Зов тьмы

Мне всегда казалось, что тишина в самых дальних частях темницы отца мертвая. Там не было ни шороха, ни шелеста, а давящее молчание сводило пленников с ума. Оказалось, у тишины есть виды. Сначала отсутствие звуков вкупе с полной тьмой сделали меня абсолютно беспомощной, словно новорожденного птенца. Но минуты, часы или дни (трудно следить за временем в таком месте), проведенные в холодном сыром помещении, заставили чуткий организм привыкнуть и различить звучание сквозняка, гуляющего по мрачным коридорам за толстыми дубовыми дверями, едва слышный писк крыс за каменными стенами и собственное сбивчивое дыхание. Я замерзла. Плащ, любезно врученный Катреем, не был подбит мехом, ведь Старейшему не надо спасаться от холода. Тело дрожало, а воздух выходил изо рта с тихим хрипом. Волчья часть пыталась как-то согреться, но никакая магия не спасет от сырой темницы. О себе говорила и усталость после бега по лесу. Посланный ищейка не отпускал меня далеко от преследования, но позволил выдохнуться. Причем большую часть сил забрал панический страх, заставлявший делать лишние глупые движения. Теперь я остро ощущала, как болезненно тянет мышцы по всему телу, особенно ныли ступни и сбитые колени. Едва заметно пульсировали царапины на руках и лице, но они быстро затянутся. Если усталость совместить с поспешным неумелым обращением, то чудо, что я доехала до Серрата в сознании. Серрат… Мрачный замок, расположенный в самой северной части континента, у легендарного Края Света — границы мира, представляющей собой непрекращающуюся от запада и до востока полосу шторма в океане. О происходящем в стенах Серрата было известно ничтожно мало. Знаю, что это дом Старейшего вампира, который тот строил века и тщательно следил за возведением. Здесь постоянно жили приближенные Катрея, созданные им вампиры. Тут же находили и находят пристанище все остальные вампиры, спасающиеся от погони, или простые путешественники. Рядом с Серратом располагался человеческий город, который и существовал лишь за счет темного замка: вампиры славились небрежной щедростью и зачастую переплачивали за любые товары. Правда, люди старались не обманывать бессмертных существ: те не любили, когда их водят за нос. И мстили… кроваво. Вот так, вспоминая все известное о Серрате, я как-то незаметно погрузилась в дрему. И не сразу заметила, что привычная тишина вдруг исчезла. В сознание я вернулась, лишь когда свет ударил в глаза. Я прищурилась и приподняла голову с пола. Тяжело было что-то различить после давящей на глаза тьмы, но я разглядела два силуэта. Тот, что был ближе, похоже, принадлежал женщине. — Вы забыли, как обращаться с важными пленниками? — произнесла она настолько спокойно, что я испугалась. То же сделал и спутник незнакомки. Плечи заметно поникли, факел в его руке дрогнул. — Госпожа, это же опасная волчица… — пробормотал он, но неубедительно. Короткий смех резанул по ушам. Я села, закутавшись в тонкий плащ и благоразумно прикрыв рот. Если эта женщина вытащит меня из могильного холода… что ж, я буду её боготворить. — Взгляни на неё. — Женщина не повышала голос, но стражник чуть ли не дрожал. — Ослабшая голая девушка. Какая от неё опасность? Если только ты получишь сердечный приступ, впервые увидев интимную часть юного красивого тела! — Она чуть повысила голос, но тут же взяла себя в руки и мрачно произнесла: — Берешь её на руки и несешь, куда я прикажу. А после отправишься к Эдгару и попросишь десять плетей. Ты понял меня? — Да, госпожа… — печально вздохнул стражник и прошел ко мне. Если честно, путь я запомнила плохо. Не прекращая дрожать, я уткнулась лбом в железную кольчугу стражника и устало прикрыла глаза. Казалось, прошла всего секунда, но вдруг вокруг тела сомкнулась горячая вода, оставив на поверхности только голову. Я испуганно распахнула глаза и увидела склоненную надо мной темноволосую женщину. Она как раз вытаскивала руки из воды. — Лежи смирно, — велела она, и по голосу я узнала ту самую «госпожу», что до дрожи напугала