Априори

Юноша слишком медленно шел к жилому корпусу, находясь словно в оцепенении и останавливаясь только перед дверью собственной комнаты. Он точно знал, что, зайди он сейчас туда, он разбудит Трэнта, и начнутся расспросы, чего в этот момент точно не хотелось. С одной стороны, ему не хотелось сейчас совершенно ничего, с другой он начинал открывать в себе новые желания, которые пока не мог объяснить только своими фантазиями о том, что Блейн его доминант. Его судьба. Единственный, кто предназначен ему и кто имеет на него истинные права. Тот, кому Курт будет принадлежать. Юноша прислонился к холодной стене, осознавая собственную беспомощность. Его тело охватила вовсе не приятная расслабленность. Это было отчаяние вперемешку с безысходностью. Ноги совершенно не держали, Курт осел на пол и откинул голову назад. Он не жалел, что пошел к Блейну. Но если бы он остался в комнате, лег спать, они бы не перешли черту? Не перешли сегодня. А когда? Сколько еще нужно было ждать? Оправдаются ли их надежды? Мысли юноши носились с бешенной скоростью, он не мог перестань прокручивать слова Андерсона в своей голове, пытаясь найти хоть что-нибудь, что давало надежду, что они не просто будут сидеть, уповая на волю природы. Все эти разговоры про души, про тягу, про сны и метки, это же не просто так. Курт ничего этого не знал, не понимал, но разве он виноват? Разве Блейн не мог понять его? Разве Блейн не мог дать волю своим желаниям? У них был поцелуй. Это ведь шаг навстречу друг другу, правда? Юноша понятия не имел, что чувствовал Блейн в тот момент, но в самом Курте будто что-то перевернулось. Он не мог подобрать слов, чтобы описать чувства, что яркой вспышкой возникли внутри, когда Блейн углубил поцелуй, со всей силы прижимая его к себе. Курт и предположить не мог, что способен был испытывать нечто подобное, что такие сильные эмоции вообще возможны. Это было настолько необычным, будоражащим, удивительным, настолько приятным ощущением, что Курт резко прикусил нижнюю губу, когда подумал об этом. Курт облизал губы, представляя, что это язык Блейна так умело и приятно ласкает их. Как несколько минут назад. Он так хотел бы поцеловать его еще раз. Вновь ощутить его мягкие губы своими. Курт хотел бы целовать его каждый день, хотел чувствовать себя желанным Блейном. Но был ли он таким? Поцелуи явно не были в новинку. Стала ли эта близость особенной и для него? Чего на самом деле хотел Блейн? Курт понимал, что взрослому мужчине, доминанту, необходимы были совсем не только поцелуи от милого мальчика. Юноша с силой зажмурился. К чему был готов он сам? На что готов был пойти? Курт глубоко вдохнул, понимая, что чем больше он думает обо всем, тем больше у него возникает вопросов и... желаний, ему стоило все-таки вернуться в комнату. Не мог же он и в самом деле провести ночь за дверью. Юноша поднялся на ноги, пытаясь отогнать навязчивые мысли. Блейн уже все решил, Курту оставалось только принять это и свою особенность. Он аккуратно приоткрыл дверь, быстро прошмыгивая внутрь. Трэнт спокойно посапывал, и Курт как можно тише прокрался к своей кровати. Забравшись под одеяло, он сильнее укутался в него, будто бы пух мог спасти его от собственных чувств, и разблокировал телефон, чтобы проверить будильник. Со светящегося экрана на него с ослепительной улыбкой смотрел Андерсон собственной персоной. Курт провел пальцем по изображению, слегка улыбаясь уголками губ. Курт будет ему другом, учеником, кем угодно, лишь бы быть рядом. Они дождутся. Этот момент обязательно настанет. Момент, когда они смогут быть вместе. Он должен настать. Юноша уткнулся носом в подушку, потираясь о нее щекой. Если хорошо сосредоточиться, у него получалось вновь представить и даже ощутить их поцелуй. Курт заснул, теряясь между наслаждением и противоречиями, надеясь, что вторые рассеются