Под маской

Макс Я – обычный офисный служащий. Ничем не выделяющийся, незаметный, скучный. Черты лица незапоминающиеся, смазанные. Глаза потухшие, неживые – как и у любого уставшего от жизни человека, утомленного монотонной сидячей работой и не имеющего никаких других интересов. Да, именно таким я себя видел и вижу, и поверьте, я ничего не преувеличиваю и не преуменьшаю, просто смотрю правде в глаза. Прозвенел будильник. Пронзительный звон наждачной бумагой прошёлся по моим нервам. Откинув одеяло, я сел, с трудом разлепляя сонные глаза. Встал и, шатаясь, направился в ванную, по пути пытаясь вспомнить, куда положил купленную накануне зубную щётку. Так и не вспомнил. Поэтому пришлось пользоваться старой, из которой при каждом соприкосновении с зубами выпадали щетинки. Поднял взгляд на мутное зеркало. С него на меня уставился мертвец. Круги под глазами от недосыпа и постоянной работы за компьютером, чуть сдвинутые брови, расширенные зрачки – побочный эффект от снотворного. Картину дополняли бледная кожа, впалые щёки, тонкие, без намёка на улыбку, плотно сжатые губы и щетина, от которой я уже начал избавляться, автоматически двигая бритвой. На левом запястье – несколько тонких шрамов – привет из молодости. В последнее время мой взгляд стал всё чаще задерживаться на этих неровных белых линиях, навечно оставшихся после соприкосновения бритвы с кожей. Закончив с утренними процедурами, я оделся, сунул в рот сигарету, которая служила мне вместо завтрака. И, выйдя на улицу, отправился на работу. Мои обязанности заключались в составлении отчётов, в проверке данных, расходов и доходов, выведении статистики и тому подобных скучных вещах. - Привет, Макс, – кивнула мне секретарь на входе. Это была миловидная молоденькая девушка, всегда чересчур накрашенная, отчего похожая на куклу. – Тебя просил к себе Анатолий Сергеевич. - Сейчас зайду, – откликнулся я, даже не задумавшись, зачем мог понадобиться шефу. Войдя в кабинет, я склонил голову в быстром вежливом приветствии. - А вот и Максим Владимирович, пунктуальный, как всегда, – доброжелательно протянул хозяин кабинета и, по совместительству, мой босс, вставая из-за стола. – Познакомься – это Николай, твой подопечный и помощник на ближайшие два месяца. Твоя задача - обучить его всему, что знаешь, - и, увидев, как я понурился, добавил: – Ну-ну, это в твоих же интересах! Ведь когда замена тебе будет готова, можно и о повышении говорить. Я, как мог, изобразил на лице ожидаемую от меня радость, зная, что шеф близорук и не поймёт всю фальшивость моих эмоций. Повышение. Да кто будет этому радоваться?! Работы, от которой и так уже некуда деваться, прибавится, навалятся ответственность и новые обязанности. А из плюсов - только зарплата, которая и так почти вся уходит на снотворное и антидепрессанты. Да и вообще, если нет свободного времени, то зачем нужны деньги? - Ну всё, вверяю Николая в твои надёжные руки и надеюсь на привычный превосходный результат, – тут шеф подался ко мне и заговорщицки зашептал, – ты только парня там не загоняй, а то уйдёт, и никакого повышения не будет. Затем, хлопнув меня по плечу (ему почему-то казалось, что панибратское отношение сотрудников и высшего руководства хорошо влияет на работу первых), шеф выпроводил нас за дверь. Даже не взглянув на “пополнение”, я кинул через плечо “Пошли” и направился к офису. В нём уже установили новый стол, который резко контрастировал своей чистотой по сравнению с моими двумя, доверху заваленными всевозможными бумагами и папками. И нужно было хорошенько постараться, чтобы разглядеть среди них компьютер и клавиатуру. Николай, на которого я так и не удосужился взглянуть (честно говоря, мне было просто неинтересно), уселся за свободный стол, к которому ещё не успели подключить необходимую для работы технику, и уставился на меня. Я же его упорно игнорировал. Это, наверное, было не слишком прилично с моей стороны, но мне на это было как-то наплевать. Я занялся своей работой, а в голове тем временем зрел план по избавлению от неожиданного повышения. Последние слова шефа вновь и вновь всплывали в моих мыслях. Не загонять, значит. Окей. Не больше, чем себя. - Могу я спросить, – подал тем временем голос парень, – когда мне следует приступить к работе? Развернувшись, я посмотрел на мужчину, сидящего передо мной. Тёмные короткие волосы, зелёные глаза – пристальные, цепкие, живые. Высокий, с явной, но не чрезмерной мускулатурой. Во всей его позе чувствовалась расслабленность, недоступная