Двойная ошибка

. – Ань, слушай, не смотри на меня так! И без того хочется провалиться сквозь землю... – Да перестань! Подумаешь, конец света. Остынь. Лучше давай по порядку, а то я не могу собрать всё в голове, ты какими-то обрывками рассказываешь, смахивает на разобранный паззл. Я рассеянно скользнула взглядом по комнате, не зная, с чего начать. Какая-то банальщина получается. А может, Аня права, и я преувеличиваю? Тогда почему мне настолько не по себе? Хотя… знаю. Совесть грызёт, совесть. Я будто чувствовала – не надо мне идти на этот пикник. Я догадывалась, кто там будет. И понимала – меня может, что называется, занести, ведь не на сборище трезвенников я иду. Короче говоря, одноклассница и подруга Лена позвала меня в гости в свой частный дом, так как в честь праздника у неё наметилась тусовка наших бывших одноклассников с шашлыками, незначительным количеством спиртного (у нас фанатов выпивки нет, это так, чисто для настроения) и развесёлой атмосферой. Даже не знаю, откуда у нас эта тяга к общению. Наш класс нельзя было назвать дружным в годы учёбы. Явной агрессии вроде бы не было, но подростковый максимализм и амбиции не позволяли сдружиться. Тем не менее, встретившись лет этак через пять после окончания школы на юбилее нашей классной, Светланы Михайловны, мы вдруг смогли найти общий язык, причём произошло это как-то быстро и словно бы само собой. Не скажу, что все восемнадцать человек бывших одноклассников, сумевших вырваться из круговорота своих обычных неотложных дел и явившихся туда, поголовно стали понимать друг друга с полуслова. Но про десятерых из нас я совершенно точно могу сказать именно так. И, на мою беду, среди этого «золотого десятка» оказался тот, с кем у нас могло бы что-то получиться ещё в школе, но не задалось. Несмотря на накалённую обстановку в классе в школьные годы, он был среди тех немногих, с кем я никогда не ссорилась. Вообще-то, я человек мирный, сама не ищу конфликты и не провоцирую их, напротив, стараюсь обходить. Мне с головой хватало разборок дома – у родителей были непростые характеры. Правда, временами в классе приходилось ввязываться в конфликты, огрызаться в ответ на явные провокации со стороны любителей кого-нибудь подразнить. Но тот, о котором я упомянула (назовём его Максим), всегда отличался нормальным ровным отношением ко всем. Он не искал конфликтов, не встревал в них. К нему в целом относились хорошо и мало замечали. В центре внимания класса находились явные провокаторы и откровенно доступные хохотушки. Ну, и малодоступные красавицы – куда же без них? А мы с подругой Леной (той самой, что нынче собрала «под крышей дома своего» всю компанию) изгоями вроде бы не были, нас просто устраивало спокойное сосуществование с неспокойными личностями. А Максим, как и его друзья, Игорь и Саня, ничем особо не выделялся, так что я мало обращала на него внимание. К тому же, в десятом классе меня угораздило влюбиться в парня из спортивной школы. И совершенно некстати, так как взаимности не получилось. Пришлось мне, глотая слёзы, побороть в себе эти чувства, на что было потрачено несколько месяцев душевных терзаний. А ведь всё могло быть иначе, и все эти месяцы могли бы сложиться по-другому, если бы я заметила, что Максим смотрит в мою сторону как-то особенно. Что пытается проводить домой, завести разговор, ну и так далее. Но мне было не до него, я была поглощена внутренней борьбой и разочарованиями. Находясь в отчаянии, трудно было представить, что я могу быть действительно нужна кому-то из парней. Узнала я о его отношении ко мне случайно, да и то аж через пару месяцев после выпускного. В каком-то очередном выяснении отношений моя мать проговорилась, что знала, кому в классе я нравилась, и назвала мне имя Максима: – Он признался своей маме, а она подошла ко мне после родительского собрания и сказала об этом. Хотела, чтобы я поговорила с тобой. Он очень переживал, что ты не замечала его, хотя пытался подойти к тебе. – Почему же ты мне ничего не сказала? – опешила я. – Как это – почему? Да потому что ты просто посмеялась бы над ним, – таков был её уверенный и надменный