как можно скорее. *** Курт очень крепко проспал всю ночь, сжимая в объятиях пуховое одеяло и край подушки. Громкий голос Блейна, подчеркиваемый фоновой музыкой, раздавался из-под его подушки, на что Курт лишь ближе прижал ноги к груди, не желая вырываться из ленивой сонной неги. - Сейчас-сейчас, еще немного, - пробубнил он, на ощупь выключая будильник и надеясь, что он нажал "Отключить", а не "Повтор". Андерсон крепко засел в его жизни, и его отсутствие в ней просто не представлялось возможным. Вот только ночной более менее позитивный настрой явно угас ближе к утру. Вчера Курт был на эмоциях, а сегодня первое, что эхом раздалось в его голове было "Не можем. Мы не встречаемся. Мы не пара. Мы не определены...". Он успокаивал себя, но сегодня ему было неловко представить их встречу с Блейном. Но ему в любом случае придется видеть его практически каждый день на репетициях, его изображения украшали собой все заставки, его голос стоял на всех рингтонах, его песни заполняли семьдесят пять процентов памяти в его телефоне. И Курт не хотел так просто расставаться с этим, он слишком привык, ему слишком нравилось, он понятия не имел, чем может заменить это. Даже его лучшая подруга была сестрой Андерсона. И одна мысль об этом заставила парня обреченно застонать, натягивая одеяло на голову, и сильно сжать челюсти, не поддаваясь собственным эмоциям. Он должен перенести все это, а не целыми днями раскисать за закрытыми дверьми. Он пережил МакКинли, переживет и Далтон. Он переживет, что мужчина, к которому его так тянет, не готов быть с ним. Несмотря на потрясающий поцелуй и их желания, реальность отрезвляла. Они не могут быть вместе. Пока? Никогда? - Ты там вообще вставать собираешься? – раздался голос Трэнта, и Хаммел был вынужден стянуть одеяло хотя бы по нос, чтобы увидеть парня. Буркнув в ответ что-то утвердительное, он слез с кровати и, захватив свою форму из шкафа, поплелся в ванную. Боже, что ему теперь делать? Прохладная вода немного вывела парня из состояния потерянности, он поднял глаза на свое отражение, отмечая след от подушки на левой щеке. Он так крепко спал, быстро провалившись в глубокий сон, что было порой после такого тяжелее раскачаться, чем от недосыпа. Умывшись, Курт уложил челку, он точно не собирался выглядеть растрепанным перед Блейном, и вышел обратно в комнату. Ему нужно было собраться духом, нужно было быть сильным и стойким. Он не мог показать Блейну свои страхи и подавленность, это лишь усложнило бы все между ними. Закинув в сумку пару учебников и блокнот, он вышел из комнаты, обрывая все расспросы Трэнта. Ему было не до них. Он хотел скорее увидеть Блейна и боялся этого больше всего. Он хотел увидеть тепло в глазах мужчины. Курт не готов был принимать, что ощущения, окутывающие их, когда они рядом, обманчивы. Если бы он только мог знать, что они ждут не напрасно. А если напрасно, но он хотел урвать хоть часть того, что готов был дать ему Блейн. День шел кувырком. Чем больше проходило времени, тем больше Курт замыкался в своих мыслях. За завтраком он еще изредка улыбался, хотя кусок уже не лез в горло, и Хаммел лишь поковырялся в тарелке, а затем влил в себя остывший чай. Все должно было быть не так после его первого поцелуя. Куда делись эйфория и хоть и мнимое, но ощущение счастья? Смайт, что вновь подсел к ним за столик, вещал о предстоящих пробах на соло и изредка, как обычно, испускал какие-то колкие комментарии в сторону Курта. Парню же было на это абсолютно плевать. Он был не настроен на конфликты и препирания. Вот о чем говорил Блейн вчера. Все особенные моменты хочется делать со своей родственной душой, а не переживать остаточный эффект одному на утро. Возможно, если бы Блейн был рядом, Курту не было бы так тяжело. Но он был один. А мужчина, которого так не хватало, считал их поцелуй