***
Медленно ледяная вода смывала с моих рук краску, уже успевшую подсохнуть и придать моим шрамам немного цвета. На минуту я даже залюбовалась, но сильный поток, не давая мне долго рассматривать свои цветные руки, превращал яркие цвета в грязь и уносил её с собой. Я использовала свои руки как палитру, потому что ненавидела эти пластиковые, да и любые другие, штуки, продававшиеся в магазинах. Но особенно пластиковые. Они убивали всё удовольствие от радостного или же яростного терзания стен, который я осмеливалась называть высоким словом искусство. Зачем они вообще нужны, когда есть тело? Я бросила взгляд на одни из многочисленных моих часов и поняла, что провела без сна всю ночь. Эти часы были достаточно большими, сделанными под мрамор, и висели над раковиной вместо зеркала. Часы в моей квартире висят где только можно, а зеркал в ней нет вообще. Именно поэтому я могла надевать линзы, краситься и делать прическу без них. За годы практики учишься даже такое делать без внешней поддержки, если так уж необходимо. А мне совсем не улыбается лишний раз смотреть на своё отражение. Ведь если тебе не хочется этого, ты замечаешь, что вокруг отражающих поверхностей и так достаточно много, чтобы они могли беспрестанно доставать тебя. Так что выглядеть идеально я могла даже без возможности лишний раз это перепроверить. Со стороны кухни донесся трехголосный вопль отчаяния. Шесть утра, пора кормить свою семью.***
Часом позже я сидела за дальним столиком в одном из небольших уютных кафе, расположенном неподалеку от моего офиса. Через пару-тройку часов на работу подтянутся и остальные сотрудники. Когда-то я начинала с рядового дизайнера в одном из многочисленных отделов нашего рекламного агентства. Это заняло годы, но я всё же смогла сильно продвинуться по карьерной лестнице. В принципе, моя теперешняя жизнь была вполне себе ничего. И прекрасный запах крепкого черного кофе, стоящего передо мной на маленьком изящном столике, только подтверждал это. Я совсем не чувствовала себя уставшей, потому что за времена работы дизайнером я привыкла не спать по нескольку суток подряд. Солнце слегка слепило мне глаза, но это не особо мешало чтению книги, которую я совсем недавно взяла в библиотеке, что располагалась в паре минут ходьбы от моего дома. Поэтому некоторое время меня окутывала приятная тишина, нарушаемая лишь едва слышимым шелестом слегка пожелтевших от времени страниц. Я как раз дочитывала увесистый томик и подумывала о том, что смогу сегодня же вечером занести его обратно в библиотеку, когда услышала чей-то смущенный кашель. В тот момент я еще беззаботно представляла, как старенькая библиотекарша будет беззлобно бурчать о том, что я игнорирую реальность и люблю только книги. Подняв глаза, я увидела молодого мужчину, переминавшегося с ноги на ногу и заинтересованно рассматривавшего моё лицо, будто пытаясь отыскать в нем что-то. Я решила просто проигнорировать его присутствие. Потому что еще семь лет назад поклялась себе ни с кем больше не сближаться, рабочих связей и моих котов всегда вполне хватало. А этот незнакомец постоит чуток и отстанет. - Извините, могу я присесть? – Вновь раздался его голос. "Кажется, я ошиблась. Бывают же настойчивые." - Садитесь. – Мой голос был подозрительно похож на шипение, потому что надежда на его скорый уход уже почти оставила меня. Книга была закончена, поэтому нельзя было скидывать такой тотальный игнор с моей стороны на захватывающие события, в ней описанные. Но остался еще кофе, поэтому я принялась медленно цедить его, уставившись в сторону и упорно делая вид, что я не я и хата не моя. - Ника? Черт подери, это поколебало мою решительность. Да что там, я даже кофе подавилась, но проигнорировала его желание помочь и с гордым видом продолжила изучать пустоту. Но кофе всё же аккуратно поставила обратно на столик. - Это ты? "Да что он такой приставучий, в конце-то концов?" - Откуда Вы.. – До меня дошло, как только я встретилась с ним взглядом. Ну разумеется, мы знакомы. Я уже видела эти темно-зеленые глаза, обрамленные густыми светлыми, почти