мне уже много лет. Короче, он мне решительно не нравился. Внутри меня стала рождаться неприязнь вроде той, какая возникает по отношению к людям, на которых ты хотел бы быть похож. Кажется, это называется завистью?.. Я одёрнул себя, отвернулся и сглотнул, пытаясь подавить в себе бесполезное чувство. - Сегодня будешь просто наблюдать за моей работой, по ходу записывая некоторые нюансы. Также составишь список вопросов - я отвечу на них во время обеденного перерыва. До этого меня не отвлекай. Всё это я говорил, не отрывая взгляда от клавиатуры, боясь поднять его на своего протеже. Мне не нравились его глаза. Они были слишком… живыми. Казалось, присмотришься к ним и увидишь внутри солнечных зайчиков, а уж они не позволят тебе сбежать, утянут, утащат на самое дно зелёных колодцев. Смешно, конечно. Глупые мысли, но я ничего не мог с этим поделать. Уж слишком его глаза были не похожи на мои – потухшие, ничего не выражающие, застывшие серые ледышки. - Ты всё понял? – спросил я и, не дождавшись ответа, открыл месячный отчёт и принялся за работу. *** Николай Сегодня был знаменательный день. Моё первое знакомство с новой работой. До этого я уже вёл отчёты одного предприятия, но то была небольшая конторка, а здесь - огромная фирма с сотней филиалов по всей России. Новый шеф мне нравился. Весёлый, улыбчивый. Он быстро ввёл меня в курс дела. Мне дали двухмесячный испытательный срок, за который я должен был освоить новую должность и сменить на посту нынешнего статиста, которой на эти два месяца станет для меня отцом и богом. Вскоре мне предстояло с ним познакомиться. В дверь постучали, и в кабинет вошёл худой мужчина лет тридцати. Он поздоровался с шефом быстрым кивком и стал слушать новости, уставившись куда-то в пол. Было видно, что происходящее ему не нравилось, а слова о повышении, похоже, и вовсе расстроили. Выдавив из себя плохое подобие улыбки, он вышел из кабинета, даже не взглянув в мою сторону, сказав лишь короткое “Пошли”. А в офисе и вовсе как будто про меня забыл, нацепил очки и уселся за компьютер, который еле выглядывал из-за завала на столе. Пальцы его запорхали над клавиатурой, а глаза уставились в экран монитора. Вообще-то, Максим был красивым мужчиной. Не то, чтобы в моём вкусе… Но даже если бы он мне понравился, интрижек на новом месте я заводить не собирался, наученный горьким опытом. Тем более, втягивать в это натурала. Ни к чему хорошему это привести не могло по определению. Да и внешность – это не всё. Я снова взглянул на Максима, не обращавшего на меня внимания. Острые скулы, немного резковатые черты лица, тонкие губы и каштановые, чуть отросшие волосы. Но, если приглядеться, то можно было заметить круги под глазами, расширенные зрачки, уголки губ, опущенные вниз, складку между бровей, которая делала своего обладателя хмурым и неприветливым. Да ещё эта одежда, висящая мешком. Всё это выдавало в нём человека скучного, раздражительного, зацикленного на работе. Скорее всего, он ещё тот сноб и людей явно не выносит. Вон, как глаза прячет. - Можно спросить, – вежливо напомнил я о своём присутствии, решив не портить с непосредственным начальником отношения уже сейчас. – Когда мне следует приступить к работе? Вздрогнув, Максим замер, а затем, повернув ко мне голову, посмотрел в глаза. Они у него были серые, одинокие и холодные. "Как у брошенного пса", - подумал я. Выслушав своё задание на сегодня, я приступил к его реализации. Нда-а… Это будут самые тоскливые два месяца в моей жизни… *** Макс Прошло уже две недели с тех пор, как у меня появился помощник. И, что удивительно, он действительно помогал мне. Вот и сейчас, часы ещё и четырёх не пробили, а почти вся работа уже сделана. Николай оказался очень способным малым. Изучив его рекомендации, я узнал, что до этого он уже имел опыт подобной работы. Ах, да, и моя затея под названием “Завалю его работой” потерпела фиаско. Я боялся навалить на него слишком много, вдруг, правда, уйдёт, а мне только удалось справиться с отставанием. В дверь постучали, и в офис заглянул Андрей с первого этажа. Кивнув Николаю, он обратился ко мне: - Макс, можно тебя? – жалобно спросил он. - Можно. - Слушай, у меня тут такое дело. У меня дочка заболела, наверное, от мамы перехватила. А у меня ночная смена, бухгалтерия. Я ну никак не могу, понимаешь? Может, ты меня подменишь? Я тебе вовек не забуду! - Ладно, подменю, – буркнул я. - Спасибо, – сразу расслабившись, бросил Андрей и скрылся за дверью, но вдруг снова