«Гул затих. Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку, Я ловлю в далеком отголоске, Что случится на моем веку. На меня наставлен сумрак ночи Тысячью биноклей на оси. Если только можно, Aвва Oтче, Чашу эту мимо пронеси». Борис Леонидович Пастернак, «Гамлет».
Врата захлопнулись, и мир сразу потемнел. Ранняя весна. В Каракуре было холодно. Ах, Каракура, апогей средоточия духов, своеобразный "центр" спиритической энергии, портал между миром мёртвых и живых…отщепенец среди нормального. Соответственно, сверхъестественное стекается в этот гадюшник реками, обмазывая всё по пути дерьмом высококачественной пробы. А если есть стойло, то есть и тот, кто его чистит. - Выход в мир живых произведён успешно. Никаких аномалий не наблюдается. Патруль на контакт не вышел, как слышно, приём? На неё нацепили ошейник, будто ручного цербера выпустили наружу – посмотреть, кто грызёт местных кур. Только вот собачёнка – дворняжка, а цепь – замысловатая техника, слишком сложная, чтобы понять её назначение кому-то, жившему в конце 19-го века. Солдату в первые дни-недели-месяцы службы выбивают ногами любое желание задавать вопросы, поэтому она и не спрашивала, зачем весь этот маскарад и почему именно она выступает в роли клоуна. Инстинкты говорили – интересоваться чревато проблемами или разжалованием, пока капитана нет поблизости. Не всё же ему нянчиться с этим юным шинигами - пора от мамкиной титьки отлипать. «Принято, офицер Катураме. Не могли бы вы поправить камеру? Изображение скошено». - Кхм, конечно, капитан Айзен. Но я не вхожу в число патрулирующей группы, поэтому не имею инструкций по обращению с данным оборудованием… - она прокашлялась, ожидая поток ругани, и застыла посреди облаков, будто истукан. – Примите мои извинения. «Ничего-ничего, это я должен извиняться. Капитан Укитаке приболел, пришлось взять первого попавшегося офицера для расследования. Поворачивай сферу до тех пор, пока не услышишь механический двойной звук - будто щелчок». Она послушно выполнила просьбу. Приторность слов капитана раздражала основание языка и требовала сблевануть всю эту слащавость на голову какому-нибудь зеваке. Такая манера речи сразу вызывает чувство, будто что-то не так. Собственно, оно возникло ровно в тот момент, когда шинигами увидела мужчину впервые. Многие капитаны и лейтенанты обладали подобным шармом, но Айзен Соуске и Гин Ичимару – что-то просто запредельное. «Отлично. Давайте осмотрим сектор C, пропавших патрульных видели в последний раз именно там». Раскрыв в руках мини-карту и бегло определив, где этот самый сектор, шинигами нерешительно отправилась к пункту назначения. В мире живых странно. Особенно здесь. Каракура чувствовалась как пересолёный кукурузный суп с кетчупом: ощущения были неясными, стёртыми, обрывочными и чересчур яркими. Все эти части противоречили друг другу, но всё равно представляли из себя цельную картину. Мика не первый раз оказалась в мире живых, но данное место её поразило. В плохом смысле. Аура людей и зданий напоминала забитое кладбище с призраками. Любому духу, что шинигами, что пустому здесь буквально мёдом намазано, да так приторно и густо, что неосознанно вязнешь и тонешь, как в болоте. Каракура манила, но и отталкивала одновременно. Катураме понимала – оставаться здесь дольше, чем нужно, не то что нельзя, просто опасно, ибо уже сейчас баланс её и так нестабильной от природы духовной энергии сбит, просто потому что она находится в этом проклятом месте. - Как вам обзор, капитан Айзен? Я вижу чёткие следы реяцу на земле и стенах некоторых зданий, - девушка провела пальцами по асфальту, явно повреждённому ранее. Чистильщики поработали на славу, однако очень странно, что они побывали здесь до инспекции. Подозрительно. «Возьми образцы для НИИ. И дай мне обзор на вон то дерево». Мимо прошла женщина с ребёнком на руках. Мика проследила за ними, ненароком отвлёкшись, а затем запрыгнула на ветку, освещая причудливым