Маленькая королева

      Мы вместе уже целый год. И семь из этих двенадцати месяцев живём под одной крышей – Беккер перебрался ко мне (потому что я отказалась въезжать в его берлогу; в жизни бы не подумала, что есть квартирки похлеще моей). М-да, понимаю, смотрится ненатурально и убыстренно. Давайте, что ли, вкратце распишу, как мы до такого докатились.       Он остался со мной в тот вечер, когда я и себе не признавалась, насколько мне жутко и гадко. Я гнала, Беккер не ушёл. Я была ему благодарна, хоть тогда не сказала этого.       Он не навязывался, не преследовал. Лишь позванивал, и в один прекрасный день я поняла, что жду его звонков, что мне нравится его голос. И что я хочу, чтоб Хилари предложил мне встретиться. Его имя теперь совсем не казалось смешным и девчоночьим.       Он не напоминал о той Джесс, больше не говорил о ней, если я первая не бралась за эту тему. А я бралась, иначе не могла. Чувствовала себя так, будто мне достались чужие объедки. Ведь изначально Хилари познакомился с ней, и во мне он видел её, опять-таки изначально. Я так и спросила однажды, когда мы сидели в кафешке (почти как в анекдоте: «Я поняла, что у нас с ним ничего не получится, когда в кафе я заказала себе виски, а он мороженое»; на самом деле я взяла пиво, а Беккер кофе с бутербродом, но суть сильно не поменялась).       - Ты всё ещё ищешь её во мне?       Хилари посмотрел пристально, ему наверняка трудно было подобрать правильные слова.       - Я не ищу. – Капитан грустно улыбнулся и взял меня за руку. Я хотела отдёрнуть кисть, да почему-то не стала. Как же хотелось знать, врёт он или нет! – Не обижайся, если я время от времени смотрю на тебя странно.       - Не обижаюсь. Я понимаю. Для тебя всё это, наверное, сплошной дурдом.       - Немного, - легонько хохотнул он. И опять стал серьёзным. – Я рад, что познакомился с тобой, Реган. Рад, что ты есть на свете.       - Ты рад, что на свете есть хотя бы я, а не что я есть вместо неё. – И нечто во мне возмущённо зашипело: «Хватит, хватит мусолить эту тему, надоело! Прекращайте переливать из пустого в порожнее! Видишь ведь, он старается, не мучай несчастного парня».       - Просто рад. Просто тому, что ты просто есть.       Тут-то до меня дошло: я для него не Реган, но и не Джесс, я для него Джессика Реган. Снова мелькнула мысль про объедки. Разве ж они чужие? Они мои собственные. В следующую секунду стало дико стыдно. Как можно сравнивать Хилари с объедками? Я обругала себя последними словами, пускай не вслух.       Чего мне, дуре, ещё надо? Можно подумать, такие мужчины попадаются каждый день. Симпатичный, остроумный, заботливый. А обо мне никто по-настоящему не заботился после смерти родителей. Внимательный, добрый, сильный. Вдобавок, военный, целый капитан – не хухры-мухры. Да и не в том дело. Было в Беккере что-то, что заставляло меня чаще улыбаться, хотя поначалу я боролась с этим.       Тем вечером мы попали под дождь. Беккер провожал меня до дома, и под конец провожать пришлось бегом. Мы забежали в подъезд, оба мокрые, растрёпанные, как только что побывавшие в луже котята. Угораздило же обоих забыть зонтики. Посмотрели друга на друга и рассмеялись.       На дворе стояла осень, одежды на нас было полным-полно       - Ты же простынешь. - Беккер снял, вытащив из-под куртки, свой шарф (я подумала: какой странный стриптиз) и принялся энергично вытирать мне волосы.       Я захихикала, он тоже продолжил смеяться. Короче, стояли в подъезде, смеялись, бац – и уже целуемся. Доложу вам, если б за умение целоваться давали звания, Беккер давно бы был фельдмаршалом!       