, не обнаруживая там тебя. Плохое предчувствие. Я быстрым шагом прошел к входной двери, где уже стоял ты, одевая обувь, - Матьё, так некрасиво уходить, не попрощавшись, - говорю я, а ты оборачиваешься, опуская голову и говоря, - Я забыл, месье Бонфуа. Я медленно подхожу к тебе, словно любуясь тем, насколько ты сейчас смущен. Ты начинаешь паниковать, отходя от меня дальше, но дальше некуда. Там лишь стена, в которую ты умудрился вжаться, зажмуривая глаза. Я подхожу к тебе предельно близко, сладко шепча на ухо, - Не надо забывать, Матьё, - я провожу рукой по твоей щеке, чувствуя, как ты дрожишь, - Не бойся меня. Ты лишь еще сильнее зажмуриваешь глаза, а я, убирая одну твою прядку волос, нежно касаюсь твоих губ. Ненавязчиво целую, пытаясь уловить каждое движение, но чувствую, как ты упираешься мне ладонями в грудь, отталкивая. Я разрываю поцелуй, а ты выбегаешь из дома. Даже без куртки, под дождь, о Мэтью. Через секунду дверь открывается, и ты, хватая куртку, выбегаешь опять. Господи, что я наделал? Я всего лишь на секунду почувствовал вкус твоих губ. И знаешь что? Он несравним со вкусом любых других губ. Я закусываю губу, вспоминая, проходя в гостиную. Что я сейчас чувствую? Трудно сказать. Это сильнейшее разочарование с острыми нотками боли, как бы пафосно это не звучало. О, Мэтью, я был неправ, говоря, что хочу знать любую правду. Эта правда больно режет по сердцу. Влюбленному сердцу? Лучше бы я оставил всё, как есть. Мы бы были просто друзьями, но… Кто мы теперь? Понятия не имею. Я собираю бутылки со стола, пытаясь показать самому себе, что все нормально и ничего особенного не случилось, но даже это у меня не выходит. Липкая тишина установилась в доме. Она словно затягивает в свою бездну. Но, что это? Тишину буквально разрывает звук шагов. Кто-то бежит, направляясь в гостиную. Я только оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто там, как на меня буквально запрыгиваешь ты, впиваясь в губы. Я еле успеваю подхватить тебя. О, Мэтью, ты можешь быть и не таким робким. Одна твоя рука ложится ко мне на щеку, а вторая скользит по спине, которая до сих пор открыта, ведь фартук не закрывает её. Я придерживаю тебя одной рукой, зарываясь в волосы и кое-как поднимаясь наверх, пока ты на секунду разрываешь поцелуй, чтобы отдышаться. Мэтью, я готов поклясться, что ты выглядишь просто умопомрачительно. Я открываю ногой дверь в спальню, кладя тебя на кровать и снимая с тебя футболку. Теперь я могу уже не сдерживаться. Я припадаю к тебе, проводя губами по выступающей вене на шее и спускаясь вниз к плечам, которые покрываю поцелуями, видя, как ты закрываешь глаза. Ты пытаешься снять с меня фартук, но я лишь убираю твои руки, проводя кончиком языка по ключицам и впадинке между ними. О, Мэтью…***
Ты лежишь рядом со мной на кровати, чуть прикрытый одеялом. Твои глаза будто покрыты белой пеленой, а щёки раскраснелись. Но не из-за смущения. Губы припухли из-за частых поцелуев, а безумная причёска на голове ничуть тебя не портит. Я осматриваю красные следы на твоих ключицах и шее. Об этом я грезил очень давно. Я переворачиваюсь на бок, а ты до сих пор тяжело дышишь. Я укрываю тебя одеялом, одной рукой придвигая тебя к себе и убирая непослушную прядку с лица. Ты так прекрасен. Я провожу рукой по ключицам, целуя в лоб. Ты смотришь на меня, утыкаясь носом мне в плечо и говоря, - Месье Бонфуа, - но я перебиваю тебя, - Зови меня Франциск, mon gentil. Ты немного смущаешься, продолжая, - Франциск, что будет дальше? - Дальше? – отозвался я, крепче прижимая тебя к себе и мимолетно целуя в макушку, - Дальше будет лучше, - туманно отозвался я. Ты хмуришь брови, смотря на меня и, видимо, недоумевая, - С этого момента, ты только мой. Ты приоткрываешь рот, робко говоря, - Вы, - я поправляю тебя, - Ты, - ты продолжаешь, - Ты, я, мы…мы вместе? – ты поднимаешь на меня взгляд, и я встречаюсь с твоими фиалковыми глазами. -Ты прав, mon ange****, - я накрываю твои губы своими губами, доказывая серьёзность своих намерений. Ты неумело отвечаешь. Какой же ты разный, Матьё. affectueux* - нежный. mon gentil** - мой милый. mon ami*** - мой друг. mon ange**** - мой ангел.