Черное солнце

- Долго еще? – Никита начал нервничать. - Уже почти приехали, - Влад плавно вписался в последний на их пути поворот. Дальше осталось только доехать по прямой. - Ну, хоть скажи, мне понравится твой сюрприз? – Никита то сжимал, то разжимал кулаки, борясь с диким желанием сорвать закрывающую глаза повязку. Влад на мгновение задумался: - Не знаю, - честно ответил он. – Возможно, нет. Никита замолчал, сжав руки коленями. Влад ожидал от него вопроса, но так и не услышал больше ни слова. Он остановил машину, выключил мотор и вышел. Обошел автомобиль и, открыв дверь со стороны Никиты, потянул его на себя, помогая выйти. На секунду прижал к себе, не удержавшись, коротко поцеловал, а потом обнял за талию и повел к входной двери. Тонкое тело в его руках было напряжено, но Никита шел спокойно, безоговорочно доверяя. Темнота перед глазами уже не пугала – достаточно было чувствовать рядом присутствие Влада. Они перешагнули порог, за спиной захлопнулась еще одна дверь, а спустя секунду повязка исчезла с глаз Никиты. Он тут же вскинул голову, оглядываясь, а потом потрясенно выдохнул: - Влад… Тот нежно взъерошил его волосы на затылке, а потом легко сбежал вниз по лестнице в пустой, погруженный в полумрак зал. Раскинул руки, закружился, заставив Никиту залюбоваться собой. А потом резко остановился и, чуть сумасшедше улыбаясь, сказал, глядя Никите в глаза: - Здесь все началось. Здесь я первый раз увидел тебя. Это наша с тобой история, Ник. И теперь он твой. Никита на мгновение прикрыл глаза, не веря себе. «Сияние»… Тот самый клуб, где он когда-то встретил Влада. В первый раз. Где… Столько всего случилось. Сейчас он был пустым. Тихим. С той самой вечеринки в честь подписания контракта Никита не был здесь ни разу. Почему-то казалось, что как только он переступит этот порог, все исчезнет. Он проснется и окажется, что он все тот же официант, который просто уснул на табуретке, и ему приснился волшебный сон. А теперь… - Никита, - плечи сжали сильные пальцы, а шепот Влада прошелся по позвоночнику теплой волной. – Открой глаза, не прячься. Это не сон. Никита вздохнул и послушно поднял ресницы: иногда подчиняться Владу было одно удовольствие. Встретил нежный, любящий взгляд голубых глаз и невольно улыбнулся. Влад тут же притянул его к себе, прижимаясь щекой к его щеке: - Это мой подарок тебе. Нам. Здесь мы нашли друг друга. И когда я узнал, что хозяин решил продать клуб, я тут же купил его. Он твой, Никита. Я думаю, что это справедливо, - Влад отстранился, заглядывая в его глаза с легким беспокойством. – Не молчи. Скажи же что-нибудь. Никита только вздохнул: столько времени прошло, а Влад все так же продолжает удивлять его, не прикладывая к этому никаких усилий. - Спасибо. Я просто пока не знаю, что сказать. Это слишком неожиданно и… - он кинул взгляд на Влада и быстро закончил: - Дорого. Брови Влада недовольно сдвинулись, и Никита отвернулся. Ну да, опять всплыл этот вопрос. Когда-то живший, считая каждую копейку, Никита и сейчас старался не совершать бессмысленных трат, хотя общее состояние обоих было весьма впечатляющим. А Влад всегда хмурился: он считал, что зарабатывает достаточно, чтобы позволить себе подарить любимому мужчине новую машину на день рождения. Или клуб, как сейчас. Да и тратить деньги на это всегда доставляло ему несказанное удовольствие. К тому же, когда речь заходила о подарке для Влада, сам Никита тут же забывал о своей бережливости. Например, в последний день рождения это была впечатляющая и очень дорогая коллекция старинного холодного оружия, которое Влад просто обожал. И когда сам именинник намекнул Никите о том, что это слишком дорогой подарок, тот только небрежно отмахнулся. Так что Влад имел сейчас полное право поворчать, но у него были совсем другие планы. - Дорого, - согласился он, пряча глаза за густыми ресницами. – Но кто сказал, что я подарю тебе его просто так? Никита вскинул голову: - Ты… Влад усмехнулся, отступил на шаг, и перед Никитой снова возник тот Влад, которому он когда-то подавал коктейль в этом самом клубе. Жесткий, капризный мальчишка, от одного взгляда которого подгибались колени. Влад небрежным и до боли знакомо