Какая разница, что творилось раньше, в другой реальности? Сейчас мы в этом мире, в моём мире. И здесь со мной отважный капитан.       Постепенно я поближе познакомилась с его друзьями-коллегами. Оказались нормальные ребята. Коннор умный, весёлый. Эбби классная, уважаю девчонок, которые, как и я, могут за себя постоять. И Мэтт не такой уж примороженный.       Гибель моих родителей не даёт Хилари покоя. По логике всё ясно: Беккер даже отдалённо не представлял, чем обернутся его команды, это невозможно было предугадать. Только кто бы на моём месте не злился? Но когда я готова была вскипеть, невольно вспоминала Ральфа, в смерти которого косвенно виновата. Я ведь тоже не представляла, что случится так. Вдобавок, я твёрдо знала: сам себя Хилари обвиняет беспощаднее, чем я его.       Мне часто снится последний вечер с родителями. Я уже задремала, обняв плюшевого мишку, когда услышала грохот, словно по первому этажу дома носилась лошадь. Потерев глаза, я выбралась из постели и вышла в коридор, увидела отца, позади которого стояла мама. Папа шёл к лестнице, выставив вперёд ружьё, старое, ещё дедушкино (никто из нас по-настоящему и не верил, что когда-нибудь оружием придётся воспользоваться). «Что там, пап?» - Я продолжаю тереть глаза одной рукой, а другой прижимаю к себе мишку. «Джесс, иди в свою комнату». Я слышу эти слова и в то же время понимаю, что наступила очень странная тишина. Затем она разбавляется жадным, леденящим и убивающим надежду стрекотом. Огромное существо, сгусток темноты с большими и по-паучьи выгнутыми конечностями, врывается в коридор, бросается на отца. Свет ночника озаряет страшную морду со шрамами. Это совсем-совсем недолгий момент, но он прочно врезается в память. Папа не успевает даже пикнуть. Крик мамы я слышу хорошо, как и свой собственный.       От этого крика я проснулась, сбрасывая с себя одеяло, руками и ногами отбиваясь от монстра, которого здесь не было.       Вспыхнул светильник со стороны Беккера.       - Реган! – Хилари обхватил меня и развернул к свету. – Проснись!       - Уже. - Я зажмурилась. Сделала глубокий вдох, провела рукой по лбу, ощутила на пальцах липкую влагу холодного пота. Открыла глаза, первым делом передо мной вырисовалось не на шутку встревоженное лицо капитана. – Извини, обычный кошмар.       - Я так и подумал. – Его ладонь нежно прошлась по моему плечу. – Тебе лучше? Принести воды?       - Не нужно, спасибо. Просто давай пока не будем выключать свет, ладно?       Он медленно кивнул.       - Конечно. Иди сюда. – Лёг на спину, потянув меня за собой.       Я устроилась на его груди (грудь-то широкая, удобная; не мужчина, а сплошной идеал, куда ни ткнись). Меня била дрожь, и не получалось снова уснуть.       - Тебе снились родители?       - Откуда ты знаешь?       - Ты говорила во сне. Спрашивала: «Что там, пап?» - Вроде он облизнул губы. – Реган, я…       - Ты давно сказал всё, что был должен сказать. – Я правда не упрекала.       Чтоб мне провалиться, жизнь не прогулка по парку с птичками и цветочками, иногда жизнь – марш-бросок, когда тебе приходится ползти по-пластунски в грязи и жрать землю на завтрак, обед и ужин; я это знаю. Я знаю, что не всегда люди виноваты в том, что кому-то из-за них приходится дрянно до кровавой рвоты. Вообще-то, в большинстве ситуаций виновники заслуживают наказания (желательно с надбавкой), но с Беккером не тот случай.       - Мне очень жаль. – Голос был реально истерзанный.       - Я в курсе. – Я по-прежнему не упрекаю. Не умею говорить красиво. – Мы ведь уже отпустили это.       - Разве такое можно отпустить окончательно?       - Наверное, нельзя. – Я приподнялась и посмотрела на него. В сердце аж кольнуло, настолько виноватым и раскаивающимся выглядел Хилари… Нет, не выглядел, а действительно был. – Но и изменить тоже ничего нельзя. Я никогда не забуду о родителях. Ты о них не забудешь, хоть и не видел их ни разу в жизни. Но мы не будем превращать наше настоящее и будущее в свалку воспоминаний о прошлом.       Здорово было бы уметь выражаться умно и раскидисто, я б столько всего тогда добавила! Но главное Хилари и так понял. Да и я на всякий случай озвучила:       - Я люблю тебя.       Он погладил меня по щеке, слабо улыбнулся.       - И я тебя.       Мучительные сны бывают и у Беккера. Случается, я просыпаюсь оттого, что он мечется, как в бреду. То сжимает кулаки, то вскидывает руки, стараясь до кого-то дотянуться. Как бы я хотела не знать, до кого именно.       - Джесс, Джесс, - иногда бормочет он.       Мне остаётся только вздыхать да сжимать зубы. Я ни разу не произнесла: «Я здесь», чтоб успокоить его, иначе потом возненавидела бы нас обоих. Но бывает, что я глажу его по волосам, по скуле и подбородку, целую в щёку и шепчу: «Всё хорошо, спи». И Хилари затихает. _ _ _       Коннор куда-то экстренно убежал по своим срочным делам, мы с Мэттом остались в раздевалке одни. Каждый стоял рядом со своим шкафчиком, нас разделяли два-три шага. Я собрался с духом, вытащил маленькую бархатную коробочку тёмно-фиолетового цвета, раскрыл её перед коллегой и попросил:       - Мэтт, скажи, что ты об этом думаешь.       Взгляд друга перекочевал с моего, наверное, в тот момент весьма глупо выглядевшего лица на изящное обручальное кольцо в коробке и возвратился обратно.       - Беккер, я польщён, но вынужден отказать – я ещё не готов к таким серьёзным отношениям.       Скажите на милость, Андерсон обзавёлся чувством юмора.       - Дурак! Это для Реган.       - Слава богу.       Я принял вид человека, готового глубоко оскорбиться. Мэтт вернулся к повседневной степенности.       - Недурно. А почему оно серебряное? На золотое не хватило денег?       - Реган больше нравится серебро.       - Раз так - идеальный вариант.       Кольцо впрямь было чудесным. Тонкая полоска чистейшего серебра, инкрустированная крохотными, но эффектными полупрозрачными камнями. Роскошь, которая не бросается в глаза, но, однажды обратив на себя внимание, становится предметом восхищения.       - Интересно, Джесс тоже нравилось серебро, или она предпочитала золото? – как бы у самого себя спросил Мэтт.       Я отлично понял, к чему он ведёт. Понял и то, что тут не было злого умысла, только беспокойство за меня. Тем не менее, я нахмурился.       - Слушай, я догадываюсь, что у тебя на уме. Считаешь, я подменяю одно другим?       - Я этого не говорил.       - Но подумал, не отрицай. Мы с Реган вместе целый год. И, чёрт бы всё побрал, это был отличный год. Я помню Джесс и всегда буду помнить, но её не вернёшь. Единственная Джессика, которая есть сейчас и которая будет потом, это Реган. – Согласен, прозвучало странновато. – Моя Реган. Думаешь, я должен до конца своих дней жить воспоминаниями?       Похоже, Мэтт смутился.       - Вовсе нет, - поспешно ответил он. – Нет, что ты. Если ты впрямь любишь Реган…       - Люблю.       - Тогда я только рад за вас обоих, искренне рад. – Он смерил меня своим спокойным, рассудительным взглядом. Не знаю, какими размышлениями это сопровождалось, но итог сих размышлений Мэтта, по-видимому, удовлетворил. Он улыбнулся мне. Разумеется, не широко, хотя по андерсоновским меркам то была прямо-таки феерическая улыбка. – Ты прав во всём. Прости за мою первую реакцию, я просто растерялся. – Друг и коллега протянул мне руку.       - Ничего. – Я крепко пожал его ладонь, а Мэтт в порыве чувств даже похлопал меня по плечу.