Так было суждено судьбой

      -Этот день настал! - замогильным голосом произнесла Онора, закатив глаза и в сотый раз изучив украшенный лепниной потолок. - Меня окольцевали.       Приставучие камеристки, мучившие волосы Оноры под предлогом создания красивой причёски, засмеялись. Последняя шпилька была вставлена в волосы, а значит пути назад уже нет. Нужно ехать в собор святого Джека. Не того, который Лондон, а какого-то великомученика. В местной религии Онора разбиралась не очень хорошо. Там, на севере, откуда она приехала, не было святых, да и люди не мучились. Они либо доверяли горам и ветру, либо верили только в себя, в свою силу физическую или моральную.       Камеристки, окружив Онору щебечущей стайкой, проводили её до кареты. Карета была украшена белыми атласными лентами и невероятно глупыми бумажными цветами, похожими на те, что обычно пихают в запечённых поросят.       В карете уже сидела Сержи. Она мягко улыбнулась Оноре, когда та открыла дверь.       -Ты сегодня очень красивая! - восторженно выдохнула Сержи, когда Онора села напротив неё.       -Спасибо, - хмыкнула Онора, расправляя складки платья. - Ты тоже ничего. Волнуешься?       -Немного. Позавчерашний туман в голове рассеялся и теперь я воспринимаю реальность во всей её красе.       -Сочувствую.       Конские копыта весело выстукивали похоронный марш по вымощенным галькой улицам. За окном мелькали дома и кучки людей. Чем ближе карета подъезжала к собору, тем более нарядными становились люди за окном. Но на протяжении всего пути они радостно что-то кричали, размахивали руками, кидали на дорогу цветы, подкидывали в воздух шапки, шляпы и шляпки.       Карета остановилась у крыльца собора. Паренёк-лакей открыл дверцу кареты и помог принцессам выйти. Сержи смущённо улыбалась радующейся публике, а Онора рассматривала собор святого Джека. Высокий, светлый, с крупными круглыми сводами, изящный и при этом твёрдо стоящий на земле.       -У нас на севере строят по другому. А у вас на юге?       -Тоже.       -Их Высочества Георг и Бонапарт уже внутри, - сообщил паренёк. И чего ж у них прислуга такая смазливая, как на подбор? В публичном доме они их набирают, что ли?       -Что же, - поддавшись секундному порыву, Онора на мгновение коснулась руки Сержи. - Идём!       Наполеон стоял рядом с братом и ковырял носком сапога мраморный пол. Хотя в собор кроме августейших родителей пустили ещё около сотни «самых главных государственных лиц и самых близких друзей, а ещё иностранных послов, которых нельзя не пригласить», здесь было довольно тихо. Гости с благоговейным трепетом ждали появления невест. Алетта стояла рядом с Максимом на нижней ступеньке лестницы к алтарю, уложив голову ему на плечо. Кстати, о родителях. Штирлиц с Феодорой и Максимилиан с Викторией дожидались своих дочерей на крыльце. И, похоже, тёплого приёма там не ожидается.       Наполеон подумал, что ни капельки не переживает. Ну, подумаешь, теперь у него будет кольцо на пальце. Так трактирных мадемуазелей это никогда не смущало, а Онора — интересная цель, без боя не сдастся. Ух! Можно даже устроить соревнование с Георгом: кто быстрее влюбит в себя свою невесту. Хотя, лучше, наверное, не надо. Сержи иногда с таким восхищением смотрит на Жукова, что он скорее всего выиграет. Но ведь она ещё не знает про Дюму... А Жуков такой спокойный, скучающий даже. Вот уж кому свадьба точно по боку.       Открылась дверь. В просторный зал ворвался луч света, не окрашенный витражами. Ворвался шум. В святой храм ворвалась Жизнь, которой здесь, казалось, нет места.       Онора шла медленно, опираясь на руку Максимилиана. Её тёмно-зелёные глаза казались неестественно большими, а кожа болезненно-бледной. Худые, острые плечи обтянуты белым кружевом свадебного платья, а испуганно-серьёзное личико обрамляли чёрные завитые локоны. Она была похожа на призрака. Коснись её и она тут же улетит, развеется, исчезнет... Наполеон удивился, что только что в его голове роились какие-то глупые мысли о трактирных подружках и соревнованиях. Разве можно обижать призраков? Призраки — это чудо, которое нужно беречь и искать с ними контакта.        