Mininabu

- Может, позвоним в полицию? - А может, он просто забухал? В маленькой репетиционной комнате собралась почти вся группа с говорящим названием «Болт». Говорящим потому, что так считал Бё: «Болт надежно скрепляет нас всех вместе, в единую конструкцию. Разве это не круто?» Как же считали остальные, Бё интересовало меньше всего. И так уж вышло, что в один прекрасный день они, почти все, собрались вместе для обсуждения одной очень важной проблемы. Уже три дня как их гитарист Манабу не появлялся на репетициях, не отвечал на звонки и вообще не давал каких-то знаков, что он ещё существует в этом мире. Что что-то пошло не так заметил Казуки ещё в первый день: с утра в его телефоне обозначился не отвеченный вызов от Манабу. Длился он недолго, но в этот момент Казуки лишь тяжело вздохнул, откладывая телефон и лениво сетуя на то, что он всегда так крепко спит. Но с тех самых пор все поступающие вызовы на мобильник Манабу заканчивались фиаско – никто не отвечал. А под конец третьего дня и вовсе, абонент оказался недоступен или выключен. - А если с ним случилось что-то плохое? – Казуки не унимался, строя самые спонтанные предположения. Причем все они звучали маловероятно. - Вдруг его похитили, чтобы продать на органы? Или кто-то ударил его, и он теперь шатается по Токио, ничего не помня? Или на нас обиделся и уехал? Усевшийся на студийном диване Бё, презрительно фыркнул, закидывая ногу на ногу. - Я бы тоже обиделся чувак, если бы меня называли геем на всю страну. Вероятно ты и правда слишком достал его. Бедный мальчик. - Да пошел ты, – буркнул Казуки, пряча руки в карманы своей белой безрукавки с капюшоном. Пошутил пару раз, ну подумаешь! В этот момент заговорил барабанщик, так же как и Бё скрестив руки на груди и деловито кивая в поддержку слов вокалиста: - Вот-вот. А ты Казуки целуешься и обнимаешься со всеми подряд. Я не удивлен, что Бу-тян мог обидеться на твоё поведение. Похоже, что в радиусе нескольких метров все окружающие были настроены решительно против лидера. Казуки поймал на себе недобрый взгляд Руи, устроившегося с басом прямо на пыльном полу. Тот кивнул, выражая молчаливое неодобрение, и тогда лидер едва не зарычал, взъерошив свои волосы в приступе злости. Мысленно послав всех и вся, Казуки твердо вознамерился идти к Манабу домой и если никто не откроет – вызвать полицию. Домой Казуки вернулся поздно вечером и без сил свалился на диван. Дом Манабу действительно оказался пуст. Приехавшие полицейские заключили, что хозяин не появлялся здесь несколько дней, и это ещё больше встревожило лидера. Куда мог исчезнуть Манабу? Или вдруг его похитили? В предположение Бё про запой Казуки не верил. Манабу был не из тех людей, кто мог так безрассудно поступить, забив на свои обязанности. Но… что же тогда произошло? - Какого черта, Мана… - вслух хотел возмутиться Казуки, но неожиданно ему что-то прилетело в лицо. В темноте он понял только, что это было острым и длинным, и отскочив от лба гитариста, упало и покатилось по полу. Испуганно вскочив, Казуки услышал как кто-то за его спиной смутно знакомым голосом возмущенно воскликнул «Эй!». В первую очередь, вспомнив все самые кровавые ужастики с полтергейстами, которые только смотрел, он резко бросился к стене и, пошарив ладонью по обоям, включил свет. В первые мгновения после долгой темноты, он с непривычки сощурился и только затем внимательно огляделся. Сердцебиение после испуга было частым, а в ушах Казуки шумела кровь, перекрывая тишину дома. Осматриваясь с широко раскрытыми глазами, он никак не мог понять, что сейчас произошло. Но под его ногами оказался автоматический карандаш, который до этого, он точно помнил, лежал на столе. - Казуки, бля! Поначалу Казуки показалось, что это просто глюки, от усталости и не такое бывает. Может привидеться даже сидящий на спинке дивана Манабу, ростом не больше мизинца. Ведь он сегодня столько о нём беспокоился, как лидер разумеется, даже в полицию обратился. Это просто привиделось на почве усталости и нервного стресса. Казуки сжал губы и несколько раз моргнул, затем повертел