устройством участок завядших посреди зелёной кроны листьев. Непроизвольно скользнула ассоциация с Сейретеем: загнившее логово бюрократии и резни, замаскированное благими намерениями и высшими целями. А вокруг цветёт жизнь, будто бы так и надо. - Трудно сказать, что это. Мои познания и уровень рейрёку не позволяет распознать данное явление и его природу, но навряд ли это нормально для флоры живого мира. Такое ощущение, словно листву заменили, но она всё равно сгнила из-за чего-то, что её изначально уничтожило. Типа… яда или чего-то такого. «Интересно. Возьми образцы здоровой и гнилой материи, мы обязательно их изучим». И почему она здесь? Любой исследователь или шинигами 12-го или 13-го отрядов с удовольствием бы её заменил, облизывая каждый камушек и пылинку, лишь бы найти там нечто интересное. Даже подобные явления казались Мике не более чем игрой чьего-то высшего разума, сложным переплетением событий без явной цели и назначения; ну случилось и случилось, не стоит искать тут причин и закономерностей. В каждом отряде по-своему воспитывают подчинённых, но любопытством никто из них особо не блещет. Может, они тянули имена из шляпы? - Капитан Айзен, видите это? Остаточный сгусток, - ей пришлось подняться на высоту птичьего полёта, чтобы уродливая машинка, а за ней не менее уродливая по натуре душа смогли рассмотреть весь ужас поражённой природы во всей красе. – Здесь применили кидо. Заклинания – вещь, придуманная теми, кому было лень заново изобретать колесо. Естественно, оно оставляет весомый отпечаток в атмосфере, где не проходит каждый день с десяток человек, унося на своих лицах и руках частички печатей. Мика считает любое кидо уродливым. Наверное потому, что сама еле с ним справляется, а этому нужно ведь какое-то оправдание, помимо своего собственного бессилия. «Так держать, офицер Катураме. Каково ваше первоначальное заключение?». Он что, на диктофон это записал? «Молодец, офицер Катураме; так держать, офицер Катураме; хорошая работа, офицер Катураме». Ощущение себя в шкуре ручного пса никак не покинет её на протяжении всей вылазки. Да и ещё эта приторная похвала. Никто за всю жизнь на небесах не хвалил её так часто, даже собственный капитан, который с первого взгляда напоминает няньку из детсада. - Могу предположить, что пропавшие что-то не поделили и устроили здесь схватку. Если они не поубивали друг друга, то их добили местные пустые. Такой вывод стоит на 99% всех отчётов о пропавших или погибших шинигами. Ничего особо невероятного ей придумывать не надо, это всего лишь следование стандартному протоколу. «Ну что ж, тогда нам остаётся лишь ждать ответной экспертизы. Надеюсь, вы не будете против, офицер Катураме, если я снова попрошу с вас подобное сегодняшнему одолжение». Будто у неё выбор есть. - Конечно, капитан Айзен. Она скачет меж облаков, иногда причудливо медленно перебирая ногами. Словно спотыкается об собственные мысли. Причудливый девайс, прикрепленный к краю косоде на груди Катураме, издаёт утробный звук, когда шинигами пытается его отключить. Удовлетворённая «результатом», она прикасается к микрофону на своей шее, создавая на том конце отвратительные помехи. - Офицер Катураме закончила обход, приём. Аномалий не обнаружено, первичное заключение – несанкционированный бой, закончившийся летальным исходом обеих сторон. Возвращаюсь в Общество душ для дальнейшего исследования принятых образцов местности и составления документации... Конец связи. Свет открывшегося Сенкаймона озарил уже почти чёрное от туч небо над Каракурой. Ранняя весна в городе не радовала, и Мика Катураме надеялась больше не увидеть её до скончания веков.***