золотыми, ресницами. Пусть даже он сильно изменился за эти годы, его глаза всё же было сложно не узнать. Даже несмотря на то, что его, некогда длинные, светло-русые волосы, вечно заплетенные в косу, превратились теперь в короткую стрижку, а сам он стал более мужественным, оставив в далеком прошлом юношеские черты, эти глаза выдавали его. Сразу же вспомнился тот вечер, когда мы сидели в компании из четырёх человек у него дома. Это было где-то через месяц после того, как мы с Димой начали встречаться. Я почти час разговаривала с Сашей о глазах как об отражении человеческой души и восхищалась тем, какие у него они необыкновенные. Он особенно удивился, когда услышал моё высказывание о том, что он похож на одного из лесных эльфов. По крайней мере в моём воображении они выглядели именно так. Позже вечером бывший закатил мне сцену ревности. Вспомнив это, я почувствовала, как что-то сжалось в животе и разлетелось по всему телу еле заметным теперь разрядом боли. Пришлось подавить горькую усмешку. Ведь тогда Дима еще не знал о моих шрамах. Интересно, ревновал бы он в таком случае? Ну что Саша забыл здесь, ему что, в Москве не сидится? - Я здесь турист, так сказать. Вот, решил зайти в ближайшую кафешку, чтобы не давиться завтраком из отеля. А тут ты. – Не преминул он ответить на мой мысленный вопрос. При этих словах на его губах появилась тёплая улыбка. На моём лице появилась слегка кривоватая ответная недоулыбка. Первым желанием было сбежать отсюда. Бежать как можно быстрее и так далеко, как только я смогла бы. Но взрослые люди так не поступают. Поэтому придется потерпеть его присутствие чуток, а потом мирно распрощаться, теперь уже навсегда. - Ясно. – Последовал мой довольно сухой ответ. Даже здесь, в трех часах полёта от Москвы, я не смогла затеряться среди огромного количества улочек и переулков. Это неприметное кафе было довольно далеко от любой городской достопримечательности, обычно собиравшей вокруг себя толпы туристов, жаждущих сфотографироваться на фоне великих построек. Иногда они вели себя как истинные животные. Рим стал мне родным за все эти годы, поэтому моё возмущение было нисколько ни меньше возмущения коренных итальянцев. В конце концов, нужно уметь держать себя в руках. К счастью, в Рим ездила в основном довольно культурная часть населения планеты. Страшно представить, что туристы творят в каком-нибудь Египте. И вот сейчас передо мной сидит один из них. Правда какой-то не совсем нормальный. - Мне пора идти. Саша как-то растерянно улыбнулся и зачем-то встал. А потом сразу же неловко плюхнулся обратно на стул. - Иди. Да. Конечно. Пока я шла, нет, почти бежала, из кафе, обещая себе никогда туда не возвращаться, на моей спине ясно чувствовался его недоуменный взгляд. Прошлое должно остаться в прошлом.***
Уже почти полночь, а я даже не думаю возвращаться в свою квартиру. После неожиданной встречи с Сашей в моем любимом кафе я стала панически бояться всех тех мест, где я часто бывала с момента переезда в Рим. Именно поэтому я в двухнедельном отпуске, именно поэтому стараюсь находиться в собственном доме как можно реже. Фактически я прихожу туда только ради котов. Про то кафе я вообще старалась не вспоминать. Прямо сейчас я сижу в окружении высоких деревьев и потихоньку отщипываю от несуразно длинного багета мякиш. И он дико вкусный, прямо как в детстве, в другой жизни. На багет упало пару капель. Я нахмурилась, ведь на небе нет ни одного потенциально угрожающего дождем облака. Да и никаких дождей не было в последние несколько недель. Послышался резкий всхлип, и мои брови сошлись еще сильнее. Я же была здесь одна. Щека внезапно зачесалась, поэтому я поднесла к своему лицу ладонь. Почему она мокрая? До меня как-то очень долго доходило. Какой нафиг дождь? Я плачу. Плачу, черт бы всех подрал! Я не делала этого так давно, что уже даже забыла, каково это. В носу неприятно защипало. Вдруг ко мне пришло осознание: я сижу в каком-то парке, прячусь от человека, который и не сможет меня никогда найти. И жую чертов багет, как старая одинокая