открыв её, добавил: - И сделай, пожалуйста, опись снятых с учёта объектов… Ну, раз уж ты всё равно на ночь остаёшься, – и исчез за дверью. "Ну, да", - грустно подумал я. - "Действительно, мне же делать больше нечего". С одной стороны, я не верил, что у Андрея каждую неделю кто-нибудь болеет, а с другой… а вдруг правда? Я ему откажу, а его дочка дома ждёт, жена. А меня кто ждёт? Кружка пива да две таблетки аспирина? Личные отношения у меня ни с кем не складывались, а последние вообще закончились так, что любое воспоминание о них вызывало боль в груди. Чего только я ни испытал тогда. Обиду, предательство, унижение. Прямо как в какой-нибудь дешёвой драме. Только Happy End’а не будет, по крайней мере, не для меня. Нахлынувшие воспоминания заставили меня замереть, зажмуриться. А в голову уже в сотый раз полезли мысли о самоубийстве. Да, подросток во мне, желающий решить все проблемы одним махом, никуда не делся и сейчас нашёптывал мне на ухо доводы и причины покончить со всем здесь и сейчас. “…Когда Николай будет готов занять твою должность, ты станешь и здесь никому не нужен. Ему будет достаточно ещё недели–двух. Не за чем ждать два месяца. А после возьмёшь все скопленные деньги и пойдёшь по местам, в которых никогда не был. Сделаешь то, чего никогда бы не сделал. Будешь напиваться, трахаться, отдыхать так, чтобы родители в гробу перевернулись. И в один из таких вечеров, когда тебя будет тошнить от самого себя ещё больше, чем сейчас, придёшь домой, вытащишь все свои безмерные запасы снотворного и…” *** Николай – Колин Я уже две c половиной недели на новом месте. Работа кипит, дни идут, а моё мнение о Максиме стало немного меняться. Я постоянно следил за ним, но ни разу так и не поймал на его лице даже подобие улыбки. Он всегда засиживался допоздна и часто оставался на ночь. Сначала я не понимал, в чём дело, и как-то обмолвился об этом Лене – симпатичной девушке-секретарше из второго отдела. - Это оттого, что тряпка он, а не мужик, – фыркнула она. – Не может сказать «нет», вот этим все и пользуются. И я бы пользовалась, да сомневаюсь, что он сможет адекватно с людьми по телефону разговаривать. Симпатичный ведь парень, а самооценки никакой. Бабу ему надо, да только кто же такого выдержит? Проявляет эмоции не лучше камня… После этих слов я пригляделся и действительно стал замечать, что в день, когда к Максиму подходил кто-нибудь из отдела, он всегда оставался на ночь. Он никому никогда не отказывал в помощи. Но всё делал без радости, как будто ему и жизнь была в тяжесть. А может, ему просто всё равно… Если бы меня попросили описать его, я бы сказал, что он “Бездушная машина для работы с документами”… Рядом с ним я чувствовал себя подавленным. Сегодня он ушёл пораньше, что было удивительно, и поэтому я заканчивал свою часть работы в одиночестве. Без Макса в кабинете даже дышалось легче. Сохранив отчёт и выключив компьютер, я попрощался с Леночкой, вышел на улицу и с удовольствием втянул прохладный осенний воздух. Зазвонил телефон. - Алло. - Привет, Колин! Ты не забыл о сегодняшней вечеринке? – зазвенел в динамике весёлый Димкин голос. – Возражения и отказы не принимаются. Через полтора часа встречаемся у твоего дома. И маску не забудь. В “Обитель” без неё не пустят, – и даже не выслушав моё положительное “Окей”, бросил трубку. В этом весь Дима. Он был возле моего дома уже через час. А ещё через два мы, в элегантных чёрных костюмах и со скрытыми под масками лицами (скрыты были верхние части лиц), входили в ночной диско-бар, знаменитый тем, что там по пятницам собирались любители однополого секса на одну ночь. Немного выпив и пофлиртовав, я приметил за барной стойкой одинокого мужчину, опустошающего явно уже не первую кружку пива. Светомузыка, огни, двигающиеся под ритмы тела, спиртное и намеченная жертва, у которой нет шансов сбежать. Обожаю всё это! - Разве это весело – пить в одиночестве? – спросил я, подсаживаясь к парню. – Можно и мне с тобой? Мужчина кивнул. - Как тебя зовут? - Том, – не сразу ответил мужчина и поднял на меня глаза, цвет которых было трудно рассмотреть из-под широкой зеркальной маски на пол-лица. Его губы дрогнули в ироничной улыбке. – Да, зови меня Том. - А я - Колин, – улыбнулся я. И, взяв мужчину за руку, потянул на танцпол. – Пойдём танцевать, Том. Он поддался и позволил увлечь себя в танцующую толпу. У него было отличное гибкое тело, стройное и сильное, но, пожалуй, его никто бы не назвал хорошим танцором. Все его движения были