К Сейретею можно привыкнуть. Если ты принял то, что мёртв, то и к жизни на небесах тоже привыкнуть можно. Сначала это раздражает – живёшь в какой-то дыре, пусть хоть в первом районе Руконгая, но без гроша и злой, как чёрт, потому что считаешь вопиющей несправедливостью после смерти попасть сюда, а не… в рай. Правда смешно, что это он и есть? Постепенно проходит злость и ярость, приходят смирение и осознание ужасного: вот ты на небесах, а не изменился ни разу. В чём же разница? В годах, наверное. Время здесь течёт медленнее, чем в мире живых. Там – столетия, здесь – десятки от силы. Хотя что тысячу лет назад, что сейчас, всё одно – люди не меняются, какими бы они не родились или умерли. Общество душ сотрёт тебя с лица земли, оставив лишь духовную оболочку, которая когда-нибудь вернётся в новорожденное тело. А потом всё повторится. Перейдя границу врат, девушка вздохнула полной грудью, ощущая искусственно-яркое солнце и насыщенный духовными частицами воздух. В Каракуре Мика чувствовала себя под стать наркотическому опьянению, как под опиумом, который широко распространён в Руконгае. Странно принимать такие вещи уже будучи мёртвым, когда грезить-то, в общем, и не о чем, но что есть, то есть. Здесь… было как обычно. Устойчиво приземлившись на белый камень, она поймала себя на мысли, что не прочь снова побывать в том городишке. Злачное место, но… будучи духовной сущностью, её необъяснимо тянуло туда. Оставалось надеяться, что во второй раз на экспертизу пошлют кого-нибудь другого. Сенкаймон был громадным по сравнению с габаритами Мики. В своё время, когда та училась на втором году Академии Шинигами, её напугал размер врат, через которые необходимо было пройти для вылазки в мир живых. Наверное оттого возникла эта странная неприязнь к… жизни за пределами Общества Душ. Ведь, чтобы попасть туда, нужно перешагнуть границу этого изваяния и почувствовать себя меньше молекулы – настолько незначительным, каким ни один рядовой шинигами себя не чувствовал. На входе всех встречают члены корпуса Кидо, что не обошло и вернувшегося офицера. Именно они собираются вокруг этой махины, открывают врата и закрывают врата, как лакеи какие-нибудь. Не то чтобы у них не было других занятий. Катураме любезно поблагодарила всех за работу и прошествовала дальше, где в конце так называемого подиума ждал её капитан Айзен Соуске. Вид его лица не радовал, потому что он снова улыбался. И всё же была в этой улыбке, как и в нём самом, некая чертовщина, разглядеть суть которой не подвластно, наверное, ни одному существу в этой вселенной. - Не стоило встречать меня, капитан. Я направляюсь в лабораторию, а затем засяду за отчёт. У вас есть какие-то пожелания или указания? – она коротко поклонилась, когда дошла до мужчины в белом хаори. - Хотел лично убедиться, что всё хорошо, - мужчина слегка наклонился, чтобы положить руку на плечо шинигами. Будучи в воплощении девочки-подростка, приходилось мириться с такими простыми вещами как рост и наклоняющиеся к тебе люди. – Можете занять один из офисов в нашем отряде для составления документации. - Благодарю, это очень щедро с вашей стороны, - она снова кланяется, нацепляя стандартную улыбку в ответ на «столь добродушный жест». В Готей-13 есть свои негласные законы, помимо государственных, установленных Советом 46 и Главнокомандующим. Один из них – всегда будь мил с начальством, даже если тебя макают башкой в чан с дерьмом, улыбайся и благодари. Многие зелёные новички считают такую манеру отвратительной и пытаются строить солдат старой закалки – заставляют их действовать от души и говорить всё прямо, символизируя чистоту помыслов шинигами. Но длится это ровно до того момента, пока те сами не попадают впросак. Никто не заставляет тебя лукавить, но ты просто обязан принимать участие в этом плохом театре улыбок и немых жестов. Тысячи лет назад эти люди вообще всё делали молча, так что, можно сказать, эволюция всё же взяла своё. Мике хотелось бы поработать где-нибудь в тишине, но кто знает, как этот чудик очкастый отреагирует на её отказ, так что пришлось согласиться и смиренно последовать за прямой спиной, скрывающей в себе ужасные тайны и секреты. Звонкий стук каблуков об деревянный пол взбудоражил весь основной