Вместе?

Из зала парней выгнал Акаши, потому что терпеть их баловство ему надоело. - Катитесь отсюда оба! Баскетболисты, всё ещё не в силах успокоиться, громко хохотали. Мышцы расслабились, и они оба еле держались на ногах. Капитан провожает их яростным взглядом и громко хлопает дверью, в приказной форме высказав следующее: - Проветритесь, живо. Как только Сейджуро исчез, Кисе на пару секунд перестал смеяться и сделал напускное серьёзное выражение лица: - «Катитесь отсюда оба». Сил смеяться почти не было, но и остановиться тоже. Выйдя во двор, они вдохнули воздух, переживая уходящие хохотки и подколки друг от друга. - Как-то было глупо заниматься растяжкой… - Акаши просто решил преподать нам камасутры немножко… - усмехнулся Аомине. -… а то только и умеем, что играть в баскетбол, - закончил парень. - «Сенсей, я хочу научиться прогибаться в спине, это мне обязательно поможет в игре с серьёзным противником» - Дайки кивнул сам себе, сдерживая приступ смеха. А вот Рёта не сдержался. - Всё! Аоминеччи, прекрати!! У меня пресс болит, - он схватился за живот и громко выдохнул, - … и шутки какие-то нехорошие. Форвард хотел отпустить ещё пару фраз, но сжалился. Теперь, когда действительно отпустило, настала тишина. Лучи солнца нещадно жгли кожу. Они сидели на траве и молчали. Деревья почти не отбрасывали тень. Было слышно, как Дайки дышит. Многие знали, что Акаши и Куроко встречаются. Большинству было всё равно. - Помнишь тот день, когда мы все узнали? – не заметил, как с линии мысли переключился на диалог Кисе. Аомине вяло повернул голову в его сторону. Ловить чужие волны рассуждений ему не хотелось. Разбираться в том, что сказал блондин, он не стал: - Ты дурак, Кисе, прекрати нести бред. Он замолчал. - Здесь невозможно сидеть, пойдём за школу. Форвард встал и потянул Кисе за руку, помогая подняться на ноги. Его решительность немного спугнула Кисе, но он проигнорировал это чувство. Сейчас его больше волновало, что они одни. Волновало даже как-то слишком. Предчувствие рокового события не отпускало его сердце. Он яро покраснел, когда Ао дёрнул его за руку, потому что тот «плёлся словно валенный овощ». В принципе Кисе осознавал своё положение и примерно предполагал, что он чувствует к Аомине. Может, даже знал. Первое время это чувство мешалось с восхищением, и он неоднократно списывал любое волнение на это. Но позже, эти чувства разделились и стали контрастнее для его понимания. К: Ну и как же это? Парень и парень? А: Ты обычно такой болтун, а тут совсем стих. Как же напрягает. - Эй, Кисе, - окликнул задумавшегося парня Аомине, когда они перебрались в тень, - О чём ты там говорил? Блондин вертел бутылку воды в руках, наблюдая за лучами, которые пронизывали прозрачную поверхность. К: Ни одной встречи с его синими глазами. - Акашиччи и Курокоччи. Дайки пристально, посмотрел на него, но тот не обернулся и продолжил: - Здесь. В этом месте они признались друг другу. Я случайно застал эту сцену. Аомине перевёл взгляд на свои колени и задумался. Лёгкий ветер и воздух тронулся с места, тишина накрыла прохладным покрывалом. Интересно то, что думают они об одном и том же. Кисе аккуратно сглотнул, стараясь не дышать так, как требовало его сердце: учащёно. - К чему всё сводится, Кисе? – вдруг сказал форвард. - Да так… - улыбнулся он. Грустно улыбнулся. И это почувствовалось. А\К: Ты жесток. Мысли пересеклись. Аомине обхватил пальцами кисть Кисе. - Ты меня простишь? Слова падали железными ласточками в землю, в душу. Самолётами, метеорами в сердце. - А-аоминеччи… Рёта много плакал. Но его слёзы всегда были напускными, утрированными… а сейчас ему хотелось плакать по настоящему. Гладь его глаз дрогнула. Мысли снова пересеклись. Взгляды снова пересеклись. Их чувства… Так хотелось бежать, а они оба сидели и