Hand in mine, into your icy blues And then I'd say to you we could take to the highway With this trunk of ammunition too I'd end my days with you in a hail of bullets I'm trying, I'm trying To let you know just how much you mean to me And after all the things we put each other through...
Он пел тихо, особенно чётко выговаривая некоторые слова, временами переходя на шёпот. Я смотрел на него, впитывая в себя звуки его хриплого сонного голоса, пытаясь запомнить его. Он привстал с табуретки, опустившись на стол, придвигаясь ко мне, и стал гладить меня рукой по щеке, полностью перейдя на шёпот. Мой взгляд бегал от его двигающихся, сухих губ к его живым, хищно горящим глазам и обратно.As lead rains, pass on through our phantoms Forever, forever Like scarecrows that fuel this flame we're burning Forever, and ever Know how much I want to show you you're the only one Like a bed of roses there's a dozen reasons in this gun And as we're falling down, and in this pool of blood And as we're touching hands, and as we're falling down And in this pool of blood, and as we're falling down I'll see your eyes, and in this pool of blood I'll meet your eyes, I mean this forever...
Он прошептал последнее слово и, прикрыв глаза, двинувшись чуть вперёд, мягко обхватил мои губы своими, слегка увлажняя их. Я положил ладони на его спину, поглаживая его, и разомкнул губы, давая возможность его шаловливому язычку исследовать мой рот, с лёгкостью высвобождая из меня тихие стоны. Я не мог забыть это. Я не мог забыть то, как мягко и любяще он называл меня "Фрэнки", улыбаясь и взъерошивая мои короткие волосы, взлохмачивая чёлку. Я никогда не забуду, каким голосом он пел и каким - говорил. Почти всегда он говорил на низких тонах, ниже, чем пел, но в обоих случаях он делал это возбуждающе. Я никогда не забуду его глаза, живые, меняющие оттенок от тёмного умбристого до светлого зеленовато-охристого. Часто он смотрел на меня каким-то животным взглядом; глаза его при этом были тёмными. Я сижу на стуле с тетрадью в руках. Гитара лежит рядом, на полу, Я набросал мотив будущей песни и теперь думаю над текстом, рисуя на листе в клеточку иероглифы вместо букв. Я слегка вздрагиваю, почувствовав руки у себя на груди, гладящие меня и сминающие мою рубашку. Я расслабляюсь, разведя руки в стороны, предоставляя ему всего себя. Влажные прикосновения его губ на моей шее; я запрокидываю голову назад, открывая свою шею для него. Его руки сползают ниже, забираясь под рубашку; я чуть дрожу, чувствуя на животе его холодные гладкие пальцы, расстёгивающие мои джинсы. Я приподнимаю бёдра, позволяя ему спустить джинсы и боксёры до колен. Я чувствую, как крепко он прижимается к стулу, чтобы достать руками до моего члена, потому что он оставляет поцелуи не на шее, а на моих ключицах, пытаясь дотянуться губами до сосков. Когда он проводит рукой по всему моему члену, останавливаясь на головке, я шумно вздыхаю; тетрадь и карандаш выпадают у меня из рук. Он начинает ласкать меня, принося мне тепло и возбуждение, обжигая мою грудь своим дыханием, оставляя на ней влажные следы. Я закрываю глаза и полностью отдаюсь его ласкам... Он не всегда находился рядом со мной. Он позволял себе поиграть на публику, порисоваться перед другими девушками или парнями. Я прощал ему эти поцелуи и объятия, не нёсшие в себе никакого смысла, никаких намерений. Но он всегда оставался верен мне, всегда возвращался ко мне. Он верил мне, он слушался меня, он доверял мне и хотел остаться со мной до конца жизни... Я никогда не забуду его. Я не хочу потерять эти воспоминания. Такие разные, наполняющие меня содержанием, дающие мне опыт. Благодаря им я могу сказать, что я человек с прошлым, с прошлым, которое я всё ещё люблю. Я его люблю. И никогда не перестану любить. Я сижу на балконе. Утренняя розовая заря освещает Землю, восходящее солнце чуть слепит меня своими рыжеватыми лучами. Кофе давно остыл. Недокуренная сигарета тлеет в пепельнице. А я всё вспоминаю его...