Ir estel fir...

      Утро выдалось пасмурным. Наступала зима, и погода портилась с каждым днём; северный ветер приносил прохладу, и люди, расставаясь с последними осенними деньками, утепляли свои жилища. Пеленнор больше не пестрел яркими красками, и редко-редко можно было увидеть фермера на возделываемых полях.       Фарамир стоял у парапета седьмой стены и, скрестив руки на груди, сурово смотрел на горизонт. Тяжёлые тучи заволокли небо, а на Востоке, за тёмными изрезанными хребтами гор, разливалась тьма. Она пришла вчера вечером внезапно, и красно-оранжевые вспышки Ородруина на её фоне стали ещё заметнее. Нет, тьма над Мордором была всегда, но не такая густая и пугающая, как сейчас. Гондорец тяжело вздохнул и печально склонил голову. Вестей от Боромира не было уже пять месяцев, никто не знал, увенчался ли его путь успехом, и как Владыка Элронд истолковал пророчество, раз это смогло задержать старшего сына Наместника. Фарамир скучал по брату и по его поддержке, которая была нужна сейчас как никогда.       — Я выступлю сегодня вечером, — решительно сказал он стоящему позади Дэнетору, не оборачиваясь. — Со мной пойдут лишь некоторые: придётся действовать скрытно и осторожно, иначе мы рискуем спугнуть разбойников. Я сейчас же пошлю гонца в Хеннет Аннун; он передаст Дамроду, что необходимо сделать вылазку в Итилиэн и уничтожить подступающий отряд харадримов. Командир справится без меня, а я сумею помочь жителям Анориэна, и тогда мы сделаем два дела одновременно. Правильно ли я рассудил, отец?       — Ты спрашиваешь у меня? — строго спросил Наместник. — Ты знал, что я против твоего решения, но всё равно поступил по-своему! Так зачем же ты интересуешься моим мнением, если уже рассудил сам?       — Я думал, ты первым делом спасёшь своих подданных, пока ещё не слишком поздно, но приказываешь мне отправляться в Итилиэн и защищать границы, — Фарамир развернулся; глаза его горели. — Мы уничтожим один отряд, с юга придёт другой, затем третий. А жители Анориэна так и будут кормить разбойников?       — Ты сказал «пока ещё не слишком поздно», но час уже пробил! — воскликнул Дэнетор и указал на чёрное небо над Мордором. — Враг готовится, призывает союзников, и мы должны всеми силами остановить это.       — Но у нас нет сил, владыка, — начал Фарамир, выпрямившись и расправив плечи; его ясный взор сделался твёрдым и властным. — И ты это знаешь не хуже моего. Я скажу тебе ещё раз, отец: на границе справятся и без меня, а я отправляюсь на север.       — Ты никогда не слушал меня, всегда поступал, как тебе заблагорассудится. Боромир бы выполнил мою просьбу и...       — Но Боромира нет, — спокойно сказал гондорец и, быстро поклонившись, зашагал прочь.       Эйриен возвращалась с подносом грязной посуды из Колонного зала, когда увидела Фарамира, стоящего возле двери на кухню. Эделриэн не пустила его — что она делала всегда, когда кто-то не из слуг пытался проникнуть на кухню, — и теперь мужчина, скрестив руки на груди, терпеливо ждал у входа и заинтересованно рассматривал мраморный пол под ногами. Он был облачён в кожаные доспехи, на поясе висел длинный меч, и девушка поняла, что гондорец пришёл прощаться. Заметив её, Фарамир выпрямился и пошёл навстречу.       — Я ухожу в Анориэн, — сказал он. — Сегодня ночью в Минас Тирит прибыл юноша из Эйленаха и сказал, что некогда солдаты, а теперь разбойники хозяйничают в поселении уже три месяца и контролируют каждый шаг жителей, поэтому у них не было возможности обратиться за помощью. К счастью, сын лесоруба сумел ускользнуть и добраться до нас. Я должен помочь.       — На сколько ты уходишь? — спросила Эйриен и отставила поднос на скамью у стены.       — Я не знаю. День, неделя, месяц, — смотря, насколько это затянется. Мы будем действовать осторожно и не спеша, они не должны знать, что Минас Тирит прислал своих воинов на борьбу с ними. Вот, — мужчина снял кольцо с пальца и протянул девушке, как делал всегда, когда покидал Город.       