Свидание в доме с привидениями

I Великий и ужасный мастер наконец-то находился там, где ему и положено быть по традиции – в клубе, а то давно не появлялся пред очами своих верных поклонниц, стайками роившихся у бара и на танцполе почти каждый вечер. Не одна я, оказывается, безнадежно пускала по нему слюни. И вся очарованная толпа надоедала персоналу с вопросами о хозяине и просьбами передать ему номер телефона, или адрес, или записку фривольного содержания. Я тоже попыталась что-то вызнать, когда не увидела его на привычном месте аж третий раз подряд. Была послана очень далеко, но надо отдать должное бармену, вежливо. В клубе было непривычно тихо, зато шкафообразный охранник на входе вполне привычно наблюдал за мной с осуждением. Никогда не понимала, чем же я ему так не приглянулась, или здесь принцип «на чужой вершок не разевай роток»? Чертовы вампиры. Хотя со здешним хозяином у меня сложились довольно странные дружеские отношения: я его развлекала, он не позволял своим собратьям пользовать меня в хвост и в гриву. Добряяяк. Но в последнее время с ним происходило что-то. Нехорошее. Он все так же обольстительно улыбался, отчего все девушки в радиусе десятка метров, ослепленные, падали к его ногам. Однако за ослепительной улыбкой красивого, уверенного в себе мерзавца крылся оскал раненого зверя. По крайней мере, так я видела. Он смотрел на женщин, добивающихся его внимания, и не замечал их, или замечал, но видел совсем другое лицо. Мы никогда не касались данной темы в разговорах, да и вряд ли он бы мне ответил, задай я вопрос напрямую. Сегодня же я пришла не для совместного распития спиртных напитков (к сожалению), а по делу (раз уж Кира поблизости не случится еще недельку). Дверь в кабинет наверху открылась бесшумно, но я уверена, что Мана услышал меня еще при подъеме на лестницу. Темная макушка самого соблазнительного мужчины на свете склонилась над столом, а ярко-изумрудные глаза сосредоточенно что-то изучали в мониторе. Отвлекся. Окинул оценивающим взглядом (интересно, к каким выводам пришел?). - Я занят. Зайди потом, - и снова уткнулся носом в компьютер. - Хм… Ладно. Раз ты не в настроении, то я буду вежливой за двоих: привет! Как дела? У меня все хорошо. Давно не виделись, вот, решила зайти проведать. – Сердитый взгляд в мою сторону. - Проведала. Убирайся. – Уууу, как все запущено. - Эй, зеленоглазый вампирюга, я сюда тащилась через весь город не для того, чтобы просто поболтать! Я… - ооочень медленно Мана поднялся и направился ко мне. С той же грацией и легкостью, как у пантеры, уверенной, что добыча никуда от нее не денется. Садистская улыбочка на красивом лице только добавляла адреналина жертве… то есть мне. Прохладная рука с нарочитой нежностью коснулась скулы, чуть дотрагиваясь пальцами до кожи. Для контраста. Ведь этими самыми пальчиками он без особых усилий может сломать мне шею, на что и намекал сейчас… ненавязчиво. Сглотнуть появившийся внезапно в горле комок было неожиданно трудно, как и отвести взгляд от сияющих неестественным светом глаз. - Твои представления о «вежливости» ошибочны, советую прочесть несколько учебников хороших манер и не раздражать занятых вампиров. Чревато последствиями. Фатальными. – Да уж. Интересно, что Ману бесило больше: мои внеплановые визиты или то, что иногда мне удавалось заглянуть за его маску удачливого баловня судьбы (кто б сомневался, судьба, в конце концов, тоже женщина)? Определенно, второе. - Я понимаю, - с ним проще было соглашаться. Всегда, - но просто не могу не пригласить тебя на свидание! – О! Судя по расширившимся глазам, мне-таки удалось его удивить (это старого-то кровососа! Ай да я!). - Какое еще свидание? Или дампир приелся, на свеженькое потянуло? – Это он себя имеет в виду? – И учти, - прошептал вампир мне на ухо, - в процессе я кусаюсь, - и громко клацнул челюстями прямо перед носом, заставив невольно вздрогнуть. - В твоем варианте, скорее, на нетленное, - остальное лучше проигнорировать, - Мана, послушай, мне сейчас и правда нужна помощь. Очень-очень нужна. Неужели рыцарь откажет даме в помощи? - С рыцарями – не ко мне – родился