головой, отгоняя наваждение. Однако Манабу всё так же сидел там, стуча пятками по тугой вельветовой ткани дивана, а его рост по-прежнему составлял не больше пяти сантиметров. - Твою… мать… - голова у Казуки непривычно закружилась, в глазах затуманилось и на периферии сознания он вновь услышал тонкий голосок Манабу, полный возмущения: - Эй, не падай! Слышь, ээй! Очнулся Казуки там же, где и упал - на полу. Стоило ему только шевельнуться, как в затылке тут же резко отозвалось болью, свидетельствуя о сильном ушибе. Похоже он здорово навернулся, когда потерял сознание. «Это тоже от усталости?» - сам себя спросил Казуки, приподнимаясь на локтях. В его комнате всё ещё горел свет, а за шторами к окнам льнула прохладная ночная тьма. В памяти сразу же всплыл тот момент, где он увидел уменьшенную копию Манабу, живую и говорящую. Казуки не мог поверить, что с ним всё это произошло по-настоящему. Это явно сон или глюк, иначе никак не объяснить. - Очухался, наконец? Вопреки почти истеричному самовнушению Казуки, негромкий голосок раздался совсем близко. Манабу, видимо опасаясь первой реакции на свою персону, предварительно отошел подальше и уперся плечом о деревянную ножку письменного стола, стоящего у окна. Выглядел он странно: маленький, словно игрушка из магазина, но вполне реальный, живой и даже говорящий. Правда, голос Манабу был не так ясно слышен из-за физиологических изменений. Люди ведь не могут слышать, как трещат челюстями жуки, как перебирают лапками муравьи в земле или как лопаются переспелые ягоды в лесах. Просто у голоса Манабу был иной диапазон. Казуки успел рассмотреть что согруппник был одет в сиреневую футболку и фиолетовые шорты – одежду, в которой последний раз его видели те три злополучных дня назад. Видимо именно тогда всё и произошло. - Только посмей снова отрубиться, я тебе карандаш в зад засуну, – в своей обычной манере предупредил Манабу, с грозным видом складывая руки на груди. Казуки сразу вспомнилась сегодняшняя репетиция, и в его голове мелькнул вопрос, как он будет объясняться с остальными участниками группы. «- Простите, наш второй гитарист уменьшился до размера иголки, но он же сможет играть на гитаре, верно? Дайте усилитель помощнее и рупор, вон тот, зелененький». - Я схожу с ума, – спокойно заключил Казуки, сжимая ладонями свои виски. Как такое вообще могло быть, они же живут в реальном мире? Но, кстати, почему он не подумал сразу спросить об этом у виновника торжества? - Случилось? – Манабу встрепенулся, когда услышал вопрос, и задумчиво почесал макушку, спутывая собственные и без того взъерошенные волосы карамельного оттенка. – Я не знаю. Просто в тот вечер я напился и заснул, не добравшись до постели. А проснулся уже вот таким. И маленький, в прямом смысле этого слова, гитарист пустился в пространные описания всех приключений, что случились с ним за эти три дня: он растерялся, не знал что делать, а потому и решил добраться до единственного человека, к которому мог обратиться. Почему этим человеком оказался Казуки, оставалось загадкой, однако Манабу проделал действительно трудный путь. Проснувшись и обнаружив себя таким, он попытался залезть на свой журнальный столик и попробовать позвонить. Посредством прыжков по гладким кнопкам мобильника ему удалось сделать вызов, однако он поскользнулся и упал вниз, благо ничего себе не сломав. Казуки снова мысленно обругал себя за невнимательность, выслушивая изможденного коллегу. Если бы он тогда ответил, Манабу не пришлось бы подвергать себя такой опасности. Когда Манабу выбрался из дома, его едва не сожрала соседская толстая кошка и огромный наглый голубь. Даже злобная мышь успела его погонять. Кое-как добравшись до остановки, он спрятался под автобусом и доехал до района Казуки, где началось самое сложное. Кошки в этом месте стаями гоняли по улицам, один здоровенный дог ощутимо дал лапой гитаристу по голове. А затем светло-серый голубь впился коготками в его рубашку и взметнулся в небо. Манабу здорово испугался, казалось, что его сейчас хватит сердечный приступ, а если даже не