Let's play a game of two: I'll play God and you'll play you Let's play a game tonight I'll play Dark and you'll play Light I want to play God with you I wanna rule you* (Deathstars «Play God») *(перевод с англ.) Давай поиграем в игру для двоих: Я буду Богом, а ты будешь собой. Давай поиграем сегодня вечером — Я буду Тьмой, а ты Светом. Я хочу поиграть в Бога с тобой, Я хочу управлять тобой
Привычно зажимаю аккорды и бью по струнам своего гибсона, заполняя небольшое помещение звукозаписывающей студии «Black Syndicate» музыкой, которую написал пару дней назад. Обычно когда в моих руках гитара, я отключаюсь от внешнего мира, пропускаю каждый аккорд и каждый рифф через себя и своё тело. Но сегодня всё по-другому. До последнего не был уверен, что Хип не прикалывался, когда предложил подработать сессионным музыкантом в «Deathstars». Я ведь уже затрахал его своей болтовнёй о том, как от вас тащусь, и даже не удивлюсь, если он думает, что я общаюсь с ним, потому что он вас раскручивает. Но Всевышний видит — ни о чём подобном я никогда не думал. Я и мечтать не мог, что смогу познакомиться с вами, а уж о совместной работе и речи не шло. Мне казалось нереальным играть на одной сцене со своими кумирами, но когда я воочию увидел Найта, Скинни и Бонэ, осознал, что это всё-таки правда. Расстраивало лишь одно — твоё отсутствие в студии. Хотя, наверное, будь ты здесь и наблюдай за моей игрой, я бы волновался ещё больше. Поначалу я даже косился на дверь, ожидая, что ты вот-вот войдёшь, но потом всё же решил собраться и показать на что способен другим участникам группы. Все трое вместе с продюсером сидят на огромном кожаном диване и обсуждают меня. Мне очень хочется узнать, что именно они говорят, поэтому пытаюсь читать по губам, но выходит не очень. Хотя по ритмично притопывающей ноге Скинни, ясно — я не так уж и плох. — Отлично, Кот, — машет мне руками Хип. — Можешь отключаться. Коротко киваю и отключаю гитару от комбика. Сейчас они вынесут мне вердикт. Наверное, если откажут, я ещё долго не прикоснусь к гибсону и уйду в недельный загул… — Ребята тебя одобрили, — расплывается в улыбке продюсер, а у меня словно груз с души падает. — В тебе что-то есть, — задумчиво произносит Скинни, когда подхожу к ним. — Но учти, что расслабляться не стоит, — подает голос Найт. — Приняли мы, но это не значит, что примет Вип. Он у нас человек сложный… — Эмиль, я же сказал тебе, на мнение Бернадотта мне плевать, — поднимается на ноги Хип. — Я не собираюсь потакать его прихотям, каким бы отличным музыкантом он ни был. Вас Кот устраивает — это всё, что мне было нужно. Мне становится обидно за тебя. Продюсер не хочет с тобой считаться?! Да и вообще, в наших разговорах он всегда неважно о тебе отзывается, а когда пытаюсь встать на твою защиту, говорит, что я просто фанат и совсем не знаю тебя. Но я знаю! Знаю всю твою биографию от и до, знаю твои интересы и вкусы. Я читаю тебя через твои песни и движения на сцене, через общение с прессой и поклонниками. Пусть ты даже не догадываешься о моём существовании, но мне кажется, я живу с тобой по соседству и знаком с тобой всю свою жизнь. Спор и мои размышления прерывает распахивающаяся входная дверь. В эту самую минуту ты вваливаешься в студию, и моё сердце предательски пропускает удар. Чёрт возьми, в жизни ты ещё круче! Даже такой злой и растрёпанный. — Эта сука спёрла мой бумажник! — сообщаешь, беря со стола открытую бутылку минералки. — И тебе доброе утро, Андреас, — недовольно произносит Хип, скрещивая руки на груди.