ответ. – Да с чего ты так решила?! Я ни над кем не стала бы смеяться из-за чувств ко мне! – Просто я знаю, что ты из себя представляешь, – отрезала она. Доказывать что-то было бесполезно. Я для родителей была всего лишь ходячим недоразумением, в котором они разочаровались, так как их представлениям об идеале я не соответствовала. Увы. Не угораздило меня родиться идеальной. А они к такому оказались не готовы. Вот так и получилось. Видимо, мама Макса решила, что я слишком высокомерная. Вряд ли ей могло прийти в голову, что я так ничего и не узнала. Но теперь всё это позади. Мы все уже взрослые, у кого-то есть семья, у кого-то – отношения, а кто-то, как я, уже успел в который раз разочароваться или даже развестись. Когда между бывшими одноклассниками наладились отношения, мы стали видеться, по крайней мере, раз в полгода. В основном в барах, где заказывали столики и мило общались, делились событиями, впечатлениями, танцевали, непринуждённо болтали, даже втягивали друг друга в забавные безобидные авантюры вроде игры в убойные фанты или в постановку смешных фото, сюжет которых придумывали одни, а воплощали другие. Не пробовали такое? Рекомендую, это и вправду весело. Но главным сдерживающим фактором для развития каких-то симпатий, возникающих между некоторыми из нас на фоне потеплевших отношений, была обстановка чужого помещения. Даже привыкнув к какому-то кафе, мы чувствовали себя здесь недостаточно свободно, тем более, что помимо нас, здесь одновременно могли тусоваться ещё и другие компании. Но сегодня всё было по-другому. Мы пришли не в кафе, а в дом одноклассницы, с которой я давно дружила, а потому в её доме чувствовала себя совершенно свободно. Как и многие другие. К тому же, здесь не было посторонних глаз, никто не торопил нас закончить тусовку до одиннадцати, мы были вольны кайфовать столько, сколько душе угодно. Я понимала это ещё до того, как решила пойти на вечеринку. И эта грядущая непринуждённость пугала меня. Я уже не раз ловила на себе взгляды Макса, догадываясь, что в них прячется, но делала вид, что не замечаю этого. Дело в том, что какое-то время я была не свободна и являлась пару раз на наши тусовки не одна. Пару раз и он пришёл не один, а потом виновато поглядывал на меня весь вечер издали, как будто у меня к нему могли быть какие-то претензии. Но в прошлый раз он пришёл один, да и я тоже. Мы танцевали пару раз, но он так и не набрался смелости по-настоящему «подкатить» ко мне, хотя я видела – ему этого хотелось. Даже показалось, что он злился на самого себя за нерешительность. Ну и ладно. Собираясь на вечеринку в этот раз, я едва не передумала. Что-то подсказывало мне, что если он всё-таки явится один, то больше не станет топтаться в сторонке, а будет решительнее. Ведь и я приду одна. Не могу прийти со своим нынешним парнем, Кириллом, с которым я встречаюсь с прошлого лета – он вынужден был уехать. Отношения у нас с Кириллом какие-то немного странные. Он вроде бы дорожит мной, но не настолько всерьёз, чтобы я была в нём уверена. А потому я боюсь отпустить свои чувства и заполнить ими всё своё сердце без остатка. В наше время парни как-то опасаются показывать чувства, предпочитают отгораживаться от серьёзных отношений, боясь зависимости от этого. А потом обижаются, когда ими не дорожат. Но какой смысл заполнять свою душу тем, кто не привязан к тебе по-настоящему? Правда, мне важны наши отношения. Но у Кирилла я не замечаю того сумасшедшего, с трудом сдерживаемого интереса к себе, какой горит в глазах Макса. И это смущает меня. Потому что, если не считать некоторых своеобразных заморочек моего Кирилла, мне с ним хорошо. Не особенно надёжно в смысле незыблемости отношений, но всё-таки хорошо. А заморочки – у кого их нет? У всех у нас свои «тараканы», может, у Макса они вообще бешеные, кто знает. Хотя, если бы так было и с ним нельзя было бы построить отношения, скорее всего, это давно бы уже как-то проявилось. А так... Макс – парень как парень, и в данный момент я даже не знаю, хорошо это или плохо. Ведь догадываюсь, к чему всё это может привести. В общем, шла я к подруге-однокласснице, терзаемая