Рухнувшие небеса

Она шла медленным шагом, скорее механически передвигаясь, подобно тому, как приговоренные к смерти движутся к месту своей казни. Зная, что неотвратимо и неизбежно. Длинная юбка был перевязана черной лентой, которая как ей показалось, затянута слишком сильно, вырез на груди был возмутительно глубоким, а ожерелье, висевшее на шее, только подчеркивало это, ей казалось, что оно душило ее, или только игра воображения. Впрочем, шинигами уже все равно. Ну, может не совсем, «кто подарил Рукии ожерелье?» «Точно не Гриммджоу, это не в его стиле». И почему она думала об этом извращенце, в такой не подходящий момент. Между тем маленький арранкар, сопровождавший ее прибавил шагу, они приближались к широким массивным дверям, которые, по всей видимости, вели в основной зал, она ни разу не была здесь. Шинигами не могла не признать, у Айзена был класс, и вкус. Интерьер говорил сам за себя: портьеры красного цвета, обрамленные каймой, скульптуры Олимпийских Богов с коими отождествлял себя он, картины Серебряного века, он так ненавидел человечество, но все, же использовал их произведения искусства, чтобы украсить свою обитель. Возможно, она бы и отдала ему дань уважения, хотя бы за то, что Лас-Ночес при его правлении выглядел как самый настоящий дворец, но его любовь к пафосу загубило желание в корне. Двери распахнулись, и к ним навстречу вышел арранкар, объявив об их приходе. Сияя к ней подошла как выяснилось девушка –арранкар, провозгласив ей, что «вам чрезвычайно повезло, быть приглашенной на прием к нашему господину», все звучало, слишком официально, на что шинигами вздернула бровь, удивившись тому как искренне оповестила ее об этом прислужница бывшего капитана и предателя. В нетерпении, предвкушая, как хозяин поблагодарит, за то, что она привела к ней девушку, служительница темного Господина , схватив Рукию за рукав, потащила в зал, энергия так и била ключом из нее, что в какой- то момент маленькая шинигами подумала, что лишится руки, стараниями этой девчушки. Зала или холл для приема гостей не уступал по размерам гордыни Айзена. Расписные потолки, створчатые окна, живопись, описывать каждую деталь можно было бы бесконечно. Но больше всего ее удивил свет, много света: хрустальные люстры над потолком, светильники ручной работы, и свечи на столе, за которым и восседал повелитель Уэко Мундо. Взгляд его был обманчиво мягким, сострадающим, волосы были прилизаны назад, а от улыбки одарившей ее, Рукии хотелось вцепиться ему в глотку. Он сидел в центре, стулья, стоявшие подле, пустовали. Она вздохнула с облегчением, им предстоял сложный разговор, и если бы на Рукию смотрели его сподручные, которым она представлялась ручным зверьком, шинигами бы этого вынесла. -Как ты себя чувствуешь, дорогая? – его голос был приторно сладким. Сжав левую руку в кулак, а правой, ухватившись за складки платья, она постаралась успокоиться. -Спасибо, хорошо! – не ожидая приглашения, она села за стол, чтобы занять себя чем-то и не так остро реагировать на его слова, шинигами взяла со стола, стакан воды, поднеся к губам, медленно начала утолять жажду. Уняв жажду, она была готова внимать ему, - как жаль, что твой брат не может присоединиться к нам, - деланно жалостливым голосом, восклицал собеседник, такой благородный человек как он, наверняка бы смог оценить мое гостеприимство. Рукия поставила стакан на стол, стараясь ничем не выдать своего состояния, хотя мелкая дрожь выдавала ее. Айзена напротив, забавляла данная ситуация, он знал, что она ничего не сможет ему сделать, даже если очень захочет. Шинигами была новым развлечением, игрушкой, которую так просто сломать, но пока она была военным трофеем, и могла ему пригодиться. -Но ничего страшного у меня есть ты –Рукия. Такая же милая и благородная, как и Бьякуя. Прости, я хотел сказать был. -Чего ты хочешь от меня? – забыв обо всех правилах приличия, обратилась к нему на ты, кривя губы в горькой усмешке. -Ничего или возможно мира. Не считаешь ли ты меня самонадеянным? – искренне удивился он. Со своей стороны Рукия не могла понять - издевался ли он или же был просто безумцем, нравилось ли ему потешаться над ней, или же действительно верил, что его идеи фикс по покорению мира, могли прийтись ей по душе? Его карие глаза впились в нее, а на лице заиграла улыбка, он наклонился вперед, схватив ее за подбородок, фиксируя таким образом, чтобы она смотрела ему в глаза, без возможности отвернуться. -Так уж нереальны мои мечты? Кучики