состав пятого отряда. Даже обеспокоенная лейтенант вышла в коридор, пригладив чёлку, и недоумённо уставилась на прибывших. Капитан поднял руку в приветственном жесте и отошёл в сторону, открывая обзор на незваного гостя. Офицер Катураме уже привыкла, что её принимали за начальство, - только в составе Совета 46 или основной инспекции откуда-то из бюрократических верхов женщины носили обувь на каблуках. Их стук оповещал всю округу об надвигающимся шторме, под разрушительное влияние которого попадали даже самые старые и матёрые капитаны. У данного шинигами не было ни единого намерения представлять из себя женщину-вамп. Эти туфли – подарок дорогого человека, а в данном мире память о людях и воспоминания – всё, что стоит беречь. - Добрый день, лейтенант Хинамори. Прошу прощения за беспокойство. - Ох, Катураме-сан! Ничего-ничего, пожалуйста, располагайтесь, - девушка мило улыбнулась - в общем-то, считала Мика, на большее она и не способна на этом посту – и вернулась в свой кабинет. Капитаны и лейтенанты часто отличались по характеру, как огонь и вода, но при этом очень слаженно работали в паре, видимо, только по такому принципу шинигами и назначали на главенствующие посты. - Так вы знакомы? Не знал, не знал, - тихо произнёс Соуске и прошествовал дальше. - Не то чтобы. Даже несмотря на шикарные удобства, предоставленные капитаном, бумажная работа выдалась ещё тяжелее, чем инспекция в мире живых. Вот он, огромный минус высокопоставленной должности. Обычные рядовые не заполняют отчёты, они лишь «отчитываются» перед теми, кто выше, а уже те составляют документацию с их слов. Полученные в бюро исследований бирки образцов прикреплялись к паре бланков - первичным и вторичным - и каждый имел не только порядковый номер в конкретной отчётности, но и индивидуальный код в самом НИИ, который ты тоже должен знать, если вдруг что-то не сочтётся и тебя вызовут на ковёр. А сам отчёт заключал в себе несколько типов документов: письменный развёрнутый доклад, отождествляющий полный пересказ твоих действий до малейших подробностей от момента, когда ты вошёл в Сейкаймон, и до момента, когда ты из него вышел; уже упомянутые первичные бланки, описывающие типы пробы, взятой в мире живых (вторичные же подаются уже позже самим НИИ с их собственным заключением); и стандартные бланки-приложения, в которых нужно проставить галочки и подчеркнуть нужное: встретил пустого – если да, то какого типа; был контакт с людьми – нет или да; были встречены аномалии – если да, то какого рода, - и всё в таком духе. Только на словах кажется, будто это легко и быстро, на самом же деле всё должно быть точно до миллисекунд и миллиграммов, а многие факты и достоверности подтверждены с утверждёнными Советом 46 справочниками и прочими весьма старинными буклетами. Обычно все капитаны и лейтенанты отводят неделю в квартал на одну лишь отчётность после нескольких заданий. Офицеры на экспертизу и вылазку как самостоятельный юнит вызываются редко, так что тем приходится делать всю эту волокиту сразу же по прибытию. Бесконечный бюрократический ад. Мика потёрла уставшие глаза и взглянула в окно. Когда она пришла из мира живых, был полдень, а теперь уже сумерки стягиваются. С хрустом размяв шею и спину, офицер грустно взглянула на лежащий рядом занпакто. Вот кто-кто забот не знает, так эта железяка; да и вообще, её основной рацион – сарказм и подсмеивание над хозяйкой. И в данный момент Катураме была благодарна тому, что за всё время работы её не раздражал скрипучий голос из недр сознания. Спит, наверное. Офицер не отличалась супермощной силой, но зато работала с бумагами быстрее ленивой лейтенанта Мацумото, за что капитан Ишшин Шиба любил её всего лишь вдвое меньше третьего офицера Тоширо Хитсугайи, который заполнял сраные бланки как дышал. Конечно, что ей тягаться с гением. Вывалившись из офиса с пачкой бумаги в руках, Мика чуть не столкнулась с лейтенантом Хинамори, от чего резко