немного рваными, но меня это даже заводило. Кроме того, это говорило о том, что он не часто бывает в подобных заведениях, а значит, шанс подцепить от него что-нибудь неприятное значительно меньше. Началась медленная музыка, и я, не принимая возражений, обнял Тома за талию и прижался к нему всем телом. В нём чувствовалась сила, но всё же он был слабее меня - сказывались часы, проведённые в спортзале. И поэтому я легко подавил слабые протесты своего партнёра. Мои губы нашли его, и я стал осторожно проникать языком в его чуть приоткрытый рот... Сначала Том сопротивлялся, но моя рука, опустившаяся на его пах, быстро оборвала желание противиться ласкам. Нас оттеснили с танцпола, и я увлёк Тома в мужской туалет, затем в кабинку и, щёлкнув затвором, повернулся к объекту охоты. Парень, тяжело дыша, облизнул опухшие от поцелуев губы, чем привёл меня в полный восторг. Я притянул его к себе, вновь погружая язык во влажный рот парня, танцуя внутри бешеный танец. Том снова начал сопротивляться, пытаясь отстраниться, но я знал этот тип поведения. Строит из себя недотрогу. Если бы он не хотел, то оттолкнул бы меня ещё там, на танцполе. Да и вовсе не пришёл бы сюда. Не обращая внимания на протесты мужчины, я запустил одну руку ему в штаны и, сжав набухшую плоть, стал ласкать её умелыми движениями, добиваясь отклика, который не заставил себя ждать. Второй рукой, не размыкая губ, залез под рубашку. Том тихо ахнул, прогнулся, прося большего. По его гибкому телу прошла дрожь желания. Губы вдруг стали податливыми, а язык ожил, оплетая мой. Но я знал меру и сумел остановиться. Кабинка мужского туалета - не самое удобное место для жаркого секса, кто бы что по этому поводу ни думал. - Поехали ко мне, – зашептал я ему на ухо. Том согласно, но как-то обречённо кивнул. Пока мы ехали в такси до моего дома, я прибегал к всевозможным фокусам, уговаривая своего спутника открыть лицо. Но он всё больше молчал, а потом сказал: - Нет. Давай оставим всё, как есть. - Хорошо, – легко согласился я и откинулся на мягком сидении.- Ты же не часто бываешь в подобных заведениях, или я не прав? - Сегодня впервые, – честно ответил Том - Бросил любовник, решил отомстить? - Нет. Меня никто не бросал… По крайней мере, сегодня. «Значит, просто решил развлечься на стороне, - подумал я про себя. – Вот и маску не хочет снимать, боится осложнений, подстраховывается. Жаль его друга. Если у них всё серьёзно, то я сейчас занимаюсь тем, что разрушаю их отношения. Ведь вдруг ему со мной понравится больше». Я самодовольно улыбнулся. - А ты, как я понимаю, в таких местах бываешь частенько, – хмыкнул Том. – Тебя в этом клубе многие знают. А он не так уж пьян, раз заметил. - Это всё от одиночества. А секс, как известно, лучшее лекарство от него. Том вздрогнул. Боже! Он что, меня боится? Хотя, с другой стороны, его реакция на мои действия и слова забавляла. Он чем-то напоминал мне заблудившегося котёнка. Пугливого, наивного, но очень милого и искреннего. Он и хочет довериться, но боится боли. А приручившего его ждёт приз в виде ласки, любви и улыбки на его пушистой кошачьей мордочке. Пока же на его тонких губах вновь застыла ироничная усмешка. А потом он вдруг повернулся ко мне, неожиданно прильнул всем телом и вполголоса произнёс: - Я хочу, чтобы это случилось, и что бы я ни говорил после, руководствуйся только тем, что я сказал сейчас. И он прижался ко мне губами, запечатывая на них уверенный мужской поцелуй. Нда-а… От него не знаешь, чего ждать… У меня дома он вдруг предложил ещё выпить. Пожав плечами, я достал ему коньяк. Том допивал вторую рюмку, когда я подошёл к нему, сидящему на кровати, и стал раздевать. Сначала рубашка полетела прочь, затем я перешёл к брюкам. Мужчина замер, а потом вдруг сам стал помогать мне, неумело пытаясь стянуть с меня футболку. И вскоре мы оба были без одежды. Я опустился на него, накрыв губами его рот в страстном глубоком поцелуе. Наши языки сплелись в похотливом брачном танце. Том выгнулся, выдохнув мне в рот. Его дыхание отдавало ментолом и вишней. Оторвавшись от ненасытных губ, я перешёл на шею, затем грудь, задержался на сосках, вырвав из-за сцепленных зубов моего партнёра сдавленный полу-вздох, полу-стон. - Расслабься, – шепчу ему на ухо, и он действительно пробует расслабиться. - Обними меня. Обнимает. Его руки подключаются к игре. Мои губы тем временем спускаются к отвердевшему члену, вбирают его в себя. Руки сжимают мошонку, массируют её нежными, точными движениями. Я выпускаю