из жизни звёзд и метеоритов

31 апреля 1960 года Ночь. Где-то капает вода. Тихо на космодроме. Я в который раз обхожу территорию. Пока всё тихо. Не сегодня-завтра привезут новую партию собак. Да… не попасть мне в космос. Вчера слышал, как Королёв договаривался о привозе новых собак. На моей памяти это уже третья группа камикадзе. Я скорее поверю в себя влюблённого чем в то, что кто-то из этих собачонок полетит к звёздам и вернётся назад. В такие ночи люблю я вспоминать, как в 58 попал я на военную базу на Украине. Дождь моросит по шкуре маленького щенка. Ещё совсем несмышлёного. Родителей своих он не помнит и "живёт чем, что" находит на земле. Щенок пробирается под колючую ПРОВОЛОКУ и идёт в сторону кухни. Однако в ужасе замирает. У самой двери лежит старый, но довольно крупных размеров беспородный пёс. Однако голод пересилил страх, и щенок пошёл дальше, но споткнулся о лапы пса. ЭТО ЕЩЁ ЧТО ЗА ДИВЕРСАНТ? Со смехом спросил пёс. Я не Диверсант… попытался оправдаться щенок. Меня зовут Казбек. Пёс встал и рассмеялся. Пригладь шёрстку воин. Тут к щенку подошёл солдат в форме. Ты как сюда попал? Спросил он. Бездомный? Я в ответ только кивнул. Ну что ж… теперь хоть крыша над головой будет. Дунай разберись… Дунай сел передо мной во всей красе. Старик пригладил усы и усмехнулся. Экой ты худющий… нет нам такие бойцы не нужны. После несколько дневного голода. Тарелка полковой каши мне показалась манной небесной. Теперь отбой. Сказал Дунай. Завтра у нас с тобой трудный день. Наутро он разбудил меня в 5 утра. Для меня это привычно. Жизнь научила меня вставать как можно раньше. Идём шкет. У нас сегодня трудный день. Как и обещал, Дунай день оказался трудным. Ты главное учти малюк. Жизнь она слишком суетливых не любит жизнь она таких пережевывает, а потом выплёвывает. Часто повторял мне эти слова Дунай. В скорее я начал понимать, что к чему. Дунай стал для меня настоящей семьёй. Долго готовил меня он. А потом меня на Байконур определили. Вспомнились мне от чего-то в тот день слова старика. Жизнь малюк она слишком суетливых не любит… ох мудрый же ты старик был Дунай Херсонович да только нет тебя уже давно. Лет пять, как нет. Помню, переживал я очень. Тогда и решил что больше никкому привязываться не буду. да разве будет судьба пожелания мои слушать. Учил Дунай Херсонович и сердце слушать. Мизхи обдурять, Очи обдурять, а ось серце… серце николи… говорил старик… так и жил я с тех самых пор как познакомился с самым мудрым стариком своего времени. Вот на стену села куропатка. Лети, птичка по своим делам пока тебя кто-то не заметил,… а то вдруг ты шпион, какой с запада и сейчас решаешь, как же помешать, трудовому народу строить его светлое коммунистическое будущее пади разбери тебя… Из проходной по длинному коридору всё дальше и дальше от звуков дождя. Вот я прохожу 104 кабинет 105, 200 вот и будка пропусков. Я захожу. Сидит тут старый мой приятель Сатурн. Я думал ты домой ушел,… говорю я. не хочу я один сидеть. Отвечает пёс. Тут я хоть пользу приношу. Вздохнул пёс и пододвинул ко мне кость. Я улёгся и принялся грызть угощение. Вошли двое, овчарок охранников Снег и Борзой. Уф… умаялись,… вздохнул Снег и упал прямо у входа. Ану подъём… рявкнул я… ещё советская армия называется. Оба вскочили и встали по стойке смирно. Вольно товарищи… псы разошлись по будкам, и только я и Сатурн сидели до полуночи и потягивали чаёк. Ближе к половине двенадцатого пришёл наш кот психиатр. Судя, по его поведению припрятанную до нового года бутылку валерьянки он всё же нашёл. Темно в моей комнате. Тихо тикает будильник. Мысли мои будто вода заполняют меня. мысли мои о старике Дунае… я пытаюсь вспомнить каким он был… старый, с рыжей вечно всклокоченной грязной шерстью, зелёные вечно живые и озорные глаза и такое доброе и понимающее отношение ко всем. Вскоре мысли делают своё дело, и я засыпаю под шум дождя. Снится мне, будто в Москву врывается армия Хана Батыя. Татары по улицам носятся, магазины, дома жгут… и тут вижу, едет на них на броневичке Ленин. Впеёд товаищи!