Им нужен мир

      Лин не заметила, как вскочила, остолбенело уставившись на небывалое зрелище.       Зарево танцевало над, казалось бы, такими неприступными стенами. Осаждали три раза, столетия назад, ни разу не смогли взять, некстати подсунула память слова учителя. Предвечернее небо окрашивалось всполохами пламени.       Столица, неприступная и вечная, оплот и сердце всего королевства, — горела. Это было невозможно, немыслимо, нелепо. Это просто было.       Один из офицеров опомнился раньше всех.       — Аларм*! Даррас — остаешься с принцессой. Остальные — по коням!       Привычка к командам сделала свое дело: парни тут же вскочили с мест, торопливо заседлали коней.       Лин в каком-то молчаливом ступоре смотрела, как они поскакали к городу. Рядом остался только Даррас. Он стоял с несколько растерянным видом, явно не зная, что делать. Наверное, тоже хотел бы поехать со своими…       Делия!       Мысль полоснула по сознанию, заставив сердце пуститься вскачь. Лин рванулась к коню.       — Принцесса! — всполошился Даррас. — Ну-ка, стойте! — подскочив к ней, он схватил ее под локоть.       — Даррас, там Делия!       — И весь городской гарнизон, — резонно возразил парень. — Линейра, успокойся. Все будет хорошо, ребята справятся…       Лин искоса взглянула на офицера королевской гвардии. Выше нее, естественно — сильнее. Умелый — ей уж точно не одолеть. Какой смысл сопротивляться?       — Ты прав, — устало выдавила она. — Нам надо просто подождать.       Она заставила себя опуститься на траву. Взяла один из ломтиков колбасы, сжевала, не чувствуя вкуса. Потом другой… Ждать. Просто ждать.       Ждать пришлось недолго. Даррас сперва косился на нее с сомнением, потом успокоился. Потом отошел к ручью, чтобы наполнить котелок для чая.       Лин не упустила шанс. Прежде чем он повернулся от ручья, она уже вскочила на свою лошадь, прямо без седла, и тронула поводья.       — Линейра!!! — крикнул Даррас. — Проклятье!       Лин улыбнулась. Он, конечно, прямо сейчас поедет за ней, но ничего страшного, все же совсем одной ей оставаться не хотелось. Просто ей нужно было в город, вот и все. А ему придется смириться с этим. Выбора у него не будет, он догонит ее уже только там. Ее лошадь быстрее, да и ездить она умеет прекрасно, спасибо отцу. Отец… отец бы ругался, что она не послушала свою охрану, и охране бы досталось изрядно, да только некому теперь ругаться…       Вблизи все оказалось не так страшно, как выглядело издалека.       Город горел не весь. Крепкие камни крепостной стены были объяты пламенем, но не поддавались ему. Огонь словно плясал вокруг стен, даже почти на них, но не мог их коснуться. Лин мимоходом отметила странность, но тут же забыла об этом. Лошадь заржала и заартачилась. Девушка кое-как успокоила ее и двинулась к воротам.       Город горел не весь, но горел. Улица, ведущая от ворот к замку, была чистой и безлюдной. Вдали виднелся дым, густыми плевками устремляющийся в небо. Кажется, кварталы с деревянными домами уже изрядно пострадали, мельком отметила Лин. Мысль была непривычно равнодушной для нее. Она осторожно направила коня к замку. Здесь, на одной из центральных улиц, дома были сплошь из камня и кирпича. Быстрая смерть им не грозила. Деревянные заборчики и резные оконные рамы уже осыпались в пепел, но дома стояли. По крайней мере, можно не бояться огня. Просто жарко, вот и все. Ничего страшного, убеждала она себя, пытаясь не обращать внимание на странное пугающее ощущение внутри.       Делия. Нужно к Делии. Все будет хорошо…       — Лин, да подожди меня хотя бы! — громкий крик Дарраса за спиной заставил ее вздрогнуть. Лин вздохнула и обернулась. Офицер бежал к ней от ворот, чуть прихрамывая.       Где его лошадь?..       Подбежав, он вцепился в узду ее кобылы так крепко, словно боялся, что она вот-вот ускачет. Согнулся, хватая ртом воздух.       — С ума совсем подвинулась! — проворчал он. — Взяла и сбежала! Мне же потом главнокомандующий голову снесет.       — Он не главнокомандующий, — машинально возразила Лин.       Даррас недоуменно посмотрел на нее.       — Может, все-таки поедем отсюда, пока не поздно?       — Ты меня не заставишь, — сухо отчеканила она. — У тебя даже лошади нет. Захочу — не удержишь. Кстати, а лошадь ты куда дел?       — Она меня сбросила, — мрачно сказал парень. — Сразу как заехали в город. Не знаю, как твоя смирно стоит, тут же просто ад. Животные огонь не любят, да и нам бы не след здесь среди пожара таскаться, того и гляди все полыхнет… Правда, огонь странный какой-то… — добавил он, покосившись в сторону одного из домов, окруженного пламенем.       Лин, наконец, поняла, что за ощущение ее пугало. Нереальность. Все вокруг было не так, как должно было быть.       Пустые улицы и тишина, гулкая, пугающая. Даже треска пламени нет. И людей. Не могли же все они внезапно сгореть? Ведь большая часть домов еще стоит целехонька…       Неподалеку обрушился дом. Крепкие кирпичные стены картинно завалились набок, осыпались внутрь кусками. Пламя весело заплясало на обломках, с легкостью — с невозможной легкостью — пожирая их. Лин машинально отметила, что не было ни звука.       Так не бывает…       Она встряхнула головой, отгоняя неприятное ощущение. Нужно собраться. Делия, нужно к Делии.       — Даррас, я еду к дворцу, — как можно решительнее сказала она. — Если ты со мной — садись позади.              В просторном дворе замка было пусто, как на кладбище. Ни трупов, ни живых. Только огонь, беззвучно пляшущий по стенам замка и ограды. Так же, как на крепостных стенах города — странный огненный танец, не причиняющий камню вреда, словно пламя ненастоящее.       Лин спешилась. Огляделась. Даррас хмуро озирался по сторонам, не торопясь слезать с лошади.       Пугающее ощущение внутри усилилось.       Прочь, прочь, прочь, подальше отсюда!       Нет. Нельзя. Это просто трусость, больше подобающая служанке, а она все-таки дочь своего отца. Вирго де Асшайр никогда бы не отступил перед каким-то ощущением страха…       Лин глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, и направилась к массивным дверям. Они были распахнуты настежь. Только внутри почему-то не было никакого освещения.       Словно бы меня ждут, подумалось ей. Ждут, чтобы… поглотить.       — Линейра, не входите туда. Давайте лучше я, — Даррас торопливо догнал ее, ведя лошадь в поводу.       Лин еще раз глянула в темный провал дверей. Оттуда тянуло жутью.       — Мне страшно здесь… — почти шепотом сказала она. — Давай лучше вместе.       Офицер вытянул меч из ножен, шагнул вперед, отпуская поводья.       — Лучше садитесь на лошадь и подождите здесь, принцесса, — хмуро ответил он.       Лин сглотнула. Так дико хотелось последовать его совету. Но разве так можно? Сама сюда притащилась, а теперь… вот бросить сейчас его, позволить идти одному? Как некрасиво будет…       Резкое ржание лошади прервало окружающее безмолвие. Она оглянулась. Рэсси хрипела и ржала, вставая на дыбы. Поводья выскользнули из рук офицера. Лошадь всхрапнула особенно сильно, но продолжала оставаться на месте, молотя копытами воздух. Лин машинально шагнула в сторону, чтоб ее не задело. Даррас тоже шагнул. Вперед, к замку, не обращая внимания на лошадь.       В гулкой тишине меч прозвенел по брусчатке. Лин моргнула удивленно, уставившись на своего спутника. Он шел к дверям, отбросив меч, словно ненужный мусор. Шел странно, его тело словно двигалось сквозь толщу воды.       — Даррас… — тихо позвала Лин, борясь с нарастающим страхом. Он не оглянулся.       Он поравнялся с дверным проемом, и тут же вспыхнул ярким пламенем. Сразу и весь, словно факел, пропитанный полностью маслом. Лин вскрикнула. Даррас задергался, вскидывая руки над головой. Голова вывернулась под неестественным углом, и Лин с содроганием увидела его лицо: искаженное немым криком, искореженное, жуткое.       Вскрикнув, она шарахнулась назад.       