Музыка и текст песни: Tracktor Bowling – Время.
***
Поезд дернулся, покачнувшись на рельсах, и тронулся, плавно отдаляясь от очередной станции. Чего-то ждущая в тамбуре девушка с гитарой потеряла равновесие из-за внезапного толчка и почти упала. Но юноша, стоящий рядом, удержал её, подхватив за талию. Девушка неловко улыбнулась ему: — Спасибо, Хадзи. Юноша только кивнул и, поставив на запылившийся пол электрички массивный чехол, извлек из него виолончель. Держа инструмент правой рукой, левой, густо замотанной бинтами, он достал смычок, а затем закинул чехол обратно за плечо и указал на вход в вагон. — Сая?.. Девушка задумчиво убрала прядку темных волос за ухо. — Да... Пойдем. Поудобнее перехватив акустическую гитару, Сая прошла из тамбура в вагон и остановилась по ту сторону раздвижных дверей. Хадзи проследовал за ней. Поезд слегка трясся, набирая скорость. Свет мигал. За окнами электрички сгущались сумерки. Немногочисленные пассажиры отвлеклись от своих коммуникаторов, газет, телефонов и книг, заинтересованно глядя на музыкантов. Хадзи невозмутимо поднял виолончель и легко дотронулся здоровой рукой до её струн; начал играть. По вагону разлилось вступление песни. Сая замешкалась, но почти сразу присоединилась к игре, вплетая новые аккорды в мелодию. Странный дуэт виолончели и гитары теперь звучал во всю силу, но вскоре короткое вступление закончилось, а девушка запела. «Время расставит на места Всё, что разбилось на куски. Новая жизнь развеет прах, Будни излечат от тоски». Вместе с песней пришли воспоминания. Пыльный и грязный вагон, с его людьми, дрожащим светом и проносящимися за окнами пейзажами, исчез. На его место пришел солнечный день несколько месяцев назад, день, когда она впервые за многие годы вновь увидела мир. День, когда на её плечи снова свалился груз потерь и чувства вины. И хоть долгое время сна должно было излечить её душу, за эти два месяца Сая примирилась с самой собой больше, чем за почти тридцать лет, проведенных в коконе. Все было хорошо: Хадзи жив и дождался её, племянницы выросли, Кай начал уже шутить о выходе на пенсию. Сая была почти счастлива; другие, правда, называли это чувство светлой грустью, но ей было достаточно и этого. «Только потеряв, мы начнем ценить. Только опоздав, учимся спешить. Как же стать сильней, чтобы не винить, Просто позабыть навсегда? И жить. Больше не просить у времени взаймы То, чего вернуть нельзя назад никогда». И все же прошлое не отпускало девушку. Беря очередную ноту, играя аккорд, начиная новый куплет, Сая размышляла о том, сколько ещё времени пройдет прежде, чем она сможет снова зажить нормальной жизнью. Её всё ещё мучали кошмары о смерти тех, кто раньше, в прошлом, был её семьей, и тех, кто погиб по её вине. Кай говорил, что она должна простить себя, а не заниматься самоистязанием, но Сае было тяжело существовать, зная, что пути назад больше нет, историю не переписать, а её ошибки – не исправить. Первые дни после пробуждения Сая провела, спрятавшись ото всех в подсобке ресторана, плача и умоляя, чтобы всё, что с ней произошло, оказалось дурным сном. «Если есть где-то легкий путь, Мы убегаем от беды. Легче уйти, перешагнуть — Время всегда сотрет следы. Многому в жизни учит боль. Нужно ли нам всё это знать? Время залечит раны, но Не повернуть его нам вспять». Но время – неумолимо. Прошлое было живо в её воспоминаниях, и перед глазами, снова и снова воскрешая старую боль, все ещё возникали картины давно минувшего. Вьетнам, снова Вьетнам, военные базы, корабли, здание Оперы, штаб красного Щита... Сая прекрасно понимала, что ей будет легче просто забыть и отпустить то, что произошло когда-то из-за её крови с близкими ей людьми. С братом... С сестрой... Но она не могла. Она верила, что отец, Рику, Ирэн, и даже Дива живут в её воспоминаниях, и, забыв, она окончательно предаст их, навсегда их потеряет. «Только не любив, можно отпустить. Только видя смерть, научиться жить. Легче не иметь, сразу всё отдать, Чтобы не терять никогда. И жить, больше не просить у времени взаймы То, чего вернуть нельзя... Не ждать, и себе не лгать, А самому пройти свой нелегкий путь длиною в жизнь до конца». Сая украдкой взглянула на Хадзи. Тот, кажется, был полностью поглощён игрой. А Сая тут же сбилась и стыдливо опустила глаза, внимательно изучая струны гитары и надеясь, что пассажиры электрички окажутся терпимыми к ошибкам слушателями. Девушка глубоко вздохнула, восстанавливая дыхание между куплетами. Как же часто другим приходится терпеть и прощать её ошибки... «И снова просить то, чего не