откинул волосы назад и отступил еще на шаг, делая широкий жест рукой: - Потанцуй для меня. Глаза Никиты широко распахнулись, дыхание на мгновение сорвалось: - Что?.. Влад склонил голову к плечу, улыбаясь хищно и жарко: - Как тогда, на той вечеринке. Ты танцевал для всех тех мужчин из рекорд-компании. А теперь я прошу тебя станцевать для меня. Я буду твоим единственным зрителем. Влад с мгновение смотрел на ошарашенного Никиту, потом отошел куда-то вглубь, и, спустя секунду, зал наполнился музыкой, а отраженные от большого зеркального шара лучи прожекторов заскользили по стенам, потолку. Влад окинул зал довольным взглядом, а потом перевел его на Никиту: - Я жду. И тот вздрогнул. Голос Влада, его тон… Все было, как раньше и не так. Жесткий тон, под которым была спрятана ласка. И голос не пугал, а заставлял проходить по телу волны жара. Никита на мгновение опустил голову. Потанцевать… Как тогда… Что же, раз его любимый этого хочет… Не поднимая головы и пряча за волосами лицо, Никита спустился с лестницы, дошел до границы танцпола. Остановился здесь, оглянулся на Влада. Тот уже сидел на стуле, закинув ногу на ногу. Небрежно-изящно, так, чтобы одежда красиво обтянула его тело. Никита поспешно отвернулся, облизываясь. Значит, его любимый хочет поиграть. Хорошо, они поиграют. Казалось, что музыка лилась из воздуха. Она обволакивала, не давала дышать. Подчиняясь ее ритму, Никита двигался в ней. Кружился, замирал, перетекал, как шарик ртути, из одного положения в другое. Пела каждая клеточка тела, и в каждой билась и ликовала жизнь. Никита тонул в светящемся полумраке клуба, полностью погрузившись в ритм музыки. Казалось, что он может танцевать так вечно. Но жаркий, жадный взгляд ворвался и разорвал узор танца. Он опустился на плечи Никиты, прошелся по лицу, заставив тело мгновенно отозваться. Никита остановился, а потом медленно, словно еще танцевал, поднял голову. Глаза Влада на границе тьмы и света… Они были единственным, что видел Никита. Горящие, голодные. Никита склонил голову к плечу, пытаясь разглядеть остальное, и потихоньку глаза начали выхватывать из тьмы приоткрытые губы, тяжело вздымающуюся грудь… И судорожно сжатые пальцы. Никита улыбнулся, чувствуя, как собственное тело мгновенно реагирует и загорается в предвкушении. О, да… Сегодня оно получит всю страсть Влада… Все то, что тот так тщательно сдерживал, боясь причинить Никите боль. Но сегодня все ограничения будут сняты. Никита распрямил плечи и шагнул к Владу, расстегивая верхнюю пуговицу на рубашке. Шаг, пуговица. Еще шаг и еще пуговица. И вот до Влада осталось всего два шага. Но не расстегнутых пуговиц больше нет. Никита отвел взгляд, словно застенчивая девушка, а потом просто повел плечами, позволил шелку соскользнуть с тела. Поймал полный тьмы взгляд Влада, улыбнулся открыто. Яростно. Соблазняюще. Но Влад не спешил принимать правила игры. Окинув Никиту откровенным взглядом, он усмехнулся, а потом медленно встал. Вытянулся перед Никитой, заставив дыхание того сорваться. Сильный. Красивый. Хищник. И Никита потянулся к нему, сдаваясь без боя. Признавая власть над собой. Но Влад хотел поиграть: ведь его жертва все равно никуда не уйдет. Отступив на шаг, он вдруг повернулся и сам спустился на танцпол. На мгновение замер, расслабляясь. Позволяя музыке проникнуть в него, стать его частью. А в следующую секунду Никита яростно, зло застонал. От того, как двигался Влад. От того, как играло все его тело. Рассыпавшиеся волосы вспыхивали золотом, легкий румянец на щеках… Никита с силой прикусил губу, чувствуя, что еще немного – и он просто сгорит. Умрет без Влада. Прикоснуться, хотя бы прикоснуться… Подчиняясь телу, сошедшему с ума от желания, Никита сорвался с места. Преодолел расстояние до Влада за одно мгновение и влетел в его раскрывшиеся объятия. Пальцы вплелись в волосы, потянули, а в следующую секунду сердце просто взорвалось. От жадного, голодного поцелуя темнело в глазах, губы начали болеть, но какой же сладкой была эта боль! Руки блуждали по телу, стремясь избавить от одежды. Только коже к коже… Только так. Никита откинул голову, громко, в голос застонал, когда Влад рассыпал цепочку