Труп

      Однажды произошел со мной один случай. Сейчас вспоминая о нем, ссылаюсь на свое богатое воображение и непонимание ситуации. Уже не говоря о том, что дико хотелось спать после тяжелого дня.       Я работаю в приемном отделении обычной бедной больницы в сутки. Работа тяжелая, больных каждый день поступает очень много, а трудимся мы вдвоем, хвала небесам, иногда и втроем вместо положенных шести. Это очень тяжело, правда, больным на это наплевать. Особенно побитым алкашам и всяким желторотикам с болящими зубами. Только ночью и утром можем немного отдохнуть. Для этого мы привыкли делиться на утро и ночь, чтобы четыре часа подремать.       Так же тяжела работа и у наших санитаров. Они всегда пашут вдвоем вместо положенных семи. И должны не только убирать за больными, развозить их по отделениям, провожать на обследования, мыть обделывавшихся старичков, актировать одежду алкашей, но и вывозить трупы со всей больницы (а у нас многокорпусная система). Работы тоже очень много.       И вот однажды, проснувшись с головной болью и диким желанием спать, выхожу из сестринской и иду к рабочему месту. Приемник был пустой, свет почти везде был выключен. Встретила сменщицу по дороге, отдала ей ключи от сестринской и подошла к двери «аквариума». Уже собираюсь зайти, но вдруг замечаю краем глаза в конце коридора за стеклянной автоматизированной дверью выхода каталку. Оборачиваюсь и вижу труп на ней. Мелькает мысль, что это санитары готовились вывозить мертвеца из приемника и пока завезли его за дверь, а сами пошли куртки надевать.       Но что-то меня в этом трупе смутило. То есть, не сам мертвец, их я повидала за пять лет не мало, поэтому не боюсь, а его положение. Обычно, трупы укладывают на спину и заворачивают в простынь, а тут лежит на животе… Это можно было понять по носкам, смотрящим вниз. И отсутствие простыни…       «Очень странно», - подумала я.       Решив, что это дело санитаров, как им трупы вывозить, я спокойно зашла в комнатушку, где оформляем больных, и села за компьютер, начав подготовку к составлению сводки. Окно приемника, через которое скорая сдает нам документы на больных, расположено в сторону выхода, но выпирающая стена напротив почти полностью скрывает авто-раздвижную стеклянную дверь, к тому же, она расположена таким образом, что толком и не заметишь, как кто-то заходит или выходит – лишь по звуку открываемой двери возможно было определить.       И вот я слышу этот шорох – шум открывающейся двери, пропускающей человека, но я никого не заметил. Второй звук заставляет меня забросить оформление сводки и взглянуть на ту часть двери, которую можно было увидеть за стеной.       Это был скрип каталки. Не сказала бы, что у нас такое старье в больнице - новые хорошие каталки недавно закупали, но остались и «древние» со скрипучими колесами. Их использовали для перевозки биксов, коробок с препаратами или трупов.       Я посмотрела на дверь и успела заметить, как из поля зрения в сторону коридора исчезает конец лежанки с трупом. Создалось впечатление, что каталка проехала самостоятельно, и над этими мыслями я рассмеялась. Наверняка, это был просто санитар, забрал лежанку в санитарную комнату – оформлять мертвеца, а я его просто не заметила, будучи сосредоточенной на деле. Но следующая мысль заставила похолодеть и замереть от страха – ведь дверь открылась только один раз! Санитар никак не мог пройти незамеченным – это я бы услышала.       Бросив все заготовки, я осторожно, сама не знаю почему, прокралась к двери из «аквариума» и выглянула в коридор. Ни санитара, ни каталки видно не было. Возможно, уже проехали в санитарскую комнату. Я медленно вышла и направилась в помещение, где бедные санитары ложились отдыхать, когда была свободная минутка. И с недоумением увидела спящего на топчане Вовку. Сердце ощутимо забилось о ребра, и я, начиная ощущать нервную дрожь, вышла обратно в коридор, после чуть ли не бегом направилась к двери «аквариума».       Скрииип-скрииип-скрииип…       Раздался звук сзади. Медленный, тягучий, режущий. Я так и застыла, вцепившись в ручку двери. Я слышала, как оно, что бы это ни было, подбирается все из царившего полумрака в коридоре, но оглянуться и убедиться, что это, возможно, всего лишь другой санитар везет труп к выходу, смелости не хватило.        Но звука шагов не было. Или у санитара была легкая воздушная походка, или никакого санитара не было и в помине.        Я почувствовала, как по виску стекают капли пота. Холодный бессильный страх не позволял мне открыть дверь и спрятаться в помещении. Я боялась шевельнуться, чувствуя, что, если я это сделаю, то, что сейчас двигалось по коридору с этим нарастающим скрипом, сможет сразу оказаться рядом. А что после этого может последовать, я думать не стала. Просто стояла на ватных ногах и дрожала, с нарастающим ужасом осознавая, что мне конец.        Вот тут я и вспоминаю о родных и близких. А так же ярко представляю себе следующую смену, нашедшую мой труп, который точно так же взвалят на железную скрипящую каталку… И это приводит меня в чувство. Я резко открываю дверь, вваливаюсь внутрь, и слышу, как скрип моментально становится громче, ближе. В только что закрытую дверь ударяется что-то тяжелое, раздается мерзкий какой-то влажный шлепок, и я кричу от переполнявшего меня страха. Я никогда в своей жизни ещё не кричала...       Скрип снова усилился, но теперь создавалось впечатление, что он исходит не от проржавевших колес железной каталки, а отовсюду. Я сжалась в комок в углу, заткнув уши, дрожа и плача от страха. Но все равно слышала этот продолжающийся шлепающий звук, будто кто-то или что-то вяло стучится в дверь гниющими конечностями.       В окно громко постучались, и я вскочила на ноги, дико озираясь. У стойки стоял доктор скорой помощи и тревожно смотрел на меня. Вот тут я и поняла, что никакого скрипа и прочих звуков уже не было и в помине. Что произошло дальше, я умолчу. Скажу только, что после того случая я ещё долго приходила в себя.       Было ли то больное воображение, галлюцинация от недосыпа или что-то такое, что ещё не подвластно человеческому понимаю, сказать не могу.