Let sleeping dog lie (Не будите спящую собаку)

— Ты сумасшедший? — Почему? — Значит, ты абсолютно нормален? — Ценное наблюдение, Джон. Естественно, я абсолютно нормален. — И как абсолютно нормальный человек ты сказал сейчас ЭТО. Предложил мне ЭТО. — Ну да. Что за страшное ЭТО, Джон? Какие-то проблемы? — Какие-то проблемы… Угу. Хорошо. Будем исходить из существующей ситуации. — Исходи, Джон. — Я, наивный кретин, рассказываю тебе, как замечательно провел вечер. Хвалюсь своими потрясающими ощущениями. Восхищаюсь красотой своей новой… хм… знакомой. Ты отвечаешь мне, повторяю дословно: «Джон, я за тебя счастлив. Судя по всему, она и в самом деле именно то, что ты искал всю свою жизнь. Рад. Искренне рад. По этому поводу предлагаю заняться сексом прямо сейчас». — Ну и?.. — Ты издеваешься? — Не понимаю… Что конкретно тебе не понравилось? То, что я за тебя счастлив? То, что ты наконец-то нашел достойную пару? — Мать твою, ты точно надо мной издеваешься! И я это терплю. Почему? Почему я это терплю?! — Джон, успокойся. Не кричи. — Ты, гнусный манипулятор, предложил мне заняться сексом! С тобой! — Да, я прекрасно это помню. Предложил. Ты не хочешь? — О-о-о! Шерлок! О-о-о! — Джон, что за истерика? Мне кажется или ты реагируешь чересчур бурно? По-моему, за этим что-то стоит… — Ничего у меня не стоит, чертов ты идиот! Вернее, стоит, но… Блять, я точно тебя убью! — Еще раз предлагаю тебе успокоиться. Не хочешь — как хочешь… А почему, собственно, ты не хочешь? — Потому что, чертов ты… Я даже не знаю, как поточнее тебя назвать! Потому что… Не могу поверить, что пустился в эти хреновы объяснения! Потому что я, Шерлок, не хочу мужиков. Такое объяснение подойдет? — Разве я предложил тебе мужиков? — О… А ты… А ты… Сам-то ты кто?! — Я Шерлок. Твой любимый сосед по квартире. — Любимый?! Так… Спокойно. Это на самом деле может перерасти в истерику. Сейчас я иду в душ. Потом я иду спать. И попробуй еще хоть раз… слышишь, любимый сосед по квартире?.. хотя бы один-единственный раз предложить мне подобную гадость. — Ты излишне неуравновешен, Джон. Тебе срочно надо жениться на этой твоей… Иди, Джон, иди. Ты как-то очень опасно краснеешь. Злость не доведет тебя до добра. И, кстати, почему ты всё это терпишь? Любопытно. *** — …Ты ничего не будешь делать, Джон. Всё буду делать я. — Боже, Шерлок, как же я от тебя устал. От твоих выдумок. От твоих сумасбродств. Что ты будешь делать, несчастный, и чего не буду делать я? — Прикасаться к тебе. Обнимать. — Нет, ну это просто… Ты хоть что-то соображаешь? С какой радости?! — Меня к тебе влечет. Я испытываю потребность в контакте. Что тут непонятного? — Это мне как раз понятно… Хотя, как вообще это может быть мне понятно? — Джон, остановимся на том, что тебе это понятно. Дальше… — Что — дальше? Ты, значит, будешь меня лапать, а я… А что буду делать я? — Я же сказал — ничего не будешь. Обращать внимание — не будешь. Отвечать на ласки… — Ласки?! — …на контакт — не будешь. Полное спокойствие и мысли о… той самой. Потрясающей. Считай это игрой в одни ворота. Договорились? — Я в аду? Я в аду. *** — Что это?! — Джон, не дергайся. Это контакт. Мы же договорились. Кроме