Разговоры

Волосы господина Бернадотте греют ее вот уже почти тридцать один год, чуть больше четверти века, чуть меньше, чем половина. Да, конечно, он всегда будет с ней, но волосы – это то, что она может трогать, вдыхать запах, которого уже нет. Он тот, кто всегда будет говорить ей, чтобы она не распускала нюни, травить шутки и говорить ей об опасности. Он всегда будет ее вторыми глазами, вторыми ушами, вторым ртом, ее левой рукой. Ее тенью. Она так любит его, так по-больному любит, что он понимает, все прекрасно понимает: она отказывается от него в пользу Хозяина. Потому что так было всегда. Потому что она не человек, она вампир. * Когда его кладут в гроб, его кладут непривычно для всех подстриженным. Его косу в руках держит Виктория, прижимая к груди. Она чуть улыбается и кивает чему-то, что слышит только она одна. Потом всхлипывает и утирает здоровой – пока все еще человеческой – рукой слезы, смеется сквозь них. И повторяет: «да, да, да…» Та часть наемников, что выжила, смотрят на нее, как на безумную и ничего не понимают. Они не понимают, как можно плакать и смеяться одновременно на похоронах человека, который спас их всех. Они не понимают, как можно что-то брать с тела мертвого человека, это ведь… привлечет Смерть. И лишь небольшая часть из них вспоминают, что малышка Виктория уже мертва. Они хоронят капитана со всеми почестями, которые только могут отдать погибшему за нечисть и чужую войну. Виктория говорит, что капитан доволен. В тот восход она ложится спать с волосами господина Бернадотте. Они пахнут кровью, мужским потом и порохом, а еще табаком и шампунем. Она сжимает в руке волосы и просто закрывает глаза. Утро настигает их всех. * - Знаете, сегодня на базе появился новый полковник. Кажется, это седьмой за последние почти двадцать лет. Но никому не сравниться с полковником Фергюссоном. Она расчесывает пальцами волосы, распутывает узлы. Ей хочется всегда так много рассказать, но она не знает, что можно рассказывать, а что нет. - Он очень удивился, когда узнал, что я вампир. Сказал, что никогда не видел нормальных. Говорит, что весь его взвод убила парочка подростков. Какая знакомая история, господин Бернадотте… Она вздыхает и прижимает к носу волосы, вдыхает всей грудью запах в ее закрытом гробу, который уже не помнит запаха волос Бернадотте. Она его тоже уже не помнит. * - Сегодня убили мальчика, ему было всего двадцать семь, но он уже был капитаном, как и вы, господин Бернадотте. Он был таким славным, все время пытался мне помочь. Она молчит, поглаживая волосы. - Но знаете, вы все равно были и будете моим единственным мужчиной. Не считая Хозяина, конечно. Она смеется, тихо, грустно. - Ну и Уолтера, разумеется. Жаль, вы не видели его, когда он стал молодым. Он был такой… красивый. Настоящий англичанин. А вы были настоящим американцем, господин Бернадотте. Таким живым. * - Сегодня госпожа Интегра сказала, что у нее появились новые морщины. Такая смешная, можно будет теперь ее дразнить. На самом деле она такая красивая, господин Бернадотте. Я так ей завидую. Она вздыхает, переворачивается с бока на спину, кладет тугую косу между грудей, туда, где уже давно не бьется сердце. - Люди такие забавные. Так боятся стареть. Прошло всего лишь пятнадцать лет с тех пор, как пропал Хозяин. А у нее нет никого. Ни семьи, ни друзей. Недавно начала тренировать сэра Пенвуда. Тот еще такой мальчик, боится бить даже по чучелу. Госпожа Интегра веревки из него вьет и делает настоящего мужчину. У них это семейное – всего бояться. А мы с вами, господин Бернадотте, из другого теста сделаны. Она вздыхает и прикрывает глаза локтем. С некоторых пор она начинает чувствовать печаль. Ей интересно, а чувствует ли то же самое Хозяин? - Когда вернется Хозяин?.. Меня так замучила жажда. * Редко когда она ложится в гроб голой, ей непривычно спать без одежды, но иногда… Иногда она позволяет себе такую вольность. Все равно никому нет дела, а встает по вечерам она сама, все равно больше у них нет дворецкого. Уолтер был единственным. Волосы липнут к коже, но она не обращает на это внимания. Сегодня ей ничего не хочется говорить и рассказывать, не хочется ничего. Она смотрелась в зеркало и думала о том, что за все это время ни капельки не постарела. Мисс полицейская. Малышка Серас. * - Знаете, господин Бернадотте… А у меня к вам новость: сегодня вернулся Хозяин, и я больше не смогу вас любить, капитан, Он мне этого не простит... Она улыбается и гладит метку на шее. - Это так странно… Она гладит косу, тяжелую и старую от времени. Ей всего лишь нужно вынуть волосы вечером, когда она встанет, и сжечь их. Чтобы ничего не осталось. - Хозяин, на самом деле, такой ревнивец. Он безумно любит своих женщин. На самом деле всего одну, госпожу Интегру, но я его вторая женщина. И когда-нибудь я стану дракулицей. Лет через пятьдесят, а может и сто, не знаю. Но госпожа Интегра – она всегда будет в нас с ним. Ее кровь, ее цели, ее желания.