оперлась о стену спиной и почти выронила драгоценную макулатуру, еле удержав всё на месте. Раздался неприятный звон – не от столкновения широкого занпакто со стеной, а от недовольства, что его сон потревожили. Девушка хотела было уже уйти, но Момо настояла на том, чтобы сразу передать отчёты капитану, да ещё и попить чаю. От второго предложения она отказалась. Чай в компании капитана Айзена она проглотить не в силах. - Нам так и не удалось перекинуться парой слов за сегодня, так много работы, - щебетала брюнетка. – Давно мы с тобой не виделись. Как поживаешь? - Хорошо, спасибо, - она замялась. Мика старалась быть вежливой, но антипатию к людям скрывать получалось всё же очень плохо. – А вы, лейтенант Хинамори? - Просто замечательно! Поначалу я думала, что служба на этой должности будет тяжкой, но капитан Айзен замечательный и понимающий человек, так что всё сложилось наилучшим образом. - Но всё же вы проделали до этого большую работу, чтобы стать лейтенантом. - Ох, ну что ты… - Это не мои слова. Хитсугайя-сан рассказывал. Думаю, это достойно похвалы. Катураме уважала чужой труд. Но сама она не горела желанием занять более высокую позицию по службе, так что не особо понимала всех амбиций Момо. - Хитсугайя-кун? – она удивлённо захлопала ресницами, что странно, ведь именно упомянутый офицер их и познакомил. – Ну надо же, теперь я смущена. О, вот мы и пришли. В этот же момент распахнулись двери найденного кабинета, и им навстречу, как чёрт из табакерки, вылез капитан. Мика аж испугалась. Вот же хрен собачий, чтоб он провалился. - Надо же, уже закончили, офицер Катураме, - он взял верхнюю пачку бумаги со стопки, что держала в руках шинигами, и пролистал её, бегло пробежавшись по ровным закорючкам. – Как всё подробно и технично. Не даром мне посоветовали вашу кандидатуру, из вас выйдет замечательный следователь. «Пришлось взять первого попавшегося офицера», говорите? - Благодарю, ваши слова лестны, - бесцветно отозвалась Катураме, краем глаза взглянув на Момо. Неужели она доложила? Ишшин слишком дорожил таким козырем, который работает в тылу лучше, чем в полевых условиях, так что не мог проболтаться. Хм, интересно. - Зря вы время теряете в 10-м отряде, лучше бы перевелись в 6-й, там отличные архивы и частная библиотека. Ещё лет через 10-15 будете нарасхват. Опять эта лесть. Девушка аж поморщилась. - Это всё? - Да, можете быть свободны. Спасибо за работу. - Тогда смею откланяться. Доброго вечера, лейтенант Хинамори, капитан Айзен, - передав бумаги в руки мужчине, она поклонилась всем присутствующим и тихой походкой отправилась вдоль коридора, снова разнося беспокоящий всех звук каблуков по округе. Люди в Сейретее делятся на два типа: те, кто в первую очередь замечает большую силу, и те, кто замечает нестандартный вид. Мика не хотела привлекать к себе излишнее внимание, для неё был важен комфорт, как и для многих других шинигами в Готей-13. Когда тебе урезают свободу и говорят, как есть, как спать, как сражаться и как жить, твои мысли и твой внешний вид – единственное, что сможет выделить какого-нибудь рядового среди остального сброда. Даже возраст навряд ли сыграет какую-нибудь роль: на небесах что старики, что юнцы могут жить одинаково долго, это зависит лишь от уровня их рейрёку и желания выжить. Хотя некоторые пользуются своей силой именно для того, чтобы сохранить свежий вид в угоду себе. Железный прямоугольный тесак позади спины Катураме невольно зашипел, ведь его сон потревожили, а этого делать не разрешается, даже если хозяйке грозит ужасная опасность. Своевольность оружия в этом мире очень даже распространена. И это раздражает. Сталь должна говорить лишь в поединке. Медленный стук каблуков прошёлся мимо родных бараков и свернул за угол. Выносливость и количество реяцу позволяет многим шинигами не спать несколько суток и даже провести их в истощающем бою, но это не значит, что им не нужен адекватный рацион пищи и сна. Мика