неправильным. Распрощавшись со всеми, Курт вышел из-за стола и направился на третий этаж, в кабинет английской литературы. Этот день обещал быть длинным. На уроках сегодня он предпочитал отмалчиваться и даже когда его вызвали на географии, юноша ответил очень слабо, чем удивил преподавателя. Вернувшись на свое место, Курт вновь уткнулся в свой блокнот, а голова его вновь наполнилась размышлениями о Блейне и предстоящей репетиции. Он так и не решил, как ему следовало теперь вести себя рядом с ним. Как Блейн будет себя вести? Может, им стоит поговорить наедине после занятий? Может еще один поцелуй решит все вопросы? Как бы Курт хотел этого. "Ну же, Хаммел, соберись, Блейну не нужен трусливый школьник", - подумал он, когда громкий звонок оповестил всех об окончании урока. "Словно я хочу изнасиловать ребенка", вновь пронеслись в голове Курта слова Блейна. Курт действительно еще юн, но он готов принимать ответственные решения. Сможет. Пусть он не готов к сексу, но он готов к серьезным поступкам, готов отвечать за свои желания. Готов... Он постарается. В коридоре к парню тут же подлетели Трэнт с Тэдом, и Курт был даже рад, что они вместе направились в сторону хоровой, что ему не пришлось идти туда одному. Он должен был убедить Блейна, что им нужно дать шанс, он должен был убедить его. Но как? Курт не хотел думать о том, с какой болью разобьются его мечты, если они не окажутся родственными душами. Он мог думать только о том, что имел сейчас. Будущее не предсказать, в настоящем они сами вольны принимать решения, несмотря на судьбу. Судьба найдет их, в любом случае. — Мистер Андерсон должен сегодня сказать, когда пробы. Ты пойдешь? – спросил Тэд, открывая дверь кабинета и пропуская друзей вперед. — Конечно, он пойдет! Ты его голос слышал? Я вообще думал, что все соло уже его, - усмехнулся сзади Трэнт, а Курт застыл как вкопанный посреди зала. И все? Блейн даже не поднял головы, не повернулся. "Посмотри на меня", взмолился Курт, буквально гипнотизируя мужчину взглядом. "Прошу тебя, пожалуйста". Если бы Хаммел знал, как легко его призывы действуют на Андерсона, он бы совершенно точно пользовался этим чаще. Он чувствовал своего мальчика уже больше года. Чувствовал его боль, его сомнения или его страхи. Он проживал с ним радости и победы во снах, в них же проживал и поражения. И даже сейчас он куда яснее слышал его мысленный приказ, чем если бы Курт вдруг крикнул. Это не было чтением мыслей. Это была связь, которая пока что работала только в одну сторону. Поднявшись из-за стола, Блейн поднял голову и посмотрел прямо в глаза Курта, никак не отражая свои эмоции на лице. - Добрый вечер, - поздоровался он с вошедшими и спокойно прошел к дивану, присаживаясь на подлокотник. - Хаммел, чего ты встал посреди комнаты? Прирос, что ли? Иди садись куда-то или вали вообще, - Себастиан прошел мимо и уселся в мягкое кресло, недовольно и с любопытством поглядывая на Курта. Курт даже не посмотрел на него, а скорее на автомате выдал тихое "Конечно" и опустил голову, быстро подходя к Трэнту и садясь рядом с ним, подальше от Смайта. Он боялся поднять взгляд, ему казалось, что все на него смотрят, что все знают какой он неудачник, как он упускает мужчину своей мечты из-за того, что в свои шестнадцать словно не чья-то родственная душа, а какая-то неведома зверюшка. Даже если он нравится Блейну, тот не может с ним быть. Неужели для него ничего не значил их поцелуй? Курт дергал головой в сторону тех ребят, кто особенно громко начинал говорить, он натягивая на лицо улыбку, когда все смеялись. Юноша глубоко вздыхал каждый раз, когда начинал говорить Блейн и позволял себе лишь украдкой наблюдать за ним, будто смотря в окно. Он и так знал его привычки, манеры и даже некоторые ужимки, но в живую все это было не просто интересом к любимому исполнителю, а каждая