кошатница. Блин. Ведь я и есть одинокая кошатница, благо не старая! Жалость к самой себе захлестнула меня подобно цунами, и из меня вырвался еще более громкий всхлип, а слёзы потекли нескончаемым потоком. Я пыталась их стереть, честно пыталась!.. Но солёных капель было так много, что самая лучшая дамба не сдержала бы. Они копились во мне долгие годы и именно сейчас решили больше не прятаться. Вскоре мой плач перешел в рыдания. Казалось, все деревья вокруг замерли. Не было слышно ничего, кроме меня. На моё плечо легла большая теплая ладонь. Слёзы перестали идти, но и крика не вырывалось. Я сидела и пыталась заставить себя издать хоть какой-нибудь звук, чтобы потенциальный спаситель, проходящий мимо, мог услышать и помочь. Но горло предательски сжалось, лишь широко распахнутые покрасневшие глаза да пальцы, с силой сжавшие чертов вкуснецкий багет, выдавали ужас, пришедший ко мне-многострадальной, вытеснив жалость к себе. - Ника, что с тобой? В поле моего зрения вдруг возник Саша. Он всё ещё не убирал своей ладони с моего плеча (кажется, он сжал его даже сильнее) и пристально смотрел в мои находившиеся на мокром месте испуганные глаза. И я не нашла ничего лучше, чем вновь зажмурить их со всей силы, истошно завопить и начать бить его на четверть съеденным багетом по всему, до чего я могла достать с учетом того, что ничего не видела. Наверно, он был..Кхм..В шоке? Я его понимаю. Наверно. Когда я наконец соизволила открыть глаза, от моего багета не осталось фактически ничего целого, причем часть валялась в траве, а другая, в виде крошек, - на нём. Нет, Саша был не в шоке, он охренел. А что я? Я, не прекращая вопить, снова зажмурилась. Парень деликатно убрал от меня свои руки и, судя по тому, что я сумела услышать сквозь свои крики, даже отошел на пару шагов. Ну разве не здорово? Да еще и парк не то чтобы необитаемый. Через пять-десять минут, не знаю точно, крики во мне закончились. Глаза разлепить удалось чуть сложнее, чем я рассчитывала. Да, Саша точно охренел от такого приветствия. Я смущенно похлопала ресницами некоторое время, он похлопал своими в ответ. Затем последовал мой резкий подъем. Я накинула сумку на плечо и пошла прочь. Ей богу, мои ноги никогда не шевелились так быстро. - Стой! «Эй ноги, зачем это вы остановились?» Я с самым гордым видом в мире развернулась на 180 градусов и кинула в Сашу кусок багета, который всё еще держала в ладони. «Рука, ну что за детский сад такой? Ты же всё-таки часть серьезной женщины!» Рука же выразила свой полнейший похуизм по этому поводу и спокойно опустилась. Ну не супер ли? Другой рукой я уже вполне осознанно воздала фейспалм своей тупости. Глубокий вдох не помог, я ещё и нервно хихикнула. Как пьяная, честное слово! - Слушай, извини за этот концерт. Я не знаю, как… В общем, давай я тебя чаем напою, а то совсем неловко вышло. - Ты совсем дура или умело притворяешься? – Возмущенно прошипел мой внутренний голос. И я ответила, что первое. Сашино выражение лица постепенно сменилось с охреневшего на вежливо-удивлённое. Слов у него, видимо, не нашлось, так что всё обошлось медленным кивком.***
Знакомо щелкнул замок двери в мою квартиру, и столь же знакомо послышались оры моих котов. Я ужасная хозяйка, нельзя оставлять их вот так. Бабушка, скорее всего, их накормила, но обижаться на меня эти трое не скоро перестанут. Выходит, я их не так уж плохо знаю. Потому что все они как один весело поскакали не ко мне, а к совершенно не знакомому по крайней мере двоим из них парню, как раз осторожно поставившему свою гитару – я только что её заметила – в угол. Эти наглые коты ещё и злобно зыркают в моём направлении. Подумаешь, не покормила их один раз лично! Я показала им язык. Да, со мной действительно что-то не так сегодня. Это подтвердили три, прифигевшие от такого поведения с моей стороны, морды. - Это что, Счастье? Ну да, он же был котёнком тогда, когда мы ещё общались с Сашей. Наверняка он запомнил моего кота. Второго такого ярко-рыжего кота с черным хвостом и темно-зелёными (почти такими же, как и у самого Саши) глазами сложно