того, твоя воротниковая зона окаменела. Вон какой горб на позвонке. Слегка разомну и всё. — Какой еще горб? Что ты несешь? — Соли скопились. Джон, я же тебя не съем. — Надеюсь… Ну ладно, разомни. И правда, шея не поворачивается. — Вот так… Вот так… Хорошо? — Ммм… А это обязательно — сначала положить меня на диван, а потом усесться на мою задницу? — Мне так удобно. И не болтай. — О… — Хорошо? — Да. — Чудесно, Джон… Чудесно… — Ой! — Больной, не дергайтесь. — Шерлок… — Да? — Я ошибаюсь, или… Шерлок! У тебя… У тебя что, стоит? — Да. Стоит. Я же тебя хочу. — Хочешь меня? Черт… И… И что? — Ничего. Пусть стоит. Тебе это мешает? — Нет. Но… Как-то… — Джон, это мои проблемы. Не у тебя же стоит. Или у тебя тоже стоит? — Нет. Нет, конечно! — Вот и отлично. А со своими проблемами я как-нибудь справлюсь. — Как-нибудь… Как? — Тебе рассказать, как справляются с подобной проблемой? — Только попробуй открыть свой рот! — Лежи, Джон, лежи. — Да лежу я, лежу. — Спасибо. Мне в самом деле стало немного легче. — Я же говорил. А ты отказывался от такого удовольствия. — Да. От удовольствия? Что ты имеешь в виду? — Ничего, Джон. И не надо так откровенно пялиться на мой пах. — Разве я пялюсь? — Пялишься. И очень заинтересованно. Но ничего интересного, уверяю тебя. Обычная среднестатистическая эрекция. — Да не пялюсь я! С чего ты взял, что мне интересна твоя эрекция? — Наверное, показалось. Ну, я пошел. — Куда? — К себе. — Зачем? Для чего? О боже… Я говорю какую-то ерунду. — Вот именно, Джон, полную ерунду. И вообще, тебе сейчас не до этих глупостей. Думай о… как ее зовут? — Кого? — Хм… *** — Я не подушка. Не обязательно укладывать голову мне на плечо. — Джон… — Что «Джон»? Ты сказал: можно я посижу рядом. — Прижмусь. — Ну хорошо — прижмусь. Я тебе разрешил. Раз уж у тебя такая любовь. Но о голове речи не шло. — Я слышал, что это приятно. — Ничего приятного. Кудряшки твои щекочут. — Я не о тебе, Джон. Я о себе. Ты вообще ничего не должен чувствовать. Это ведь я влюблен, а не ты. А для тебя… Что моя голова, что футбольный мяч — никакой существенной разницы. — Точно. И от кого же ты это слышал? — Не помню. Может быть, прочитал. — Где ты мог это прочитать? В судебно-медицинском отчете Молли? — Ты остришь. Это хорошо. Значит, не злишься. Ну, всё. — Куда ты? И с чего бы мне злиться? Я же не зверь. — Джон, тебе было очень неприятно? — Сядь, пожалуйста. Терпеть не могу, когда ты надо мной нависаешь. — Хорошо. — Отодвинься подальше. — Хорошо. Так как — неприятно? — Нормально. Давит что-то на плечо, и всё. — А мне было приятно. Ладно, пойду. — Ты куда-то торопишься? — Почему ты решил? — Вскакиваешь всё время… — Что толку сидеть? Чуть-чуть порадовался и хватит. — Шерлок… Шерлок! Ты можешь постоять на месте хотя бы минуту?! — Могу. И? — Так уж и быть, мне тоже было… немножко приятно. — Правда?! О Джон! Это прорыв! Может быть, и ты когда-нибудь меня… — А вот этого даже не жди! Никогда! И вообще, я сказал это, чтобы… не огорчать тебя. — А я и не огорчен. — Почему это? *** — Спасибо, Джон. Было вкусно. — Что… Что ты сделал? — Когда? — Не притворяйся! — А-а-а, это… Ничего особенного. Поцеловал тебя. Как договаривались. — Когда