сомнениями. Чуть было не осталась дома. Как чувствовала, что влипну в историю. Но всё-таки потащилась навстречу… чему? Неизвестности. Буквально с порога я заметила, что Макс всё-таки пришёл один и что от прежней стеснительности он уже избавляется. Это чувствовалось в его неотступном стремлении постоянно оказываться рядом и переводить разговор в непринуждённое русло. При этом глаза его горели всё тем же неподдельным интересом ко мне, который явно не ослабевал. Я волновалась всё сильнее, с трудом пряча это за показным интересом к чему угодно, кроме самого Макса. Но, увы, эффект получился обратный – похоже, его это только подхлёстывало. К тому же, всё складывалось будто нарочно, одно к одному. Сначала на улице резко похолодало, я стала замерзать, и Макс предложил мне свою куртку, от которой я не пожелала отказаться. Окунувшись в его тепло, я физически чувствовала, будто мы с ним становимся ближе... Потом стал накрапывать дождь, так что мангал с шашлыками перебрался под навес, а мы все – в дом, где обстановка добавляла уюта и раскрепощала не меньше, чем небольшая доза алкоголя, постепенно пропитавшая мозги всех присутствующих. Мне бы тут найти удобный предлог и сбежать от греха подальше, пока не поздно, но я ощущала, будто мной овладевает что-то, не дающее свернуть с этого пути, на который я ступила, явившись сюда. И побороть это я почему-то не в силах. Последним звеном во всей этой цепочке совпадений стала игра в «бутылочку», которую мы затеяли в память по упущенным в юности шансам, когда не ладили друг с другом в школе. Когда бутылка указала на пространство между Максом и Катюхой, нашей одноклассницей, у меня на спине мурашки устроили бешеную чехарду. Мне стало не по себе настолько, словно я проглотила горящий факел, потому что все дружно повернули головы и уставились на Макса, который смотрел на меня, не замечая ничьих взглядов. А потом он поднялся, и все, как по команде, вытаращили глаза на меня, почти не дыша, боясь пропустить хотя бы мельчайшее изменение выражения моего лица. Всех одолевало любопытство. А меня – страх. Я чувствовала, что всё это добром не кончится. И, как назло, отступать было нельзя. Все это понимали. Дура, не надо было ввязываться в эту идиотскую игру! Кто мне мешал просто спокойно посидеть в сторонке, пока они развлекались?! Макс подошел, сжал мои руки чуть повыше локтей, глянул как-то ободряюще, отчего стало чуть легче, наклонился ко мне и впервые коснулся губами моих губ... Вмиг от макушки до пят словно током прошибло... Я даже не заметила, как стала отвечать ему с той же нежностью, с которой он целовал меня, как позволила ему углубить поцелуй, подхлестнув и без того бешено скачущее сердце... Я не знаю, сколько это продолжалось, но опомнилась я под радостные вопли окружающих, которым зрелище явно понравилось. Вряд ли мне удалось изобразить хотя бы часть безразличия, которое я тщетно пыталась налепить себе на лицо, будто маску. И тут оказалось, что даже не это самая главная моя проблема в данный момент. Нужно было ещё выйти из центра круга и сесть на своё прежнее место, но это было явно выше моих сил – я едва держалась на ногах. Несмотря на туман в голове и в глазах после поцелуя, я понимала – если попытаюсь сделать хотя бы шаг, мои ноги подкосятся окончательно, и я попросту рухну на пол. Но тут мне повезло: Макс оказался крепче меня и, несмотря на то, что переволновался не меньше, смог заметить – мне нужна помощь. Так что обошлось без инцидента. Едва только устроили перерыв, как он тут же увёл меня на крылечко: – Пойдём, покурим? – Я не курю, ты же знаешь, – я старалась не смотреть ему в глаза, совершенно не представляя себе, что же дальше, и усиленно борясь с мандражом, который пробирал изнутри. – Знаю, – по голосу чувствовалось, что он улыбается, – просто постой со мной, ладно? Я поплелась за ним, мысленно твердя себе, что пора сваливать отсюда, пока дело не зашло в полнейший тупик, но ноги несли меня следом за Максом, не желая никуда сворачивать. – Тебе до дома далеко? Добираться на чём будешь? – вдруг спросил он. – А ты что, выпроваживаешь меня? – проворчала