мелочь в мужчине находила отклик у Курта. Он хотел узнать его как можно ближе. Узнать все о нем. Курт улыбнулся, замечая, как мужчина неосознанно по привычке поправляет рукава джемпера, как плавно двигаются его руки, когда он указывает Соловьям, что делать. Было невыносимо смотреть, как тот спокойно живет дальше, будто ничего и не было, когда внутри Курта разрастались боль и обида, заполняя все его внутренности. Вначале Курт чувствовал себя неудобно, потом он начал винить себя, а теперь злился на Блейна за его равнодушие. И все это за недолгие минуты репетиции. Курт украдкой смотрел в холодные глаза Блейна и не замечал никаких эмоций. Ничего. Доказывало ли это, что для Андерсона все случившееся было лишь пустым звуком? Что ему было плевать и на Курта, если он не его родственная душа? Юноша ощутил, как к глазам подступают слезы. Он не мог расплакаться перед Блейном, Соловьями, Себастианом. Заплакать означало признать, что Блейну на него все равно. Признать, что он действительно совсем юный и никому не нужный, что он не способен принять единственное правильное в их случае решение. Но он не выдержал. Не справился. Курт поднялся с дивана, как только они закончили распевку, и быстрым шагом вышел из кабинета, негромко извинившись перед всеми и бросив что-то про плохое самочувствие. Он сбежал. Юноша добрался до своей комнаты и, зайдя в ванную, включил холодную воду. Сказать легче, чем сделать, он просто не мог находиться рядом с Блейном, не мог смотреть на него и не думать о том, что тот говорил ему. Андерсон не обращал совершенно никакого внимания на него, его голос был пропитан сдержанностью и холодом. Чем он заслужил такое обращение? Он что-то сделал не так? Курт разглядывал в зеркале слегка покрасневшие глаза. Он чувствовал себя жалким и ничтожным. Набрав в руки воду и обдав ей лицо, он стоял с закрытыми глазами, чувствуя, как капли стекают по лицу. Ему хотелось закричать и забиться в угол от непонимания, от боли, от обиды и отчаяния. Юноша не знал, сколько стоял, опершись на белый умывальник и уставившись в одну точку. Когда руки начало сводить от холода, он выключил воду и, стряхнув капли с лица, вернулся в комнату. Трэнта еще не было, Курт бросил взгляд на часы и отметил, что до конца репетиции осталось минут двадцать минимум. Переодевшись, он забрался на свою кровать и лег, прикрыв глаза. В его голове звучали все обещания и теплые слова, которые Блейн говорил ему. Перед его глазами одна за другой проносились картинки воспоминаний: Курт впервые увидел его в коридоре, Блейн первый раз коснулся его и тут же одернул руку, Курт спустился на кухню в доме Андерсонов, где уже ждал мужчина, тусклый свет камина, что освещал лицо Блейна, его теплая рука в ладони Курта в темном коридоре, кафе, поцелуй в машине, все их занятия, первые настоящие поцелуи Курта. Нет, эти поцелуи не будут их последними. Такие чувства не возникают просто так. Он натянул одеяло на лицо, отчаянно застонав. Он не мог ускорить своего определения. Он уже не мог без Блейна. *** На следующий день Курт узнал, что после уроков состоятся пробы на соло. Он так мечтал его получить. Он мечтал быть частью Соловьев. Но теперь все это казалось частью обычной суеты. Нет, он, конечно, был счастлив, что его приняли в хор, но теперь все его эмоции напрямую были связаны с Блейном. Ему грело душу то, что мужчина заботился о нем, сделав все для его прослушивания, но он хотел обнять его и сказать спасибо, хотел сказать, как для него это важно, именно Блейну. Без него все перестало иметь значение. Трэнт пытался убедить парня, что ему могут дать выступить и без записи, ведь Андерсон знал, что он не просто так пропустил репетицию. Курту хотелось ответить, что объективно он ее прогулял, и Блейн скорее всего понимал это, но он не мог. Он не мог никому рассказать о том, что