Re:make

Сынхен просыпается от неудобной позы. Еще не открыв глаза, он задается вопросом, почему ему вздумалось спать на животе, и от чего даже при намеке на движение левое плечо и лопатку обжигает болью. А потом он вспоминает. Фансайн. Альфа с ножом. Перепуганные Джиеновы глаза и трясущиеся руки. Чхве открывает глаза и в неверном свете ночника рассматривает ВИП-палату в больнице. Взгляд медленно скользит по комнате, пока не цепляется за скрючившуюся в кресле для посетителей фигуру. - Джиен? - альфа не узнает собственный голос, ему кажется, что это больше похоже на шуршание бумаги. Ужасно хочется пить. Омега вздрагивает и распрямляется, обеспокоенно глядя на Чхве, а потом он понимает, что голос ему не послышался, и вскакивает со своего места. - Сынхен, как ты себя чувствуешь? Позвать врача? - Не надо, - альфу начинает подташнивать при мысли о посторонних людях в палате. - Принеси мне воды. Джиен кивает и бросается к столику с графином и несколькими перевернутыми стаканами, наливает воду в один из них и возвращается к койке.За это время Сынхену удается принять сидячее положение. Если не двигать рукой, боль чувствуется не так уж сильно. Квон, кажется, порывается помочь ему управиться со стаканом, на что альфа раздраженно шипит. Вода прокатывается по горлу живительным бальзамом, становится гораздо легче. - Что со мной? Квон относит опустевший стакан обратно на столик и снова забирается в кресло. - Тебе наложили несколько швов на плечо и спину, ранения поверхностные, эту ночь проведешь в больнице, завтра утром тебе сменят повязку и отправят домой, - лаконично отчитывается Квон. Альфа кивает. - А ты что здесь делаешь? - Я? - Квон удивленно моргает. - Остался за всем проследить. - Ну как же, лидер не лидер, если везде не тыкнет нос, - Чхве морщится, ему не хочется, чтобы омега видел его в таком состоянии. - Мне уйти? - тихо спрашивает Джиен, и уже поднимается, не дожидаясь ответа, как Сынхен его останавливает. - С ума сошел? Ты на часы смотрел? Снова хочешь нарваться на неприятности? В этот раз меня рядом не будет. Квон пристыженно опускает голову и садится обратно. - Спи, скоро утро, тебе надо отдохнуть. Сынхен рассматривает даже на вид неудобное кресло и сдвигается к краю постели. - Иди сюда, - Джиен смотрит на него с непониманием, - Сюда, - альфа хлопает ладонью по кровати рядом с собой, - если посидишь в этом кресле еще час, то уже не сможешь встать самостоятельно. Квон не уверен, что это правильно, но соблазн слишком велик. Омега вытягивается на кровати и едва не урчит от ощущения того, как расслабляются ноги и мышцы спины. Он складывает ладони на животе и чувствует, что засыпает. Чхве укрывает его одеялом, и Джиен, которого ощутимо морозит от усталости и нервов, хочет заползти поглубже в тепло. - Зачем ты это сделал? - сонно бормочет омега. - Думаешь, мне надо было просто сидеть и наблюдать, как какой-то псих бросается на тебя с ножом? - Сынхен картинно выгибает бровь, но это остается незамеченным. - Ты мог пострадать. - Джиен, я отделался порезами на плече, а если бы досталось твоему лицу? Или если бы он пырнул тебя в шею - что тогда? - Что-то не замечал за тобой раньше такой заботы о моем благополучии, - шипит Джиен. Он бы гордо встал и ушел, но слишком лень. - Ну и чего ты от меня хочешь? - не выдерживает Сынхен. - Хочешь признания в том, что я мудак, не способный контролировать инстинкты и собственный член, поэтому постоянно делаю больно дорогому человеку? Да, я такой и есть, теперь доволен?! - Дорогому человеку? - переспрашивает Джиен. - Да! Потому что ты мне дорог. Как друг, коллега и… омега тоже. Квон молча вглядывается в лицо альфы, а потом устало прикрывает глаза. Случившееся сегодня надо переварить. - Давай спать, - Джиен все же позволяет себе зарыться поглубже в одеяло и даже немного приткнуться к альфе, чтобы было теплее. *** Сынхен уже и забыл, каково это, когда лидер не