я. Макс чуть сигарету не выронил: – Нет, что ты! Я просто спросил, потому что могу подвезти, если нужно. – А, ясно, ты на машине приехал? – Я понял. Ты опоздала немного и не видела мою машину. Показать? – Ну, давай, – вяло ответила я, – всё равно в них почти не разбираюсь. Мы подошли к тёмно-синему «Шевроле», приютившемуся под старой вишней за оградой частного дома. Макс отключил сигнализацию и предложил посидеть внутри. Я не возражала – на улице было сыровато. Мягкие сидения были обтянуты приятным эластичным материалом бежевого цвета. Не удивлюсь, если окажется, что это натуральная кожа. Впрочем, меня разные дорогие штучки вроде иномарок с кожаными сидениями или, скажем, собственных квартир мало волнуют. Раньше мне такое было просто недоступно, словно из параллельного мира, так чего этим заморачиваться? А потом на меня свалилось наследство, благодаря которому я в одночасье стала независимой от того, на что обычно падки бездушные или меркантильные девчонки. Теперь у меня всё это было, причём без необходимости приспосабливаться к кому-то и от кого-то зависеть. – Красивое сочетание – тёмный цвет машины и светлый салон, – улыбнулась я, чувствуя, что мандраж почему-то отступает. Может потому, что Макс не навязывается? – Нравится? – улыбка Макса была немного удивлённой. Наверное, он не это ожидал услышать. – Да, – кивнула я, – такой контраст. В моём «Опеле» наоборот: серебристый цвет, а сидения синие. – У тебя есть машина? – Макса это ничуть не смутило. Это хорошо. – Да, от папы досталась. Только я её водить не умею, всё некогда научиться. – Зато твой тёмный салон проще почистить. А мне с этим головная боль, – усмехнулся Макс. – Представляю, – проворчала я, изобразив угрюмую серьёзность. Мы переглянулись и рассмеялись. Макс включил радио и нашёл что-то нейтральное. Умерив громкость, он отвёл взгляд и сказал, борясь с хрипотой в голосе: – Знаешь, мне кажется, нам надо поговорить... – Макс, – поспешно перебила я, – не надо. Я не хочу ничего менять, а потому обсуждать ничего не будем. – А я ещё со школы хотел с тобой поговорить. – Зря столько тянул. – Да знаю я. Сам виноват... Я резко открыла дверцу машины и вышла. Он удивлённо глянул и тоже покинул машину. Подошёл ближе и сказал, опустив глаза: – Ты, наверное, разозлишься, но я скажу... у меня внутри всё перевернулось сегодня. Если ты вдруг передумаешь... – Пойдём, а то нас поженят, пока мы тут болтаем, – я попыталась пошутить, но даже улыбнуться не получилось. Возвращаясь в дом, я слышала его шаги за спиной и чувствовала на себе его взгляд. Мы разъезжались по домам уже за полночь. Я всё-таки согласилась сесть к Максу в машину, чтобы он отвёз меня. Тем более, что он не пил ничего весь вечер и, к тому же, пообещал не приставать. Правда, улыбался при этом, но скорее потому, что я едва сдерживала смех, слушая его обещание. Он остановил машину у моего подъезда и вопросительно взглянул на меня. Лучше бы он этого не делал! – Зайдёшь, посмотришь, как я живу? С котом познакомишься. Честное слово, я не собиралась этого говорить! Оно само сказалось! Не виноватая я, это всё шампанское, которое мы пили! Наверное, третий бокал был лишним… Не было чувства опьянения, но почему-то время от времени я делала то, чего делать не следовало бы... Мой кот мирно спал, когда мы заявились, а потому вытаращил на нас сонные глаза и выгнулся дугой, потягиваясь спросонья. В его взгляде читался немой укор мне, мол, чего притащилась среди ночи? Сама не спит и другим не даёт... – Ого, какой! Красавец, – Макс высказал комплимент коту, присев перед ним на корточки. – Я думал, он меньше. Ты же говорила, он ещё котёнок? – Да, ему только полгода, просто порода крупная. – Ясно, – кивнул мой полуночный гость и, разувшись, стал медленно бродить по квартире, всматриваясь в обстановку. Я подошла с двумя стаканами апельсинового сока, один протянула Максу: – Ну, как? – я кивнула на обстановку. – Мне нравится. – Да ладно тебе, тут ремонт пора делать, но я себе как представлю этот дурдом, так тошнить начинает, – мрачно сказала я. – Ну, я бы не сказал, что ремонт нужен срочно. По-моему, всё нормально, – не