член изо рта, уделяя пристальное внимание налившейся кровью головке и уздечке, затем вновь вбираю в себя. Том стонет уже в голос, вконец перестав себя контролировать. Его руки опускаются на мою голову, задавая темп. Мои пальцы тем временем подбираются к плотному колечку мышц. Я на секунду отрываюсь от разгорячённого страстью тела и вытаскиваю из ящика стола смазку. Вновь возвращаюсь к Тому. И пока мой рот занят его пульсирующим членом, руки поглаживают ягодицы, растягивают упругое отверстие, а затем скользкие пальцы входят внутрь. Тело подо мной выгибается в экстазе, когда я нахожу простату. Я отстраняюсь, сглатывая семя, и поднимаю ноги Тома. Надавливаю головкой члена на растянутое отверстие. Мужчина подо мной снова напрягается, начинает сопротивляться. - Нет, не надо. Не надо. Но теперь уже поздно, я тоже хочу получить свою порцию удовольствия. Я вхожу одним рывком и начинаю вбиваться в него по самые яйца. Мошонка бьётся об упругие ягодицы. А я двигаюсь в тесном оплетении мышц. Боже, какой же он тесный! Каждый раз, когда мне удаётся задеть простату, тело Тома выгибается, сотрясаемое волной удовольствия, а изо рта вырывается громкий выдох. Его плоть снова затвердела, и он, обхватив член руками, стал помогать себе дойти до предела. Тяжёлое дыхание. Пот. Выгибающиеся в экстазе тела и стоны, которые невозможно сдержать. Мы кончили практически одновременно. Я приводнялся на локтях над разметавшимся подо мной телом и потянулся рукой к своей маске. - Нет, – проговорил Том сорванным от криков голосом. – Нет, не снимай. Пусть всё останется, как есть. Немного разочарованный, я пожал плечами. Уж слишком мне хотелось увидеть его лицо, которое, как я надеялся, он покажет, если и моя маска будет снята. Том, тем временем, обнял меня и, притянув к себе и прижавшись всем телом, замер. Он как будто пытался запомнить меня, моё тепло. Навечно запечатлеть эту ночь глубоко в своей памяти, и, возможно, в сердце. Но я не позволил ему долго наслаждаться моментом, пустив свой язык в медленный вальс по его коже. На этот раз я не торопился, медленно исследуя каждый кусочек прекрасного тела. Когда мой язык добрался до уха, Том ахнул и засмеялся хриплым смехом человека, забывшего, что это такое – смех. - Не надо, щекотно! Он попытался отбиться от меня. Но теперь это было бесполезно. Я хотел, чтобы он смеялся ещё, я наслаждался его смехом. Наконец, прекратив пытку, я опустился на плечо, вниз по руке, оставляя за собой мокрый след. Мой язык наткнулся на неровности на запястье, и я отстранился посмотреть, в чём дело. Шрамы. Тонкие белые линии. И два относительно свежих пореза, уже неопасных. Но они вполне могли быть таковыми, когда только были нанесены. Том резко отдёрнул руку и сел на кровати. - Мне пора, – тихо проговорил он. Его губы вновь были плотно сжаты, а глаза, частично скрытые под маской, рыскали по комнате в поисках одежды. - Ты зря… - Тебя это не касается! – повысил голос Том, явно пытаясь поставить в разговоре точку. - Я бы не хотел… - Не лезь не в своё дело! – зашипел он. А я вновь подумал о его парне, из-за которого он не хочет открывать лица. Или, может, это даже девушка… А что, если порезы - это тоже из-за неё? Том тем временем уже почти полностью оделся и с ботинками в руках попытался скрыться за дверью. Именно у неё я его и перехватил. Поймал его руки, завёл их за голову и впился губами в упрямо сжатые губы. Мужчина сопротивлялся и мотал головой. Но моё колено упёрлось ему в пах, а я силой вошёл в него языком, вырывая поцелуй как какой-нибудь насильник. Том обмяк под моим напором. - Пообещай, что ты ничего с собой не сделаешь, – прорычал я. Том замотал головой, еле-еле слышно твердя одно и то же: “Это не твоё дело. Не твоё”. - Теперь – моё! – зло крикнул я ему в лицо, только теперь до конца осознав, что эти порезы – не шутка. Понимание неожиданно больно резануло меня по сердцу, в висках раненой птицей забился страх. Он ведь и в правду хотел сегодня-завтра завершить начатое. И даже сейчас не отказался от своей дикой идеи. Я встряхнул его за плечи, заставив разомкнуть зажмуренные глаза и посмотреть на меня. - В следующую пятницу, в том же клубе! Ты будешь там! – тоном, не допускающим возражений, сказал я. - Или я тебя хоть с того света достану! Тебе ясно, Том? - Я не… - Или... – я сделал угрожающий жест рукой, намереваясь снять с него маску. – Ты будешь там? Том кивнул, явно испугавшись. - Скажи. - Я буду там. - Что? Я тебя не слышу! - Я буду там. - Что ты там