Странный звук разрубил тишину. Давящий, низкий, отдающийся болью в ушах. Рэсси всхрапнула и метнулась в сторону. Чуть не врезалась в забор и припала на колени, замерев. Лин непонимающе воззрилась на лошадь, машинально сжимая уши ладонями.       Звук не исчезал. Он шел отовсюду и был везде, наполнял собой все вокруг, гудел в ушах, почти взрывая голову изнутри болью, не давая думать, двигаться, мешая дышать. Девушка попыталась оглядеться.       Грохот стал еще громче, пронзительнее… и как будто бы знакомым. Лин моргнула, пытаясь понять. Она могла бы поклясться, что никогда и нигде не слышала такого звука… и одновременно он был очень знакомым. Из тех, что встречаются каждый день.       Он повторился, с новыми раскатистыми интонациями. Шел откуда-то сверху, прямо над головой. Смех, запоздало догадалась она. Ну, конечно же, смех. Это просто смех, только не из человеческих легких… смех великана, чудовища…       Она подняла голову. Сердце сорвалось в нервную сбивчивую пляску от страха и понимания, что сейчас она увидит нечто важное.       Обычно с этого места был виден высокий шпиль главной башни, устремляющийся в небо, словно стремящийся проткнуть его. Двенадцать этажей — самое высокое здание в городе. Человек у подножия замка казался мелким и незначительным. Обычно Лин так себя и чувствовала, когда стояла здесь.       Сейчас картинка была другой.       Белые полосы на тонком шпиле — резкие, рваные, рубленые. Лин некоторое время смотрела, застыв на месте, прежде чем поняла, во что они складываются. Скелет…. Огромный. Нечеловеческий. Как будто живой. Глазницы, что должны быть пусты, пылали зеленым пламенем. Длинный костяной хвост подергивался от смеха. Пасть… огромная, невероятная, полная длинных клыков размером с пару хороших двуручников… Чудовище взмахнуло… крыльями?.. Тоже костяные, выбеленные, гигантские — под ними укрылся бы не один десяток человек…       Дракон, поняла вдруг Лин. Это ведь дракон, точь-в-точь, как на картинках в сборнике легенд. Но драконов ведь не существует, это же просто сказка…       «Сказка» выдохнула струю пламени, огненным мечом разрезавшую синь неба, и рассмеялась еще громче. Лин сильнее сжала заболевшие уши.       «ПОЛУКРОВКА», — вдруг услышала она в своей голове. Низкий, рычащий голос. Но лишь в голове.       «БЕГИ, ПОЛУКРОВКА, Я ДАЮ ТЕБЕ ШАНС РАДИ ТВОЕЙ НЕЧИСТОЙ КРОВИ».       Лин не шевелилась, продолжая таращиться на ожившую сказку.       Дракон замолк, наклонил голову       (череп, это живой череп!..)       набок. Словно присматривался. Снова наступила мертвенная, ненастоящая тишина. Лин не могла отвести взгляд от зеленого пламени в огромных глазницах. Все тело словно свело судорогой, не было сил пошевелиться. И только от ощущения жути скручивались страхом внутренности.       Тихий шелестящий звук заставил ее вздрогнуть и обернуться.       По двору ползли черви. Белые, склизкие бока сочились слизью. Лин зажала рот. К горлу подступила тошнота. Черви были размером с откормленную свинью.       Где-то за спиной задушенно всхрапнула Рэсси.       Пара червей доползла до Дарраса на пороге. Лин, подавляя тошноту, затравленно смотрела, как они начали пожирать полуобгоревшее тело. Как присасывались беззубыми огромными ртами, быстро поглощая мясо с его костей… Так быстро — десяток ударов сердца — чавкающие звуки, безумная дрожь в коленях. А потом черви, словно по команде, развернулись и поползли к ней.       Они просто сожрут меня. Прямо сейчас. Живьем.       Лин развернулась и кинулась бежать. Быстрее, быстрее, еще быстрее! Уже добравшись до ворот, она увидела за ними еще несколько огромных червей, неторопливо ползущих по улице. Полувскрик-полувсхлип. И полное ужаса ржание за спиной. Рэсси!       Червь уже почти дополз до них, когда Лин вскочила на спину лошади и ринулась вперед.       От дыма саднило глаза. Горящие дома разрушались вокруг. Рэсси, подгоняемая страхом, неслась так, как никогда в жизни. Лин цеплялась за нее, почти прижавшись к шее, — только бы не упасть.       А в спину им ударял, подгоняя, низкий давящий грохот чудовищного смеха.       