позже. – Он наконец отошел, покинув пределы моего личного пространства (кажется, вампиры его вообще не признают, или все дело в этом конкретном экземпляре?), и даже смахнул несуществующие пылинки с плеча, - Но красивым женщинам я отказать никогда не мог, - врет и не краснеет: красавицы, поди, за ним табунами диких мустангов гонялись. Хм… меня назвали «красивой женщиной»… Лесть, а приятно. – Излагай. – Убийственно непроницаемое лицо уставилось на меня в показном внимании. - Нет, сначала надо добраться до места. - Хорошо, отправлю с тобой кого-нибудь, - он пожал плечами и демонстративно посмотрел на валяющиеся на столе бумаги. - «Кому-нибудь» я не доверяю. - А мне доверяешь? – по-моему, ответ очевиден, - глупая, маленькая шаманочка, если хочешь выжить, доверять не следует никому. Тем более, мне. – Конечно, мужчина напротив был прав: куда уж мне с моими двадцатью с копейками прожитыми годами против его столетий. Но… он защищал меня, поддерживал… в какой-то странной манере. Хотя я и видела, что необходима ему для чего-то… Для чего можно использовать только шамана… Однако не уверена, что Мана когда-нибудь решится… чем бы это ни было. Он будто приручал меня к себе, как пугливую, но любопытную зверюшку, только вот в процессе и «дрессировщик» привыкает к «питомцу». - На входе стоит парень, который с удовольствием тебя сопроводит сегодня, куда бы ты ни пожелала. - Эээ, и пообедает мной с еще большим удовольствием, а потом и закусит каким-нибудь прохожим. Он всегда на меня смотрит так, будто желает прикопать в ближайшей канаве. - Прикопать? Нет. В его стиле: трахнуть, высушить, расчленить и голову законсервировать в формалине. Для коллекции. - Мана скрестил руки на груди и чуть склонил голову вправо в ожидании моих дальнейших слов. Не мужчина, а глянцевая картинка. Обманчивая. Опасная. Как зыбучие пески: и глазом моргнуть не успеешь, уже окажешься полностью в его власти. Представила описанную им картину – резко поплохело: - Скажи, что ты пошутил! - Я пошутил, - произнес голосом примерного ученика у доски. Вот ведь! - Мана, ну что тебе стоит, а? - Времени. Оно дорого ценится. – А вот интересно, он хоть с одной женщиной нормально, на равных, общается? Посмотреть бы на такую. Хотя нет, лучше не надо. – Могу отправить с тобой девочку, раз так боишься мальчика, - и ехидно так улыбается. - Знаешь, если меня сегодня убьют, я из принципа стану к тебе являться неупокоенным духом, портить жизнь и винить в безвременной кончине! – мне показалось, или он пробормотал «духом больше, духом меньше»? Детская угроза, но почему-то этот холеный мужчина напротив превращает меня из трезвомыслящей женщины (надеюсь, я себе не слишком сильно польстила) в малолетнюю идиотку. – Слушай, ну когда тебе еще представится шанс посмотреть на шамана в действии, а? – многозначительно-пренебрежительное хмыканье точно не показалось. - Ну, допустим. И как же я должен буду тебя защищать и, главное, от чего? – вопрос на миллион! - Честно говоря, я всего лишь хочу прогуляться в одно место – старую заброшенную усадьбу. Тут совсем рядом – минут десять езды. С тобой будет спокойнее… - только что я призналась мастеру вампиров, что боюсь идти куда-то одна. Днем. Когда на улицах полно людей. Я, должно быть, свихнулась окончательно. - Может, тебя еще и за ручку подержать? А одеялко подоткнуть и спать уложить не надо? – было бы неплохо… если б он не издевался надо мной. – Мне известна только одна старая усадьба в округе, - он явно задумался и, скорее, себе, нежели мне, пробормотал, - там когда-то приличный публичный дом был. Ладно, Кассандра, - черт! Когда он так произносит мое имя, перекатывая слоги на языке, смакуя, как дорогое вино, я готова растечься улыбающейся лужицей у его ног. Дурочка… и не я одна. – Подожди часок в баре, я кое-что доделаю, а потом прогуляемся по памятным местам. – И вот он уже полностью сосредоточен на работе, как всегда, элегантен и уверен в себе, только вот нежить тоже может уставать, даже если и не желает показывать это окружающим. А Мана устал. Только вот, что его грызло больше: физическая усталость от накопившихся дел или мысли о