Эйриен потянулась к его руке и неожиданно для Фарамира закрыла ладонь.       — Нет, — твёрдо сказала она. — Я хочу, чтобы ты взял меня с собой.       — Это не поход в лес на пикник, но поход на врага. Тебе не место там, и ты это знаешь, — сурово ответил гондорец и снова протянул кольцо с тремя адамантами, но девушка не хотела сдаваться.       — Если бы вы шли на битву с разбойниками, то не стали бы действовать скрытно, — значительно молвила Эйриен. Она решительно, даже с вызовом посмотрела на мужчину и поняла, что он признал её правоту. — Значит, ты решил их как-то обхитрить, значит, мечи использоваться не будут.       — Если понадобится, будет и битва.       — Либо я иду с тобой, либо кольцо останется у тебя, — девушка настаивала на своём, но, кажется, перестаралась.       — Я не позволю тебе идти с нами. Можешь меня не уговаривать.       Фарамир, нахмурившись, надел кольцо на палец и хотел уйти, как вдруг Эйриен вцепилась в его руку и остановила. То, что он так быстро остудил ее пыл, не входило в её планы.       — Я буду во всём слушаться тебя!       — Не пойдёт.       — Но я не хочу оставаться здесь! Ты сам сказал, что не знаешь, насколько это затянется.       — Верно.       — Я не хочу оставаться здесь без тебя, — с нажимом на последние слова прошептала девушка, крепче сжав его предплечье. От одной лишь мысли, что Фарамир надолго оставит её одну в Городе, рядом со своим отцом и Одо, её внутренние органы завязывались в тугой узел.       — Не глупи, — мягко сказал гондорец и взял её лицо в ладони, заглядывая в глаза. — Там, куда мы идём, опасно. Ты не должна там быть, ты не воин.       — Пожалуйста, господин. Мне не нужна битва, я вовсе не хочу пытаться доказать, что я воин! Я просто хочу быть рядом с тобой, понимаешь? Если ты прикажешь, я буду сидеть в кустах и не высовываться или буду ждать вас на дереве, если нужно, только не оставляй меня.       Эйриен понимала, что несёт абсолютную ерунду, но если ей не удастся уговорить Фарамира, то всё пропало. Она уже внушила себе, что, если военачальник не возьмёт её в Анориэн, с ней непременно что-то случится.       — Прекрати это сейчас же, — жёстко сказал гондорец и вырвался из её хватки.       Девушка почувствовала, как к горлу подступил ком. Фарамир возвёл глаза к небу, когда понял, что она сейчас заплачет. Он помнил, сколько раз она добивалась своего, всего лишь пуская слезу, и это жутко его раздражало, потому что это было нечестно. Мужчина пытался упорно смотреть в окно, будто не замечая всхлипов девушки, но потом тяжело вздохнул и притянул её к себе. Она тут же уткнулась носом в его плечо.       — Я светловолосая и смогу сойти за жителя Марки. Анориэн ведь населяют рохиррим, я читала, — Эйриен продолжала придумывать аргументы в свою пользу, хотя понимала, что гондорец уже сдался.       Она ждала, пока военачальник признает поражение, но он вдруг рассмеялся.       — Ты упрямая.       Фарамир был ужасно недоволен её ребячеством, но в глубине души уже сам хотел, чтобы девушка пошла с ним. Конечно, разрешить Эйриен поход в Эйленах было неразумно и легкомысленно, но иногда и военачальник может ошибиться. Он знал, что сможет защитить её, поэтому успокоился.       — Представляешь, что скажут мои воины, увидев тебя?       — Если их будет смущать моё присутствие, я могу переодеться в мужчину.       — В мужчину? — удивлённо спросил гондорец и отстранился. — Откуда у тебя такие мысли?       — Не важно, — отмахнулась Эйриен, вытирая слёзы. — Ну что, я могу идти домой собираться?       Она знала, сколько усилий стоил Фарамиру этот кивок, и, дождавшись разрешения, быстрым шагом направилась к выходу.       За час до заката из врат Минас Тирита выехали восемь всадников. Галопом они добрались до Раммос Эхор, заночевали рядом со стеной и с первыми лучами солнца снова двинулись в путь, оставив лошадей стражникам. Никто из встретившихся людей так и не заметил светловолосую девушку в тёмно-зелёном плаще, капюшон которого надёжно скрывал её лицо. Лишь после того, как отряд пересёк границу всех фермерских угодий, Эйриен смогла раскрыть себя. Она совсем не хотела, чтобы кто-нибудь посторонний увидел её вместе со следопытами, и ей это удалось.       