жгучих поцелуев по его шее. И вдруг что-то случилось. Они оба замерли в объятиях друг друга, глядя прямо в глаза. А потом Влад улыбнулся и, подхватив Никиту на руки, устремился прочь. Тот только обхватил его руками, глядя прямо перед собой безумными глазами. О, да… Все правильно. Только там… Там. Не чувствуя веса на руках, Влад взлетел по лестнице, пинком открыл дверь комнаты и застыл на ее пороге. Не выпуская Никиту, он склонился к нему, яростно, но осторожно целуя. Никита отозвался мгновенно, прижимаясь, ласкаясь. Секунда, две, три… Десять… Сколько угодно, пока есть хоть капля воздуха. А когда он закончился, Влад отстранился. Заглянув в полные страсти глаза Никиты, он, не отпуская его взгляда, дошел до дивана и положил свою ношу на него. В этой комнате… Они так и не добрались до него когда-то. Влад попытался встать, но руки Никиты взметнулись вверх, не отпуская: - Нет! Не уходи… Кровь уже не кипела, она стала огнем. Под горящими губами любимое тело вздрагивало, но просило еще. И Влад послушно дарил ему свои ласки. То жесткие, то невыносимо нежные… Никита кричал, одинаково изнемогая, как от тех, так и от других. Больше, больше… Еще!! Быть с Владом, слиться с ним… Самое сильное, единственное желание. И пусть будет больно. Сегодня можно. - Пожалуйста… - зацелованные губы чуть подрагивают, но Влад все еще не сдался. - НЕТ! Я не хочу… - ПОЖАЛУЙСТА!! Я… хочу… Глаза смотрят в глаза, умоляют, просят. И ноги расходятся сами собой. Тихий обреченный вздох, закушенная губа, а в следующую секунду – крик Никиты. Боль, ликование. На тонкой талии сжимаются пальцы: Владу плохо. Сердце разрывается, душа кричит: он сделал Никите больно. Но вот в его волосы зарываются дрожащие тонкие пальчики: - Еще… Я прошу. Дай мне почувствовать тебя, - тихий голос полон страсти. – Так глубоко, как только можно. И Влад срывается. Ломаются все запоры, трещит тюрьма. Страсть, его страсть – темная, страшная, обжигающая… Она рвется на свободу, льется, как река, накрывая с головой и отключая рассудок. Влад кричит, вторя Никите, на его плечах и спине кровью наливаются царапины, но эта боль делает наслаждение только острее. - Еще… – Никита взмывает вверх, навстречу движениям Влада, всхлипывает от каждого поцелуя, обжигающего его губы. И умоляет, просит: - Еще… Еще… Дыхание забыто, сердце почти захлебнулось кровью, но мало, этого так мало. Хочется врасти, слиться. И Влад устремляется вперед, прижимая всем телом Никиту к дивану. Тот только коротко выдыхает от тяжести, и сам устремляется навстречу. Приникает так, что, кажется, им уже не разъединиться. Не расстаться. Но им все равно мало. Поцелуй… Слишком глубокий. Слишком… Один воздух на двоих и губы ломит. Еще чуть-чуть, еще немного!.. Но… Влад останавливается. Замирает, отрывается от истерзанных губ. Заглядывает в расширенные глаза… - Люблю… - тихий выдох на грани слышимости. - Люблю… - эхо, всего лишь эхо. Движение. Дрожь. Крик. И невозможно удержать бьющееся в руках тело. Только последовать за ним. В огонь, в пропасть. В темноту. - Никогда… Никогда не смей так больше делать, - Влад целовал пальцы Никиты, с болью в глазах глядя на все те следы, которые оставил на его теле. – Не смей провоцировать меня. - Буду, - Никита улыбался. Казалось, ему все нипочем: ни слишком жесткая близость на грани изнасилования, ни уже начинающие чернеть следы страсти Влада. – К тому же, - он потянулся вперед, осторожно касаясь уже подсохшей корки крови на плече любимого, - я тоже причинил тебе боль. Влад только вздохнул, обреченно закрывая глаза. Будет. Конечно, Никита будет. Эта игра не прекратится никогда. День-два Влад не притронется к Никите, боясь причинить новую боль, а потом тот не выдержит. Начнет ластиться, как котенок. Соблазнять. И снова начнутся ночи без сна.. А потом сдерживаемая страсть снова начнет срывать засовы. И Никита снова спровоцирует его. Будет кричать от боли, а потом вот так же счастливо улыбаться. Удовлетворенный, сытый. Сводящий с ума. Любимый. И нет желания останавливать это. Что-то менять. Это их способ. Удостовериться, что все происходящее – не сон. Пусть страшно и неправильно. Но они счастливы. А все остальное пусть идет к черту!