– Может, объяснишь, какого хрена ты опоздал на ДВА часа?! — Кстати, насчёт утра, — отрываешься, наконец, от бутылки. — Неужели нельзя собираться чуть позже? — Позже? — взрывается Хип. — Ты смотрел на часы? Уже одиннадцатый час. И не говори, что опять всю ночь сидел в баре?! — Видишь, ты и сам всё знаешь, — ухмыляешься и, рухнув на диван, забираешь из пальцев Бонэ наполовину выкуренную сигарету. — Ты пропустил всё самое интересное, — сообщает тебе барабанщик. — У нас теперь новый участник. Переводишь взгляд на меня, осматривая с ног до головы. В серо-голубых глазах холод и неприязнь, отчего я готов провалиться сквозь землю. — Второй гитарист, Хип? — вздёргиваешь в удивлении бровь. — По-моему, Найт прекрасно справляется сам. — Вам нужна новая кровь, и Кот — то, что надо. — Он так хорош, что вы даже меня не дождались? — почти рычишь, а я замечаю, как слегка вжались в диван Бонэ и Скинни. — Когда ты перестанешь, мать твою, игнорировать мои просьбы, тогда я буду считаться с твоим мнением, — тоже повышает голос Хип. — Между прочим, тебе есть чему поучиться у парня. Ты неприятно хмыкаешь и снова переводишь взгляд на меня, отчего меня слегка потряхивает. Не так я себе представлял нашу первую встречу… — И чему же, Китти, ты можешь меня научить? Как красить себе глаза? Или ногти? Я вдруг тоже чувствую приступ злости, и дело здесь не только в том, что ты стебёшься над моим имиджем, а в том, что это делаешь именно ТЫ. — Во-первых, я Кот, а не Китти, в крайнем случае Эрик. А во-вторых, вам нужен новый стиль, старый — изжил себя, — как можно спокойнее произношу я. — И что ты предлагаешь? Надеть мне балетную пачку и запеть фальцетом? — язвишь, пока остальные с интересом глазеют на меня. — Да, если это будет нужно, — бросаю с вызовом. — Но думаю, ограничимся пачкой, твой невъебенный голос можно оставить. Вся компания вдруг начинает ржать, что, кажется, еще больше тебя злит. — Так, ребята, — хлопает меня по плечу Хип. — Думаю, вы отлично поладите, а мне пора уходить. Самолёт завтра в девять. И попробуй только опоздать, Вип. Хип исчезает за дверью, оставляя меня с вами один на один. Твой взгляд прожигает во мне дыру. — Так что там с твоим бумажником? — спешит Скинни предотвратить второй раунд нашей словесной баталии. Я ему благодарен, так как не уверен, что не натворю каких-нибудь глупостей. Конечно, драться бы не полез (и дело не только в разной комплекции), но парочку словесных бомб я бы в тебя точно ещё кинул. Удивительно, но ты быстро клюёшь на уловку друга и начинаешь рассказывать о какой-то цыпочке, которую снял вчера в баре. — Кот, ты куришь? — поднимается на ноги Найт. Утвердительно киваю и выхожу вслед за ним в курилку. Это лишь предлог для разговора. — А ты не так прост, верно?! — усмехается гитарист, чиркая зажигалкой, чтобы я мог подкуриться. — Давно Випу не давали отпор. — Я не хотел этого, просто… — Он перегибает палку, — понимающе улыбается Найт и откидывает прядь волос за спину, чтобы не подпалить сигаретой. — Знаю. — Он со всеми так, или я просто не в его вкусе? Эмиль смеётся и делает очередную затяжку. — Ох, парень, знал бы ты, о чём говоришь: как же ты прав и не прав одновременно. — И как, чёрт возьми, тебя понимать? — пытливо смотрю на него. — Бернадотт отличный парень, просто ему нравится быть засранцем. Мы с ним давно играем, и поверь на слово, он не раз меня удивлял, но, что случись, он первый, кто придёт на помощь. А что насчёт тебя… Я думаю, что ты как раз в его вкусе, отсюда и весь сыр-бор. Но я тебе об этом не говорил! — Поздно! — раздаётся сзади. — Я уже всё слышал. — Черт, Бонэ! — рявкает не зло Найт, поняв, что это не ты вошёл в курилку. — Я чуть жизни не лишился. — Лишишься, — садится барабанщик рядом с нами. — Если Бернадотт узнает, что ты треплешься о нём с парнем. — Просто хотел предостеречь Кота, — начал оправдываться гитарист. — Не знаю, что наплёл тебе этот болтун, — обращается Бонэ ко мне. — Но не очень-то увлекайся подобными баталиями. Вип мой друг, если что, я буду за него. — Эй, он и мой друг! — возмущается Найт. — И я тоже за него. — Отлично! — усмехаюсь, поднимаясь на ноги, и выбрасываю окурок в урну. — Значит, у меня нет здесь союзников. — Кот, ты что обиделся? — бросает мне Бонэ в спину, когда я уже направляюсь