срывается на тебе по поводу и без. Оказывается, работать со спокойным Джиеном даже приятно. Вернее, еще приятнее, когда не ждешь подсознательно очередного колкого или едкого замечания. Квон даже выучил слово “пожалуйста”, и даже, о боже, оно в его устах звучит совсем не так, как ядовитое “будь добр”. - Сынхен, посмотри, пожалуйста, текст, - Чхве еще долго после этого прокручивал в голове эту простую фразу. - Я хочу попросить прощения, - говорит как-то Джиен во время перекура, который они традиционно проводят на крыше. - Ты был прав, когда говорил, что я веду себя как засранец. - Джи. - Подожди, дай сказать, - Квон нервно затягивается и опирается локтями на металлическое ограждение. - Я говнюк, потому что я прекрасно осознавал свои действия и слова. Ты, скорее всего, действовал, руководствуясь инстинктами и реагируя на мои подначки, поэтому в том, что наши отношения зашли в тупик, виноват по большей части я. - Это не совсем так, - Сынхен сидит на корточках, опираясь об ограждение спиной, и смотрит в низкое бледно-серое небо. - Если бы все реагировали на твои слова так, как я, то периоды твоей беспомощности превращались бы в оргии. Квон фыркает, то ли давясь дымом, то ли сдерживая нервный смешок. - Не пори чушь. Дэсон и Енбэ - беты, им вообще все это чуждо, Ри - хоть и альфа, но самый младший. Он бы не стал… мстить мне так, как ты. Сынхен морщится. Формулировка - дерьмо. И то, что он сделал когда-то - тоже дерьмо. - Ты жалеешь, что я… взял тебя тогда? Трахнул, воспользовавшись течкой - такая формулировка будет вернее. Подгадал момент, когда ты не сможешь сопротивляться, и отыгрался за все обиды. Джиен тушит окурок и достает из пачки следующую сигарету, задумчиво крутит её в пальцах, не спеша прикуривать. - Нет, - Сынхен оборачивается к нему, смотрит снизу вверх, но Квон не отвечает на его взгляд. - Пойду за кофе. *** День получается откровенно дерьмовым. Енбэ переборщил на тренировке и потянул спину, репетиция не клеится настолько, что даже танцоры действуют вразнобой, Дэсон приболел и почти сразу был отправлен домой, чтобы не разносить заразу по коллективу, макнэ чем-то с самого утра вывел лидера из себя, и тот сразу же “сдул пыль” со всего своего словесного арсенала. - Давайте сделаем перерыв, - в конце концов предлагает Чхве. Танцоры одобрительно гудят, Квон недовольно кривит губы, но все же соглашается. - Пойдем покурим. На крышу они поднимаются медленно и молча, так же молча закуривают и пялятся на горизонты Сеула. Тишина не тяготит. Через несколько минут Сынхен уже собирается уходить вниз, смотрит на Квона, чтобы понять, докурил ли тот, и замирает. Джиен смотрит на него тем взглядом, который у омег обычно означает “я хочу, чтобы ты меня поцеловал”, но на языке Квона он может значить что угодно. “Подойдешь ближе - сброшу тебя с крыши”, “Напутаешь движения на выступлении - оторву яйца”. Или как-то так. Сынхен затягивается последний раз и тушит окурок в пепельнице. Квон не дергается, когда его лицо фиксируют Сынхеновы ладони, и даже покладисто отвечает, когда его целуют. Но отстраняется первым, с задержкой, словно нехотя. Тушит так и не выкуренную до конца сигарету и запускает руку в волосы. - Перерыв закончился. Идем. *** Как-то Джиен встречает Сынхена, когда тот бездумно шатается по этажу. Вообще, уже довольно поздно, и Чхве на самом деле сочинял план, который бы помог вытащить лидера из студии, но омега в этот раз решил не засиживаться сам. - Ты еще здесь? - Джиен выглядит удивленным. - Да, задержался немного. - Но уже собираешься уходить? - уточняет Квон. - Вроде как. - Тогда, может, уйдем вместе? - предлагает омега. - Ко мне. Чхве сбивается с шага. Раньше Джиен никогда не звал его к себе просто так, только во время течки, и то зная, что альфа в любом случае придет сам. - Если хочешь, конечно, - добавляет Квон, нажимая на кнопку вызова лифта. Конечно, Сынхен хочет. Момент, пожалуй, можно