прошлом, никак не дающие покоя? Ждать пришлось меньше часа, а дорога не заняла много времени. Мы остановились напротив ворот старого особняка с полуразрушенным давним пожаром флигелем. Часть усадьбы когда-то занимал то ли культурный центр, то ли музей, так что ее территория была обнесена глухим, высоким забором. Жаль. Там разросся приличных размеров заброшенный парк. Это в центре-то города. Существовали планы по перестройке и реконструкции здания аж конца XVIII-го века. Но так планами и остались. - И зачем мы здесь? – резонный вопрос. - Я как-то проходила мимо… - Совершенно случайно… - все-то он понимает. - Ну, люблю заброшенные места, особенно такие. И почувствовала нечто странное. – Как же объяснить-то? - Отличное описание. - В общем, здесь я ощутила чужое присутствие… негативное, даже злое… и очень голодное. Не знаю, как правильно передать… Мне стало плохо и страшно, голова закружилась, так что я поспешила покинуть развалины. А потом подняла архивные данные по усадьбе. И знаешь, оказалось, что с ней связано много загадочных историй, начиная с момента строительства. Например, пропал главный инженер еще во время закладки фундамента, рабочих задавило камнями. Хозяева сменяли друг друга очень быстро – буквально каждое десятилетие. За домом закрепилась довольно пугающая репутация, потому что в нем пропадали люди, даже в XX веке! Во второй половине XIX века здесь открыли публичный дом, как ты помнишь. – Хорошо помнит, раз лицо приняло ну очень порочное выражение. – Так вот, девушки пропадали довольно регулярно… - Ничего удивительного, учитывая клиентуру, - не намекает же он, что… Черт! Конечно, не намекает, открытым текстом говорит! Мертвяки хреновы! - Притон сгорел почти со всем персоналом. Мало кто смог выбраться. Первая поселившаяся здесь семья вымерла вся меньше, чем за четверть века, а ведь это был известный довольно многочисленный дворянский род! Ходили слухи, что в нем обитают привидения, хотя никто никогда никаких потусторонних сущностей не замечал. Но вот, что точно странно: здания горели несколько раз, последний – лет семнадцать назад. Так вот очевидцы рассказывали, что было очень много жертв, потому что двери, на которых не было замков вообще, не открывались, а окна, обычные окна, не могли разбить даже молотком! Я поспрашивала местных: бомжи, и те, это место стороной обходят. Вот я и хочу понять, что с усадьбой не так. Точнее, я предполагаю, в чем проблема, но не уверена до конца. - А я тебе нужен в качестве телохранителя. Ну-ну. Охраняю человека. До чего докатился, – Мана помолчал немного, раздумывая, – Когда я тут бывал… И не смотри на меня с таким осуждением, маленькая ханжа. - Я не ханжа! - Так вот, когда я тут бывал, ничего необычного не чувствовал. – Думаю, тебе было не до оценки местных достопримечательностей, вот кровати – другое дело… - А знаешь, - и тут он впервые за сегодняшний день мне по-настоящему улыбнулся, тепло и приветливо, - свидания в домах с приведениями мне еще не назначали. II Весна уже давно вступила в свои права, распустив свежую листву на деревьях и прогревая воздух. Хотелось скинуть надоевшую за зиму куртку, ощутить кожей легкий, ласкающий ветерок, подставить лицо солнечным лучам. В заброшенном, заросшем парке было тихо, безлюдно, хорошо. Забор был преодолен довольно быстро: вот вампир осматривается, взбирается наверх, подтягивает меня, после чего мы оба прыгаем вниз. Сама я, помнится, минут десять только подтянуться на нем пыталась. Если рассуждать здраво, то Мана здесь мне совершенно не был нужен: для того, что было задумано, вполне хватило б меня одной. Но во время утренней медитации шестое чувство первым делом напомнило о зеленоглазой заразе и потребовало его участия. Шаманство не точная наука, оно строится не столько на знаниях, сколько на ощущениях, особом видении мира. Поэтому и брел сейчас рядом со мной по дорожке потрясающий мужчина в черных брюках, темно-красной с металлическим отливом рубашке, в расстегнутом черном пальто до колен (интересно, он запачкаться не боится?). Так что, у меня не возникало сомнений в его согласии на необычную поездку. Он. Обязан. Тут. Быть. Точка. А