в свою очередь пришлось вцепиться пальцами в столешницу, чтобы не распластаться на столе. А между тем давление росло, и она погружалась в темноту, произойдет то, чего она боялась больше всего - Айзен покажет ей, как умер Ичиго. Комната теряла свои очертания, объекты стали размытыми, а себя она видела только со стороны, будто она уже и не хозяйка своего тела. Комната, в которой она теперь находилась, была совсем другой: мрачной, темной, в ней не было окон, а тусклый свет исходил лишь от свечей, стоящих на полу. Она узнала Улькиорру, Гина, Айзена и Орихиме, все они находились здесь, наблюдая за тем, как умирал ее друг. Из его груди торчало длинное тонкое лезвие, разорванное кимоно было в крови, а на губах застыла улыбка, даже находясь в таком состоянии, он продолжал бороться и дарить надежду. Он что-то шептал Орихиме, кажется слова поддержки. Девушка упала на колени, закрыв свое лицо ладонями, и зарыдала. -Не беспокойся, Орихиме-чан, - послышался голос Гина, - очень скоро Куросаки- кун восстанет из мертвых. Он даже не подвергал сомнению свои слова. Его предсмертные крики разрывали душу Рукии на части, она уже никогда не станет прежней, ей не удастся собрать их воедино. Она никогда не забудет улыбки, мерцающие на губах его убийц. И ненависть заструилась по ее жилам вместо крови, когда восставший Хичиго в теле ее лучшего друга, издал радостный крик, ознаменовавший его полное освобождение. Рукия ненавидела всех в большей или меньшей степени, но Орихиме тоже была в ее списке. Девушке всегда удавалось хорошо играть роль жертвы, и в этот раз она справилась с ней блестяще. После того, как ее похитили и увели в Уэко- Мундо, им всем далось нелегко ее спасение. Но второй раз она последовала за Айзеном добровольно, лишь потому, он не забыл ей об этом упомянуть, что он обещал ей вечную любовь Куросаки. Кем она была после этого? Айзен убрал руку, освобождая девушку не только от гнетущих воспоминаний, но и от прикосновений. Сердце продолжало задавать собственный ритм, грозясь в любой момент остановиться. Ее глаза утратили прежний блеск, она выглядела подавленной, боковая дверь открылась и в зал вошла рыжеволосая девушка, одетая в ненавистно белое кимоно. -Рукия! – крикнула она, подбегая к столу. Ичимару стоял в дверях, изучая сцену, которая должна была вот-вот разыграться на его глазах. Он потирал руки в нетерпении. -Не прикасайся ко мне! Она отдернула руку, заставляя девушку пораженно застыть. Глаза Орихиме наполнились слезами, - но я…думала. -Что? Я буду счастлива тебя увидеть? – ее голос дрогнул и она замолчала. Поднявшись, маленькая шинигами гордо прошествовала мимо нее, задев плечом девушку. Но это не остановило Орихиме, которая схватила ее за складки платья, по сути Рукия была единственным человеком, которого она здесь знала, который всегда хорошо относился к ней. Рукия чувствовала взгляд Айзена, его веселило, представление, он с живым интересом смотрел на них. Если он хочет его, то получит, Рукия выдернула свое платье из рук, плачущей девушки, и, размахнувшись, дала ей пощечину. Иноуэ, не ожидавшая этого, споткнулась и упала на холодный пол, щека горела, а слезы рвались наружу, она не понимала, чем заслужила такое к себе отношение. Да, Орихиме ошиблась, но она лишь хотела как лучше, ведь девушка понимала, что им не выиграть эту войну, и ради Ичиго, ради его блага, пошла на сделку с дьяволом. -Рукия, я… - безвольной куклой, она продолжала держаться за щеку. -Убийца! Ичимару подошел к «принцессе», помогая ей подняться, она все еще была шокирована, и не отдавала отчет происходящему. Рукия понимала, что Орихиме не желала зла, во всем виноваты были Айзен и его приспешники, успешно манипулирующие невинным ребенком. Но и не могла отрицать того, что все беды, свалившиеся на них были из –за нее. Или может в ней взыграла ревность? Какая теперь разница. Ичимару отвлек ее от самобичевания, обращаясь к Айзену, присек поток ее мыслей, - я присоединюсь к вам, как только уложу Орихиме -чан спать. Рукия, которая только что перенесла новое эмоциональное потрясение, села за стол, накрыв голову руками, ей надоело быть сильной, просто хотелось вновь стать маленькой девочкой и заплакать на коленях у матери, которой к слову, никогда и не было. Айзен сделал глоток воды из бокала, и по-отечески похлопал ее по спине. -Не волнуйся, Рукия, я дал слово Куросаки, что позабочусь о тебе. Она же про себя молила Бога лишь об одном: «Пусть все это, закончиться как можно скорее».