Я люблю тебя, мама

      Улицы небольшого городка уже давно погружены во тьму. Лишь набережная окутана светом от редких фонарей, который так похож на туман. Медленно опускаясь в воды спокойной реки, он словно подсвечивает их изнутри на какой-то короткий миг, а затем исчезает в глубине, будто пожираемый ею. Вот пробегает по волнам игривый ветерок, поднимая за собой брызги, которые, едва задержавшись в воздухе, с тихим плеском опускаются вниз. Завораживающее безмолвие царит над спящим городом.       Мало кто осмелится издать лишний звук, руша им хрупкую, словно хрусталь, тишину. Но вот прохладный ночной воздух прорезают звонкий смех и крики. Тьма резко расступается, и возле реки появляется группа подростков. На юных лицах нет озабоченности, присущей многим жителям этого города, а глаза радостно блестят: то ли от количества выпитого алкоголя, то ли от слёз, вызванных продолжительным смехом. Воздух разрывает новый звук: на этот раз звон битого стекла. Это пивная бутылка, небрежно откинутая кем-то из компании в сторону, радостно сверкнув пару раз, разлетелась на миллионы осколков. Даже не обернувшись, группа молодых людей продолжает свой путь, всё так же непринужденно смеясь.       Останавливаются они только на небольшой детской площадке у старого, еще времён коммунизма, дома с обветшалыми стенами. Покосившиеся качели и сломанная скамейка тоже стоят здесь не первый год, а лампы на фонарных столбах давно разбиты такими же подростками ради забавы. Тьма окружает небольшой пятачок земли, сдавливая его со всех сторон. И лишь одно окно на третьем этаже сияет ярким рыже-жёлтым пятном. Оно разрывает тьму вокруг себя, и слепит ещё не отвыкшие от темноты глаза парней и девушек, заставляя их жмуриться и отворачиваться.       - Попадет тебе сейчас от матери, Насть, - высокий парень смотрит на стоящую к нему ближе всех девушку странным жёстким взглядом, и непонятно, то ли он сочувствует ей, то ли насмехается.       - Да что она мне сделает? Моя жизнь - что хочу, то и делаю, - Настя запрокидывает голову назад и звонко, заливисто смеется. Через несколько секунд уже вся компания радостно гогочет, нарушая сладкий сон обитателей старого дома.       Наконец ребята прощаются и пространство перед огромной входной дверью снова заполняет звенящая тишина, окружая девочку, кажущуюся теперь такой маленькой и беззащитной. Она, словно раздумывая над чем-то, никак не решается дернуть на себя ручку. Чувство смелости и беззаботности, переполнявшее девушку пару минут назад в окружении приятелей, теперь куда-то испарилось, уступив место робости и страху. Так обычно ведёт себя нашаливший малыш, понимая, что его ждет строгое наказание за проказы. Стараясь не думать о предстоящем разговоре с матерью, Настя делает глубокий вдох и резко тянет на себя дверь.       В подъезде с исписанными стенами и с местами осыпавшейся штукатуркой горит тусклая лампочка, но даже её свет неприятно режет глаза. Каждый шаг по лестнице к родной квартире резко отдается где-то в районе груди: в сердце, а может быть, в душе... Нажать на звонок еще труднее. Рука словно окаменела, отказываясь подчиняться командам мозга. Девушка закусывает губу и слабо ударяет кулаком в дверь. Вряд ли обезумевшая от волнений мать ее услышит. Но нет: по ту сторону раздаются торопливые шаги и звук поворачивающегося в замочной скважине ключа. Уже немолодая женщина смотрит на дочь заплаканными глазами. За последние два года она никак не может свыкнуться с выходками Насти, которые порой переходят все границы.       - Где ты была? На часах три ночи, разве позволит себе порядочная девушка шляться по городу в такое время? - женщина изо всех сил пытается сохранить в голосе строгость и спокойствие, но это удается ей с трудом. Слёзы ещё катятся по щекам, а все тело предательски дрожит.       - Я не обязана отчитываться перед тобой, - этот глухой ответ рассекает воздух, словно лезвие, и мама непутёвой девицы вздрагивает, как от удара наотмашь.       - Я твоя мать! - женщина не выдерживает и срывается на крик, стараясь не замечать, как дочь недовольно морщится: она не любит, когда на неё кричат.       - Мне уже шестнадцать лет, мам. Я могу прожить без твоих указок.       Теперь морщится женщина. Сколько раз дочь приходила домой поздно, нетрезвая, а она так и не осмелилась поднять на девушку руку или просто как следует отругать. В осознании собственного бессилия несчастная мать сползает на пол, закрывая лицо руками и тщетно пытаясь остановить слёзы.

***

      Девушка, привалившаяся к двери своей комнаты, слышит тихие всхлипы и причитания. Присев на край кровати, она прикрывает глаза, чтобы их не слепил свет настольной лампы, и погружается в свои мысли.       Почему-то вспоминается детство - такое далекое и недавнее одновременно. Вот маленькая Настя идёт куда-то вместе с мамой, вот они вдвоем, счастливо улыбаясь, стоят на первой школьной линейке. Девочка с огромным бантом и таким же огромным букетом со страхом смотрит на множество незнакомых людей, прижавшись к маминой руке - такой тёплой и ласковой...       Громко всхлипывая, девушка старается подавить рыдания. Где же то славное время, когда они с матерью понимали друг друга с полуслова, делились всеми секретами, вместе переживали невзгоды? И кто виноват в том, что оно пролетело так незаметно? В каком-то необъяснимом порыве Настя вскакивает с кровати и рывком открывает дверь, кидаясь к матери.       - Мама, мамочка, прости меня, пожалуйста! Я заставила тебя волноваться, прости...       Но мать уже не слышит ее. В последний раз сердце немолодой женщины глухо ударилось о грудную клетку пару минут назад и замерло навсегда. Она умерла, не выдержав груза неприятностей, доставленных ей за последнее время и, по сути, предательства со стороны самого близкого на свете человека - родной дочери.