почему? Узнаем, когда войдем. - Тебе нравится быть вампиром? – у повернувшегося ко мне Маны было такое лицо, будто он спрашивал сам себя: ну-как-она-может-задавать-такие-вопросы? - только без закатывания глаз. Сначала, мне показалось, что он отшутится, но неожиданно для себя я услышала вполне серьезные слова (ностальгия, видимо, сыграла свою роль): - Нравится ли кошке быть кошкой? Или тебе шаманкой? В любом случае, мы те, кто мы есть. Я рад, что получил возможность увидеть, как изменился мир. Люблю кинематограф и автомобили, и еще парочку вещей. Во всем есть свои плюсы и минусы. – Так мало слов и много смысла, а еще больше того, о чем он умолчал. Нравится наблюдать за изменениями… Но так ли это? Неужели может доставлять удовольствие медленное угасание друзей, если таковые у тебя имеются среди людей? Или ты уже насмотрелся на смерть близких, изрядно потоптал чужие могилы и дистанцируешься от смертных специально, стараясь не иметь с ними ничего общего, выглядеть холодным, бесчувственным потребителем? Но я никогда не посмею задать тебе эти вопросы, потому что в настоящую минуту ты даже не замечаешь, с каким пристальным вниманием ищешь в окружающем пейзаже следы ушедшего прошлого, как цепляешься взглядом за каждую деталь, вспоминая. - Кошка никогда не побывает в шкуре собаки, а ты когда-то был человеком. - Это было давно, - и снова на лице безупречная маска с выражением ироничного интереса. – Продолжая аналогию, сравнимо с кошкой, ставшей вдруг тигром. - Суть та же, возможности другие? - Уверена, что суть не меняется? - Возможно, вампиры меняются со временем, благодаря прожитым годам и накопленному опыту, но я не уверена, что сам факт вампиризма сильно влияет на личность. Подонок останется подонком и после смерти. Знаешь, по-моему, большую роль в этом вопросе играет общественное мнение: век назад вас считали монстрами, так? И вот какого-нибудь набожного паренька обращают против его воли. Что с ним произойдет дальше? Ничего хорошего, ведь он сам теперь относится к себе, как к чудовищу. Думаю, тут хочешь – не хочешь, а попросту свихнешься и попытаешься покончить жизнь самоубийством или действительно начнешь вести себя именно так, каковым видит тебя толпа. А… Что? – у моего собеседника сейчас было очень странное выражение лица, непередаваемое. - Я весь внимание, - и правда, слушает. - Ну так вот. А сейчас что? После «Сумерек», «Дневников вампира» и всех других фильмов, где кровососы предстают этакими неоцененными, страдающими эстетами, каждый второй подросток желает либо в вампира влюбиться, либо самому им стать. Маркетинг в действии. И никакого кризиса личности после воскрешения. Но я могу и ошибаться… - Можешь, - согласился Мана то ли из вежливости, то ли из нежелания продолжать тему, - прошу, - произнес он, открывая передо мной без помех, сохранившуюся с незапамятных времен высокую деревянную дверь. Взору открылась большая круглая зала с сохранившейся лепниной на стенах и потолке, захламленная сломанной мебелью и стеклом разбитых окон и бутылок, по бокам находились (когда-то) двери в другие помещения, а у противоположной стены красовалась широкая лестница с баллюстрадой, ведущая на галерею второго этажа. Данная часть усадьбы не сильно пострадала от пожара, больше от времени, нам же нужно было в левое крыло через цепочку комнат. - Здесь когда-то висела огромная люстра, - тихо, скорее, для самого себя, произнес мой спутник, глядя на массивный крюк, вбитый в потолок, - один ее вид вызывал желание на ней покачаться… и посадить сверху какую-нибудь девку… - Посадить де… Он, должно быть, шутит! Сейчас же здесь никого и ничего, только кладбище чьих-то воспоминаний. – И где твое привидение? – спросил он, изображая нетерпение. Мы продвигались осторожно через анфиладу заброшенных комнат, где уже даже проросли деревья, в потолке зияли дыры, валялись доски, пожухлая листва, мусор. В одном из более-менее сохранившихся и вычищенных помещений неожиданно обнаружилась коробочка с маленькими свечками и переносной столик, а на стенах черной краской были нарисованы китайские иероглифы. Надо же. Здесь кто-то