Lux in tenebris

Гарри открыл глаза из-за не дающего покоя солнца, лучи которого пробивались через полупрозрачные занавески. Недовольно зажмурившись, он хотел было потянуться и встать, как вдруг почувствовал нечто, лежащее на его плече. Решив не делать резких движений, парень повернул голову и обнаружил спящего Драко, положившего на него свою голову. Отметив про себя, что лицо мирно сопящего Малфоя гораздо милее и намного больше приближено к ангельскому, нежели во время бодрствования, Поттер осторожно приобнял блондина за талию и, улыбнувшись, принялся разглядывать каждую черту любимого лица. Да-да, именно любимого. Любимого уже очень давно и очень серьезно. Все дело в том, что в тот судьбоносный вечер, когда Гарри решил покончить с собой, он докопался до причины того, отчего был так несчастен. Причина была настолько простой, что парню хотелось плакать от досады. Оказалось, он оступился в тот миг, когда решил, что все его чувства к Малфою – весеннее обострение и отгородился от него, тем самым прервав общение. И, после стольких лет, наконец, поняв, что чувства назывались «любовью» и что они по-прежнему существуют, он клятвенно пообещал самому себе, что, если не умрет, то обязательно построит заново то, что когда-то так глупо сломал. И вот, лежа на одной кровати с тем, кого теперь по праву считал своей судьбой, он влюблено смотрел на глаза, пушистые ресницы которых порой подрагивали, и кое-как удерживал себя от того, чтобы не подуть на них. Но, терпения хватило ненадолго, и, откровенно устав от трехминутной борьбы с самим собой, Поттер все же набрал в легкие воздуха и, приоткрыв губы, легко подул на лицо Малфоя… Почувствовав легкий ветерок на своем лице, Драко открыл глаза, и увиденное им лицо Гарри повергло в шок. Мало того, что брюнет лежал рядом с ним, так он еще и обнимал его, смотрел и дул на него и ко всему прочему улыбался абсолютно счастливой улыбкой. На щеках Драко выступил легкий румянец. — Эм… Доброе утро, Поттер, — высвободившись от объятий и отпрянув чуть в сторону, прошептал охрипшим ото сна голосом Драко. Тот, явно не обрадованный тем фактом, что блондин отстранился, сухо произнес. — Доброе. Было. Потянувшись, брюнет встал с постели и, распахнув шторы, уселся на подоконник. Драко напрягся еще сильнее. — Слушай… Эм… — начал он, тоже вставая с кровати. Хорь до этого мирно спящий у его ног, проснулся. – Я вчера зашел к тебе и… — и тут в его голову пришло осознание того, что о криках во сне говорить не стоит. Возможно, это слишком личное для Гарри, но он ошибся. — Я кричал во сне, да? Скорее всего, даже звал кого-нибудь из друзей или тебя, да? — Ты знаешь?... – изумленно выдохнул Драко. Поттер медленно перевел взгляд зеленых глаз на него и, внимательно поглядев с полминуты, кивнул. — Давно. Еще с конца седьмого курса. В Малфое пробудилась личная и профессиональная заинтересованность. — То есть по истечению нескольких месяцев после войны? – уточнил он. Гарри фыркнул. Конечно, ему было понятно, к чему этот вопрос. — Кошмары мучили меня все лето после победы, а потом я вернулся в Хогвартс. Там они продолжались около месяца, а затем… — он опустил взгляд в пол. – Затем я стал все больше и больше сближаться с тобой, и они ушли сами собой. — Но ты сказал, что они начались в конце Хога… — припомнил Драко. История кошмаров стала еще более интересной, так как захватывала собой важные для него события. — Да… Перестав общаться с тобой, я вновь вернулся к ним – к кошмарам. Правда, они стали гораздо реалистичнее и снились каждую ночь. Впрочем, они и сейчас почти каждую ночь снятся. Иногда я встаю и не знаю, где правда? В мире, в котором я просыпаюсь или там, куда прихожу, уснув? Это хорошо, что ты был со мной… — он ухмыльнулся. – Сегодня утром вопросов связанных с тем, что же такое реальность, не было. Блондин