хватит, то голубь случайно выпустит его на высоте больше пятидесяти метров. Птица отнесла парня в незнакомый район. Но когда она приземлилась, Манабу не теряя ни секунды, воспользовался этим шансом: схватив ветку, он со всей силы ткнул ею прямо в птичий глаз. Несколько раз перевернувшись вокруг своей оси, голубь отрывисто запищал и исчез в вышине. Последовала череда дней и ночей, в которые Манабу запросто мог погибнуть от холода, голода и клыков уличных зверей. Но затем удача оказалась на его стороне, и он всё-таки дошел прямо до дома Казуки. - Не далее как вчера я очутился здесь. Но слишком хотел спать, потому и не показался, – закончив свой удивительный рассказ, Манабу зевнул, прикрыв рот ладонью. – Всё-таки иногда хорошо что ты не читаешь книги. Из них можно построить отличное убежище. Манабу ненадолго замолк, устало глядя на лидера. Казуки живописно представил, как тому тяжко пришлось: одному, такому трогательно маленькому в мире, где и мышь окажется страшным чудовищем. Но затем Казуки задался вполне насущным вопросом – «Что теперь делать?» Манабу искоса поглядывал на него. Опасливо, видимо боясь, что Казуки может не поверить и навредить ему. - Знаешь… - наконец слегка придя в себя, понимающим тоном произнес Казуки. – Я более чем уверен, что ты голоден. Может быть, поедим, а там уже решим как быть с этой бедой? - Пожав плечами, Манабу благоразумно согласился. - Отлично. Тогда ты перенеси меня на стол и включи ноутбук. Я загуглю пока чего-нибудь. Как справиться с подобной задачей ни Казуки, ни Манабу понятия не имели. Но факт, оставался фактом: Казуки нарезал яичный омлет и рыбу на мелкие кусочки, чтобы Манабу было удобно их есть, пока тот прыгал по клавишам, набивая запросы в поисковой системе. Казуки привык искать в самых сложных проблемах положительные стороны, а тут их было даже две. Во-первых, чтобы насытиться, маленькому гитаристу было необходимо совсем немного еды, даже воду, которую ему Казуки налил в крышку из-под колы, он выпил лишь наполовину. А во-вторых… в таком виде Манабу выглядел просто потрясающе мило. В мыслях лидера промелькнула идея, что это может быть какой-то миниатюрный нано-робот, однако он тут же усомнился: ни один искусственный разум не станет так искусно материться и мгновенно вскипать по любому поводу, как это делал вечно-всем-недовольный Манабу. Где-то очень и очень глубоко в душе Казуки желал иметь у себя дома такую милейшую копию коллеги. О том, чтобы иметь самого коллегу он даже не задумывался. Несмотря на своё вечно легкомысленное поведение, Казуки серьёзно относился к работе и людям, с которыми он работал. И уж тем более считал, что не испытывает к Манабу нечто большее, чем дружбу. - Черт, - будто отзываясь на его мысли, сердито зашипел Манабу, со злости пнув валявшийся ластик. Казуки молча сел за стол, поставив поднос с едой и внимая стенаниям своего друга. - Ничего. Вообще никакой зацепки. Что же делать? Неужели я навсегда останусь таким крошечным?! На последних словах голос Манабу дрогнул, и он в отчаянии сжал ладонями свои виски, присев на край ноутбука. А потом до слуха Казуки донесся едва слышный всхлип. - Эй, Бу. Я уверен, мы найдем выход. - При виде расстроившегося гитариста у лидера защемило сердце. Он очень хотел помочь, только не знал как. Видеть такого подавленного Манабу было непривычно. - Теперь этот низкорослый гном будет ржать надо мной круглосуточно, – убрав ладони от лица, безжизненно произнес Манабу, словно смирившись со своей долей. Он не плакал, но его нос выглядел слегка покрасневшим. Судя по всему он имел ввиду их вокалиста. Между Манабу и Бё с самого начала установились «теплые, дружеские» отношения на почве роста. И сейчас победа бесспорно принадлежала последнему. Вдруг ободряюще улыбнувшись, Казуки приподнял подбородок Манабу указательным пальцем и заставил посмотреть на себя. - Мы тебя не выдадим, пока не найдем способ вернуть тебя в прежнее состояние. - Прежнее состояние… - эхом повторил пятисантиметровый парень, а затем он вдруг ударил кулаком по своей ладони, явно о чем-то догадавшись. – Казуки! Мне