бормочешь? - Я БУДУ ТАМ! В ЭТОМ ЧЁРТОВОМ КЛУБЕ! – заорал Том и, с неожиданной силой оттолкнув меня, вылетел за порог, так и не выпустив из рук ботинки. - Ты пообещал! – крикнул я ему вслед. И, закрыв дверь, понял, что Тому ничего не стоит наплевать на вырванные силой слова. *** Колин Всю неделю я был как на иголках и сам себе не мог объяснить своего состояния. Волнение за мужчину, даже лицо которого я не видел? Возможно. Но здесь было что-то ещё. Нет, не любовь - эту капризную женщину я в свою жизнь пускать больше не собирался. Скорее, во мне жил страх больше его не увидеть, не услышать хриплый заразительный смех. Кажется, я становился собственником… Нельзя было позволять ему тогда сбежать. Стоило схватить его, связать и ласкать, пока он бы не оставил свои глупые замыслы. Идиот! И он - идиот, и я! Самоубийца чёртов! А я, как я мог подцепить этого психа на свою голову?! Но что бы я ни думал по этому поводу, на самом деле я очень боялся, что этот мужчина с душой подростка и правда с собой что-нибудь сделает. Если бы встретил причину его поведения – задушил бы на месте, чтоб неповадно было. Тьфу! Надо успокоиться! Сегодня он либо придёт, либо нет. А сейчас нужно закончить отчёт и сдать его Максиму. Я покосился в сторону напарника. Макс проверял какие-то бумаги, но видно было, что думает он вовсе не о том. Он то и дело сбивался и начинал подсчёты заново, и снова сбивался. Совсем на него не похоже. Вот он замер, видимо, вспомнив о чём-то, и - о боги! - залился краской, а его язык нервно прошёлся по губам. Тут он глянул на ошалевшего меня и быстро отвернулся, пряча пунцовое лицо. Боже, у него даже уши горели. Капец… Кажется, мир сошёл с ума. Наверное, Макс вспомнил ту, которая оставила засос на его шее. Я приметил его в прошлый понедельник, но сейчас от него не осталось и следа. Видимо, следующая их встреча назначена сегодня. Почему-то мысли об этом вызвали у меня злость. Я снова посмотрел на чуть ссутуленную спину Максима. Если честно, то мне вообще сложно представить девушку, которая согласится с ним встречаться. Эти его старомодные очки, за которыми он вечно прячет глаза. Взлохмаченные волосы. Одежда, хоть и стильная, но явно на пару размеров больше необходимого, висящая на нём бесформенным мешком. Он никогда не улыбался, не говоря уже о чём-то большем. Скуп на слова, не умеет сказать «нет». Худ, бледен, застенчив и, вдобавок, наверняка имеет десяток другой комплексов. Как баба, ей богу! Но тут я вспомнил румянец и язык, обводящий контур красивых, изящных губ и почувствовал, как эти воспоминания начинают сказываться на нижней моей части самым неестественным образом. Чёрт! Да я уже как кролик – на любого наброситься готов. Это надо прекратить! Если я сейчас не сосредоточусь, то никогда отсюда не уйду. Не уйду – не увижу Тома. Если он придёт, конечно… *** Том Я ждал Колина у бара в своей привычной маске на пол-лица, в чёрной рубашке и в тёмно-синих джинсах. Это была уже шестая наша встреча, вторая на этой неделе. Мне казалось, я обезумел. Никогда бы раньше не подумал, что могу быть таким. День, когда я, подавленный и готовый совершить любую глупость, сидел на этом самом месте, изменил моё представление о допустимом… Изменил мою жизнь. Я никогда не чувствовал, чтобы меня тянуло к парням, да и сейчас в этом смысле ничего не изменилось. Но Колин - другое дело. Его прикосновения переворачивали всё внутри меня. Я ждал наших встреч, как ждёт дождя обезумевший от жажды путник. Мне хотелось, чтобы это длилось вечность. А для этого отношения должны были перейти на новую стадию. Сегодня я был готов положить конец скрытым лицам. Раньше – я боялся. Боялся, что если сниму маску, то больше не смогу вернуться к прежнему себе. Но в прошлый раз я осознал, что и не хочу возвращаться. Даже если моя внешность не понравится Колину, я не думаю, что он станет от меня отказываться. В конце концов, тело важнее, а оно ему явно по вкусу. А вот и он. Я улыбнулся не в силах сдержать рвущееся из груди ликование. Улыбнулся! Немыслимо. Колин заново научил меня многим вещам. Улыбка и смех - одни из них. Мы немного потанцевали. Выпили. Поболтали о ерунде. Вместе посмеялись, пообнимались в такси. Зашли к нему и сразу слились в поцелуе. Руки, ноги, переплетение тел. Он доводит меня до исступления своими ласками. Я хочу трогать его, гладить, чувствовать его внутри. Я останавливаю его руки, он удивлённо смотрит, как я опускаюсь перед ним на колени и принимаю в рот его возбуждённый член. Всасываю