Кто эта Белла?

Школа. Мне было проще назвать её чистилищем, местом между раем и адом, где можно было искупить собственные грехи. Если бы я не был вампиром, последняя песчинка моего земного бытия давно упала бы в чашу его жизни, отмечая конец отрезка времени, выделенного судьбой на существование. Однообразность каждого дня, перетекающего в вечность. Жить вечно не казалось настолько привлекательным, как вначале, теперь это была лишь каторга, река сотни голосов в голове, читать мысли оказывалось не всегда приятным. Особенно из-за того, что все возможные мысли я слышал неоднократно — разные люди порой думали схоже; например, сегодня мысли почти всех студентов крутились вокруг одного незначительного события — появления новой ученицы. Много студентов воображало то, как влюбится в неё, и всё только потому, что она была незнакомкой. Только в моей семье думали о другом, но я старался не подслушивать их мысли по мере возможности. Джасперу было сложно держаться с людьми, потому что наша последняя охота была недели две назад, но я был готов ему хорошенько двинуть в случае необходимости. «Эдвард Кален», — услышал я чьи-то мысли и инстинктивно обернулся в сторону голоса, встретившись взглядом с шоколадными глазами новой ученицы, но, как выяснилось, это думала Джессика. — Эй, Джаспер, — взглянув в сторону Беллы, сказал я тихим шёпотом, почти одними губами, но Джаспер, разумеется, услышал меня. — Спорим, я поиграюсь с ней, заставлю в меня влюбиться и внушу, что мы, милые и безобидные, пьем лишь кровь животных? — По-твоему, она поверит в эту чушь? Вампиры, которые не пьют человеческую кровь? Ты никогда не сможешь ей этого внушить, — кивнул Джаспер в сторону Беллы, в это время она спросила Джессику о моём имени, было бы простым занятием очаровать её. — Я не против с тобой поспорить, но если проиграешь — выполнишь любое мое пожелание, — улыбнулся он, и я почувствовал, что попался в капкан. — Эдвард, видишь? — спросила Элис, намекая на своё видение. — Что такое? — отвлеклась от размышлений о своём совершенстве Розали. — Вечно вы двое что-то скрываете, — поморщилась она. — Элис видит, что у меня получится… — усмехнулся я. — ...или ты убьешь её, — сверкнула глазами Элис. В этом она была права, нельзя было исключать такой возможности. — Во втором случае спор выиграю я, — заметил Джаспер с улыбкой. Ему получилось отвлечься от мыслей о количестве потенциальных жертв в этой столовой, спор действительно его заинтересовал, как малого ребёнка, которому дарят подарок в красивой блестящей упаковке. — А в первом я, — прошипел я, обнажая клыки. Ненавижу проигрывать. Как же я ненавидел невыносимый характер Джаспера. И что в нём Элис нашла? Я был готов разорвать его на куски прямо здесь и сейчас, Элис бросила на меня предостерегающий взгляд. «Эдвард, успокойся, ему и так сложно дается контролировать себя, сделай это хоть ты, пожалуйста», – услышал я её мысли и, вздохнув, едва заметно повёл головой сверху вниз в знак согласия. – Прости, на меня что-то нашло, — извинился я, Джаспер скрестил руки на груди, не прощая меня, но и не ненавидя, ведь он привык к подобным жестам с моей стороны. Я прочёл мысли большинства: они боялись последствий моего возможного убийства. — Не волнуйтесь, если дойдёт до этого, улик в этот раз действительно не будет, я больше не убиваю при свидетелях. После долгих скитаний мы должны были проявлять максимальную осторожность, если, наконец, решили жить рядом с людьми. Главным нашим правилом стало не оставлять следов нигде, никогда и ни по какой причине. Мы просто не могли позволить себе такую оплошность — о нашей семье давно ходили разные слухи, но пока мы были для других лишь «странными», и, несмотря на то, что они чувствовали опасность, исходящую от нас, они не могли даже вообразить, что мы были страшнее самых страшных кошмаров. Вампиры — слово, выведенное человеческой кровью сотни жертв. В Форксе были случаи, когда люди исчезали в лесу, «терялись», а на самом деле они становились одними из нас или просто умирали. В мире вампиров мы были изгоями и многие видели в нас предателей из-за того, что мы поселились рядом с нашей добычей. Карлайл был самым необычным из нас — он чувствовал раскаяние после каждого убийства и с недавнего времени полностью перешёл на донорскую кровь, а затем и вовсе на кровь животных, убеждая нас, что это правильно, если мы не хотим быть монстрами. Мы старались изо всех сил, но, попробовав раз вкус человеческой крови, нельзя так просто забыть её, и мы опять сходили с правильной дороги. Карлайл был убежден, что мы придём к верному, по его мнению, пути, но я сомневался в этом, так как это мне казалось невозможным, и я был уверен, что с момента, когда стал вампиром, потерял свою душу. Карлайл же верил, что и в нас, созданиях с небьющимся сердцем, жила душа и что-то человеческое, он был мечтателем, а я реалистом. Нет худшей каторги, чем быть обреченным на вечную жизнь. Конечно, если я был бы человеком, то, наверное, видел бы это по-другому, но нет ничего хуже, чем повторять одно и то же сотни раз, не меняться, не стареть... «Какой ты неисправимый идиот, — подумала Розали на возвышенных тонах. — Я не хочу переезжать, слышишь?!», — почти закричала мысленно она, крик осколками вонзился в мои мысли, заполнив всё пространство; разболелась голова, и на секунду я огорчился, что она не может услышать и мои колкие мысли в её адрес. Вот то, что на самом деле случилось в первый раз, когда я увидел Беллу. В то время я ещё не знал, что брошу Таню, что моя семья начнёт строго «вегетарианский» образ жизни, в надежде войти в доверие к Белле и узнать о её опасной способности скрывать мысли. Не говоря о том, что эта девчонка не просто влюбила, но и покорила меня своей смелостью: не каждая посмеет попытаться изнасиловать вампира.