согласился Макс. – Это в комнатах нормально, а вот ванная просит ремонта, причём как можно скорее. – Хозяйке видней, – улыбнулся мой гость. Мы прошли на кухню. – Ты меня не выгоняешь? – вдруг спросил Макс, оборвав мою болтовню ни о чём. – Ну-у... – задумчиво протянула я, – если найдёшь причину, по которой тебя можно здесь оставить... – Я варю вкусный кофе, – поспешил сказать он, – правда. – А ещё, – резко посерьёзнела я, – ты не пристаёшь. – Как скажешь, – кивнул он, перестав улыбаться. Я почувствовала, что настроение неуловимо улетучивается, а подкрепить его нечем. Заглянув в холодильник, я с сожалением констатировала отсутствие хотя бы чего-нибудь ободряющего. – Шампанское люблю, но его нет, – я в очередной раз ляпнула не то, что надо, в ответ на вопрос в глазах моего гостя. Его как ветром сдуло, а через десять минут он уже наполнял мой бокал искрящимся напитком. Настроение вернулось в более подходящее русло так быстро и уютно, словно и не покидало меня. Видимо, в том бокале растворились все мои сомнения. Шёл третий час ночи. Мы расположились на моём диване. Другой мебели, на которой можно спать, у меня не было, во второй комнате моей квартиры были только кресла, шкаф, стол и пара стульев. Так что пришлось смириться с тем, что спать будем на моём диване. Рядышком. Я улеглась прямо в майке и тонких спортивных штанишках для фитнеса, в которые переоделась, отлучившись в ванную. А Макс так и лёг, в чём был – в футболке и в джинсах. Конечно, мозг, даже пропитавшись шампанским, понимал, что не надо этого делать, но управлять мной он уже не мог. Зато у шампанского этого получалось прекрасно. Всё-таки я отключилась. Не знаю, надолго ли, но когда очнулась, было совсем ещё темно. Я лежала на боку, а за спиной у меня неровно дышал Макс, стараясь не мешать и не разбудить меня даже случайно. Я приподнялась и села, взяла с тумбочки бутылку минералки – алкоголь давал о себе знать. Вернув бутылку на место, я обернулась и взглянула на Макса. Он смотрел на меня снизу вверх совершенно бессонными глазами. Я не выдержала и отвернулась. Потом вдруг поняла, что не могу просто так лечь и уснуть, как ни в чём не бывало. От волнения мой голос прозвучал так, словно я слышала его со стороны: – Макс… ты тоже с трудом держишься? – Да. Я почувствовала, как его ладонь накрыла мою. – Тогда... может, не надо так... бороться с собой? Это я сказала?! Ну зачем?.. Сама виновата, надо было молчать. Знаю, Макс ждал, что я это скажу. Вернее, он надеялся это услышать. Только моя вина. Он бы держался и дальше, если б не я. Макс резко поднялся и сел у меня за спиной. Его рука сжала мою ладонь, другая рука – моё плечо. Я едва заметно вздрогнула, почувствовав его губы на моей шее. Он целовал меня, перемещаясь от шеи к плечу и обратно, а его пальцы осторожно снимали бретельки моей майки, чтобы освободить от одежды грудь. Я сама вынула руки из спущенных бретелек, сковывающих движения, и повернулась к Максу. Он обнял меня, и мы наконец-то поцеловались второй раз. Я таяла в поцелуе, ощущая обнажённой грудью ткань его футболки, а бедром – напряжение в его члене, стиснутом в джинсах, и хотела только одного – почувствовать тепло его кожи. Не через ткань. Мы раздевались сумбурно, дрожащими руками стаскивая одежду, сбив от волнения дыхание. Прильнули друг к другу разгорячёнными телами так сильно, словно склеились, и когда Макс вдруг отстранился, ничего не сказав, я опешила. Но ответ на свой безмолвный вопрос получила тут же, без слов – он просто нашёл в кармане джинсов презерватив и тут же вернулся ко мне, больше не отрываясь ни на миг. Он лёг на меня, сводя с ума страстью и лаской поцелуев, рук, уверенной твердостью члена, который не торопился проникнуть, стремясь полностью расслабить меня и завести одновременно. Макс заставлял себя сдерживаться так, что я чувствовала, как вздрагивают от напряжения его пальцы, скользя по моему телу. Мне не хотелось, чтобы он перенервничал больше, чем нужно, я шепнула ему: – Давай, Макс. Он приподнялся надо мной и шепнул: – Не сразу. Просто расслабься. И я послушала его. Позволила себе растаять в его руках, в его