бывает. Хотя вид из проломленной стены открывался дивный: заросший парк с темными аллейками и безоблачное голубое небо. Красота. Кто бы тут ни засиживался, их точно можно охарактеризовать как эстетов – экстремалов. Но пока я разглядывала неожиданные находки, мой сопровождающий испарился. - Мана! – оглянулась по сторонам. Тишина. – Мана! – вдруг на плечи навалилась неодолимая тяжесть, захотелось лечь на грязный пол и заскулить от прострелившей виски пульсирующей боли, желудок скрутило, а перед глазами все поплыло, - Мана! Больших усилий стоило выпрямиться и сделать несколько шагов по направлению к темному проему, ведущему к лестнице вниз – самой пострадавшей части дома. Только что передо мной никого не было, как внезапно вампир чуть ли не из воздуха соткался, заставив меня вскрикнуть от испуга, пошатнуться и упасть на многострадальную пятую точку. - …! Не надо меня так пугать! – давление схлынуло так же резко, как и появилось, оставив после себя неприятную резь в глазах. Понятно, мой спутник служил своеобразным щитом от влияния того, что ожидало впереди и вовсе не жаждало нашего визита. - Уговорила, буду пугать по-другому, - мимолетно усмехнулся, но тотчас посерьезнел. - Я пробежался и не нашел ничего странного, только развалины и мусор, так что либо ты уже что-то делаешь, либо возвращаемся, - читай: моя экскурсия по воспоминаниям окончена, пора отсюда убраться. А ведь даже не запылился. - Дай отдышаться, - наверное, только сейчас он обратил внимание на мой слегка больной вид, но ограничился нахмуренными бровями. Я же машинально, на полном автомате провалилась в транс и начала вещать. – Изначально на этом месте было языческое капище, но потом его осквернили, вероятнее всего, какой-нибудь маг совершил ритуал с человеческим жертвоприношением, посвятив ее чужим богам. – Картины прошлого проносились в моем сознании со скоростью взлетающего шаттла, оставляя в памяти только разрозненные факты, - позже сюда не ходили, считали гиблым местом, местной «лысой горой», где собирается нечисть. Были не так уж и не правы. Здесь поселилось то, что требовало еды каждое десятилетие или чуть больше и выходило на охоту, после чего засыпало до следующего раза. Пока какой-то взбалмошной девице не приглянулись окрестности, и она попросила своего папочку построить ей летний домик. С тех пор у духа пищи стало много. Он давно уже не спит. На тебя не реагирует, то есть не видит, поскольку ты умирал. - Мана довольно громко хмыкнул, - меня же пытается выкурить. Возьми меня за руку. – Его ладонь оказалась прохладной, а хватка крепкой. Мы совсем неглубоко провалились в Бездну и видели одно и то же: изъеденные живой черной копотью, словно ржавчиной, балки здания. Она покрывала практически все и концентрировалась в подвале. А еще издавала приторно-сладкий, с кислинкой запах, от которого меня мутило. Мана здесь выглядел почти как всегда, может, глаза сияли чуть ярче, да лицо казалось более угловатым… и нисколько не удивленным. Значит, бывал в бездне и раньше (кто б сомневался). – Нам туда, - указала я в центр застывшей в ожидании черноты. - Напомни, почему я это делаю, - спросил упырь, внимательно следя за беспокойно мечущейся по подвалу аморфной кляксой. На секунду я испугалась, что он сейчас плюнет и уйдет, оставив меня одну разбираться со свихнувшимся от обилия дармовой жратвы духом, но он остался… потому что я попросила о помощи, а он обещал помочь. И держит свое слово. Хорошо, что в данной реальности все окрашено в серые цвета, не считая духа и его «копоти», так что не нужно было таскать с собой фонарик, спускаясь вниз. - Тебе нужно было отвлечься. - В следующий раз просто закажи мне пару шлюх. - Мана, тебя оно не видит. Пока ты меня загораживаешь – не замечает обоих. Мне нужно найти оскверненный алтарь и забрать душу жертвы – она является залогом нахождения в данной реальности духа. - То, что он нас не видит, не мешает ему кидаться, чем попало, - раздраженно прошипел мой живой щит, откидывая свободной рукой летящий прямо в него кусок дерева. Заостренного. Видела ли нас враждебно настроенная сущность или нет, но чувствовала