надо напиться так же, как в тот раз! В том самом баре, в то самое время! Быть может, в голове всплывет какая-то подсказка. Идея о том, что нужно идти по своим следам назад, понравилась Казуки, хотя бы своей креативностью. Конечно, он не ожидал, что это действительно сработает, и втайне даже надеялся на это. Пока он одевался, Манабу поймал момент и не слишком вежливо ткнул его руку острием карандаша. - Слушай, Казу! На мне от одежды остались одни лохмотья. Давай для начала купим мне что-нибудь нормальное, моего размера. Я не хочу ходить в грязном, – сурово потребовал он. При мысли о «размерах Манабу», Казуки сразу же представил магазин игрушек и тяжко выдохнул. Как бы он объяснил ещё продавцам, зачем молодому парню с пирсингом нужны одежды для кукол? А примерять Манабу их должен будет прямо там? Интересно, как на это отреагировали бы посторонние? Пока он думал, Манабу сам подсказал решение проблемы, предложив поехать в Акихабару. Куда они, собственно, и направились. Путешествуя в нагрудном кармане рубашки Казуки, Манабу не жаловался на неудобство и тряску, пока рядом находились люди. По большей части всё время, что они ехали, он просто спал, крепко прижимая к себе наполовину сточенный желтый карандаш. Выбор в Акихабаре был огромен. Но у большинства фигурок одежда была такая же пластиковая, как и они сами. Однако встречались и другие, фирменные игрушки со специально сшитыми на них костюмами. - Я нашел тебе самый подходящий! – остановившись в безлюдном переулке, Казуки поставил Манабу на кирпичный выступ и продемонстрировал серо-зеленую форму с черным воротником, ремешками и широкой красной лентой на руке. Безусловно, лидер снова прибегнул к своим идиотским шуточкам, купив гитаристу немецкий военный мундир. Даже в таком бедственном положении Казуки оставался скотиной, то есть собой. - Казу, ты… - Манабу опустил голову, крепче сжав ладонями карандаш. Затем, резко размахнувшись, метнул его, целясь лидеру в глаз, но тот без особого труда уклонился. - Э-эй, Бу, ты ещё не оделся, а уже хочешь что-нибудь захватить? А карандашом можно ещё и усы подрисовать. Ты будешь выглядеть на двести процентов мило! - … Сукин сын! – поскольку лицо Казуки находилось на одном уровне с Манабу, последнему не составило труда прыгнуть с разбегу и вдарить ногами ему по скуле. Удар получился не слишком сильным, но ощутимым. Лидер не пошатнулся, только с возмущенным «ай!» потер место удара. Казуки сразу понял, что дразнить Манабу в таком бедственном положении – было настоящим свинством, но ничего не мог с собой поделать. Иногда он ловил себя на мысли, что тайно желает ненависти Манабу к своей персоне. Чтобы гитарист смотрел только на него и реагировал только на него. Потому, что когда он вел себя по отношению к лидеру безразлично и отстраненно, игнорируя все шуточки и подколы - Казуки обижался, будто маленький ребенок, лишенный всяческого внимания. - Я-то думал, что тебе можно довериться! - зашипел разъяренный Манабу, потирая ушибленный локоть. Ушибся он уже в процессе падения, но благо со своего выступа не навернулся. – Но ты просто долбанный идиот! Как только вернусь в своё нормальное состояние, я тебя топором кастрирую. - А может, ты таким останешься навсегда? – с надеждой произнес Казуки, хотя это больше напоминало утверждение, чем вопрос. Беспокоился он даже не за свои яйца, а скорее за то, что больше не будет такого прелестного милого Манабу, размером с мизинец. И потискать его тоже будет нельзя. Но лидер никак не ожидал что вместо того, чтобы вновь начать плеваться ядом и ругательствами, Манабу молча развернется к нему спиной. Похоже, выкрутасы лидера вконец достали несчастного крошку-гитариста. - Я так больше не могу, – подтверждая домыслы Казуки, тихим голоском произнес Манабу, удрученно опустив голову. Больше он не сказал ничего, и Казуки вдруг впервые ощутил, как в нём зашевелилось странное, незнакомое ранее чувство. «Совесть» - логично заключил он. И вместо того, чтобы раскрывать рот понапрасну, произнес то, что казалось сейчас самым правильным. - Ну прости меня, Бу. Я