тепле, в его поцелуях... Когда его член входил в меня, это было самым приятным вторжением, плавным и неспешным, которое хотелось повторять снова и снова. И он повторял его каждым медленным толчком, словно позволяя нам обоим прочувствовать это ещё раз, и ещё... Наши пальцы переплелись, он завёл мои руки мне за голову и прильнул ко мне всем телом, совершая мягкие плавные толчки. Чуть приподнимаясь, он вынимал член почти полностью и снова медленно входил в меня, будто пытался нас обоих убедить в том, что это не сон, что мы всё-таки решились позволить себе это наслаждение, с которым он снова и снова проникал в меня, то ускоряя, то замедляя темп, а я всё таяла, сходя с ума от удовольствия... Первый оргазм накрыл меня быстро, словно волной окатило. Сжавшись, я зажмурилась и испуганно зашептала, быстро-быстро: «Стой, стой, стой, пожалуйста, стой, замри», – боясь упустить самый пик полного кайфа, который уже начал разливаться по телу. Макс замер, немного озадаченный моей просьбой, но не стал задавать вопросов или возражать. Меня сжала сладкая судорога... Я плохо помню, как приходила в себя, но первое, что почувствовала, переводя дыхание, были его губы на моей щеке. – Ты меня немножко напугала, – шепнул он с улыбкой. – Ну... просто, если не остановишься, мой кайф пропадёт, – так же шепотом призналась я, виновато улыбнувшись в ответ, и поцеловала его с благодарностью за удовольствие и понимание. – Не пропадёт, – прошептал довольный Макс, – я не допущу. Он впился в мои губы глубоким поцелуем, на который я с удовольствием ответила. Его член снова заскользил во мне, наращивая темп толчков, и я приготовилась к новой волне сплошного наслаждения... Может, напрасно мы столько времени сдерживались. А может, и нет. ***** Подруга с улыбкой посмотрела на меня и спросила: – Ну, и чего ты такая хмурая после такого кайфа? – А ты не догадываешься? Как же теперь с Кириллом быть?! – Да никак. Ты ему не жена, вы даже не жили вместе. Ну, произошло у тебя приключение. Бывает. Тебе же вроде всё понравилось, так? Я отвела взгляд: – Такой кайф был... чёрт, я бы его убила за то, что он мне всю душу перевернул. – Ну и дела... – вытаращила на меня глаза Аня. – Так ты что, теперь с ним будешь? С Максом? – Нет. Не... я не знаю! Кирилл же не виноват, что ему пришлось уехать! Это я виновата. Я его предала. Мне не надо было туда ходить. – Ну, посмотри на это иначе. У тебя просто теперь отношения с другим. Ну, или... Ты ведь не замужем. Не терзайся так. Твой Кирилл тоже не святой. Подумаешь, трагедия. Ты можешь просто не сказать ему ничего, вот и всё. – Я так не могу. – Выберешь Макса? – Нет. – Слушай, я тебя не пойму. У тебя сейчас шанс выбрать того, с кем тебе лучше. – Я не подхожу ни одному из них. – Почему это?! – Потому что я – предатель. Я не умею быть верной. Знала же – не надо мне туда идти, на эту вечеринку. Я понимала, что Макс там будет. Сама себя успокаивала, мол, вдруг он не один придёт, тогда всё будет проще. Но он пришёл один. Чёрт, была куча возможностей смыться, а я, как под гипнозом, сделала всё наоборот. Как шлюха последняя, для которой случайный секс на стороне дороже отношений. – Ты сама себя слышишь? Прекрати нести бред! Шлюха трахается, с кем попало. А у тебя старые чувства и нереализованная страсть была. Попади ты в незнакомую компанию, этого бы не случилось. – Кто знает, – мрачно возразила я. – Да ты сама и знаешь. Кстати, если бы ты была замужем, тоже не довела бы до такого. Для тебя законный брак всё-таки важен. – А ты думаешь, что дело в штампике в паспорте? Нет. Или человек не сможет переступить через свои чувства и не прыгнет в постель к другому, или сможет, потому что не умеет дорожить чувствами. Я не умею. Со мной всё ясно. – Знаешь, иногда хочется прибить тебя чем-то тяжёлым. Сама себе кайф ломаешь! Наслаждайся моментом. Успокойся и просто сделай выбор. У тебя на это полно времени. – Я уже сделала выбор. – И? Кто из них? – Никто. Пусть поищут верных. А мне лучше быть одной, чем портить кому-то жизнь. Я поднялась и вяло потащилась к двери. – Точно прибью когда-нибудь, – проворчала подруга у меня за спиной.