считать отправной точкой их обновленных отношений. *** Проводить вечера и ночи у Квона становится привычным. Вместе ужинать, смотреть телевизор, играть в видеоигры, спать. Пить кофе по утрам и вместе ехать в агентство. Кажется, все наладилось, но... Сынхен бросает мимолетный взгляд на копошащегося в кресле напротив Джиена - и подозрительно прищуривается. У омеги снова это чертово выражение тоски и безысходной грусти на лице. Такие эмоции все чаще проступают под маской спокойствия или улыбчивой доброжелательности, которую Квон носит на публике. Сам Сынхен совершенно не может понять, откуда это взялось. Ему наоборот кажется, что их отношения только успокоились, а теперь Джиен частенько смотрит на него так, как будто перебирает в голове слова, которыми помягче можно послать альфу на все четыре стороны. Сынхен пару раз спрашивал, что происходит, но Квон только пожимал плечами или отшучивался, а потом тщательнее следил за лицом. Чхве не хочет заставлять его носить маски, когда они наедине, поэтому больше не спрашивает. *** Сынхен рассеянно гладит Джиена по свежей татуировке на руке. Тот сделал её совсем недавно, кожа еще не успела зажить. Чуть выше нового рисунка в виде короны угловатые готические буквы самой первой тату, которую набил себе Квон. После этого был капитальный скандал, за самоуправство лидера досталось всей группе. Помнится, это было почти сразу после того, как они стали вместе спать. В голове мелькает неясная догадка. Сынхен хмурится, цепляясь за мысль, и переводит взгляд на руки Джиена. Вторую тату он набил после того, как они впервые крупно разругались, и омеге пришлось пересиживать течку в одиночестве. Третий рисунок появился после того, как Квон сначала спутался, а потом расстался с альфой. Четвертый - когда они с Сынхеном на время стали дуэтом. Следующие - после тяжелого периода для группы и для них самих в частности. И теперь новое тату, после того, как они перевели свои отношения в новую плоскость. Чхве облизывает губы и заглядывает в лицо Джиену. Дэсон когда-то в шутку сказал, что тату - это своеобразная замена метки. Может, это было не так уж далеко от правды. - Джи, - обращение срывается с языка прежде, чем Сынхен успевает подумать. - Мм? - Ты хочешь метку? - не время увиливать и идти на попятный. Джиен дергается и расширившимися глазами смотрит на альфу, напрягается всем телом, но буквально через секунду берет себя в руки и надевает маску вежливой отстраненности. - Ты спрашиваешь конкретно или вообще? - Квон не может полностью контролировать голос, интонация слегка скачет, но Чхве не может идентифицировать те чувства, которые пытаются прорваться наружу. Так или иначе, закруглить поднятую тему без конкретных ответов Сынхену не дает осознание того факта, что Квон уже давно не реагировал так остро во время разговора. Альфа выпускает Джиена из рук и садится, тот тоже поднимается, словно копируя его движения. - Я, - сказать оказывается совсем не просто. Сынхен облизывает губы. - Конкретно, - Джиен шумно порывисто вздыхает. - Ты хочешь мою метку? Ну вот, теперь Джиен может поднять его на смех. А может и… Омега подается вперед, и Сынхен поднимает взгляд, чувствуя подрагивающие ладони на своих плечах. - Хочу, - шепчет Квон. - Твою - хочу. - Правда? - переспрашивает Чхве. Джиен никогда не говорил о своих чувствах, где-то в глубине души даже после того признания в больнице, после того, как омега стал вести себя с ним заметно по-другому Сынхен сомневался, что тот не держит его рядом просто из жалости и каких-то своих мотивов. Альфа притягивает Квона к себе и прижимается щекой к открытой коже на шее. Джиен заметно взволнован, у него частит пульс, а привычный запах разбавлен адреналином. - Сейчас? - Президент нас убьет, - как само собой разумеющееся извещает омега. - Но да, я хочу сейчас. Сынхен улыбается, теснее сжимая руки вокруг худой спины. Да уж, завтра в агентстве будет буря.