Пауки

      Они знакомы давно. Смотрят друг на друга со снисходительными улыбками, когда никто не видит. - Всё ещё боишься? - с любопытством спрашивает Кисэ.       Ханамия молчит. Разве ответишь правду? Правда, она ведь у каждого своя. Поэтому задаёт встречный вопрос: - А ты? - А я уже привык, - широко улыбается Кисэ без малейшей фальши.       Ханамию боятся. Ханамия знает, что может сделать страх. И не понаслышке. Потому что боится: одиночества, насмешек, слабости.       Поэтому и не заводит друзей, чтобы не предали, не ушли; сам жестоко вышучивает - чтобы не попадаться другим на языки; становится первым в учебе, в клубе - это несложно.       А страх остается... Он заставляет Ханамию интриговать, "плести паутину", как шепчутся за спиной остальные. И пить, пить, пить такие яркие эмоции окружающих. И Ханамия ничего не может с собой сделать.       Кисэ любят. Кисэ знает, на что способна любовь. И не с чужих слов. Он сам любит: толпу, шутки, игры.       Поэтому не отказывает ни одной фанатке - остаться одному немыслимо; искренне смеётся над собой вместе с шутниками - смотрите, я такой безобидный; оправдывает чужие ожидания - это легко.       Страх лишиться всего этого... Он заставляет Кисэ стрекотать кузнечиком - "чи-чи-чи", улыбаться - у Кисэ множество улыбок, для любого случая, опутывать паутинками болтовни - не разорвать, не уйти. И купаться, купаться, купаться в таких сладких чувствах. И Кисэ ничего не может с этим поделать.       Они давно все поняли друг про друга. Два маленьких паучка. Две тонкие паутинки. Много-много вкусных мушек вокруг. - Не бойся, семпай, - тонко улыбается Кисэ, разворачиваясь к выходу, - я никому не скажу.       И Ханамия застывает.