обратно в студию. — Китти, эти злые дядьки тебя обижают? — возникаешь внезапно передо мной, от чего немного теряюсь. Кажется, ты больше не злишься?! Но я не могу потушить огонь в себе так же быстро. — Что ты, Виппи?! Обижать людей — это твоя привилегия, — выдавливаю из себя улыбку и прохожу мимо, но не тут-то было. Вцепившись мне в предплечье и резко дернув куда-то в сторону, припечатываешь меня к стене. Твоя вытатуированная на правом локте звезда упирается мне в плечо, тогда как сама рука удерживает в районе ключицы. — Не надо так, малыш, — шипишь прямо в лицо. — Игры играми, но я могу и разукрасить твоё красивое личико. Ты не шутишь — это видно по взгляду. Но вместо того, чтобы обдумать твои слова, рассматриваю тебя, отмечая легкую небритость и россыпь родинок на щеках. — Эй, Берг, — вцепляется в тебя Найт. — Остынь. — Мы идём в кафе, нет? — появляется в курилке Скинни. — Я жрать хочу. — Идём, идём, — бурчишь и, прихватив с собой Бонэ, все трое уходите. — Я тебя предупреждал, парень, — добродушно улыбается Найт, подталкивая меня к двери. — Он тебе не по зубам. Ха! Это мы ещё посмотрим!***
Обычная статистическая забегаловка. Никакого тебе пафоса и изоляции от общества. Я удивлен? Нисколько. Знаю, что у вас не срывает крышу от славы и денег, …ну, по крайней мере, у ребят, на твой счёт уже не могу быть ни в чём уверен. Пожалуй, Хип был прав — я тебя совсем не знаю. Но так даже интересней. Хочу узнавать тебя заново и постепенно. Пьёшь алкоголь днем? Привычка или это я тебя так вымотал? — Какая-то проблема, Китти? — прищуриваешь глаза и вцепляешься в бутылку пива двумя руками, словно думая, что я буду её вырывать. Закатываю глаза и отворачиваюсь в сторону. Ты невыносим. Всю дорогу до кафе не проронил в мою сторону ни слова — не хочешь обижать друзей, которые, в отличии от тебя, меня приняли? Или не хочешь, чтобы я снова как-то уколол тебя при них? Тебе не нужно, чтобы они видели, что ты очень даже уязвим. Но они и так это знают. — Извини, Кот, милкшейка не было, — подходят к столу парни с полными руками тарелок и пакетов. — Бонэ выпросил у бариста обычное молоко. Небольшое помещение тут же заполняется твоим смехом. Ирония в том, что ты считаешь меня ребёнком или в том, что коты пьют молоко? Благодарно хлопаешь друга по плечу, но, судя по виноватому выражению лица, Бонэ сделал это не специально. — Прости, я без задней мысли… — тихо произнес он, присаживаясь рядом. — Ничего, — улыбаюсь и всё же беру стакан. На твоих губах всё ещё легкая улыбка, ты не сводишь с меня глаз, чем я бессовестно пользуюсь. Не разрывая зрительного контакта, отпиваю молоко, а затем выразительно облизываю верхнюю губу от белёсой пенки. Ухмылка в момент исчезает с твоего лица, и, сглотнув, отворачиваешься к Найту, который что-то оживленно рассказывает. 1:1, Виппи, признай это.***
Слышать твой голос вживую куда круче. Нет, конечно, я много раз был на ваших концертах, но слышать тебя из зрительного зала, под рёв толпы и оглушающую музыку и так, как сейчас — в студии в нескольких сантиметрах от себя — это не одно и то же. И хотя репетиция затянулась почти до полуночи, совсем не чувствую себя усталым, да и ты, кажется, признал, что я неплохой музыкант.***
Самолеты. Терпеть их не могу. Точнее не люблю на них летать. Плевать хотел на законы физики и механики — такая махина просто не может легко взмывать в воздух. Может, позже я смирюсь с этим, но не сейчас. Опасливо отворачиваюсь от иллюминатора, где виднеются лишь белые почти прозрачные облака, и натыкаюсь на твою улыбку. Когда-то в одном из клипов, я влюбился в неё, сейчас она напоминает мне оскал хищника, который радуется, что загнал свою жертву на вершину пропасти. — Тебе страшно? — Нет, блять, весело! — рявкаю, не заботясь, что, помимо нас, в салоне еще сотня пассажиров и экипаж. Перевожу взгляд на умиротворённое лицо Скинни, который сидит слева от тебя. Вот везунчик! Как