любила, как и многие другие труженики тыла, спать, но не в родных палатах (хотя их таковыми не назовёшь, пусть это и лучше хлевов, в которых живут рядовые). Пройдя через ворота чужого отряда, шинигами наткнулась на молодого мужчину, испичканного татуировками. Лейтенант Хисаги сидел на ветке массивного дерева, вздёрнув голову к небу и перебирая струны какого-то музыкального инструмента. Обычно, конечно, все члены девятого отряда обитали и в прямом смысле жили в своей редакторской конторе, погруженные в бесчисленное количество бессмысленной литературы. Даже в отчётах по патрулю Лас-Вегаса, где шинигами очень любили задержаться по «особо важным причинам», было смысла больше, чем в их странных колонках. Как видно, сдача материала ещё нескоро, раз один из редакторов спокойно прохлаждается на свежем воздухе. Офицер постояла так немного, смотря в том же направлении, что и парень. Конечно же он её заметил, просто не обращал внимание. Ну или не придавал значения, кто бы это мог быть в столь поздний час. Миграция старших офицеров по отрядам – дело обычное, потому что их часто объединяют в группы и дают общее задание, так что приходится бегать по нескольким начальникам в разных частях Сейретея сразу. Глупо бы было поднимать тревогу каждый раз, когда в твой отряд забрёл кто-то ещё. - Доброй ночи, лейтенант Хисаги. Брюнет опустил взгляд вниз и напрягся, поёжившись. - Доброй, Катураме-сан, - парень по виду не очень любил Мику, но своего места покидать не собирался, как и прогонять её прочь. Это невежливо, а он вроде как известный джентльмен, насколько можно было верить слухам, что доходили до девушки через лейтенанта Мацумото. Из всех вышестоящих офицеров и лейтенантов самыми хорошими собеседниками казались лишь сверстники Мики – немного понурый Кира, напускно серьёзная Кучики-младшая и слегка отчуждённый трудоголик Хисаги. Но и с ними она общалась мало, уделяя больше внимания иной персоне, по чью душу шинигами и пришла в это место. - Отличная погода, правда? – она искреннее делилась своими впечатлениями по поводу этого пластикового неба, ощущая нескованность слов и движений в компании лейтенанта девятого отряда. После нескольких часов, проведённых под пристальным надзором капитана Айзена, хотелось почувствовать лёгкость хотя бы в простом общении. Цель её пребывания здесь близка, но почему бы и не перекинуться парой слов с Шухеем, раз он тут. Когда Катураме была лишь кадровым шинигами, зачисленным в Готей как «пушечное мясо», он был одним из тех, кто какое-то время помогал ей освоиться. - Действительно. - Может, подскажете мне, где искать Цукитори-сан? – на произнесённом имени её собеседник очевидно замялся ещё хуже, чем от вида самой Мики. – А то в прошлый раз заминочка вышла, за что мне по сей час стыдно. Извините, пожалуйста. Ну кто бы знал, что они стандартную кладовую в мужской туалет переоборудовали? Карт отрядов не существует, их переплетения передаются из уст в уста. Это ужасно проблематично, но не ей оспаривать вековые устои Готея. И ничего здесь смешного нет – потешаются разве что над самой Микой, поэтому лишний раз натыкаться на солдат 9-го отряда без причины ей не хотелось. Шухей подсказал искать Цукитори на веранде западного крыла бараков, где располагались покои старших офицеров. Это было самым очевидным местом, где её стоило искать, однако появлялась данная персона там редко, вот и приходилось постоянно спрашивать дорогу. - Скажи мне честно, чем ты портишь жизнь вашему лейтенанту? Он при виде меня скоро икать начнёт, потому что как ни понедельник, приходится искать тебя, а значит и его, потому что он всегда знает, где ты. Как подло, Цугуми. С особой радостью воткнув в землю свой занпакто, шинигами присела на край веранды, свесив ноги и предварительно сняв туфли. У соседней подпорки, закинув руки за голову, лежала молодая женщина-шинигами, на вид едва ли сильно старше самой Мики. Глаза её были закрыты. - Я знаю, что ты не спишь. - А