его в себя, ласкаю яички. Никогда бы раньше не подумал, что делать минет может быть так приятно. Я ловил каждый вздох, каждый стон своего любимого, наслаждаясь вместе с ним, угадывая его желания. Колин запрокинул голову и рукой взъерошил мне волосы. Он двигается внутри моего рта, вбиваясь глубоко в горло, но я не против, я хочу, чтобы ему было так же хорошо, как и мне. Из его груди вырывается протяжный хрип, тело бьёт дрожь, и он разряжается мне в рот. Я сглатываю солоноватую жидкость, а Колин, явно не намеренный останавливаться на этом, подхватывает меня и затаскивает на кровать. Его глаза горят страстью, он ласкает меня, покусывает, гладит. Он делает со мной что-то невероятное. Его пальцы опускаются ниже и обвивают мой член. Вторая рука обводит вход в моё тело. Пальцы в смазке проникают внутрь. Колин очень нежен, он никогда не торопится и входит только тогда, когда я действительно готов. Я жду этого момента с нетерпением, мне наплевать на боль, лишь бы он поскорее вошёл в меня. Твёрдая головка упирается в меня и легко входит внутрь. Колин шепчет мне слова любви, а сам вбивается в меня до основания. Двигается во мне горячим членом, заставляя стонать от наслаждения и боли, от желания и чувств. Мы кончаем практически одновременно и без сил падаем друг на друга, уставшие, потные и счастливые. Колин, как всегда, быстро заснул после секса, давая мне возможность наблюдать за ним во сне. "Сделаю ему сюрприз", – решаю я. Утром мы оба проснёмся и сможем видеть друг друга без всяких ограничений. Я провожу рукой по его мягким волосам. Подцепляю маску, тяну вверх, заглядываю под неё и вижу… лицо Николая, моего помощника по работе. О, БОГИ! ЧТО Я НАТВОРИЛ! *** Николай – Колин Утром я проснулся с ощущением мягкой неги во всём теле. Потянулся, сладко зевнул, с удовольствием вспоминая вчерашнюю ночь и слова, которые сорвались с моих губ в самый разгар страсти. Да. Я признался, что люблю. Люблю моего гибкого, тёплого, милого Тома до чёртиков, и сам не пойму, что меня в нём так зацепило. Абсолютно непредсказуемый, противоречивый, иногда скромный, а порой до одури развратный. А как мне нравилось видеть его улыбку, такую редкую в первые встречи и такую частую в последние. И только эти маски всё портят. Моя всё ещё была на мне. Я разлепил глаза и, содрав её с себя, закинул в самый дальний угол. Сел. Тома нигде не было видно. Неужели уехал, не разбудив меня? Вдруг мой взгляд зацепился за белый листок, оставленный на подушке. Сердце пропустило удар, почувствовав неладное. Я схватил бумагу и развернул её: “Извини, но больше мы не сможем видеться. За меня не беспокойся, со мной всё будет в порядке, обещаю. Спасибо за всё. Том”. Сердце снова пропустило удар, и… остановилось… я умер… *** Николай С того дня всё пошло наперекосяк. Максим, сообщив начальству без моего ведома, что я готов к самостоятельно работе, ушёл на другую должность. А на меня навалилась куча работы. Оказывается, до этого основную её часть, несмотря на напряжённые отношения, брал на себя Макс, а мне оставлял лишь крохи. Макса я после его перевода не видел. «Мог хотя бы зайти, всё же в одном здании работаем», – сердился я. На душе скребли кошки, тоска затягивала на шее тугую петлю депрессии. Ничего не хотелось, только увидеть его… В пятницу я всё же пришёл в клуб, но, как и ожидалось, Том там не появился. А даже если бы и появился, я мог всё равно его не узнать. Хотя… мне казалось, что, будь он рядом, я бы обязательно почувствовал… Прошло полтора месяца, депрессия перешла в пассивную форму и внешне стала немного отпускать. Я снова начал улыбаться и встречаться с друзьями, но пустота внутри никуда не делась. Я больше не чувствовал мир так, как чувствовал его раньше. Всё стало каким-то блёклым, ненастоящим. Хотя… наверное, это не мир изменился – изменился я. Я умер… А ещё я всё время думал, что же могло произойти, но мне в голову не приходило ничего путного. Может быть, он помирился со своим прежним любовником… Посреди ночи? Маловероятно. Или его напугали мои слова о любви - ближе к правде. Но тогда почему мне показалось, что он был счастлив их услышать?.. Я терялся в догадках. Рабочие будни текли своим чередом, и я с успехом справлялся с трудностями, пока однажды не наткнулся на отчёт, который никак не получалось открыть. Формат был незнакомым, и мне срочно потребовалась помощь прежнего статиста – Максима. Я спустился к секретарю и попросил связать меня с Максом, на что Леночка, сделав удивлённые глаза, сказала: - А вы что, не знаете? Максим Владимирович уволился ещё два месяца назад, сразу после вашего назначения на его должность. - Как уволился? - Так. Шеф был очень удивлён. Просил его остаться. Условия ему такие предлагал, что любой бы согласился. А этот: нет да нет. Какая его муха укусила? - Уволился, – тупо повторил я. – Ничего не понимаю… А причина? - Да какая причина! Понятно же, что он просто не в своём уме и всегда такой был. Сказал шефу что-то насчёт того, что якобы родители у него заболели, надо к ним ехать, помогать. Шеф ему отпуск предлагал досрочный. А он на своём стоит: “Нет. Увольте”. Говорит: “Я в этом городе не появлюсь долго”. Родители болеют, видите ли. Врёт всё. - Почему же врёт? – не понял я. – Может, правда болеют… - Да ты что! – замахала руками Леночка. – У него нет никого. Знала я его бывшую. Так проговорилась она, что погибли его родители. То ли сгорели, то ли ещё что. Да я не удивлюсь, если он их и поджёг! - Здесь ты, по-моему, явно перебарщиваешь, – проговорил я, думая о своём. Хм… Если Макс уволился, у кого же мне узнать, что делать с файлом? - Так это… Наклонности у него присутствуют суицидальные, – продолжала тем временем Лена. – Ты запястья его видел? Все в шрамах. А не так давно до его ухода я вообще пару новых порезов заметила. - Что? – переспросил я. - Да говорю тебе – псих он! - Нет. Не это. Что у него на запястьях? - Да порезы. Шрамы. Я подскочил как ужаленный. Догадка пронзила меня иглой. Это была лишь миллионная возможность, но её стоило проверить. - Лена, дай-ка мне его адрес! - Не положено. - Дай, я сказал! – почти заорал я. - Да ладно, ладно. Только не кричи. Людей напугаешь, – пробурчала она, ища в компьютере адрес Максима. Выбежав из офиса, я кинулся ловить такси. Мозг отказывался допускать эту нелепую возможность, но не проверить я не мог. Неужели. Неужели всё так просто? Дом 9. Квартира 140. Третий этаж. Я вбежал по лестнице и нажал на кнопку звонка. Нет ответа. Снова нажал. Тишина. И с чего я вообще решил, что он дома? Подождав немного, я стал медленно спускаться, ругая себя за глупость. Но только успел я спуститься на пролёт, как услышал знакомый голос: - Иду, иду. И звук открывающейся двери. Я бросился наверх. Макс вышел из квартиры и теперь стоял на лестничной клетке в одном халате и осматривался вокруг. Тут он заметил меня, встретился со мной глазами. На его лице отразилась такая боль, что я почувствовал её почти физически. А потом он рванул в квартиру, я бросился за ним, лишь в последнюю секунду перехватив дверь и не дав ей захлопнуться. Ввалился в коридор и схватил не успевшего сбежать в комнату Макса за руку. Отдёрнул рукав, оголив запястье. Шрамы. Тонкие, белые. И еще два, не так давно заживших пореза. - Том, – выдохнул я. Мужчина резко выдернул руку и, скрывшись в соседней комнате, захлопнул дверь, навалившись на неё всем своим весом и, кажется, всерьёз вознамерился не пустить меня внутрь. - Уходи. Нам не о чем разговаривать! – с надрывом закричал Макс. Было слышно, что он еле сдерживает слёзы. Но я не собирался говорить через дверь, и как бы он не держал её, мне не составило труда ворваться внутрь. Макс тут же забрался в самый дальний угол и, спрятав лицо в ладонях, тихо всхлипывал и повторял как заведённый: - Уходи. Уходи. УХОДИ! Я сел перед ним на колени. Взял в ладони его лицо. Легко поцеловал в солёные от слёз губы, а затем обнял и крепко прижал к себе сотрясающееся в рыданиях тело. - Люблю тебя, – прошептал я. – Люблю. Так мы и просидели какое-то время, пока Макс вдруг не прошелестел: - Я думал, ты никогда не поймёшь. А если поймёшь – возненавидишь. Если бы ты не пришёл, то я, наверное, не смог бы сдержать обещание. Я был на пределе, – всхлипнул он. И его снова пробила дрожь, слёзы потекли с новой силой. Я молча обнимал его, иногда целуя в шею. Прижимал к себе, боясь потерять вновь, боясь проснуться. - Глупый. Как я мог возненавидеть, если я люблю тебя! - Я тоже… Я замер, боясь спугнуть… - Я тоже люблю тебя, Колин. Сказав это, он снова затрясся от рыданий. - Не уходи. Не оставляй меня, – шептал он мне в самое ухо, цепляясь за меня руками, как утопающий цепляется за веточку в последней надежде спастись, не пойти на дно в безжалостные объятия стихии. Так мы и сидели, вцепившись друг в друга, не в силах оторваться. А потом у нас началась новая жизнь, полная страсти, любви и чувств. А с лица Макса больше никогда не сходила улыбка. Ну… Разве что однажды, но это уже совсем другая история. Конец.