Сказка на ночь

В шкафу очень душно - за окном уже направо и налево разбрасывается теплом июль. В шкафу темно и как-то чересчур одиноко, пускай под боком и посапывает Кон, стискивающий тонкое запястье своими плюшевыми лапками. Тихо-тихо, стараясь не разбудить шумную Душу+, девушка садится на своей импровизированной постели, не без усилий извлекает из игрушки горошину, в которой заключена душа, и отодвигает дверцу вправо. В узкое пространство тут же врывается прохладный ночной воздух, от чего полуночница покрывается мурашками, обхватывает руками точёные плечи. - Ичиго? Хозяин комнаты сидит на своей постели и бездумно смотрит на ночной город, прислонившись виском к стене. Внутри шинигами что-то едва уловимо вздрагивает, когда ореховые глаза поворачиваются к ней, немного удивлённые. - Рукия? Ты чего не спишь? - В шкафу слишком жарко. Я посижу немного здесь. Девушка осторожно вылезает из своего укрытия, в несколько небольших шагов пересекает комнату и взбирается на подоконник, поближе к слабому ветру. Парень только пожимает плечами – в этот раз у него нет настроения будить весь дом перепалкой с Рукией, которая только что почти прошлась по его постели. Тем более что где-то в шкафу должен быть Кон, который в состоянии перебудить всю Каракуру своими криками и топотом. Даром, что плюшевый. Неловкая пауза длится несколько минут, вынуждая Ичиго снова смотреть в окно, а Рукию – беспокойно ёрзать на своём месте. Им обоим не нравится эта тишина. Оба почти одновременно осознают, что это похоже на кадр из какого-нибудь фильма, которые иногда с таким мечтательным блеском в глазах пересказывает Иноуэ. Первой тишину нарушает Рукия, которая мягко спускается с подоконника и теперь сидит напротив Ичиго. - А…Ты почему не спишь? – Голос у неё немного хриплый из-за молчания и волнения. Всё-таки, даже такой девушке, как она, иногда приходится смущаться. Куросаки молча качает головой – не знает сам. И Рукия понимает его. Она за сто пятьдесят лет не смогла научиться избавляться от прошлого и держать эмоции под контролем. Куда уж тогда этому семнадцатилетнему мальчишке, на которого свалилось за два года столько, сколько за всю жизнь вряд ли бы выдумалось его сознанием. - Хочешь…Я тебе сказку расскажу? – Она представляет, насколько глупо выглядит, раз Куросаки, не выдержав, всё-таки усмехается. - Сказку? Я тебе что, мальчик, что ли?.. – Парень осекается, осознавая, что, в общем-то мальчик он как раз и есть. А чтобы стремительно краснеющая до кончиков ушей Рукия не расстраивалась, поспешно кивает, - рассказывай. Девушка пару минут собирается с мыслями, вспоминая, видимо, все старые сказки и легенды, которые ей рассказывали на ночь в Руконгае много-много времени назад. А потом щёлкает пальцами – вспомнила! – и, устроившись поудобнее, начинает рассказывать. Рукия рассказывала легенду о прекрасной богине солнца, Аматэрасу, освещавшей весь мир своей добротой и погрузившей мир во мрак из-за слишком завистливого брата. В принципе, Ичиго и сам знал эту историю, но почему бы не послушать её ещё раз? Куросаки прикрыл глаза, позволив приветливо распахнутым объятиям Морфея неторопливо смыкаться вокруг него уютной темнотой. Тихий, иногда сбивающийся с темпа, голос Рукии продолжал вещать древнюю, как мир, легенду, пока вдруг голова шинигами не ударилась о плечо Ичиго, а легенда не заменилась на какой-то бессвязный бред уже почти заснувшего человека. Юноша усмехнулся – кто кому ещё должен был сказку рассказывать – и, бережно придерживая заснувшую Рукию, уложил её рядом с собой. Его взгляд невольно задержался на лице спящей подруги, обычно такой сосредоточенной, а сейчас – абсолютно спокойной и даже беззащитной. Странно, но за всё то время, что Рукия находилась рядом с ним, Куросаки даже не задумывался – а что он, собственно, приютил в своём шкафу? Временный шинигами тряхнул рыжими волосами, прогоняя ненужные никому чересчур романтичные мысли, подложил под голову Рукии подушку и, накинув на хрупкую фигурку Кучики тонкое одеяло, устроился поближе к окну, глядя, как где-то далеко-далеко небо начинает понемногу светлеть. Совсем скоро взойдёт солнце, и наступит новый день. А проснувшаяся с первыми лучами летнего солнца Аматэрасу наверняка сделает вид, что не помнит, как крепко сжимала во сне его тёплую ладонь.