Пикник

– Ви-тя, – протянул Гурьянов. – У меня идея! Цой похолодел. Идеи в голове Густава рождались редко, но, как говорится, метко. После воплощения его идей Виктору и компании приходилось еще по меньшей мере неделю нервно вздрагивать от каждого шороха и скрываться от сотрудников правоохранительных органов. – Что на этот раз? – язвительно поинтересовался Цой. – Будем митинг против Макаревича организовывать, как месяц назад? Или, как прошлым летом, выколупливать кирпичи из Кремля? – И долго ещё ты мне будешь эту историю с Кремлём припоминать? – обиженно забубнил Георгий. – Ну да, согласен - попросить тогда милиционера помочь нам в выковыривании было не самой лучшей идеей.. – Избивать его кирпичами за то, что он отказался, тоже не стоило, пожалуй, – поёжился Цой. – Ладно, выкладывай, что там тебе ещё в мозги пришло? – Давай пойдём на пикник! – торжественно выложил Гурьянов. – В лес! Тем более, я вчера видел, как вы с Гребенщиковым у него на кухне занимались крайне интересным делом. Так вот, вы можете поделать это и на природе. По спине Виктора проскакали один за одним несколько необузданных табунов мурашек. Музыкант нервно сглотнул и осторожно поинтересовался: – Ты про что? – Про то, как вы общую песню сочиняли. «Если бы ты заглянул к БГ минутой позже, ты бы кое-что поинтереснее увидел..» – заметно расслабившись, подумал Цой и поправил воротник, скрывающий многочисленные засосы на шее. – Так что, идём? Кинчева и Гребенщикова я уже уговорил. – А Тихомирова с Каспаряном? – Я пытался, но они меня посла.. Кхм.. Они отказались. – Это они из-за того случая с барабанной установкой до сих пор дуются? – хихикнул Виктор. – Ага, – уныло подтвердил Густав. – Ну, психанул я тогда, подумаешь.. Что теперь, всю жизнь меня шарахаться? – Ну, не скажи, – ухмыльнулся Цой. – Тихомиров-то ладно, он барабан с головы довольно быстро снял. А вот Каспаряну, чтобы вытащить из задницы палочку, пришлось повозиться. – Ну хоть ты-то не напоминай.. Эй, так идём? – Да идём, только отстань.

***

– Ну и кто будет костёр разжигать? – негодующе развёл руками Кинчев. Этот злободневный вопрос он пытался решить уже битых полчаса. Дело в том, что, как только компания пришла в лес и уложила рюкзаки с едой на полянку, все куда-то разбрелись. Цой услышал пение кукушки и ломанулся на звуки, вопя, как ненормальный: «Эй, птичка! Сколько ещё песен ненаписанных?»; Гребенщиков мгновенно залез на самую верхушку ближайшей сосны - медитировать; а Густав тщетно тормошил сосну, пытаясь стрясти БГ, как яблоки в августе. Борис Борисыч почему-то не стряхивался, а у Кинчева от злободневного вопроса заныли зубы. Самому развести костёр ему в голову как-то не пришло.

***

– Песен ещё ненаписанных сколько? А, мерзкий глист в перьях? – нервно вопрошал Цой, сжимая в могучем кулаке недавно пойманную птицу. Кукушка слабенько трепыхалась и что-то полузадушенно хрипела. Но легенду русского рока это не устраивало: – А жить я где буду - в городе или на выселках? Камнем буду лежать или гореть звездой? А? – всё сильнее сжимая кукушку, интересовался Виктор. – А по следу одинокому кто пойдёт? Пушкин, что ли? Птице было явно всё равно. – Где же ты теперь, воля вольная? – продолжал Цой, с прямо-таки маниакальным наслаждением комкая кукушку, которая ещё только чудом была жива. – С кем она сейчас ласковый рассвет встречает? Ответь! Эй, я к тебе обращаюсь! Уяснив наконец, что птица отвечать не планирует, он размахнулся и швырнул её куда подальше. Кукушка пролетела по красивой параболической траектории и, у самой земли расправив крылья, взлетела вверх, покрутила крылом у виска и скрылась. Цой тяжело вздохнул - какие-то глупые нынче птицы пошли, на элементарные вопросы ответить не могут. Виктор оглянулся, и внезапно ему стало не по себе. Лес вокруг он совершенно не узнавал. Мозг пронзила пугающая мысль: «Заблудился!»

***

– Сансара.. Нирвана.. – бормотал Гребенщиков. – Сансара.. Тьфу, опять иголка в рот попала.. Чтоб я ещё хоть раз стал медитировать на сосне.. Нирвана.. – Бор-рисыч! – рявкнули вдруг в непосредственной близости от его уха. От неожиданности Борисыч вздрогнул и чуть было не упал, но вовремя успел уцепиться за ветку. Так, в висячем положении, он обернулся к Густаву, колыхавшемуся на ветру веткой ниже: – Чего тебе? – Слезай давай, Будда! Костёр разжигать будем, – потребовал Гурьянов, уворачиваясь от ног Гребенщикова. БГ аккуратно сполз по стволу и повис на той же ветке, что и Георгий: – Подумаю ещё. Тут случилась мини-катастрофа. Борис, как и Цой, по загадочным для остальной компании причинам всё утро разгуливал в кофте с высоким воротником. А сейчас этот воротник самым наглым образом сполз, услужливо предоставив взгляду Густава бледную шею Борисыча. – Охнифигажсебе, у тебя засосы! – ошеломлённо выпучил глаза Гурьянов. – Это кто тебя так? – А, это Цой. Вчера. Ну ничего, у него засосы теперь не только на шее, – безмятежно доложил Гребень и подумал: «А не сболтнул ли я чего лишнего?»