Весь остаток пути до Эйленаха они шли, практически не останавливаясь. За это время девушка ужасно устала; ей казалось, что все её мускулы растерзаны, кости разбиты: спина и шея невыносимо болели, ноги гудели, а от длительного галопа пару дней назад на внутренних сторонах бёдер появились натертости. Даже разговоры с Сиден, которую Фарамир взял с собой, не могли отвлечь Эйриен от болезненных ощущений во всём теле. Она старалась держаться непринуждённо, особенно, если рядом был военачальник. Он насмешливо поглядывал на девушку, когда во время привалов она во весь рост растягивалась на животе, давая отдых истерзанным мышцам, и в его взгляде проскальзывал немой укор. Если бы она показала ему, как страдает, то он, усмехнувшись, стал бы напоминать ей, что предупреждал об этом. Эйриен представляла эту картину и каждый раз, когда ей хотелось упасть в траву и заснуть от усталости, подбадривала себя и двигалась дальше.       Следопыты не сказали ничего относительно присутствия девушки в отряде. Они были достаточно взрослыми и опытными, чтобы не лезть в дела своего господина, и знали, что Фарамир никогда не поступает по глупости. Конечно, они понимали, что Эйриен нелегко преодолеть этот путь, и подшучивали над ней, подбадривая или по-доброму высмеивая её настойчивость.       Наконец, к концу третьего дня они добрались до Друаданского леса. Наутро следующего над верхушками деревьев показалась высокая гора — сигнальный пост Эйленаха. Марклас, сын лесоруба, рассказавший Дэнетору о проблеме своей деревушки, посоветовал отряду войти в поселение с запада.       — Широкая дорога ведёт куда-то в горы, но она заросла, и только наши охотники да лесники ходят по ней, — сказал он Фарамиру, когда тот принимал решение, каким путём идти.       Отряд круто свернул налево, обошёл Эйленах на расстоянии и остановился неподалёку от дороги, чтобы подумать, как лучше действовать: отправить Маркласа к отцу, чтобы предупредить, или с наступлением ночи всем следопытам тайком пробраться в деревню.       — Господин, посмотрите сюда, — позвал Генир и, поманив за собой, указал на небольшой лагерь.       Толстые брёвна с двух сторон огораживали костёр и служили скамьями. Угли были ещё тёплыми, а около деревьев стояли сумки, валялись овощи и посуда. Всё указывало на то, что хозяин стоянки покинул её с одной целью: чтобы вернуться.       — Наверняка Рофар оставил, — оглядев полянку, сказал Марклас. — Побывал в деревне и у кого-то отнял добро. Только я не думал, что он станет разгуливать по лесу, а теперь интересно: живёт ли он здесь?       — Разве не солдаты Эйленаха теперь разбойничают? — спросил Фарамир, на что юноша кивнул. — Так почему же они награбленное уносят в лес, а не оставляют в своих домах?       Марклас пожал плечами и уже открыл рот, чтобы ответить, как вдруг его остановил приступ дикого хохота в отдалении. Следопыты замерли и пригнулись, а Сиден потянула Эйриен на землю. Военачальник жестом указал на дорогу, где стало заметно какое-то движение, еле различимое сквозь стволы деревьев. Раздались грубые голоса, но понять, что они говорят, было невозможно.       — Это они, — прошептал Марклас, — идут из деревни.       — И, кажется, идут сюда, — добавил Турион, схватившись за рукоять меча.       — Нет, — строго остановил его Фарамир, — пока не выясним необходимых подробностей, за мечи не возьмемся.       — Позвольте вас обрадовать, — мрачно отозвалась Сиден, — нас увидят, если мы попытаемся скрыться. Лес редкий, поляна просматривается, мы пока чудом остались незамеченными. Стоит им посмотреть сюда, то...       — Хорошо, мы поступим так, — решительно начал военачальник, обернувшись к воинам, но замолчал.       