случилось. Рейчел постоянно проводила время с Финном, будто им мало было того, что они живут вместе и, после перевода Хадсона в Кармел, ходят в одну школу, да и наверняка бы вступилась за брата. Берт вообще не мог даже подозревать о связи Курта с мужчиной, на десять лет старше его, и слава Богу. А больше никого и не было. Так что вместо ответа Трэнту юноша промолчал, принимаясь за завтрак. Даже если бы он хотел ответить, он бы не знал что сказать. Если бы хотел поделиться с кем-то своими переживания, то смог бы сделать это только с Блейном. Это был замкнутый круг, и сколько бы страданий этот круг не приносил, Курт не хотел из него выбираться, он хотел двигаться навстречу Блейну и ни в каких других, кроме этого, направлениях. Занятия тянулись медленно, будто секунды вдруг стали в миллион раз длиннее. День выдался муторный. Курт следил за стрелкой часов на протяжении всего дня, ему уже не терпелось поскорее уйти обратно в свою комнату. Его раздражали эти веселые люди вокруг, которые шумели, дурачились и веселились, отвлекая его от мыслей и мешая сосредоточиться. Его бесило, что кто-то может радоваться жизни, а он этого шанса лишен. Он бы хотел попросить их заткнуться на несколько минут, часов, а лучше суток, но это не принесло бы облегчения. Облегчения мог принести только один человек, но он всем своим видом показал, что не будет этого делать. - Курт! Курт, ты вообще здесь?- улыбался Трэнт, размахивая рукой перед глазами Хаммела и пытаясь привлечь его внимание. – Я встретил мистера Андерсона, и он разрешил тебе прослушиваться. Сегодня после занятий, так что выбирай песню, - довольно сообщил парень, поправляя полосатый галстук. - Мистер Андерсон что? – встрепенулся Курт, выловивший из всего сказанного только имя. - Песню выбирай, на соло пробоваться будешь. Как с Луны свалился, честное слово, - покачал головой Бернс и, хлопнув Курта по плечу, удалился на следующее занятие. Остаток дня Курт составлял список из всех известных ему песен и вычеркивал одну за другой, пытаясь найти подходящую. Подходящую для того, чтобы выразить свои эмоции? Курт не хотел показывать Блейну как ему плохо. Подходящую для его голоса? У Курта не хватало для этого опыта. Но его мысли решили все за него, как и во все последние дни. Когда он входил в хоровую, в его голове уже крутились строчки идеальной песни. Благодаря Блейну он стоял здесь, борясь за соло. Он не подведет его, даже если тому это не важно. Это важно для Курта. Отчаяние - это не выход. За все в этой жизни надо бороться.

Oh yeah, I'll tell you something, I think you'll understand.

Его голос звучал чисто, переливался тонами и полутонами, звучал лишь для одного человека. Курт пел нежно и тихо, громко и надрывно, отрывая часть себя и вкладывая ее в эти слова, в мелодию, в звук. Он хотел всей силой легких передать свои чувства, свою боль и обиду, которая буквально убивала его, разрывала на части и выливалась музыкой. Это был его крик о помощи, его душа, что стремилась к Блейну, но постоянно врезалась в непробиваемую стену, что возникла между ними. Курт допел последние строчки, глядя прямо на Андерсона. Он мог лишь надеяться, что Блейн поймет его. Андерсон понимал. Он знал и понимал куда больше Курта, и именно поэтому не позволял себе ни единой лишней эмоции. Быть доминантом не значит ставить кого-то на колени. Это значит контролировать себя, контролировать своего саба и отвечать за обоих. Он знал, что сейчас он должен сдерживать сразу две души, рвущиеся друг другу навстречу. Отведя глаза в сторону, он принялся заполнять что-то в блокноте, давая время ребятам обсудить выступивших и не глядя уже в сторону Хаммела. - Курт Хаммел, - спустя минут пятнадцать, ровным голосом объявил Блейн. – До региональных всего неделя, так что репетиции будут каждый день. Я прошу не пропускать их, ведь мы все