не… - Специально, – не дослушав, жестко отрезал Манабу, но всё-таки повернулся к нему снова. – Хорошо, прощу. Но только если ты будешь слушать меня во всем и не пререкаться. Казуки такое положение дел вполне устраивало, и он бодро закивал головой: - Конечно. Всё что скажете, Манабу-сама. Слово гитариста. Чуть позже Манабу заключил, что если слово гитариста дает гитарист группы «Болт», то это слово не стоит выеденного яйца. Когда наступил долгожданный час для того, чтобы заказать в нужном баре нужную кружку пива, Казуки нашел самый неосвещенный столик в закутке заведения и выпустил из кармана уменьшенную, но очень милую версию фюрера. Живую, говорящую и даже умеющую играть на гитаре. - Да просто если кто-нибудь спросит, скажу, что я коллекционер исторических статуэток. А тебе надо будет замереть, окей? – привел свой главный и единственный аргумент Казуки, на что Манабу просто согласно кивнул, ведь выбора у него всё равно не было. Если бы он только знал, как сильно Казуки борется с желанием прижать его к себе. Но в таком случае, скорее всего лидер совершит нечто вроде «особо жесткого убийства самым изощренным способом». Обреченно вздохнув, Манабу получил в свои маленькие ладони крышку, до краев наполненную пивом. - Только когда я напьюсь, не забудь меня тут и отнеси, пожалуйста, домой. - Как же тебя можно тут оставить, Бу-тян? – Казуки любовно погладил его пальцем по светлой макушке. Он и мысли не допускал о том, что может причинить ему реальный вред. Кружки шли одна за другой, хотя в случае Манабу это были пивные крышечки, и уже после третьей он едва стоял на ногах. Ему и раньше немного было нужно, чтобы дойти до кондиции, а теперь и вовсе хватило нескольких капель. Выпивающий за компанию Казуки твердо решил, что с них уже хватит на сегодня и вызвал такси. Он тоже был пьян, но старался сохранять голову ясной. Когда они сели в машину, ему позвонил Бё, чтобы справиться о текущем положении поисков Манабу. Что тогда Казуки наговорил по телефону, он потом вспомнить никак не мог. Но рассудил, что вокалист отвязался потому, что лидер нес какую-то ахинею в состоянии алкогольного нестояния. Такси подъезжало к дому Казуки, когда под небесами грянул гром. Тяжелые тучи закрыли собой луну, простираясь в ночном небе над всем городом, а затем полил шумный, ночной ливень. Казуки недовольно цыкнул: ему не хотелось, чтобы спящий в кармане его клетчатой рубашки Манабу промок. Поэтому рассчитавшись с грузным водителем, он оценил расстояние до своего дома и пошел очень быстро, но аккуратно, прижимая ребро ладони к груди, над самым кармашком. Со стороны это наверняка выглядело странно, но Казуки отчего-то было плевать. Главное чтобы Манабу не простудился. Нырнув под крышу своего дома, он тут же облегченно вздохнул. Всё обошлось, Манабу не намок и всё так же крепко спал. Чтобы подготовить ему спальное место, Казуки положил на письменный стол свою чистую рубашку из шкафа, свернутую втрое. Так она была мягче. Осторожно подхватив сопящего Манабу за крохотный воротник костюма, Казуки вытащил его из кармана и уложил на импровизированную кровать, укрыв его рукавом, как одеялом. Лидер с сомнением подумал о том, что стоило бы его всё-таки раздеть, однако с такой мелкой одеждой он вряд ли бы справился, не разбудив. - Казуки… - Как оказалось, Манабу на самом деле не спал. Но выглядел он сонным и довольным. Повернув голову к Казуки, он так искренне улыбнулся, будто и не было между ними обычных распрей. – Спасибо тебе. За сегодня… Это совершенно сбивало с толку. Казуки от растерянности раскрыл рот, но так ничего и не ответил. Несмотря на то, что предложение напиться совершенно не гарантировало возвращения в прежнее состояние, Манабу благодарил так, будто уже завтра он проснется нормальным. Казуки абсолютно не верил в это, но молчал, не желая расстраивать его. Может и правда всё у них получится? - Бу… - Казуки хотел сказать это обыденным голосом, но получилось неровным, дрожащим шёпотом. Манабу промычал, давая понять, что он весь во внимании. – Послушай, Бу. Прости что я иногда