было бы найти. Я из-за этой окраски его Счастьем и назвала, потому что не бывает абсолютного счастья, всегда есть то, что его немного портит. - Да, он самый. Кажется, Счастье тоже тебя помнит. – Я улыбнулась, наблюдая, как старший из моих котов ластится к бывшему другу. Хотя и двое других отнеслись к нему с не меньшей теплотой. – А этих двоих зовут Тень и Свет, я их взяла у бабули, что живёт по соседству, а то ей некуда уже девать котят. Тенью и Светом я котят назвала по вполне понятным причинам. Их было всего двое в помёте, но оба такие разные, что по окрасу, что по характеру. Я направилась в маленькую кухню, что была такой же светлой, как моя спальня. Здесь помещались лишь холодильник, плита, парочка кухонных тумб, небольшой столик с двумя стульями и кошачьи миски. Зато в кухне было огромное окно, также выходившее в сад. Я любила свою квартиру. Пока чайник закипал, Тень и Свет вились около моих ног, а Счастье удобно разместился на коленях у Саши, сидящего за столом. Удивительно, но парень вполне гармонично вписался в обстановку моей кухни. - Ты давно тут живёшь? - С тех пор, как уехала из Москвы. – Тихо сказала я, поставив одну из чашек перед Сашей. – Тебе с сахаром? - Ты нашла себе тут друзей? Парня? Хоть кого-то? – Мой вопрос он проигнорировал. Я только покачала головой и указала в направлении своих котов: «Вот мои друзья».***
С того инцидента в парке прошло уже две недели. Саша совсем перестал возвращаться в свой отель, а я как-то смирилась с его присутствием в моей квартире и в целом рядом со мной. Тем более мне наконец было для кого готовить: коты у меня привередливые и воспринимают только дорогой кошачий корм. Совместные часы проходили за тихими беседами (темы были любые, кроме нашего совместного прошлого), время от времени мы выбирались погулять или в магазин, однажды даже зашли в то кафе, где он меня нашел. Позже мы долго смеялись над тем, как я вела себя в парке. Он сказал, что за всю его жизнь били его чем угодно, но никогда не избивали хлебом. Я ответила, что он тоже первый человек, которого я била багетом в истерике. А по ночам он играл для меня на своей изрисованной гитаре и пел. И вот сейчас он вдруг остановился на середине песни и изучающе на меня посмотрел. - Что такое? – Я подумала, что выгляжу забавно, ведь из-под вороха одеял выглядывало только моё лицо, и слегка смутилась. - Ты красиво рисуешь. – Саша на мгновение перевёл взгляд на исписанную стену, чтобы до меня дошла тема разговора, и вновь заглянул мне в глаза. Я тоже посмотрела на стену. То ли от смущения, то ли ещё от чего. - Спасибо, но это так, кара… Договорить мне не позволили его горячие губы, накрывшие мои.***
Впервые за несколько лет я так хорошо выспалась. Меня разбудил лёгкий поцелуй в оголённое плечо. И я поняла, что Саша таким образом говорит мне просыпаться. Делать это не хотелось не из-за того, что я хотела спать, просто Счастье, прижавшийся с одного бока, и Саша с другого создавали очень уж уютную атмосферу, от которой сложно было отказаться ради работы. - Ты выйдешь за меня? Нет, я всё-таки еще сплю. Надо же, какой приятный сон. Но еще один поцелуй уже в изуродованную шрамами руку меня слегка в этом разубедил. Второй поцелуй – теперь уже в живот – и ласковые пальцы, обводившие узоры на моих ногах, заставил меня разлепить глаза. - Тыфтотоскафал?.. – Я сладко зевнула и потянулась. - Я спрашиваю, не соизволите ли вы выйти за меня замуж. – Я кожей живота почувствовала, как он улыбается. Так, теперь я точно проснулась. - Повтори. – Кажется, мои глаза расширились даже больше, чем год назад при встрече с ним в парке. - Заааааамуж за меня не хочешь? - Сашина улыбка стала еще шире. Я кивнула. Так же медленно и с ничуть не менее ошарашенным выражением лица, чем его после моего приглашения на чай в тот же день в парке. - Ну, вот и славно. Я вновь почувствовала на своих губах его, закрыла глаза и обняла своего жениха. От поцелуя меня оторвал маленький, полностью рыжий котёнок с тёмно-зелёными глазами, ласково тыкнувший меня в бок. Шесть утра, пора кормить всю свою семью.