хотим победы, верно? - Конечно! - Мы всех порвем! - Да! Голоса парней эхом разнеслись по хоровой. Блейн объявил об окончании занятия и отпустил парней, которые тут же начали шумно собираться, напевая какую-то мелодию. Находиться среди целой оравы поющих учеников всегда было громко – стоило одному вступить, как все остальные тут же подхватывали, создавая невообразимую мелодию переливающихся голосов. Это всегда очаровывало Хаммела, но не сегодня. Парни поздравляли его, говорили какие-то наставления, комплименты выступлению, на что Курт лишь сдержанно кивал, с трудом удерживая улыбку на лице. По второму кругу поблагодарив тех, кто решил поздравить его, он сухо попрощался с ребятами и вышел из зала. Блейн выбрал его несмотря на все. Значило ли это что-то? Блейн отдалился, но все равно будто тенью был рядом во всем. Курту хотелось пойти вслед за ним, поговорить, попросить его объяснить, зачем он так резко оборвал их общение, но вместо этого он отправился на общий ужин в столовую. Курт хотел бы видеть в поступке Блейна надежду, что не все кончено. Так же он не хотел обнадеживать себя ложно, но все равно делал это. *** Неделя до Региональных оказалась для Курта настоящим испытанием. Он исправно ходил на все занятия и репетиции Соловьев, ведь теперь, как солисту, ему требовалось прилагать больше усилий. Конечно, за время пребывания в хоре он хорошо распелся, но у него все еще возникали некоторые трудности. И у него просто не было другого выхода, как постоянно обращаться к Блейну. И каждый чертов раз, как Курт задавал свой вопрос, он натыкался на равнодушие и отстраненность. Андерсон отвечал коротко, сдержанно, без намека на хоть какие-либо положительные эмоции. Курт даже не был уверен, что он рад соло юноши. Точнее, ему уже казалось, что Блейн бы с радостью отдал его кому-нибудь другому, Себастиану, к примеру, лишь бы избегать вопросов парня. И это отнюдь не добавляло ему уверенности в себе. Что говорить, а все-таки первый раз в жизни выступать и при этом еще исполнять вступительную сольную партию было пугающе. Курт даже боялся предположить, что с ним будет, когда он окажется на сцене, перед тысячей людей, освещенный софитами. Ему просто была необходима поддержка Блейна, как человека, который всю жизнь занимался этим, как наставника, руководителя Соловьев, как… Блейна. Его Блейна, который верил, что он поступит в хор, что он получит свое соло, что он сможет пройти весь тернистый путь по его следам. И сейчас, когда Курт – Соловей, когда он целыми днями оттачивает движения и тренирует связки, где этот Блейн? Курт просто хотел немного поддержки и крепкие объятия, по которым он скучал каждую секунду своего существования. В половину десятого утра субботы Соловьи собрались в центральном холле академии, ожидая автобус, что должен был отвезти их в нужную школу, и Блейна, который что-то собирал в своем кабинете. Курт стоял чуть поодаль от всех и набирал отцу сообщение о том, что, как только все закончится, он обязательно ему позвонит. Наконец, к ним спустился Андерсон с портфелем в руках и, поздоровавшись со всеми, пересчитал толпу подростков. Он выглядел куда более дружелюбнее, чем всю прошедшую неделю, но Курт все равно не решился подойти к нему. У него перехватывало дыхание каждый раз, когда он видел Блейна. Курт не мог объяснить всех своих эмоций, но никак кроме как чувствами, он не мог объяснить тяжелеющее в миг дыхание, учащенный пульс, приятный жар во всем теле, стеснение и дикую тягу, желание коснуться его, прижаться, а теперь и поцеловать. Курт уже даже не знал, зачем, но просто хотел хотя бы немного поговорить с Блейном. Скорей всего, это ничего бы не изменило, но Курту это было необходимо. Может хоть сегодня тот бы сказал ,что у Курта все выйдет. Ему нужна была его поддержка. Автобус уже подъехал, и все Соловьи начали