Всегда.

Она должна быть где-то тут, я уверен, ну не могла же она погибнуть, нет, не могла! Она тут, я чувствую. Я бежал по разваленному замку, сердце бешено билось о ребра, и будто бы в меня стреляли тысячи проклятий, да меня кажись, с рождения прокляли чем-то. Неважно. После того случая в поместье, я ее не видел ни разу. Никогда не смогу забыть эти разрывающие сердце крики, кулаки которое уже в крови молотили мраморный пол в гостиной, опять крики, слезы… Впервые видел ее слезы. Так не знакомы мне эти ее чувства. Так непривычно видеть ее тут, чуть ли не предсмертном состоянии. Когда обычно, на протяжении шести лет, встречал ее всегда свеженькой, красивой, теплой, всякой, но не такой. И среди всего этого ужаса, среди этих ужасающих криков, слышался, отчетливый, удовлетворенный смех. Такой ужасный, наводящий страх, нагонявший мурашек, пробуждающий судороги, сумасшедший смех тетки Беллы. Все, пропала надежда, я обыскал весь замок! Посмотрел все развалы, посмотрел каждую дырку, ни единой зацепки, на счет того, что она здесь была. Ее нет. Неужели я потерял ее? От этой мысли голова пошла кругом, и хотелось так закричать! До ужаса, хотелось кричать, уже стал винить себя во всем случившимся с ней, готов был паниковать, как вдруг прибежал Гойл и сказал что Поттер со своими дружками в Выручай-Комнате. Камень с души свалился, и я полный трепета, надежды, беспокойства, рванул что есть силы туда, где должны были быть они. Рванул не затем, что бы остановить Поттера, а чтоб убедиться, что с ней точно все хорошо, что она все еще жива, что она все еще дышит, что она все еще смотрит, что она все еще ненавидит меня, я должен быть в этом уверен! Я должен быть уверен, что она жива! Она стояла вся в ссадинах, лицо в поцарапано и в крови, одежда в кое-каких местах сырая и порванная. Волосы мокрые и прилипли к лицу. Как будто ее только что окунули в воду. Она стояла, тяжело дыша, оглядывалась по сторонам. Я рад был видеть ее даже такой. Она жива и ничего более не нужно. Она здесь и все еще смотрит на все происходящее и может дышать, меня переполняла огромная радость и благодарность Поттеру, за то что смог ее сохранить, за то что не оставил, хотя я и не думал что он ее бросит. Я остановил взгляд на вышеупомянутом Поттере. Он, вытянув руку, направлялся к диадеме Кандиды Когтевран, которая была прикреплена на какой-то странный бюст в парике. -Поттер, стой! – Крикнул я, просто для того что бы почувствовать ее взгляд на себе, да и игра еще не закончилась, занавес еще не опустили, я должен играть дальше свою роль. Должен! Он, не дойдя десяти шагов до своей цели, обернулся на нас. Дальше вроде бы началась перепалка, плохо, что помню из этого момента. Помню адское пламя Кребба, как все спасались, как огонь поглотил его… Помню, как Поттер заставил вернуться его друзей за мной, а я тогда мысленно умолял, что бы Уизли с Грейнджер позади себя развернулся и улетел прочь, боялся за нее, но не мог даже выразить эти чувства! Сердце буквально сжалось, когда язык пламени, чуть не задел ее, я готов был придушить Уизела в этот момент. С детства внушенные принципы, дали о себе знать так невовремя, так… жестоко было. Больно было, но с детства меня приучили не показывать боли, с детства приучили закрывать глаза на обиду и несправедливость, и я хорошо этому научился, спасибо, рара*! Ненавижу тебя! Ох, если бы не ты, я бы сейчас был рядом с ней и был бы уверен, что она под защитой! Что она в безопасности! Ненавижу тебя, Люциус! Если бы не твои правила, она бы не шарахалась меня, не пугалась бы, не ненавидела, если бы не твои принципы, я бы не был для нее так противен, я бы… Все из-за тебя, рара*… Ее обреченный взгляд на меня, полный сочувствия, жалости, презрения, хладнокровия, а еще, еще отвращения. Все что она ко мне испытывала. Все что она чувствовала, я видел в ее бездонных, теплых, шоколадных глазах, таких родных и умопомрачительных. Я каждый раз читал ее, все эти шесть лет, я читал ее, читал как открытую книгу, и, дочитав, ничего не понял из всего написанного. Ничего не удалось понять, потому что книга эта, не для таких сволочей как я, не для таких ублюдков. Книга эта, для таких как Уизли или же Поттер, идиотов, но, тем не менее, самых дорогих для нее читателей. Все это мысли, которые навсегда останутся во мне, в моем сердце, в моей голове, в моем мире, останутся навсегда. На публику лишь ухмылочка, которая и так всех раздражает. На публику, лишь маска хладнокровия. На публику, ноль эмоций. Эмоции лишь только для одной. Для самой… А ведь Снейп бы меня точно понял, не стал бы противоречить, наставлять на путь истинный, говорить что Малфоям любить не положено и вся такая дурацкая чепуха, которую мне внушили с рождения, не стал бы издеваться или еще бы чего. Он бы просто понял. Просто бы не сказал такие ничего незначащие слова утешения, прекрасно зная, что ничего не повернется в лучшую сторону. Я бы сказал ей, но это бы привело к агнозии. Привело бы к разрушению наших стен, вокруг каждого, стен, которых мы так усердно строили вокруг себя. Привело бы к летальному исходу. -Драко, после стольких лет? -Всегда. *рара - франц. - папа.