это мы с тобой договаривались?! — И снова ты возбуждаешься. — Возбуж… То есть?! — Я хотел сказать — возмущаешься. Причем, неоправданно громко. Джон, по-моему, ты чересчур серьезно относишься к пустякам. — Ничего себе — пустяки. — Да, для меня это не пустяки. Я вот поцеловал тебя, и по телу помчался электрический ток. Всё во мне загорелось, встало дыбом. — О… — А тебе должно быть на это плевать. Ты должен спокойно вытереть рот… если, конечно, тебе противно… и продолжить свои дела как ни в чем не бывало. Как будто ничего не произошло. Игра в одни ворота, ты не забыл? — Я не забыл. Но надо же предупреждать. — Зачем? Ты бы сразу начал облизывать губы, готовиться… — Я? Облизывать губы? — Конечно. Ты всегда их облизываешь, когда на меня смотришь. — Та-ак… И когда же такое было? — Я же сказал — всегда. Вот и сейчас облизнулся. — Это просто привычка. — А по-моему, условный рефлекс. *** — Да чтоб я сдох, если позволю тебе развалиться в моей кровати! Да еще рядом со мной. — Что в этом такого, Джон? Тебе всё равно, а мне необыкновенно приятно. — Мне не всё… Да, мне всё равно. Но какого черта я должен спать с мужиком?! — «С мужиком…» Джон, у тебя одни мужики на уме. Со мной. Представь, что я кот. Или какая-нибудь болонка. Ты же ничего не имеешь против болонок? — Хороша болонка… С болонками я тоже не сплю, между прочим. — Джон, пойми. Я в тебя влюблен. Мне хочется провести с тобой ночь. Хотя бы так, невинно. — Влюблен? Ох, Шерлок… Ты ставишь меня в неловкое положение. — Ничего неловкого. Я просто усну рядом. Тихо. Даже ворочаться не буду. Но для меня эта ночь станет настоящим счастьем. — Счастьем? — Ну ты же счастлив, когда засыпаешь рядом со своей… этой… — Я засыпаю у себя в кровати! Здесь, на Бейкер-стрит. Всегда. Один. — Вот и попробуешь. Считай, я помогаю тебе привыкнуть к будущей брачной постели. — Что ты заладил одно и то же? Ни к чему я не собираюсь привыкать. — Да? Странно. Что ж… Нельзя так нельзя. — Я еще ничего не решил. — Значит, можно? — Черт побери… Я не знаю! Делай, что хочешь. Вот ведь пристал. * — Джон… Джон! Проснись! — Что?! А?! Господи… — «Что»! Ты меня задушишь. Если бы на моем месте была болонка… Обниматься с такой страстью! Джон, это попахивает чем-то личным. И, кстати, у тебя налицо сексуальное возбуждение. Боюсь даже поверить, что это из-за меня. Хотя, возможно, тебе снилась болонка. — Я тебя сейчас убью. — Доброе утро, Джон. Это была самая лучшая в моей жизни ночь. Правда. *** — Ты не мог бы сделать мне маленькое одолжение? — Какое? — Положи голову на мои колени. — Зачем это? — Я думаю, это здорово, когда голова любимого человека лежит на твоих коленях, а ты нежно перебираешь его волосы. — Представляю себе этот идиотизм. — Почему — идиотизм? Тебе никогда этого не делали? Никто не блуждал пальцами в твоих волосах? Странно. — Подробности моей частной жизни тебя не касаются. А под идиотизмом я подразумевал твои колени, и свои волосы — конкретно на них. — Чем плохи мои колени? Или тебя смущает близость моих гениталий? — Каких еще, к чертовой матери, гениталий?! Ты совсем уже спятил! — Значит, не смущает? Тогда ложись. — Куда? Как? — Если ты волнуешься из-за