загружаться в салон, занимая места и раскладывая немногочисленные вещи. Они должны были вернуться уже этим вечером, так что смысла брать с собой что-то, помимо еды и курток, не было. Курт занял сидения в самом конце автобуса, у окна, рядом с ним сел Тэд, а впереди Трэнт. Парни о чем-то переговаривались, но вникать в суть разговора Курт не хотел. Он достал свой телефон и, заткнув уши наушниками, в который раз за всю неделю начал переслушивать свою песню, тихо напевая ее себе под нос. Он делал все, чтобы отвлечься, это было бесполезно, но лучше, чем поддаваться боли, что разъедала изнутри. Поездка заняла около часа и, когда они, наконец, прибыли в нужную школу, там уже было полно людей. Блейн пошел отмечать их хор в списке участников, а Соловьи дружной гурьбой направились искать кабинет, что был отведен им в качестве гримерки. В коридорах, особенно на первом этаже, было очень много детей, Курт даже заметил ребят из его старой школы, уже в сценических костюмах. Вокруг царила атмосфера какого-то хаоса и неразберихи, как обычно на подобных мероприятиях, поэтому Курт решил не вылезать из гримерки, чтобы не дай бог еще не потеряться в незнакомой ему школе среди толпы. Лучше он будет сидеть в одном месте, чем слоняться, как неприкаянный. Андерсон вернулся спустя минут двадцать, когда соревнования должны были вот-вот начаться. Открывал их как раз хор из МакКинли, так что у Соловьев было еще некоторое время, чтобы подготовиться. Курт уже начал волноваться, все же выйдя к кулисам с Трэнтом, и, чтобы хоть как-то успокоится, решил быстро вернуться в их гримерку за бутылкой воды. Забежав в комнату, он застал там одного Блейна, отчего резко затормозил, а его сердце начало колотиться еще быстрее, теперь уже не только из-за волнения. Вот его шанс. Хоть пару слов. Шанс мимолетно, но ощутить его силу, которая помогла бы Курту собраться. Боже, как же сильно Курт по нему скучал. - Они… неплохо выступают, да? Теперь я начинаю бояться, что провалюсь, - сказал он с нервным смешком и подошел к столику с бутылками. Сделав несколько глотков, он поставил воду на место, но так и остался стоять рядом с мужчиной. Ему даже было все равно что и о чем говорить, лишь бы Блейн пошел хоть на какой-то контакт. - Ты прекрасно поешь, Курт. Ты лучше их всех вместе взятых, и если мы победим, это будет твоя победа, - негромким ровным голосом проговорил Блейн, пристально рассматривая голубую крышечку бутылки, что стояла ближе всего к нему. Курт молчал, просто глядя на Блейна. После прошедшей недели он не ждал, что тот поднимет на него взгляд или обнимет, но эти слова уже были настолько многим и важным. Курт слишком шумно для пустого помещения выдохнул и сжал пальцами бутылку, что так и не отпустил. Ему не стоило молчать, он должен был цепляться за возможность, которая своим почти прозрачным наличием подарила ему будоражащий трепет внутри. Поддержка Блейна была важна не только для выступления, но и для того, чтобы все, что окружало Курта вновь приобрело смысл. Юноша разглядывал лицо Блейна, пытаясь угадать, о чем тот в данный момент думает, но это точно ему не удавалось. Была не была. - Если бы не ты, всего бы этого не было, Блейн, - Курт намеренно понизил голос. Все, что сейчас происходило, было очень личным. Он говорил не только о предстоящем выступлении. - Я бы не справился без тебя. Не справлюсь. Андерсон медленно поднял голову и сделал небольшой шаг вперед, оказываясь прямо перед Куртом и теперь уже неотрывно глядя ему в глаза. - Справился бы, Курт. Ты можешь справиться с чем угодно, ты очень сильный. Посмотри, как много ты перенес, и вот ты в шаге от сцены. Ты талантливый, сильный и ты достоин всего этого. Верь в себя. Я ведь в тебя верю. Блейн поднял руку и ласково коснулся пальцами скулы мальчика, борясь с сильной тягой прижать его к своей груди, находя