стражника. — Знаю, вода кажется горячей, но это не так. Отогревайся, Кассандра. Сначала я вцепилась в мраморные края встроенной прямо в пол большой ванны, чтобы встать, но то ли слабость тела, то ли угрожающий взгляд темно-карих глаз незнакомки заставили меня передумать. — Кто вы? — едва шевеля языком, спросила я. Это был едва различимый шепот, который не разобрала бы и я сама, но она угадала мой вопрос. — Меня зовут Архелия Марибо, — представилась она, перебирая стеклянные флакончики на столике рядом с ванной. Их там было действительно много, даже в кабинете отцовского лекаря хранилось меньше. Архелия выбрала мутную фиолетовую жидкость, удовлетворенно кивнула и вылила её в воду. Так как ничего не произошло (вода не вспенилась и тело не стало растворяться), то я не особо переживала по поводу её действий. — Я приближенная Катрея. Неужели я настолько важная персона, что мной занимается одна из свиты Старейшего?.. Я внимательно осмотрелась. Мы находились, очевидно, в купальне. Кроме большой восьмиугольной ванны в центре, здесь находилось окно, ширма, за которой можно было переодеваться, и изящный столик с флаконами Архелии Марибо. — Это женская купальня для привилегированных лиц, — поймав мой взгляд, пояснила она. — В данный момент из всех, кто находится в замке, ею можем пользоваться только ты и я. Мужская купальня расположена совсем в другом крыле, а еще в нескольких местах есть бани, но уверена, ты их не оценишь. Вспомнив о страхе стражника и увидев типично дворянское высокомерие в движениях вампирши (ну, а кто еще может быть приближен к Старейшему?..), я осторожно спросила: — Как мне к вам лучше обращаться? Внезапно Архелия улыбнулась. Пусть одним только уголком губ, но улыбка вышла неожиданно искренней. — Ты задаешь правильные вопросы, Кассандра, — заметила она и начала огибать ванную. Звук её каблуков эхом раздавался в комнате. — Возможно, тебе и удастся выжить… Слуги называют меня госпожой, приезжие вампиры леди Архелией или леди Марибо, несмотря на то, что я не особо люблю свою фамилию… Самые близкие люди, которых совсем немного, зовут меня Хель, но если услышу это от тебя, то оторву все пальцы по очереди. — Я вздрогнула, удивительно живо представив картину. Да, наверняка так и сделает. Заметив мой страх, она улыбнулась еще шире и добавила: — В общем, зови меня просто Архелия. И на «ты». Просто Архелия. Ну конечно. После экскурса в вампирский этикет и пассивно-агрессивной угрозы самое то. Наконец, пальцы перестало колоть, и дрожь прекратилась. К этому времени Архелия уже несколько раз обошла ванную, изучая меня проницательным взглядом. Наверное, мне следовало бы прикрыться, ведь прозрачная вода ничего не скрывает, но почему-то вдруг стало безразлично, что меня разглядывает малознакомая вампирша. Не было голода в её глазах, и ладно. Значит, не быть мне сегодня закуской… К тому же, я уже ей стала. Как наяву перед глазами встала картина жадных черных глаз и окровавленных клыков. Рука сама собой потянулась к укусу, но шея уже зажила, Катрей ведь дал мне своей исцеляющей крови. — Если ты собираешься отвести меня к Катрею, то учти: я буду сопротивляться, — заявила я и прижала колени к груди. Лишь сейчас я заметила, что сидела на широкой ступени, а ванна оказалась глубже, чем предполагалось. — Я не собираюсь превращаться в вампиршу. Архелия вновь застыла перед столиком с флаконами и усмехнулась: — О, поверь, он передумал делать тебя бессмертной. Конечно, Катрей хотел сам тебе сказать об этом, но я уверена, что ты можешь наделать глупостей до вашей следующей встречи. Например, убить себя. Я уже раздумывала над этим вариантом. Жуть как не хотелось умирать, полное энергии тело стремилось покорить горы, а молодой любознательный ум желал покорить вершины, которые располагаются выше гор. Но если не останется выбора, то придется умереть. Это знание… удручало. — И что теперь? — Нет, я догадывалась, к чему она клонит. Такова отведенная многим женщинам роль... Положение бесправной игрушки. К такому опосредованно готовил