технического вопроса, то я уже всё продумал. Я сяду вот тут, в уголочке дивана, а ты приляжешь… Думаю, тебе будет удобно. — Хм, надо же… Он всё продумал. Интересно, когда ты успел? — Ночью. Лежа в теплой постели и… — Без подробностей, пожалуйста. — Хорошо. Так как? Согласен? — Господи Иисусе. Ну, давай… Всё равно ведь не отвяжешься, пока своего не добьешься. — Это ты правильно заметил, Джон. Не отвяжусь. И добьюсь. — …Удобно? — Вполне. Вот только ноги не помещаются. — Даже твои? — Не язви. Что дальше? — Глаза закрой. — Зачем? — Так надо. — О боже… Ладно. — Джон, лежи смирно. Ты ерзаешь так, будто мои пальцы у тебя не в волосах, а в штанах. — Заткнись. Я не ерзаю. Я устраиваюсь. — Устраивайся, Джон, устраивайся. — …Шерлок, это не голова. — Знаю. — Господи… Что ты делаешь? — Глажу твой живот. Он такой теплый и мягкий. Потрясающие ощущения. — Шерлок, мать твою, немедленно одерни мне майку. — Спокойно, Джон. Спокойно… Не забывай — тебе всё это безразлично. — Да. Похрену. — Абсолютно… Не верти головой. Ты упираешься носом в мой член. — Что?! — Джон, нельзя так резко вскакивать. Голова закружится. Какой ты лохматый, красный. Выглядишь очень сексуальным и возбужденным. — Блять! *** — Я действительно сексуален… на твой взгляд? — Необычный вопрос, Джон. Неужели столь многочисленные увлечения не доказательство твоей привлекательности самца? — Самца? Ну спасибо, Шерлок. Порадовал. — Ты обиделся? Хм… Я всегда был уверен, что ты этим гордишься. Когда ты рассказывал мне о своей… этой, твои глаза на лоб лезли от самодовольства. — Никуда они не лезли. Я был искренне восхищен. А ты ревновал. — Я? Ты даже не представляешь, как далек я был от ревности в тот момент. — Почему? Если ты, как утверждал, уже был в меня влюблен. — Ах да… Ну конечно… Черт… Джон, к чему это выяснение отношений? Что нового ты хотел услышать? — Ничего. Чувствую, мы вот-вот поссоримся. Уйду-ка я в свою комнату. — Джон. —? — Ты… Если честно, лучше бы ты был тощим прыщавым недомерком. Мне бы легче жилось. — Я и так не гигант. — Нет, Джон, ты гигант. *** — Что… ты… делаешь? — Обнимаю. — Контакт? — Контакт. Ты такой теплый. — И ты… Шерлок… — Джон… Как хорошо. С ума сойти… — Шерлок… Шер… Ну всё… Хватит… Хватит! — Еще немного, Джон… я… — …да что ж ты… ох… … — Шерлок… Да Шерлок же! Отпусти. — Да-да… — О двойном контакте мы не договаривались. — Извини. Это произошло случайно, Джон. Я не хотел. — Не хотел? А целовался так, будто очень даже хотел. — Ты тоже целовался. — Я? Не смеши меня. — Целовался. И так сладко… — Не мели чепухи. Я просто пытался вытолкнуть твой длинный язык из своего рта. — Джон. — Ну что еще? — Мне понравилось целоваться с тобой. Кажется, это было ошибкой. — Что — это? — Всё. *** — Шерлок. — Что? — Ты очень занят? — Немного. А что? — Да так… — Ты грустный, Джон. Поссорился с этой… как ее… — Никак ее! Отстань, ради бога, со своими… этими! — Они не мои, Джон. Они твои. — Нет у меня никаких твоих… То есть, моих… То есть… В общем, нет и всё. — Не нервничай. — Я не нервничаю. Я спокоен как баобаб. — Хм… ну, если как баобаб. Тогда и я за тебя спокоен. * — Шерлок. — Да? — Гм… Прости, что отвлекаю. — Ничего