успокоение для безумно сильной тяги доминанта к сабмиссиву, что требовал поддержки. Курт даже не успел подумать, когда слегка наклонил голову, будто следуя за рукой Блейна, продлевая его касание и прикрывая глаза. Это было секундной слабостью, которая заставила забыть обо всем, даже о том, что кто-то может зайти. Курт перехватил руку Блейна, прижимая ее к своей щеке и не давая отстраниться, хоть тот и не пытался этого сделать. Курт тоже сделал небольшой шаг вперед, через опущенные ресницы глядя Блейну в глаза. Он и сам не знал, что его губы растянулись в искренней улыбке, не знал, что локтем Блейн чувствует то, с какой скоростью бьется его сердце. К Курту наконец-то вернулось чувство расслабленности и уверенности. Он впервые за последнюю неделю смог вдохнуть полной грудью лишь потому, что на выходе прижался к Блейну, утыкаясь носом ему в шею. - Не говори так, будто ты не имеешь значения для меня. Ты так мне нужен... Андерсон наклонил голову, медленно вдыхая запах волос своего мальчика. Он не мог сопротивляться ему. Не мог сопротивляться себе. Быстро обернувшись и убедившись, что они по-прежнему одни в комнате, Блейн ласково поднял голову парня двумя пальцами и коснулся кончиком носа его носа. - Ты даже не представляешь, как я нуждаюсь в тебе, Курт. Ты больше, чем воздух. Ты нужен мне каждое мгновение, - тихо прошептал он, наклоняя голову и нежно касаясь губами губ мальчика. Сложнее всего было удержаться. Не прижать к стене, не впиться в губы, не напугать, не сделать хуже. - Пожалуйста, не лишай нас этих мгновений, - проговорил Курт, все еще касаясь губ Блейна своими. Он обвил его шею руками, прижимаясь всем телом. Курт так боялся потерять этот момент, боялся что-то испортить. По его телу прошла внутренняя мелкая дрожь. Он скользнул пальцами по спине Блейна, буквально цепляясь за него, сжимая рубашку и желая не отпускать никогда и ни за что. - Все хорошо, Курт, - ласково прошептал Блейн, оставляя еще несколько коротких поцелуев на мягких расслабленных губах юноши. - Я больше не буду игнорировать это, не буду игнорировать тебя. Мы обязательно что-то придумаем вместе после выступления, а сейчас иди и покажи, что ты самый лучший. Хорошо? Андерсон на несколько секунд прижал мальчика крепче к себе и прикрыл глаза, растягивая губы в счастливой улыбке. Курт ощущался, как возвращение домой после долгой дороги. - Хорошо, я не подведу, честно, - Курт только сейчас до конца осознал, что происходит вокруг. Впереди выступление, он будет солировать, он будет стоять на сцене перед сотнями людей. Оцепенение, что окутывало его, спало. Проблемы ушли на дальний план, позволяя представить, что объятия Блейна естественные, что он в любой момент может обрести счастье находясь в его руках. Курт слегка отклонился назад, чтобы вновь заглянуть Блейну в глаза. Чтобы вновь раствориться в его тепле и заботе, что вернулись к мужчине. Они никуда и не уходили. Теперь Курт знал это. - Спасибо, - прошептал он, прижимаясь лбом ко лбу Блейна. - Спасибо, что ты есть... - Мой маленький глупый мальчик, я не могу не быть, - ласково шепнул Блейн, еще раз касаясь губами его губ и отпуская из объятий. Блейну уже ничего не нужно было говорить. Он займет свое место в первом ряду и будет наслаждаться невероятным пением Курта, думая о том, что уже сегодня вечером снова сможет обнять его и поцеловать. - Удачи, - единственное, что сказал Блейн, прежде чем покинуть гримерку. Преподаватель направился в зал, а Курт поспешил присоединиться к остальным Соловьям за кулисами. Громкий голос из динамиков прокричал название Академии, занавес медленно поднимается, из динамиков льется знакомая мелодия, Курт делает шаг вперед и свет прожектора на мгновенье ослепляет глаза. Юноша находит глазами Блейна и глубоко вздыхает.

Something has changed within me Something is not the same…