вернуть. Легче уйти, чем пройти этот путь». Например, Хадзи... Чем он жил те тридцать лет, что она спала? Насколько тяжело было ему, неспособному забыться сном, дождаться её пробуждения? Сая так и не решилась спросить об этом своего шевалье. Хотел ли он уйти, сбежать, навсегда оставить свое прошлое, как в свое время мечтала поступить она? Вряд ли. Хадзи наверняка терпеливо ждал пробуждения своей королевы. Все эти годы, не смотря ни на что из того, что происходило раньше. Теперь она понимает: Хадзи действительно любит её, и поэтому никогда не сможет отпустить. А она... Она сможет отпустить свое прошлое? «Время снова летит чередой бесконечных бед. Страхи, волненья, причин для которых нет. Время, которого нам никогда не вернуть. Легче ушедшим, чем тем, кто остался ждать. Легче сошедшим с ума себя оправдать. Нет больше силы и веры пройти этот путь». Нет. Слишком велико было чувство вины. Перед Хадзи. Он столько лет исполнял все её капризы и желания, терпел пренебрежение и страх, а она воспринимала всё это, как должное. Не желая осознать, что тоже любит, и тоже бесконечно привязана к своему шевалье. Перед Дивой. Злым ребенком, жестокой королевой, оказавшейся лишь жертвой, игрушкой в чужих руках. Которую Сая, не смотря на это, так и не смогла простить. А теперь не может забыть, снова и снова переживая смерть сестры, как свою собственную. Перед людьми. И не совсем людьми. Каем, Риком, отцом, сифами, Дэвидом и Джулией... Перед всеми, кого зацепила беспощадная кровная вражда Саи и её сестры. Чувство вины буквально разъедало девушку изнутри. Все-таки Кай неправ. Нужно быть сумасшедшей, чтобы простить себе такое. Она должна жить и помнить, чего стоила победа в этой войне. И она обязана найти в себе силы для этого. «И снова просить то, чего не вернуть. Легче уйти, чем пройти этот путь длиною в жизнь до конца». Песня подошла к концу. Девушка пропела последние слова и, опустив гитару, двинулась вперед по вагону, опустошенная и грустная. Хадзи замешкался: не успел он успокоить струны виолончели, как пассажиры поезда наперебой начали ссыпать в приоткрытый чехол инструмента монеты и даже некрупные купюры. Шевалье только кивал слушателям, явно обескураженный такой реакцией. Сая остановилась в центре вагона, дожидаясь юношу. Внезапно кто-то дотронулся до её плеча. — Прекрасная песня... И ваш голос... Вы хорошо поете. Сая обернулась. Позади неё оказался пожилой мужчина, до этого настойчиво пытавшийся вложить в закрытый гитарный чехол несколько монет. Когда девушка развернулась, мужчина протянул деньги ей. Сая машинально приняла награду. — Эм... Да, спасибо, — девушка попыталась улыбнуться. Мужчина приветливо заулыбался в ответ: — Знаете... Вы напоминаете мне одну певицу... Она была популярна в Америке лет тридцать назад. Никто так и не понял, что с ней случилось. Может быть, вы слышали... Дива... Сердце Саи похолодело. Она была готова провалиться под землю, минуя пол электрички, колеса и рельсы. — Д-да, я слышала о ней... Старик просиял. — А вы, случайно, не родственники? На самом деле, поразительное сходство. Не внешне, нет... Но голос... Сая не знала, что ответить. Эту песню она посвятила Диве, но она была не готова услышать про свою сестру здесь, узнать, что ту ещё помнят, все ещё хотят знать, что с ней случилось... Сая понятия не имела, как реагировать. Но тут, как всегда вовремя, ей на выручку пришел Хадзи. Чехол виолончели за его спиной задорно позвякивал в такт стуку колес электрички. — Сая... Пойдем? Девушка радостно закивала, облегченно вздыхая про себя, и поспешила попрощаться с незнакомцем. — Простите, нам ээ... пора. Ещё раз спасибо вам. Мужчина, казалось, ничуть не расстроился. — Не за что! Надеюсь, ещё увижу вас здесь! Вы вдвоем неплохо играете, молодые люди... Так что до встречи, Сая! Девушка ещё раз кивнула и спешно устремилась за Хадзи: тот снова собирал мелочь у благосклонных слушателей, теперь уже на другом конце вагона. Сая догнала своего шевалье, и вместе они вышли в очередной тамбур. Поезд как раз завершал долгий перегон, приближаясь к новой станции. Сая взяла Хадзи под руку, пытаясь унять внезапную дрожь. — Мы хорошо сыграли, правда? Мне бы хотелось... делать так чаще. Это помогает мне чувствовать, что я искупляю вину перед ней... Сая боялась, что юноша ответит холодно. Что, как во времена сражений, скажет только: «Если таково твое желание», не задумываясь и не решаясь возражать. Но Хадзи, меланхолично глядя на проносящийся за окном город, отозвался легко и незатейливо: — Да. Хорошо, Сая. Девушка улыбнулась. — Спасибо, Хадзи.