страшного, Джон. — Ты… Только не подумай, что я волнуюсь, или что для меня это важно. Просто любопытно. — Ну? — Ты… Ты больше… не пристаешь ко мне со своими глупостями. Почему? — Мм… Как тебе сказать… — Скажи как-нибудь. — Э… Я… Мне… Прости, Джон. Прости. — Всё ясно. Можешь не продолжать. Любовь в духе Шерлока Холмса. Надолго же тебя хватило! — Джон… — Всё нормально, Шерлок. — Ты не понимаешь… — Я понимаю. — Я бы мог тебе объяснить, но… — Но…? — Опасаюсь за свою жизнь — Ты сбрендил? С чего бы тебе за нее опасаться? — Если я скажу тебе правду, ты захочешь меня убить. — Я по сто раз на день хочу тебя за что-то убить, и, как видишь, ты все еще жив. Говори. — Ты уверен? — Да-да, не тяни. — В общем… Я решил провести эксперимент… — Та-ак… — …И придумал всю эту глупость с любовью, с массажем… — Ну-ну… — А потом эксперимент вышел из-под контроля. — Значит, эксперимент. Слово, от которого меня заранее начинает трясти. — Не надо было так возбуждаться, рассказывая об этой своей… Все-таки, как же ее зовут? Не сердись, Джон. — То есть ты хочешь сказать, что решил задурить мне голову и посмотреть, что из этого выйдет? — Получается — да. — И что ничего не было? Ни любви, ни… — Эрекция была. — Замечательно. Блестяще. Я в восторге. — Ты не в восторге, Джон. И я не в восторге. Совсем. — Как я мог поверить… ТЕБЕ?! Как?! И, знаешь, ты совершенно прав, я сейчас начну тебя убивать. — Джон… — Мерзкий, отвратительный сукин сын. Гребаный ублюдок. Сволочь. — Джон… Впервые в жизни мне по-настоящему страшно. — Ах ты сволочь… — … — Куда?! А ну, вернись! — Джон, прежде чем убить меня, пожалуйста, выслушай. — Выставил меня полным олухом! Меня, взрослого человека, очень хорошего доктора развел как мальчишку! Гаденыш… — Подожди! Стоп! Да, я гаденыш. И не должен был затевать эту игру. — Игру?! Да я тебя сейчас в паркет вгоню по самый кадык! — Джон… Я… У меня есть оправдание. В общем, я так влюблен в тебя, что… Можешь вгонять меня в паркет, которого у нас, кстати, и нет. Ради бога. Всё равно это не жизнь, а сплошное мучение. — Ты опять, да?! Как же можно быть настолько циничным? — Я не циничный! Я с ума по тебе схожу, Джон. Честное слово. Какой-то кошмар день и ночь. Ты мне снишься, я мастур… — Заткнись! Вот прямо сейчас заткнись, или я тебя точно убью. — Убивай, мне не жалко. — И убью! — Убивай. — Убью, убью, не сомневайся. — Я и не сомневаюсь… … — Джон? — Мать твою… — Джон… — О боже… … — Я тебе покажу, что такое массаж воротниковой зоны… И что такое голова на коленях… И как надо целовать любимых соседей… И как спать с болонками… Останешься жив — твоё счастье… О черт… * — Джон… Ты уверен, что я — это я? — Не совсем. Я даже не уверен, что я — это я. Никогда меня так не разрывало на части. Что ты сделал со мной, чертов экспериментатор? — Я вообще ничего не делал. Не мог. Джон, врачи не должны вытворять такое с людьми. Это негуманно. — Прости, больше не буду. — Не будешь? Что значит — не будешь? — Сам сказал — негуманно. — Мало ли что я сказал… под кайфом. Джон, вытворяй. Я всё стерплю. Можешь начинать прямо сейчас. — Точно? Уверен? Ты выглядишь таким затра… утомленным. — Джон… — Бывает же такое… * — Люблю тебя. — И я тебя.