надо бы, сон-час как-никак, - ответила ей Цукитори. Мика молчала, всматриваясь в небеса. Эти звёзды, там, наверху – что же они значат? То не космос, заполненный пылью и массивными шарами, объятыми пламенем, подобным самому Рюджинджакке, так что же? Бесконечная иллюзия, охватывающая всё сущее? Тогда сам этот мир, облитый кровью и грязью – тоже бред сумасшедшего? - О чём думаешь? – собеседница – если можно так назвать молчаливого человека – открыла один глаз, оценивая обстановку. - Как обычно, ни о чём и обо всём сразу. А ты? Цугуми перевернулась на бок, глубоко вздыхая. - А я пытаюсь раскидать в уме расписание на завтра. Нам тут прислали новичков из Академии… какая же головная боль. - Жестоко-то как. Я ведь тоже была головной болью, хоть и не твоей, - Катураме усмехнулась, вспоминая себя в тогда ещё стандартном и даже большом по размеру шихакущо, с взвитыми нервами из-за постоянно находящегося в шикае занпакто, острым языком и чистым сердцем. Сколько ж там лет прошло? Уже и следа от этого человека не осталось. Мика скучала по тем временам, но изменить что-либо была уже не в силах – служба «на благо баланса жизни» затянула с головой. Там, в Руконгае, похоронены сожаления, ложь и печаль, так что возвращаться просто нет смысла. - В том-то и дело, что не моей. Кто знает, как бы судьба обернулась, поступи ты со всем потоком в мой отряд, - Цукитори бросила все попытки подремать и села на подушку, скрестив ноги в позе лотоса. - Да то же самое. Несмотря на тысячу и одно поручение, которыми меня сразу же завалили все 13 отрядов, здесь я проводила больше всего времени. Ух, - она прокашлялась, - кхм, «Цукитори-сама, а это правильно? А вот так? Что вы считаете по этому поводу, Цукитори-сама?». Пропищала та и тут же прыснула смехом от своих же слов. - Ни тебе, ни кому-либо ещё это шарма не придаёт. Надоедливая заноза в жопе, - спрятав руки в рукава косоде, Цугуми нахмурила своё идеально-гладкое лицо и тут же расслабилась, слегка улыбнувшись. - Признайся, тебе льстит подобное внимание, - она толкнула подругу в бок, выводя ту из равновесия. – Может из-за этого лейтенантишка тебя и побаивается? Знаешь все его грязные секреты, да? А с виду такой приятный парень. Цугуми состроила невинное лицо. - И симпатичный, верно. Но я тут ни при чём, клянусь. Может, ты просто страшная от природы, вот он и воротит нос. Сарказм 5-го офицера 9-го отряда Цукитори Цугумии – это что-то с чем-то, но Катураме не привыкать. Друзей в этом мире уж точно не выбирают, потому что жизнь на небесах далека от короткой, и ты должен знать, что враг под боком тебе ни к чему. Духовные связи… существуют ли они на самом деле? Как по мнению Мики, спустя некоторое время на душе проступает любая гниль, нужно лишь дать глазам привыкнуть. - Шучу, - звучит коротко, и мысли развеиваются. Кажется, так клонит в сон – слишком много размышлений за раз. - Ты ещё не убрала мой футон? Пошли-ка спать, - шатенка поднимается на ноги. В общем-то, цвет волос ночью вообще не имеет значения, хотя под блеском луны чёрный волос Цугуми казался Мике похожим на ночное небо. Это делало её красивее обычного. - Да неужели? – Цукитори поднимается следом, прихватив с собой подушку. – Хотя постой. Лейтенант Хисаги! Доброй ночи, - крикнула она куда-то в темноту и исчезла. Мика напряглась, пытаясь примерно найти местоположение ещё одного лунатика. Определив для себя, что это «где-то на крыше», она удовлетворённо кивнула, пожелав Шухею того же чуть тише. Наверное, ему и там удобно. Потому что первое время в Руконгае ты спишь аж на земле, а будучи рядовым в отряде – на чём-то среднем между деревянным полом и камнем с двумя ярусами скрипа. Шинигами старой закалки способны спать хоть стоя, так что черепица – ещё мягкая подушка. А учитывая абсурдность происходящего в бодрствовании, можно сделать вывод, что все небеса от ненайденных границ Руконгая до холма Сокиоку – сплошной сон. Бесконечный. И ужасный. Кошмар.