Солнце

Лёня задумчиво шёл по сумрачному мёртвому лесу. Действительно мёртвому, ведь этот мир – не мир живых. Тут всё не так, как там. Парень тяжело вздохнул, поднимая голову к серому небу. Вечные мёртвые облака, которые никуда никогда не сдвинутся. Как и он, никуда и никогда. Лёня снова вздохнул, уподобляясь старику-оружейнику, и пошёл дальше, глухо шурша подошвами по неживой земле. Здесь нет солнца, нет ветра, нет надежды. И нет его Надежды, его маленького персонального солнца. Лёня недовольно хмыкнул, сейчас его мысли не подходили под образ сильного командира-пионера. Вот и маленький склад с оружием, которое они выменяли у того старика до того, как он прикрыл свою лавочку. В последнее время он стал ещё больше бояться Фон Вольфа, жаждущего расплаты над пионерами, а в особенности – над Лёней. Парень снова хмыкнул, отбросил со лба русую чёлку и приоткрыл деревянную дверцу. Темнота склада была разбавлена унылым светом, идущим из небольшого окошка под самым потолком. В бревенчатых стенах тоже были небольшие трещины, но все они были расположены по стратегическим расчетам Вали и сейчас их наглухо закрывали пучки сухой травы. Лёня пошарил рукой по стене, осыпав немного деревянную труху, и дёрнул за цепочку светильника, расположенного над дверью. Неуютный жёлтый свет разогнал неверные тени, показывая пришедшему поблёскивающее оружие. Лёня стряхнул с рук отсыревшие опилки, приставшие к коже от стены, и подошёл к столу с патронами для маузера. Глаза сами скользнули на небольшую катану, чуть выглянувшую из ножен. Надя тоже носит катану, только у неё она подлиней и покрасивей. Лёня криво улыбнулся, вспоминая девушку. Она тоже очень острая и сильная, совсем как и её оружие. У катаны никогда не кончатся патроны, а у него самого они кончились. Он умер, а Надя жива. Эта мысль грела то, что осталось от его души. Надя там, на земле, она улыбается, меряет шагами свой путь, достаёт катану из ножен и ловит на неё блеск живого солнца. Ради этого стоило погибнуть, стоило израсходовать все силы на запудривание мозгов немцев, а потом разбрызгать свою кровь по стволам деревьев. Лёня довольно кивнул самому себе - тогда он был на высоте, хотя потом и оказался здесь. Парень быстро пробежал пальцами по ящику с патронами, взял себе небольшую коробочку с ними, зарядил маузер и на пробу прицелился в стену, точнее, в какое-то неприметное розовое пятнышко. Кстати, а что это? Лёня подошёл ближе, щурясь и опуская оружие. Пятнышко приобретает определенную форму и превращается в маленького медвежонка со звездой на мордочке. Одна его лапка покрыта копотью, весь он в пыли, но сомнений быть не может – это точная копия того брелка, которого парень подарил своей возлюбленной. Лёня недоверчиво коснулся игрушки, ощущая пальцами шершавую шёрстку. Настоящий. На секунду показалось, что вокруг него шумная светлая площадь, а рядом стоит Надя и смеётся. Всего лишь на мгновение, а потом он снова оказался в старом складе. Лёня осторожно снял медвежонка со стены, пытаясь понять, как он здесь оказался. Неужели кто-то из ребят принёс? Скорее всего, все они скучают по Наде. В голове всплыли слова старика-оружейника, которые он сказал ему в тот день, когда они собирались на битву с Фон Вольфом. «Зачем тебе маузер, снайперка, патроны? Ведь у тебя есть самое великое оружие на свете – любовь.» Лёня хмыкнул, прицепляя медведика к пуговице на внутреннем кармане пальто. Пора возвращаться, к вечеру крестоносцы особенно активны. Бросив последний взгляд на оружие, парень выключил свет и вышел вон из склада. То же мёртвое небо, те же безжизненные деревья, но сейчас Лёне казалось, что на пуговице в пальто у него хранится целое солнце.