слишком… слишком зло над тобой подшучиваю. Просто я хочу, чтобы ты хоть иногда обращал на меня внимание. Выпалив последние слова своеобразного признания, Казуки решительно посмотрел в глаза Манабу. Тот смотрел удивленно, но в то же время смело, словно всегда догадывался о чем-то таком. И в этот момент Казуки более чем хотелось, чтобы Манабу снова был нормального размера. В порыве странных, нежных чувств, Казуки низко склонился. Раз уж он не мог толком поцеловать, то хотя бы слегка коснуться губами лица своего согруппника. И ему это почти удалось, но в последний момент Манабу непреклонно выставил руки перед собой, отказываясь от такой сомнительной радости. - Фу, Казу, заслюнявишь меня. - Но я же любя! Скулы у Манабу вдруг заалели, Казуки четко это заметил. А затем, тот убрал руки и разрешил себя слегка поцеловать, хотя и выглядело это забавно. - Всё. Теперь вали спать. Ночи! – явно смущенный, маленький гитарист быстро отвернулся и накрылся рукавом рубашки с головой. На следующее утро Казуки проснулся рано, причем довольно резко. Дело было не в зазвонившем будильнике или мобильнике. Поскольку он спал на диване, в той же комнате, где и Манабу, то испуганно подскочил от резкого грохота и треска. - Спина-а-а-а… - низкий жалобный стон нарушил утреннюю тишину. Приподнявшись на локтях, ещё полусонный хозяин дома узрел следующую ошеломительную картину: Манабу, абсолютно голый, укрытый одной только случайно упавшей рубашкой на которой спал, неловко пытался подняться с ковра. Рядом с ним лежал стол с тремя ножками и валяющимся обломком четвертой. А ещё… Манабу снова стал таким же как прежде. - Колено, блять, ушиб, – пожаловался он, принимая сидячее положение и натягивая на себя одежду Казуки. – Чертовы законы гравитации! - Мана… - Да-да, я уже заметил, – недовольно перебил Манабу, взмахнув рукой. Похоже, утро у него всегда начиналось с дерьмового настроения. Но не успели они продрать глаза, как раздался звонок в дверь. Недолго думая, Казуки по-хозяйски запахнулся в простыню и босыми ногами прошлепал к двери. У порога оказался дожидающийся его Бё. Всем своим видом он явно демонстрировал, что открывать его высочеству целую минуту – это непозволительно долго. Казуки и рта не успел открыть, как на него посыпались сдобренные лексиконом обвинения: - Ну, какого черта, а? Что за фигню ты вчера по телефону нёс? Ты сказал, что он нашелся, только в виде Гитлера, а сам был в стельку, как пьяница, получивший зарплату. Объясняй! - Эээ… Вокалист фыркнул, не удовлетворившись подобным оправданием, и нагло ворвался в жилище лидера. Но разуваться ему не пришлось, потому как прежде чем Казуки успел обернуться, тот удивленно присвистнул. Что это означало, Казуки понял спустя секунду. Бё замерев у высокого порожка, где японцы традиционно разуваются, пристальным взором изучал растерянного Манабу, одетого всё в ту же злосчастную рубашку. Молчаливая сцена длилась несколько долгих секунд, пока смущенный Казуки пытался придумать хоть какое-то объяснение происходящему. Но в голове было пусто и туманно, как в Лондоне. Но прежде чем Казуки успел разомкнуть губы, Бё сделал свои выводы, развернувшись обратно к выходу. Напоследок он обратился к замершему Казуки, дружески похлопав его по плечу: - Мог бы просто сказать, что ты его затрахал и он ходить не может, мы бы поняли. А то придумали эту историю с исчезновением, идиоты безмозглые, заставили нас беспокоиться. Пошел я, короче. Чтоб через два часа были на репетиции. - Это не то, о чем ты подумал, эй! – слишком поздно опомнился Манабу, но вылетать на свет божий в одной рубашке благоразумно не решился. Тем временем вокалист уже пересек дворик и исчез из виду за высоким кирпичным забором. На то, чтобы придумать подходящее оправдание для своего отсутствия у них оставалось два часа. Однако, вместо того, чтобы лихорадочно что-то соображать, Казуки улыбнулся, предлагая Манабу чашку кофе и свою чистую одежду. Без сомнения Бё хватит и получаса, чтобы распространить слух по всей ПСК. И прекрасно об этом зная, Манабу согласился и на кофе и на всё, что было потом.