***

      Стоило вспомнить отца или Делию — и слезы лились сами по себе. Впрочем, белые кости, огромные черви, искаженное лицо Дарраса тоже вели к слезам, просто еще и с ноткой ужаса. За три дня, прошедшие после ухода из Столицы, Лин плакала так много, что сама не знала, откуда в теле еще осталась вода. Рэсси косилась на хозяйку недоуменно. Лошадь уже успокоилась, заела страхи Столицы свежей травой с далеких полей и вряд ли вообще помнила, что за ужасы там были. Лин почти завидовала ей в этом.       Зачем нужна память, если так?.. Если бесконечно лезут в голову кусочки уже разбитой жизни. Осколки, острые и болезненные. Теплая, светлая улыбка сестры, низкий уверенный голос отца… И снова слезы, снова, снова, снова…       После Столицы Лин и Рэсси заночевали в каком-то сарае в поле. И если бы не лошадь — Лин и не встала бы на следующий день. Так бы и осталась лежать в старом сухом сене, опустошенная слезами, раздавленная тоскливо саднящей болью в душе. Но Рэсси подходила, хватала мягкими губами за руки. Ей хотелось пить, а в поле воды не было. Пришлось поднять себя, заставить, и ехать дальше.       Вода нашлась в колодце на окраине деревни. Но вот вместо людей, живых и настоящих, по пустым улицам ползали те же страшные белые черви. Лин вырвало желчью, когда один из них подполз слишком близко — у него во рту виднелась человеческая голова.       В следующих пяти деревнях повторилось то же самое. Ни человека — только трупы и черви. И начинающие гореть при их приближении дома.       Этому не было разумных объяснений, но Лин их и не искала. В животе скручивался ком тоски и ужаса попеременно, и не было сил думать о том, что же происходит вокруг.       Ночевали в поле. Было холодно. Лин зябло куталась в одеяло — успела найти в одной из деревень несколько самых необходимых в любом походе вещей, прежде чем черви поползли к ним. Желудок сводило от голода, кружилась голова.       Утром пятого дня, когда ее разбудили холодные капли начавшегося дождя, она вдруг поняла, что слез больше нет. Воспоминания о любимых людях по-прежнему заставляли сердце сжиматься. Но слезы исчезли в пустоте, огромной, вязкой, заполняющей собой всю душу. Может, и голод этому поспособствовал. Отец говорил как-то, что голодный человек не будет думать о прекрасном, он будет думать о еде. Это более насущная потребность тела… Впрочем, голода она уже не чувствовала. Только совсем не было сил.       Нужно ехать в Ариго, равнодушно подумала она, одеялом безуспешно пытаясь прикрыться от дождя. В Ариго. Сестры больше нет. А трон всегда должен быть занят человеком из королевского рода. Значит, я — наследница.       Мысль не обрадовала и не огорчила. Это просто было понимание того, что нужно сделать.       Для начала — выжить. Потом — занять престол.       Выжить будет проблематично… У нее есть сумка, одеяло, ведерко для воды и железный ковш, чтоб ее согреть. Кусок мыла, какие-то тряпки. Огниво и кремень — и слава Творцу, что она вообще умеет ими пользоваться. И никакой еды. В деревни не сунешься, искать еду в лесу она не умела, а до западных земель полстраны…       С престолом будет проще. Ариго помогут, они всегда были главной опорой королевского рода. За всеми остальными Старшими родами, если покопаться в истории, можно найти злоумышления против трона, и лишь Ариго полностью чисты. Самые древние после короля, самые благородные.       Дэймон тоже погиб в Столице, вспомнила она. Значит, остается Ариго-старший. Гэйр, Владетель Запада, пожилой человек с отвратительным характером — так все говорили. Эта мысль тоже не вызвала ничего внутри. Какая разница, какой характер ей придется терпеть? Солнца больше нет, солнце исчезло с небес…