не двигались с места. Волнение словно нитка с иголкой бегало под кожей, стискивая душу. - За что… простить? Опять фальшивая улыбка. К: Не хочу. Кисе ведь признавался ему. Сказал о том, что чувствует. Он прекрасно помнит слова Аомине. Неожиданно его тело сжимают в объятиях. Теперь шаг должен сделать я. - Прости меня, Кисе. Совсем рядом с ухом. Парень невольно подался вперёд, чтобы слышать этот голос ещё чётче. Он выдохнул и Дайки почувствовал это. - Скажи, осталось хоть что-то ко мне? Вопрос осторожный, искренний. Аомине так тяжело это говорить. Аомине тяжело осознавать всё происходящее и то, что он собирался сделать. - Если бы мог это выкинуть... Голос прохрипел и отдался в ушах. Он выдернул свою руку и встал: - Пойдём в зал. Шаги отдавались тупой болью в ступнях и сердце. Аомине стиснул зубы и сжал кулаки. Его боль превращалась в обиду и злость. Он смотрел Кисе в спину и не видел того, что было на его лице. Резким движением руки он развернул парня: - Прости меня, мне жаль, правда жаль, что я тогда* так сказал, Кисе! - Тебе не за что извиняться, - Рёта отвернулся и посмотрел в конец коридора. Аомине схватил его за подбородок. - Смотри мне в глаза. - Хорошо, прощаю, если тебе так проще, - как можно небрежнее. - Спасибо, - злостно, в ответ на небрежность. Последняя гласная растаяла вместе с воздухом в соприкосновении губ. Каким должен быть первый поцелуй..? Мягким, осторожным..? А если чувства не на нежной основе? Язык оказался внутри рта. Всё произошло слишком быстро, но Кисе почувствовал Аомине. Почувствовал, как колотит в ушах, как горят щёки и как уходит пол. Как-то грубо, скомкано, но невероятно желанно. Прямо здесь и сейчас. Когда Кисе смог пошевелить губами он ответил, языки сплелись. Всё содержимое его сущности потеряло силу тяжести и устремилось вверх, в потолок и дальше. Его пальцы впились в ткань футболки Аомине. Вот расстояние между губами снова стало ощутимо. Рёта отступил назад. К стенке. Лицо залила краска. Оба пытались отдышаться. Что теперь сказать друг другу? Аомине видит, как блондин вот-вот упадёт: ноги слишком сильно дрожат. Парень обнимает его. Раскаяние мешается с диким всплеском эндорфинов. Кисе смеётся. Его губы ломает улыбка, из глаз брызгают слёзы. - Аоминеччи. Он шепчет, рукой обхватывая затылок, пуская пальцы в короткие синие волосы. Их грудные клетки вплотную бьются. Кисе ощущает его сердцебиение, а Аомине его. Что-то сокровенное теперь между ними. Рёте кажется, что его губы теперь не принадлежат ему. Совсем. Он неловко касается губ Аомине. Растёт напряжение и сладкий стук сердца, пряная пульсация в запястьях. Снова поцелуй. Бутылка катится по полу. Вместе с жаждой просыпает голод. Жар расковывает движения, руки Кисе оказываются под майкой. К: Какая у него тёплая спина. Напряжённость скапливается от губ к кадыку, к груди и ниже. Поцелуи становятся рваными, короткими, остановок, чтобы глотнуть кислорода, становится больше. А: Больше, больше… К: Мы сейчас находимся в раздевалке. Господи, как так получилось… Но думать не хочется. Пока ему сниться этот сон, где Дайки отвечает взаимностью, нельзя его портить. К: От признания к… а… к чему всё ведётся? Руки Аомине подцепляют резинку на его бёдрах, и Рёта ахает, упираясь ему в грудь: - Стой, стой, стой, Аоминеччи..! Что мы делаем? Форвард на секунду мешкает, а потом отстраняется, закрывая рукой лицо. Два растрепанных и смущённых подростка. - Чёрт, Кисе, почему ты не остановил меня раньше?! Блондин опустил голову и понял, насколько далеко они зашли. - Если мы не закончим, будет не очень хорошо, - зажмурился он, представляя боль, которую испытает, если они не предпримут какие-либо действия к разрядке. - Арр, не верю в это! – краснеет Дайки, ероша волосы. К: Да, ты тоже? - Мы можем… - Рёта тоже краснеет, видимо