бы и мне так вырубиться? А ведь, когда ехал в аэропорт, жутко хотелось спать, но сейчас, когда моя жизнь, возможно, под угрозой, сна ни в одном глазу. Пытаясь успокоиться, откидываюсь на спинку кресла. Главное не думать о плохом. Это не самолёт, а автобус. Автобус не летает по воздуху, он ездит по дороге, а дальше земли, как известно, не упадёшь. — Не бойся, Кот, — тихо говоришь мне в самое ухо. — Кошки ведь всегда приземляются на четыре лапы. — Сука, — шиплю сквозь зубы, даже не удосужившись открыть глаза. Ты беззвучно смеёшься, я это знаю. Пытаюсь снова вернуться в тот транс, в котором был до того, как ты, засранец, его разрушил. И вот когда, опять вижу перед собой чёрное полотно асфальта, твоя рука накрывает мою, вцепившуюся в подлокотник кресла. Борюсь с желанием посмотреть, но вместо того, чтобы поднять веки, сплетаю свои пальцы с твоими. Похрен как это выглядит со стороны, плевать я хотел даже на то, что ты обо мне сейчас думаешь, но так мне гораздо спокойнее. — Эй, голубки, хорош дрыхнуть, сейчас посадка будет, — пробивается в сознание голос Скинни. Открываю глаза практически одновременно с тобой. Ты уснул на моём плече, продолжая держать меня за руку, а я — уткнувшись в твои пропахшие сигаретным дымом волосы — романтичнее и в любовных романах не напишут. Но, блять, скажи мне, у какого книжного героя хоть раз от такой позы затекало тело, и так болело плечо? Твоя голова, между прочим, весит дохренища, не даром же ты в неё пиво вчера вливал. Парни в открытую потешаются, нам немного неловко, но обсуждать с кем-либо произошедшее мы по молчаливому соглашению не собираемся.***
Первый концерт. От страха и адреналина скручивает живот. Кажется, еще чуть-чуть и меня вывернет наизнанку. Оказывается, аэробусы ещё не самое страшное, что могло со мной произойти. Какого хрена вообще? Я же не первый раз на сцене! Но первый раз с вами. На мне большая ответственность. К тому же, большинство ваших фанов знает, что у «Deathstars» новый гитарист, они будут оценивать меня, сравнивать. Многие, наверно, уже заочно меня ненавидят. — Не дрейфь, Киса, — бросаешь ты мне, наблюдая, как дрожащей рукой подвожу черным карандашом себе глаза. Это в кои-то веки не насмешка, а слова поддержки?! А я даже не знаю, что на это ответить. — Хочешь, накрась меня тоже, — вдруг предлагаешь ты. Зачем тебе это? — Ну, ни одному же тебе быть таким красивым, — подходишь и, сделав очередную глубокую затяжку сигаретой, замираешь, чтобы я мог провести линию по контуру твоего века. Не знаю, серьезно ли ты, вот уже второй раз, говоришь, что я красивый, но к моим щекам приливает жар. Ты этого, возможно, не замечаешь из-за тусклого света, но снова улыбаешься. — Детка, как же ты собрался гитару в руки брать, если тебя так колошматит? — Лучше бы беспокоился о том, чтобы я тебе глаз не выколол…случайно. — Эй, хорош мулеваться, на сцену пора, — оторвал меня от тебя Найт. — Китти? — окрикиваешь перед самой сценой. — Удачи. На сцену мы выходим вчетвером, ты должен присоединиться чуть позже, когда мы сыграем вступление. Вокруг темно, поэтому я боюсь на что-нибудь напороться. Микрофоны, должно быть уже подключены, шума будет не избежать. Но, к моей безграничной радости, до своего места добираюсь без происшествий. Слышу, как в темноте шепчутся и переговариваются сотни голосов. Мне не нужен свет, чтобы понять — зал полон. Беру в руки гитару, которая, как и сказал техник, стоит справа от меня, и совершенно случайно задеваю струну, от чего в динамиках раздается звон. Из зала словно эхом поднимаются одобрительные визги и свист. Теперь поклонники знают, что мы уже здесь. Прислушавшись, слышу, как Бонэ три раза бьет палочками друг от друга — это отсчёт. Вступаем вовремя и в унисон. Пальцы, к моему удивлению, уже не дрожат, а привычно бьют по струнам медиатором. Но, из-за неизвестно когда врубившегося света, я вижу заполненный до отказа огромный