… кричит. И хлынула на Батыя армия. Кричат все толкаются. Пара евреев умудряется торговать патронами. В армии я несколько раз заметил Долгорукова, Гришку Отрепьева, Бориса Годунова а Иван Грозный командовал артиллерией. И тут из всей этой толпы выбегает старик Дунай. Мизхи обдурять, Очи обдурять! Кричит он мне… Проснулся я от звонка будильника. Ещё никто не встал. Я захожу в зал, где обычно гоняю собак и начинаю писать круги. Хороший тренер как и хороший полководец знает чем живут и как тяжело его армии учил меня Дунай. Чем лучше ты это знаешь тем больше тебя уважают. Полководцы ведут армии в бой, но именно простые солдаты, а не полководцы одерживают победы. Ох Дунай… ДУНАЙ… как же мне сейчас твоей мудрости то не хватает. Я пробегаю ещё круг… потом ещё… ещё. Хорошенько пропотев и вымотавшись я иду на завтрак. Завтра тут уже будет новая партия собак и новая партия трупов. С половины 6 утра и до 6 вечера я просматриваю личные дела и анкеты прошлой группы. Агат- 18 месяцев, Альба- 19, Кисет- 5 лет… да набор, конечно, тот еще,… наконец я откидываю весь этот бумажный ворох в сторону и начинаю писать отчёт. Ручку в зубы лапы на бумагу и вперёд товарищ. Дерзать без устали, когда вся в стружках мастерская… группу тренировал старший инструктор Казбек. Господи даже фамилии нет,… наконец я ставлю печать и согласно протоколу несу все уже не нужные личные дела в бойлерную. Горите. Горите личные дела. Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем. Скрывает пламя имена неудавшихся космонавтов. Хорошо пламя секреты свои хранит лучше некуда. Приятно потрескивает бумага обращаясь в пепел. Пади теперь разбери, кого мы готовили до этого. Долго смотрю я в огонь, а потом меня на встречу собак зовут… Прибыли. Проворчал я. Новенькие. Сказал Снег. Так всем следовать за мной не отставать. Рявкнул я. и от меня тоже поддержал Снег. Какое странное место. Сказала белоснежная собачка в хвосте процессии. Рядом с собачкой ещё одна и крыса. У меня только одно предположение. Сказал крыс но его я дослушивать не стал. Мне личные дела завести надо. Бланки там всякие да о том что бы им форму выдали. Прихожу на склад. Сидит тут. Старый сенбернар по кличке Бас. Ну здравствуй,… рокочет его голос. Громогласный у него голос только в опере петь. Здравствуй, говорю я. Там новенькие собак 18 форма нужна. Бас кивнул и благоразумно промолчал. Я возвращаюсь и просматриваю их фотографии однако одна. Той самой которая говорила про «СТРАННОЕ МЕСТО» меня чем то привлекает. Ну ка… Белла Раймондовна Манежная… понятно… я ставлю личное дело на полку. А что же в фотографии то такое? Нет… нельзя тебе Казбек о такой ерунде думать. Тебе родину хранить надо. Что бы выгнать не нужные мысли из головы я сам себя заставляю пробежать 10 кругов по спортивному залу. Я себя не заставлю, никто не заставит. Хорошая пробежка отрезвляет мою голову и приводит мысли в порядок. Жизнь моя одинока и нет в ней места привязанности кому то или чему-то кроме Сатурна, Дуная и родины. Вспомнил я как учил Дунай. Эх Дунай Херсонович да я рад бы да только боюсь я сердца своего слушать ану как окажется что я влюбился. Уж лучше в неведении прибывать… Ночь.. Тишина такая что мне кажется что мои мысли слышны всем. Оттого я и стараюсь думать по тише однако спать мне не хочется. Нахожу я на столе пачку Беломора и иду курить в специальное место. Казбек. удивляется Сатурн. Я думал, завязал, ты… я тоже так думал. Вздыхаю я и иду к курильне. Уносит дым чуждые мне мысли. Успокаивает нервы. Тихо на космодроме как нигде. Слышно как в своих камерах сопят собаки. Интересно а в какой из камер та самая собачка. Наконец докуриваю я сигарету и с трудом держу себя в лапах, чтоб не потянутся за второй. Здоровье мне чувствую ещё понадобиться.