прекрасно. И волновалась, почуяв не просто угрозу, а близкое изгнание. Мне не требовалась святая вода или молитвы, как Алексию, хватало одного желания и бешеного количества энергии, стремительно наполняющей кровь. Нужно было взглянуть чуть глубже, найти залитый детской жертвенной кровью алтарь и провести обряд очищения – отпустить плененную в качестве залога за постоянно открытый проход в нашу реальность душу ребенка. Тогда все будет кончено. В идеале. Я как-то выпустила из виду, что черная амеба напротив довольно сильна и может устроить пару вихрей, подняв в воздух осколки дерева, стекла и металла, уже круживших над нашими головами. - Кассандра! – Мана загораживал меня собой и старался защитить нас хоть как-то от летающего хлама. – Оружие против него поможет? - Нет! - Тогда шевелись! – его дорогое пальто оказалось разорвано в нескольких местах, а с запястья капала кровь. Появившийся из ниоткуда Кар когтями пытался вцепиться в обозленного духа и отвлечь его на себя. Получилось. А потом Ману откинуло от меня на несколько метров в сторону, открывая для взора потусторонней сущности… Поздно. Слишком поздно. Для нее. Потому что своими ногами я стояла на алтаре, успев вытащить его с глубинных слоев, а в руках держала душу убитого семилетнего мальчика. Уже свободного, а значит, духу больше нет места в нашем мире. Откуда-то из-за спины начал появляться ослепительно белый свет, сжигающий черную копоть, он затопил все пространство, пока не осталось ничего, кроме сияния… Капище, оскверненное ритуалом черной магии, очистилось и явило свою суть… Я парила среди света, я была его частью и отдельным цельным существом одновременно, я была и теми, кто существовал параллельно, до меня и будет после. Я была собой и каждой чужой мыслью; здесь и нигде. Я была едина со всем миром и видела лица людей и нелюдей, богов, придуманных или уже умерших. Я стала светом. И увидела маму, Лекса, улыбающегося мне во все тридцать два зуба Ника. Он был счастлив. Хорошо. Рядом был тот, кто пришел сюда вместе со мной. Он тоже был светом, он чувствовал то же, что и я. Единение. И видел своих мертвецов, давно уже его простивших и ушедших своими тропами. Последнее, что я услышала, было воронье карканье. И свет сменился тьмой. III - Кассандра, - голос Маны доносился откуда-то издалека, - для отдыха лучше выбрать другое место. – Мамамоябеднаяголова!!! Как больно! – Приходи в себя, шаманочка, уже пора. Мне нужны объяснения, - они с Киром случайно не братья: тому от меня тоже всегда необходимы объяснения по поводу и без? Глаза открыть было сложно, пошевелиться вообще нереально, но кого это волновало, уж точно не сидящего над моей тушкой упыря. - Мы изгнали злого духа и очистили.. ээ.. место силы. Теперь тут можно строить церковь или больницу – выздоравливать люди будут как по волшебству… - с трудом села, опираясь на твердую руку Маны, поднялась. Он быстренько оценил мои способности к прямостоянию (к прямохождению способности отсутствовали вообще), прикинул, как долго мы будем выбираться из разрушенного здания и, подхватив на руки, живенько направился к выходу. - Рад за людей, - его одежда стала грязной, местами порванной, зато сам вампир не походил на самого себя – выглядел каким-то расслабленным, довольным и по-мальчишески молоденьким, без привычной жесткости в глазах. – А потом… Свет… и – впервые на моей памяти он не находил слов. - Свет был, иначе мы наблюдали коллективную галлюцинацию, но как ты знаешь, «с ума по одиночке сходят, это только гриппом все вместе болеют». - Хорошо. - Хорошо. Вопросы закончились, каждый из нас переживал произошедшее молча, хотя такой драгоценный опыт мы разделили на двоих. И навсегда его запомним. Позже Мана отвез меня в клуб и под ошарашенными взглядами своих подчиненных (на которые нам обоим было откровенно плевать) напоил дорогущим коньяком, а потом отправил домой, сказав авторитетное: «Тебе хватит», - после моих благодарностей за спасенную жизнь. Кажется, он нежно поцеловал меня в щечку на прощанье, усаживая в такси, но, думаю, это всего лишь выверты моего пьяного сознания, уставшего за время долгого-долгого дня.