Ещё Бонапарт глянул на Георга и на Сержи. Георг был слегка удивлён, хотя понять это по нему мог только Наполеон или матушка. Ну конечно. После вполне земной, реальной, «всамделишной» Александры, Георг вряд ли думал получить в жёны фарфоровую куколку. А как Сержи идёт! Головку приподняла, руки Отто почти не касается, идет будто не к свадебному алтарю, а к жертвенному. Но пора. Они подходят. Да свершится таинство венчания, или как это правильно называется? Время отделить ещё один кусок жизни и начать новый.       Как легко клясться, когда знаешь, что твоя клятва скорее всего будет пропущена мимо ушей. Как легко клясться, когда ты делаешь это, потому что так надо. Как легко клясться, когда не веруешь в Бога, а значит в наказание за нарушение клятвы. Как легко клясться, когда знаешь, что это ложь и что все вокруг лгут. Слова ничего не значащей клятвы послушно и легко слетели с губ четырёх ничего не значащих друг для друга людей. А неверующий кардинал принял эту клятву. Так что же есть клятвы? Неужели они подобны бумажным цветам на запечённом поросёнке — нашей жизни?       Официально-священная часть закончилась и процессия проехала по улицам до дворца, чтобы теперь кормить и развлекать людей. Музыканты играли, прислуга носила между гостями бокалы с шампанским, женщины шуршали платьями. Сержи улыбалась какой-то женщине и всеми силами избегала встречи с родителями. Георг развернулся и чуть не столкнулся с Александрой.       -Ты счастлив? - Дюма крутила в руках тонкую ножку бокала.       -Я похож на счастливого человека? - Жуков вскинул бровь.       -Хочешь немного осчастливлю? - девушка едва сдерживала лукавую улыбку.       -Около получаса назад я стал женатым человеком. Сегодня мне полагается быть несчастным.       -Тогда пойдём хотя бы немного прогуляемся?       -По залу? Я же не могу оставить гостей.       -А вот и Вы, Георг, - беседу любовников прервал Отто. - Нам ведь так и не удалось пообщаться.       -Добрый день! - Жуков отвернулся от Александры, будто её тут и не было, и от всей души тряхнул руку тестю.       -Я рад, что моя дочь вышла за вас замуж.       -Я тоже рад нашему союзу, - сзади послышалось возмущённое шумное дыхание Дюмы, а боковым зрением Георг заметил, как Сержи оставила женщину с которой беседовала и направилась к нему.       -Заботьтесь о моей дочери, пожалуйста, - робко попросила прячущаяся за спиной мужа Феодора. - Вы знаете, у неё такое слабое здоровье...       -Матушка, не надо, - мягко прервала Достоевскую подошедшая Сержи. Георг почувствовал, как вокруг его руки обвились ручки его юной жены. - Георг всё-таки военный, а ты описываешь меня, как холую слабачку.       -Не говори такое матери, Сержи, - сердито сверкнул серыми глазами Отто. Руки Сержи плотнее сжали руку Георга, как бы ища поддержки и защиты. Жуков в ответ накрыл своей ладонью пальчики Есениной. - Вы знаете, Георг, за Сержи действительно нужен глаз да глаз. Она такая...       -Отец! - Сержи сделала полшага вперёд вспыхнув не то от возмущения, не то от страха. - Ты... ты верно утомил Георга. К чему разговоры? Давайте... Давайте я лучше спою!       Сержи порывисто подошла к пианисту, который из всех музыкантов ближе всего был к центу зала.       -Си бемоль минор, пожалуйста.       В зале все затихли и из-под рук пианиста полилась красивая, печальная мелодия. Тихий, не мощный, но красивый голос Сержи, будто лёгкий, тёплый воздух поднимался вверх.       -Ты ведь помнишь, как солнце садилось за горизонт?        И как тайною тропкою мы вдоль берега шли.        Помнишь наши свидания на перекрёстке дорог?        И как наши тайны судьба хоронила в ночи.        Спой мне        О волнах, что лижут скалы!        Спой мне        О ветре, что гладит кожу!        Спой мне!        Спой мне о самом главном.        Спой мне.        И я спою тебе тоже.        Нам, наверно, остаться вместе не суждено.        