уловив мысль, - в-вместе… - Звучит отвратительно, - смеётся парень, - но что уже поделать… Кисе усмехается в ответ. Иронично. Аомине касается обнажённого торса Кисе и проводит по груди. - Я тебе не девушка, что бы вот так..! Рука медленно спускается вниз, оказываясь на выступе под тканью трусов. Оба замирают. Кисе от того, что не мог разобраться в том, что он чувствует, Дайки, потому что пытался привыкнуть к происходящему. Рёта начинает брыкаться. Затея перестаёт ему нравиться. - Аоминеччи, не надо… я как-нибудь сам… - Сам он, - передразнивает форвард, после добавляет, - Ты мне не доверяешь? Кисе пытается не держаться за мысль, что сейчас с него спустят трусы, как с какой-нибудь школьницы. Он пытался, да. - О господи, - закрыв лицо руками, он поджал нижнюю губу, когда трусы спустились до колен. Как же ему было стыдно. Хотелось и плакать и смеяться. - Не верю, - повторяет Кисе шёпотом. Дайки мысленно сходил с ума. В один момент он подумал о девушках, которые смотрели на него с глянцевых журналов. А теперь, что происходит. Он дотрагивается до члена парня. Сокомандника. А в последствие и испытывает к нему приятное и девственное чувство. - Кто бы мог подумать, - вздыхает он. Кисе не хотелось говорить «я». Но промолчать, он не промолчал: - Может… хватит его держать вот так..? Аомине тупит на секунду взгляд. А: Где же моя уверенность альфа-самца, когда она так нужна? Сначала движения медленные, аккуратные. Рёта вздрагивает, выдыхая носом воздух. Дайки поднимает на него глаза и двигает рукой быстрее. Стон. Кисе прикрывает рот рукой. Напряжение невыносимо. Они ещё ничего толком не сделали, но ему кажется, что сейчас он кончит просто от прикосновений этих пальцев. - Ах..Аоминеччи, - слетает с полуоткрытого рта сквозь кулак. Дайки возбуждается, просто дотрагиваясь до мягкого тела Кисе. Внезапно он чувствует на своём паху неуверенную руку Рёты. - Что же мы делаем? К: Это раздевалка, занятия скоро закончатся… как нехорошо…. Слышны их сбитые дыхания, а позже и ритмичные скользкие звуки. - Кисе, я уже скоро… - Мгм, - мычит Кисе, сквозь стоны, - Аоминеччи, я люблю тебя. Вздох разрушается между их губами. Их тело сжимается, словно пружина, напрягается, а потом расправляется и обмякает. Пот стекает с прядок по лицу, шее. - Так много… я запачкал твою футболку! Аомине хотел что-то ответить, но послышались шаги. Ещё не отдышавшиеся толком парни, вскакивают и быстро одеваются. Мягкой патокой растекается тепло, но им не до после актового расслабления. - Это носок Мидоримы? - Я не могу найти кроссовок! - Это твои шорты! - Нет! Дверь открывается, в раздевалку входят остальные члены команды. - Что вы..? – начал, было, капитан. - Это мой носок, - перебил Шинатро, разглядывая Аомине. - Я знаю. Всё что смог ответить Дайки. Он снял его и отдал Мидориме. - С Кисе-куном и Аомине-кунм точно всё хорошо? – Тецуя, откровенно говоря, переживал за их психическое состояние, - Вы бегали? - Да. Вокруг школы. Много. Кисе закивал и заулыбался. Я сейчас провалюсь сквозь землю. - Тогда идите и побегайте ещё, - скрестил руки на груди Сейджуро. - Да, конечно, - улыбается всем Рёта. Когда парни выходят, Акаши многозначно добавляет: - После такой нагрузки нельзя расслабляться. Ухмылка. Кисе краснеет. Хочется засмеяться. Аомине хватает его за руку, и они выходят во двор. Бегать вместе и разбираться в том, что они натворили тоже. Вместе. Они же теперь… вместе? _______________________________________ А\К: мысли персонажей. * вообщем, кто ещё не понял - речь идёт о том, что здесь не описывается. то есть в какое-то время до этого, кисе признался ао, но тот ему отказал... вообщем подразумевалось именно это. ребятки, я первый раз работаю с этими персонажами. это было странно, но забавно, не буду отрицать с: жду критики... охохох.