стоял, смотрел на Гарри и даже не знал, что сказать. Тот только что сказал о том, о чем Драко и понятия не имел, более того – даже представить не мог. — Пожалуй, я пока пойду… — взяв Райвиса и посадив его на плечо, Драко пошел к двери. — Стой, — окликнул Гарри и парень остановился. – Мне долго тут еще находиться? Я ведь не больной и не собираюсь больше повторять свои попытки. — Ты тут вторые сутки… — Малфой пожал плечами. – Норма реабилитации – месяц. К тому же я пока не до конца понял, что именно с тобой происходит, — он виновато отвел взгляд в сторону. – Но я думаю, что долго это не протянется, и через пару дней я выпишу тебя, назначив посещения два раза в неделю. Гарри, внимательно выслушав и переварив информацию, согласно кивнул. — Понял… — произнес он и уставился в окно. Уже практически выходя, Драко услышал тихий вопрос: — Ты заглянешь сегодня? — Не думаю… — ответил тот и закрыл за собой дверь. *** Вопреки своим планам Драко все же заглянул к Гарри, более того, вновь оставшись на ночь. Впрочем, на ночь он оставался и на следующий, и на послеследующий день. Гарри был честен с ним, говоря, что кошмары мучают его очень часто. А Малфой… Он просто не мог уйти, осознавая, что единственным гарантом спокойного сна Поттера является он сам. Что касается Гарри, то тот был вовсе не против того, чтобы просыпать по утрам рядом с теплым блондином и наслаждаться продолжительным наблюдением за ним. По прошествии четырех дней, обескураженный тем, что Драко появляется дома очень и очень редко, Забини заявился прямо к нему на работу, не церемонясь войдя в кабинет через камин именно в тот момент, когда Драко упорно выискивал в медицинском справочнике хоть какие-то зелья, способные снять излишнюю эмоциональность и хоть как-то взбодрить Поттера. Таковые зелья находились, правда у всех были такие побочные эффекты, от которых Поттер повторно захотел бы совершить самоубийство (ав.: да, медицина безжалостна… От одного лечит, другое калечит). — Малфой! Какого черта?! – без элементарного приветствия или чего-то подобного, возопил Блейз, отряхиваясь от каминной сажи. — Ооо… Забини, приветствую… — не отрываясь от книги, произнес Драко. — К черту твои приветствия… По какой такой причине я не наблюдал тебя дома целых четыре дня подряд?! – парень был зол. Очень зол. — Ну, я приходил… — туманно ответил Малфой. – Правда, в это время ты был на работе… — Да что с тобой происходит? – стукнув рукой по столу и тем самым, наконец, обратив на себя внимание, воскликнул раздосадованный Блейз. Пару минут глядя прямо на друга, блондин раздумывал над тем, стоит ли рассказать тому о своих делах и в частности о Поттере. Но, решив, что Забини имеет право знать, он начал: — Понимаешь, Блейз… После длительного рассказа Драко о том, что же послужило причиной его не присутствия в собственном доме, Забини поведал ему о том, что, в общем-то, догадывался об этом, так как его нынешняя пассия – Симус Финиган, открыл ему душещипательную историю несчастного Поттера. После этого парни обсудили детали и, придя к выводу о том, что скрывать друг от друга хотя бы что-то все равно бесполезно, пожали друг другу руки, и Блейз, довольный тем фактом, что заранее знал о случившимся с другом, вышел тем же путем, что и зашел, оставив Малфоя наедине с книгой. Блондин же, еще немного покопавшись в ней, обнаружил наконец более менее подходящее зелье и, записав его рецепт на маленькую бумажку, отправился в аптеку, желая как можно скорее получить лекарство. *** Когда Малфой зашел в палату, Поттер сидел на все том же подоконнике, смотря все в то же окно, прислонившись лбом к холодному стеклу. Там, снаружи, шел дождь и дул резкий ветер, создавая неблагоприятные условия для желающих прогуляться. Вспомнив о том, зачем он сюда пришел, Драко кашлянул и, обращаясь к Поттеру, произнес: — Хочу тебе сообщить, что с завтрашнего дня ты выписан из больницы и записан на приемы в среду и субботу сроком в три недели. Ноль внимания. Подумав, что его, возможно, не услышали, Драко подошел ближе и как можно громче, но не переходя при этом на крик, позвал: — Гарри?! Ответа вновь не последовало. На этот раз, сославшись на то, что Поттер, возможно задремал, Драко подошел к нему вплотную. — Эй, Поттер? – для пущего успеха парень даже потряс брюнета за плечо, но ответной реакции не произошло. Нет, Гарри не спал. Он сидел с открытыми глазами и ничего не значащим взглядом смотрел в окно. Тогда, подумав, что причиной могло стать нечто, видное из окна, Драко выглянул на улицу, но и там не нашел ровным счетом ничего стоящего. Заинтригованный, изумленный и растерянный подобным происшествием, Малфой отошел в сторону и, сев на близстоящий обеденный столик, принялся наблюдать за Гарри. Тот изредка моргал и совсем не шевелился, будто находясь где-то совсем не здесь. Чем сильнее становился дождь, тем темнее становились изумрудно-зеленые, в те минуты кажущиеся абсолютно безжизненными глаза… Драко попытался снова позвать парня, но, не получив ответа и в этот раз, просто устроился поудобнее, решив посмотреть, как долго может продлиться подобное состояние. Кажется, он задремал, потому что когда, наконец, открыл глаза, за окном было темно-темно, хоть глаз выколи, как говорится. Из дремоты его окончательно вывел внезапный голос Поттера, продолжавшего сидеть возле окна: — Ты давно тут? — Судя по тому, что на улице уже темно, давно, — севшим со сна голосом ответил блондин и, потирая глаза, потянулся. – Что с тобой? Гарри ухмыльнулся и, спрыгнув с подоконника, подошел к Драко. — А что со мной? Тот почувствовал, как с приближением Поттера сердце в груди забилось чуть чаще, дыхание сменило ритм на более быстрый. — Ну… Я звал тебя, а ты не отвечал… И взгляд такой, — Драко замялся. – Признаться, даже самые жуткие наркоманы себя так не ведут. Я уже начинаю сомневаться на твой счет, — губы тронула легкая ухмылка. Поттер вздохнул, продолжая смотреть в серые, так явственно напоминающие ему серебро, глаза. — Это все дождь… Он вводит меня в ступор, и я, кажется, выхожу из рамок реальности… — Замыкание в себя еще никого до добра не доводило, — тоном лектора объявил Малфой. Гарри усмехнулся, склонился над Драко и вдруг, совсем неожиданно для блондина, коснулся губами его щеки. — Ты завтра выписываешь меня, доктор? – его тихий голос и ровное дыхание, опаляющее щеку, заставили Драко вздрогнуть и смутиться еще сильнее, чем от поцелуя. — Выписываю… — прошептал он, неосознанно прижимаясь щекой к смуглой щеке. – Но у тебя еще курс посещений на три недели вперед… — Отлично… — произнес Гарри и вновь поцеловал блондина, правда, на этот раз в шею. — Что… — Драко шумно выдохнул. – Что ты, черт возьми, делаешь?... – блондин конечно же мог отстраниться и уйти, но… Но он не мог (ав.: вот он мог, но он не мог. Что тут поделать. Психиатр все таки… Наслушался, насмотрелся. Перенял…). Драко так долго ждал этого, что теперь, когда это, наконец, происходило, тело абсолютно не слушалось разум. — Я целую тебя, Драко… И делаю это, потому что хочу… Потому что мне нужно это и… — он прервался, чтобы вновь поцеловать его, только на этот раз в уголок губ. – Я практически уверен, что это же нужно и тебе… Малфой закрыл глаза, вновь выдохнул и, решив молча согласиться, сам поцеловал Поттера в губы. Легко, будто по-детски… Но это то и было самым волшебным… Именно то, что они могли целовать вот так – мягко и нежно, выражая истинные чувства, а не желание и страсть. — Останься сегодня? Мне так нужно твое тепло… — Я останусь, Поттер… — прошептал Драко и вновь поцеловал брюнета. – Только ради того, чтобы стеречь твой сон… — на этот раз улыбка коснулась губ обоих парней.