Я уеду, а ты навсегда останешься здесь.        Нам на память с тобой на губах полынью вино        И на сердце зелёной тоской изумрудная взвесь.        Спой мне        О волнах, что лижут скалы!        Спой мне        О ветре, что гладит кожу!        Спой мне!        Спой мне о самом главном.        Спой мне.        И я спою тебе тоже.        Спой мне...       Мелодия закончилась, гости зааплодировали, а Сержи, смущённо улыбаясь вернулась к родителям и мужу. К их скромной компании уже присоединились Максим с Алеттой, Бонапарт с Онорой и Виктория с Максимилианом.       -Я никогда не слышал этой песни, - заметил Отто.       -Ты и не мог её слышать. Я сочинила её сама, перед отъездом.       -В таком случае это не самый удачный выбор.       -Бросьте, Отто! - махнула рукой Алетта. - По-моему, прекрасная песня! Вы правда сами её сочинили, Сержи?       -Да.       -Чудесно! Чудесная песня и чудесный голос!       -Вы молодец, Сержи, - одобрительно заметил Максим.       -Спасибо, - Сержи улыбнулась и прижалась к Жукову, который приобнял её за плечи.       -Вот, Бонапарт, какая у меня жена! - похвастался он.       -Ой, ой, - фыркнул Наполеон, - можешь мне поверить, моя жена ничем не хуже, а может даже и лучше! Ничего личного, Сержи. Вы прекрасны, но у нас тут братские споры.       -Я понимаю, - смеясь кивнула Сержи.       -Нет, братик, - покачал головой Георг. - Сержи лучше. Вот видишь, она всё понимает. Онора, вот как бы Вы отнеслись к тому, что Вас с кем-то сравнивают?       Онора меланхолично оглядела компанию и пожала плечами.       -Да мне в общем-то всё-равно...       -...она и так знает, что она самая лучшая. Я об этом ей уже неделю говорю! - довольно сказал Наполеон.       -Конечно ты ей об этом говоришь, она же теперь твоя жена. Но мы-то знаем...       -Что Онора лучше!       -Так, братик, ты меня не понял... - Георг перестал обнимать Сержи и начал подходить к Бонапарту.       -Нет, братик, это ты меня не понял... - Наполеон предупреждающе закатал рукава.       -Ой, не нужно, не нужно драться! - испуганно вступила Феодора, когда братья собирались взять друг друга за грудки.       -Да ладно, - усмехнулась Онора. - Пусть дерутся. Какая же свадьба без драки?       -Мальчики, вы заигрались, - строго сказал Максим. Мальчики переглянулись, засмеялись и похлопали друг друга по плечу.       Вечером, когда гости ушли, молодожёны наконец тоже получили отдых. Сержи боялась. Это должна была быть первая брачная ночь, но... Георг открыл дверь комнаты и пропустил Сержи вперёд. Девушка, глубоко вздохнув, переступила порог. В многочисленных вазах стояли цветы, свечи мягким светом наполняли комнату, в голове крутилась мелодия, сыгранная пианистом, а перед внутренним взором снова стоял Дон Кихот. Сержи, не глядя на Георга, разделась и легла в кровать. Георг лёг рядом.       -Ты боишься? - спросил он.       Сержи кивнула. Наступило неловкое молчание. Потом Жуков буркнул «спокойной ночи», развернулся и, наверное, уснул. Сержи тихо, почти бесшумно выдохнула и закрыла глаза.       -Что вы с Георгом устроили? - выпалила Онора, как только они с Наполеоном зашли в комнату.       -А, не обращай внимания. У нас с ним постоянно что-нибудь такое происходит.       -И что, до мордобоя доходит?       -Редко. Кстати, я тут говорил с твоим отцом...       -Да, я видела. О чём говорили?       -О тебе, моя королева! Он мне про тебя рассказывал, что тебе нравится. И, да, он мне не очень понравился. Не человек, а вобла мороженая какая-то.       -Я от своих родителей тоже не в восторге, - Онора почувствовала движение за спиной и предчувствуя дальнейшее развитие событий развернулась, вручив благоверному вазу с цветами. - Если мой отец сказал, что мне понравится нападение сзади, то он полнейший кретин. Всё. Спокойной ночи, - Онора нырнула в ковать, под мягкое одеяло.       -Что, прямо в одежде?       -Разденусь, если ты будешь спать на полу. Бонапарт вздохнул, поставил вазу на столик и, тоже не раздеваясь, лёг в кровать рядом с Онорой.