зал. Дыхание перехватывает, кажется, что катаешься на «русских горках». Вижу как у самой сцены, глядя на меня, переговариваются фанатки. По их, полным восхищения мордашкам понимаю, меня одобрили. Оказывается, это не менее приятно, чем, когда я получил одобрение Скинни, Бонэ и Найта. Но вот на сцене появляешься ты, и все визги и пылающие желанием глаза обращаются к тебе. Ты раскован и самоуверен. Знаешь, как унять их пыл, и знаешь, как разжечь его вновь. Ты профессионал, но поверь, ты умеешь не всё. Примерно в середине концерта подхожу к тебе и, продолжая играть, чуть откидываюсь на тебя спиной. Ты удивлен, но даже не сбиваешься, поёшь одну из самых мною любимых песен. Прижимаюсь к груди, чувствуя, как твоя рубашка промокла насквозь. Это не отталкивает, это возбуждает. Еще больше возбуждает твой голос над самым моим ухом. Кладу голову тебе на плечо, и чувствую, как обнимаешь меня поперёк живота одной рукой. Зал ревёт. Знаю, что большинство из них мечтают об этом — коснуться тебя, но сейчас это позволено только мне, поэтому, воспользовавшись моментом, чуть изгибаюсь и провожу языком вверх по твоей шее. Пусть это всего лишь игра, но теперь я знаю вкус твоей солёной влажной кожи. Прижимаешь меня еще ближе, и я чувствую твоё возбуждение. Мне очень хочется верить, что я тому виной. Со сцены мы уходим под бурный восторг зала. Ещё бы — кто останется равнодушным после двух с половиной часов драйва?! Гримёрка, смех, разговоры, поздравления, всё крутится как в калейдоскопе. А затем ночной клуб, выпивка и девушки… Слишком много произошло за последние два дня. Ссылаясь на усталость, ухожу. Таксист везёт меня в отель, но прошу остановить чуть раньше, чтобы немного прогуляться. Я проиграл, Вип. Проиграл в игру, которую сам же затеял. Не нужно было делать того, что я делал во время выступления. Я переступил грань. Теперь не могу забыть… Больше того, хочу продолжения. Хочу касаться тебя, целовать… В окрестностях отеля брожу достаточно долго, поэтому, вернувшись в номер, вырубаюсь, даже не удосужившись раздеться. Просыпаюсь оттого, что кто-то заваливается рядом на кровать. Коё-как продрав глаза, обнаруживаю тебя в объятьях какой-то брюнетки. — Какого хрена ты делаешь? — подскакиваю на ноги. — Эй, ребята, втроём я не буду, — верещит девушка с жутким акцентом. — И не надо! — успокаиваю её. — Вип, вали из моёго номера! — Китти? Что ты тут делаешь? Язык у тебя немного заплетается, но я не слышу в голосе даже намёка на удивление. — Это ТЫ что тут делаешь?! Это мой номер! — ору, несмотря на позднее время. — Нахрена ты сюда её притащил?! — Твой? — чуть поднимаешь голову от кровати, осматривая обстановку. — Точно…твой. Китти, у меня нет сил. Я не смогу дойти до своего. — Тогда уходит она, — киваю на девушку. Ты безразлично пожимаешь плечами, и я тащу её к двери. — Эй, а деньги? — Боже, Вип, ты что снял проститутку?! — тихо охаю, закрывая за ней. — Нет, я просто обещал ей денег, если она пойдет со мной, — не обращая внимания на твой пьяный бред, стягиваю с тебя обувь. Эти чёртовы берцы снимаются с трудом, но я всё же побеждаю. — Раз ты ночуешь у меня, может, хоть разденешься? — А я думал у тебя «всё включено», — смеёшься тихо. — Ну уж нет! — ворчу я. — Раздевать тебя я не буду. Вдруг дергаешь меня за руку на себя, и в один момент я оказываюсь прижатым спиной к кровати. — А если я очень попрошу? — снова ухмыляешься, зависнув надо мной. — Я бываю чертовски убедительным. Убираешь прядь волос с моего лица и случайно (?) касаешься пальцами щеки. От этого жеста по всему моёму телу пробегают мурашки. — К тому же, — продолжаешь уже весьма трезвым голосом. — Ты выгнал девушку, с которой я хотел провести ночь… Теперь тебе придется её заменить. — А как же насчет: «Китти, у меня нет сил»? Твое лицо вновь озаряет, так мною любимая, хищная улыбка: — Не бойся, Китти, на тебя сил у меня хватит. — Да ну? — Проверим? The End))