Эйриен распустила свои волосы, быстро сняла плащ, плотную верхнюю тунику и стала развязывать ворот своей рубашки, пристально наблюдая за дорогой. Затем она подползла к дереву, встала так, чтобы ствол закрывал её, и потянула на себя Фарамира.       — Помоги мне, — прошептала она, стягивая с него пояс с оружием и нагрудник с изображением Белого Древа. Мужчина хотел спросить, что она задумала, но девушка пылко поцеловала его и, расстегнув брошь его плаща, отбросила ненужную вещь в сторону. — Если всё получится, мы дадим вам время и возможность уйти.       Эйриен, глубоко вздохнув, рванула по направлению к разбойникам. Она сразу же почувствовала резкую боль во всём теле, развернулась, чтобы убедиться, что Фарамир бежит за ней, и звонко засмеялась. Ноги, тяжело ступающие на моховую подстилку, были словно не её; девушка слышала лишь биение сердца где-то под рёбрами и собственное хриплое дыхание. Она видела, как разбойники прыгнули в кусты, и замедлила бег. Фарамир поймал её как раз вовремя.       — Ты лишилась разума? — прошипел он на ухо и развернул смеющуюся Эйриен к себе лицом.       — Я делаю то, что умею, господин, — выдохнула она и поцеловала его.       Недолго думая, мужчина понял, в чём заключается весь план, и обнял её. Гондорец прижал девушку к дереву и углубил поцелуй. Фарамир был таким желанным, что Эйриен готова была потерять голову, если бы не место и то, ради чего они показывают свою любовь.       Она стала переживать, почему разбойники молча наблюдают за ними, как вдруг грубый голос заставил девушку вздрогнуть.       — Эй!       Эйриен повернула голову вправо и увидела трёх мужчин. Двое из них держались за рукояти мечей, висящих на поясе, а третий изучал парочку лениво-внимательным взглядом. Судя по осанке и манере держаться, он был их главарём. Темноволосый, как все гондорцы, он задумчиво почёсывал бороду, а на его лице появилась презрительно-насмешливая ухмылка. Его товарищи обступили незваных гостей с двух сторон, отчего Эйриен пробрала мелкая дрожь: самовнушение снова сыграло с ней злую шутку.       — Кто такие?       — Мы из Эйленаха, — судя по ровным интонациям, Фарамир полностью владел не только собой, но и ситуацией. Он пристально смотрел на неприятного человека перед собой.       — Что-то не видел я тебя ни разу, — задумчиво сказал главарь. В одной руке он вертел что-то маленькое и блестящее, и только сейчас Эйриен заметила, что у него нет двух пальцев. Именно так наказывали провинившихся за нанесение тяжёлых увечий.       Единый, чем она думала, когда придумывала свой план по прикрытию следопытов? Она судорожно сглотнула и подумала, что если не эти дикари убьют её, то это сделает Фарамир.       — Да ладно тебе, Рофар, — отозвался темноволосый мужчина справа от Эйриен. Он нетерпеливо постукивал по эфесу меча и нагло разглядывал девушку с точно такой же ухмылкой, как у его главаря. Только был он гораздо страшнее Рофара из-за шрамов, вдоль и поперёк рассекающих его лицо. — Где-то я его видел.       Фарамир бросил быстрый взгляд на Эйриен. Она лишь крепче сжала его ладонь и почувствовала, как ноги налились свинцом. Если этот разбойник узнает сына Наместника...       — Наверняка видел, — кивнул гондорец, — я...       — Да плевать я хотел, кто ты, — сказал Рофар. — Что здесь забыли?       Фарамир ни на секунду не растерялся. Улыбнувшись, он решительно притянул девушку к себе, чем вызвал одобрительные выкрики мужчин по обе стороны от них.       — Заткнитесь, — прорычал главарь и сделал шаг вперёд. — В этом лесу лежат кое-какие мои вещички, и если они пропадут, я сразу подумаю на вас, понятно? А теперь проваливайте и не суйтесь сюда.       Больше не сказав ни слова, разбойники продолжили свой путь, а Фарамир, сжав ладонь Эйриен, повёл её по дороге в Эйленах.       — Чтобы больше такого не было, — жёстко говорил он, смотря вперёд. Девушка на негнущихся ногах семенила рядом. — Советуйся со мной, прежде чем принимаешь такие безрассудные решения. Будь ты моим солдатом, наказание последовало бы незамедлительно. Я уже пожалел о том, что взял тебя с собой.       — Если бы ты помедлил секунду, обдумывая дальнейшие действия, господин, они бы нас увидели.       — Если вспомнить, то я уже начал озвучивать свои мысли, и мой план был прост и безопасен, но ты вдруг начала раздеваться.       — Зато мой сработал даже лучше, чем я ожидала! Пусть он был немного не продуман, зато всё получилось.       — Глупо надеяться на удачу, — тихо сказал Фарамир. — Верно, ты перепутала меня с Боромиром: я не люблю риск.       Шли они недолго и, наконец, впереди показались первые дома. Эйленах располагался на довольно широкой поляне вокруг горы с сигнальным огнём, дома были построены почти впритык друг к другу; деревушка казалась маленькой, но только на первый взгляд. Здесь кипела работа, дети резвились прямо на улицах, соседи приветствовали друг друга, повсюду раздавались дружелюбные голоса. Сложно было сказать, что это поселение терпит какие-то невзгоды. Кто-то негромко свистнул из небольшого сада напротив, и Фарамир указал Эйриен на Маркласа. Юноша приветственно кивнул и улыбнулся — девушка расценила это как знак того, что со следопытами всё хорошо. Затем он жестом показал следовать за ним, но держаться на расстоянии, и скрылся в кустах. Они прошли в тени фруктовых деревьев, вышли из калитки одного из домов и оказались на главной улице. Людей было немного, но они словно не замечали незнакомцев, которые многим отличались от местного населения. Эйриен с любопытством рассматривала фасады зданий, совсем непохожих на архитектуру Минас Тирита, и дивилась простоте образа жизни этих людей и их единению с природой. Марклас вёл их, тревожно оглядываясь, к большому богато украшенному дому. Юноша постучался, когда подошли Фарамир и Эйриен. Дверь не открылась, но за ней послышались торопливые шаги, тогда он постучал сильнее.       — Убирайтесь, — раздался мужской голос за дверью, — я отдал вам всё, что было.       — Это я, — сказал парень.       Щёлкнул замок, открылась дверь, и в ту же секунду Марклас оказался в объятьях своего отца.       — О, мальчик мой, — улыбнулся он, потрепав сына по голове. — Наконец-то ты вернулся, а я-то думал, что опять Рофар пришёл! Намаэль, посмотри, кто вернулся! Ох, сынок, долго же тебя не было. Мы так переживали.       — Марклас! — воскликнула женщина, появившаяся из боковой комнаты. Юноша хотел было представить гостей из столицы, но она бросилась ему на шею и стала крепко целовать в щёки.       — Матушка, — поморщился он и отцепил женщину от себя, — посмотрите же, кто прибыл нам на помощь.       — О, заходите, заходите, не стоит задерживаться на пороге.       Фарамир пропустил Эйриен вперёд и позволил Намаэль закрыть дверь. Они оказались в просторной комнате с камином, посередине которой стоял обеденный стол, а на стенах висели красивые гобелены.       — Наместник прислал только двоих? — недовольно спросила молодая девушка, стоящая на лестнице на второй этаж, когда Эйриен посмотрела на неё. У сестры Маркласа был необычайно властный взгляд, но мягкие черты лица. — Вернее, только одного воина и его оруженосца?       — Больше уважения, Ноэль, к господину Фарамиру и миледи Эйриен, — резко сказал её брат.       Девушка тут же выпрямилась и как-то странно взглянула на гондорца.       — Господин, — выдохнула Намаэль, посмотрев на мужа, — что же это мы... Вы, наверное, устали с дороги! Вам бы отдохнуть, а я сейчас накрою на стол.       — Буду премного благодарен, — улыбнулся мужчина, но жестом попросил её остаться, — но нам лучше бы обсудить цель моего прихода. Нас вовсе не двое, и мои люди ждут меня в лесу. Нужно решить, смогут ли они укрыться здесь или нет.       — Меня зовут Лендэон, господин, — представился глава семейства и поклонился. — Вас и вашу спутницу мы найдём, где разместить, но вот воины... Дома остальных жителей не такие просторные, как у меня, да и многие верны Рофару, потому что боятся его. Ко мне его дружки заходят часто, но не обыскивают. Да, милорд, вы можете остаться у нас. Но решили ли вы что-нибудь с их поимкой?       — Нет, пока нет. Дорога была долгой, и не знал я всех подробностей. Я сейчас же вернусь к следопытам и дам им распоряжения, а потом попрошу вас рассказать всё с самого начала.       — Хорошо-хорошо, за трапезой и поговорим. Возьмите и вы что-нибудь своим людям. Рофар появляется только утром и вечером, а днём Ноэль или Марклас смогут относить им еду. Должны же мы как-то отблагодарить вас.       — Отблагодарите позже, когда всё разрешится, — строго сказал Фарамир и обернулся к Эйриен, уставшей и уже мечтающей о тёплой постели. — Останься здесь и отдохни, я скоро вернусь.       Эйриен не помнила, сколько раз она пробовала каждое из блюд, приготовленных Намаэль, но никак не могла насытиться. Как же было приятно оказаться перед горячим камином, посидеть за столом и отведать настоящую домашнюю еду впервые за несколько дней, поэтому девушка забыла обо всём. Она лишь довольно уплетала содержимое своей тарелки, жадно обхватывая её, и удовлетворённо улыбалась, когда Фарамир бросал на неё удивлённый взгляд. Да, похоже, он не знал, что голодные девушки способны съесть так много. А Эйриен пристально наблюдала за юной Ноэль, которая не сводила глаз с гондорца, разговаривающего с главой семейства, подперев голову рукой. Мужчины обсуждали поимку разбойников и пытались придумать план, но светловолосая девушка слушала их краем уха. Лендэон говорил про то, что людей у Рофара много и что оставлять их в живых не хочет. Военачальнику совсем это не понравилось, но пока он не видел другого выхода.       От поедания яблочного пирога всех отвлёк шум на улице и удар в наружную стену дома. Затем раздались грубые голоса и издевательский смех, и Намаэль вскочила на ноги.       — Это они, — сказал Лендэон. — Марклас, Намаэль, быстрее уберите лишнюю посуду. Ноэль, спрячь милорда и миледи.       Девушка испуганно кивнула и вздрогнула, когда в дверь требовательно постучали. Фарамир вытащил Эйриен из-за стола, и они втроём побежали в небольшую комнату под лестницей. Они не успели закрыть за собой дверь, потому что в дом ворвались разбойники; военачальник притянул светловолосую девушку к себе; Ноэль забилась в угол, чтобы свет из столовой не достал до неё.       До них доносились звон посуды, смех, обрывки разговора, а Эйриен прижималась к мужской груди, удивляясь, почему сердце Фарамира бьётся медленно, в то время, как свое она чувствовала отчетливо. Когда Марклас отправился в Минас Тирит, его родители выдумали ему болезнь и говорили всем, что юноша лежит в постели, но Рофар, сейчас увидевший парня, не хотел верить в его выздоровление, поэтому в зале раздавались удары и женские всхлипы. Кого он бил, было не понятно, но Эйриен задрожала всем телом. Эти разбойники были жестокими и безжалостными, и она не понимала, почему солдаты Гондора могли пойти таким неправильным путем. Затем она услышала лёгкий стук коготков по деревянному полу и прерывистое собачье дыхание, и сама перестала дышать. Фарамир заметно напрягся, биение его сердца ускорилось, и он крепче сжал талию девушки. Она боязливо обернулась и увидела тень животного в полоске света. Если пёс зайдёт в комнату или учует в ней людей, всё пропало, а у них даже оружия нет.       К счастью, собаке свистнули — она фыркнула, — раздался звук закрываемой двери, а затем наступила долгожданная тишина. Эйриен облегчённо выдохнула и расслабилась, как в ту же секунду раздался плач в углу. Фарамир оставил её и на ощупь пошёл в темноту, к Ноэль. Он присел на корточки возле неё, по-прежнему вглядываясь во мрак, и, когда смог различить слабые очертания, медленно протянул к девушке руку. Его ладонь коснулась мягких локонов, поднялась вверх и успокаивающе погладила влажную щёку. Ноэль наугад бросилась к нему в объятья, и её губы легко коснулись шеи.       — Помогите нам, пожалуйста.