Колотые чашки, бесполезные мысли и камин, чтобы жечь календари

Прислушайтесь... Нездоровая тишина. Часы не тикают, даже покрылись пылью, которую с них смахивать никто не собирается. Они здесь лишние, и нет смысла ждать, когда они пригодятся. Их стук способен свести с ума. Тик-так. Им здесь не рады. Мужчина в халате ступает босыми ногами по прохладному полу, что совсем не в духе британского жителя. Беззвучные шаги убийцы. Который, увы, а может, к счастью, сегодня утомлён насущным. Со вздохом Джеймс опускается в кресло, позволяя телу принять вольготную и удобную позу, раскованную...но тут же, словно осекшись, подбирает под себя ноги, вспоминая, что здесь его не видят, можно почти не быть собой. Рука с тонким запястьем и слишком женственными белыми пальцами немного нервно опускает на кофейный столик дымящуюся чашку с горячим напитком, какао и немного масла, чтобы помочь связкам справиться с простудой и типичной в последнее время вечерней хандрой. Пока одна рука спешно скрывается в складках халата, пытаясь согреться и спастись от своего опасного ледяного состояния, когда кровь едва доходит до кончиков пальцев, которые отчаянно теряют чувствительность, вторая, поддаваясь мелкой дрожи, сбивчиво мешает ложкой содержимое колотой кружки. Консультанту доставляло садистское удовольствие устраивать микроразрушения, вслушиваясь в звон битого стекла, наблюдать, как предметы разлетаются на куски, как и он сам, терзаемый собой. Благодаря этому он чувствовал себя ж и в ы м. Или убеждался в этом. Губы и пальцы часто оказывались порезанными и испещрёнными мелкими ссадинами и царапинами, проступали маленькие капельки крови, но в этом уже состояла часть той самой обыденности, которой никто не мог дать подобное название, кроме Мориарти. Он выстраивал вокруг себя свою реальность, комфортную своему разуму, уровню своей гениальности, с тонким рассчётом на расслабление, с математической точностью. Тусклые лампы, практически полное отсутствие мебели из-за частых переездов. Ему всегда кажется, что он неизменен, но метаморфозы в личностях возникают спонтанно, ему стоило бы смириться. Хоть раз. Губы делают медленный глоток. Горло обжигает, заставляя немного поморщиться. Сейчас в его глазах плещется не азарт, в них пусто, как бывает на сценах после постановок, когда нет зрителя, которому не нужен ты, лишь твоя маска. Сегодня вторник. Что это значит? Абсолютно ничего. Но мужчина всегда знал, как сделать свою жизнь хоть немного полнее, чем прочие. В этот день, каждую неделю, он жёг календари в камине. Собственно, для того ему и нужен был камин. Да, красивее было бы считать, что Джим Мориарти по вечерам отдыхает в своём кресле у камина и любит тайно всех людей, но консультант жёг календари, не более. Ему не нравились яркие огни - они напоминали ему лишний раз о том, что внутри него лишь беззаветная пустота. Его посещали бесполезные мысли, которым он изредка позволял пробиться к себе. Даже их иногда полезно выслушать и узнать о новых своих пороках и демонах, об ошибках, благодаря которым можно осуществить "выброс из Системы". В лапы огня отправляются понедельник, вторник, среда...январь, февраль, март, апрель...и всё исчезает во вспышках огня, словно их и не было. Так происходило и с Джеймсом. Равнодушно наблюдая смерть времени, консультант потягивал какао, ощущая, что горло его совсем больное. Можно было бы обдумать очередное "развлечение", новую игру или авантюру, чтобы вовлечь в неё Правительство или Холмса. Но какой прок? Сейчас этого не хотелось. Сейчас он лишь позволяет мыслям перетекать с места на место, а не принимать на себя терабайты деталей и информации, не терроризировать своё сознания, изнуряя его до сумасшедшей головной боли, а просто позволить себе на мгновение "опуститься", хоть иногда, хоть немного, не на публику, а для себя. В полупустом помещении раздаётся хриплый, раздирающий кашель и сдавленный, немного безумный смех...нет, скорее подобие, образ смеха, без маски, такой, каким ему хотелось его сделать, чтобы выразить себя. Никто не видит. Иногда быть собой утомительно...