***

Быть Костей Кинчевым - значит быть победителем по жизни. Вечным. Хроническое невезение - кинчевский пожизненный диагноз. Вот и сейчас - стоило ему развести костёр, как с сосны тут же ссыпались Густав с Гребнем, потоком воздуха начисто потушив начавший было разгораться огонёк. При этом в полёте они как-то умудрялись пререкаться: – Гомофоб несчастный! – Гей, да ещё и зоофил! – Это ты сейчас тот случай с овцой вспомнил? – А сейчас ещё вспомню и про щенков! Терпеливо дождавшись приземления друзей и с сожалением оглядев место, где когда-то был костёр, он спросил: – Да что произошло? – Гребень с Цоем целовался! – плаксиво скривившись, тут же наябедничал Густав. Эффект превзошёл все ожидания. Костя горестно воздел брови к небу и плюхнулся в траву. Оттуда он с презрением воззрился на БГ: – Ты. Целовался. С Цоем? – Ну, не только целовался, – скромно потупился Гребенщиков. – Так Виктор мне изменя-ял! – простонал Кинчев. – Че-го?! – синхронно вылупились на друга Борис и Георгий. Обессиленно облокотившись на сосну, Густав закатил глаза: – Санта-Барбара нервно курит в сторонке.. Где Цой, кстати?

***

А Цой, кстати, задумчиво брёл по лесу, стукаясь лбом о каждое дерево и спотыкаясь о камни. При этом он пытался напевать песенку: – Здравствуйте, девочки.. Ах, чёрт, почему деревья такие твёрдые.. Здравствуйте, мальчики.. Что, опять камень? Да у меня ещё от прошлого ссадина болит.. Смотрите на меня в окно.. Понатыкали деревьев, нормальным людям не пройти.. И мне кидайте свои пальчики, да-а.. А лучше покормите, я с утра ничего не ел.. Ведь я сажаю алюминиевые.. Вот только ям мне тут не хватало.. Огурцы, а-а.. – звонко впечатывается лбом в ёлочку, – на брезентовом поле.. Убить готов создателя этого леса..

***

– Да, где Виктор? – подхватили и Костя с Гребнем. Вдруг Гурьянов резко воздел перст: – Ч-ш-ш! Слышите? И, когда на полянке воцарилась тишина, все действительно услышали звуки, доносящиеся за деревьями и приближающиеся: – Злое белое колено.. Ай, больно же!.. Пытается меня достать.. Проклятые растения, лесорубов на вас нет.. Колом колено колет вены.. – А вот и Виктор, – констатировал Кинчев факт. И вскоре Цой предстал на поляне во всей своей красе. С сосновыми шишками в волосах и в кофте, исколотой ветками до такой степени, что она стала напоминать ситечко. Кроме того, Виктор был босой на одну ногу; в правой руке он держал кед, а в левой - подошву от него. В общем, сразу было видно, что человек проделал конкретный путь. – Ну что, скоро еда? – не теряя времени даром, уточнил Цой самое главное и тряхнул головой так, что с лица отвалился приличный кусок засохшей грязи. – Эй, а почему вы костёр не разожгли? – Разожжёшь тут, - пробухтел Костя. – Один вон за птичками охотится убежал, другие полёты с дерева вниз осваивают.. – И шагу без меня ступить не можете, – приподнял бровь Виктор. – Давай сюда спички. – Гей, – ни к селу ни к городу ляпнул вдруг Густав. – Сам такой, – ничуть не растерялся парень. Гурьянов промолчал, но пообещал себе воткнуть Каспаряну в задницу сразу две палочки. За то, что разболтал Вите такой секрет. А тем временем Костя вручил Виктору спичечный коробок. – Эй, погоди! – спохватился Гребенщиков. – А ты умеешь-то костры разжигать? – А чего там уметь, – беспечно ухмыльнулся Цой и достал спичку.

***

- Да уж, действительно. Разжечь костёр - плёвое дело, - иронически прищурился БГ, созерцая догорающий вдалеке лес. - Для Вити это пара пустяков, - подхватил Кинчев, перебрасывая из руки в руку обугленные рюкзаки с едой. - Чувствуете - пахнет палёным Густавом? - Интересно, с чего бы это? - пробурчал Гурьянов, вынимая из порядком обгоревших волос спичку и протягивая её Цою. - Держи, твоё вроде. Виктор вздохнул. Да, разводить костры ему всё же стоит подучиться. - Ребят, - сказал вдруг Георгий, - а давайте в следующие выходные съездим на море? - Если мы сожжём ещё и море, гринписовцы нам мозги съедят чайной ложечкой, - усмехнулся Гребень. - Но, в целом, мы классно время провели, - улыбнулся вдруг Костя. - Ага.