своих дочерей Медон Агенор, но это не значит, что мы были с этим согласны. — Теперь? — переспросила Архелия, вдруг прищурившись. — Станешь гостьей, потерпишь немного наше присутствие и внимание, пока Катрей разбирается с твоим отцом. А дальше... посмотрим. Довольно туманно. Что ж, стоит спросить у самого Катрея, может, мои опасения развеются. Однако одна мысль о встрече с ним бросала в дрожь. За всю жизнь отец похвалил меня лишь три раза, два из которых — за храбрость. Хотя зачастую я действовала даже смелее брата, что его неимоверно бесило. Но все равно мне хотелось спрятаться в самый дальний и темный угол, только бы Катрей не обращал на меня внимание… А еще лучше было бы покинуть этот мрачный замок и бежать, бежать, пока моя волчица не отключится от усталости, а потом вновь мчаться сутками прочь. Только никто мне это не позволит, конечно. Архелия встала напротив меня и медленно скрестила руки на груди. — Отогревайся, Кассандра. Скоро сюда придет служанка, покажет покои, где ты сможешь отдохнуть. Через пару часов, на рассвете, тебя пригласят на ужин. — Только с тобой? — глупо спросила я, отчаянно надеясь на положительный ответ. По губам Архелии зазмеилась высокомерная усмешка, сделав её еще более жуткой. Неудивительно, что тот стражник был в смертельном ужасе. — Ты ведь и сама знаешь ответ, — медленно, словно смакуя исходящий от меня страх, протянула она, направляясь к выходу. — Катрею не терпится узнать тебя поближе. Я осталась одна, и теперь тишину нарушал лишь тихий плеск воды от моих движений. Слова Архелии заставили сердце ухнуть вниз, словно я, оттолкнувшись, прыгнула со скалы в глубокую-глубокую пропасть… Что это значит? Он хочет помучить меня, прежде чем убить? Что подразумевает под собой фраза «Катрею не терпится узнать тебя поближе»? И почему Архелия так загадочно улыбалась?.. О, боги, как же просто с оборотнями. Если перед тобой враг — убей его, иначе он убьет тебя. Вампиры же готовы годами мучить свою жертву, они стремятся сломить её как физически, так и морально. Когда Катрей решит, что мне пора умереть? В его внезапной милости я сомневаюсь, гадкий старый вампир что-то задумал. Но что? Какая роль уготована мне? От путаных размышлений отвлекла впорхнувшая служанка, женщина чуть постарше меня. Торопливо поклонившись, она пальцами затеребила край серого платья и представилась: — Меня зовут Агата, госпожа. Простите, что помешала вам… — Ничего страшного, Агата. — Я постаралась искренне улыбнуться, хотя страхи, связанные с моим будущим, никуда не делись. — Меня зовут Кассандра. Зови меня именно так, ясно? Агата удивленно хлопнула голубыми глазами, но не стала возражать и кивнула. Я же не могла оторвать взгляд от её дивных огненно-рыжих волос. Такой красоте можно только позавидовать. — Давайте я вам помогу, го… Кассандра, — вызвалась Агата и поддержала меня за локоть, пока я выбиралась из ванной. Стараясь не обращать внимания на мою наготу, она дошла до ширмы и протянула длинный женский халат. Я быстро натянула его и запахнула, даже не вытираясь и чувствуя, как щеки покрываются ярким румянцем. О, боги! За сутки меня увидели обнаженной больше человек, чем за всю жизнь! Ищейка, его свита, Катрей, Архелия и теперь Агата. Да, оборотни терпимее относятся к голому телу, но я никогда не раздевалась перед чужими. Отец запрещал превращаться чаще, чем требовала моя природа, и в эти моменты рядом была только мачеха. Ну, иногда сестры. Агата повела меня по пустынному коридору. Путь был короткий, но нам никто не встретился. Она открыла двойную дверь и пропустила меня вперед, в еще один коридор, длинный, украшенный картинами и скульптурами. Справа и слева на приличном расстоянии друг от друга находились по пять дубовых дверей, и Агата завела меня в ближайшую. — Это особая часть крыла, — пояснила Агата, плотно закрывая за собой дверь. — Сюда никогда не селят гостей, и большей части слуг запрещен вход. Мы прошли через богато обставленную гостиную к другой двери, за которой скрывалась спальня. Я догадалась, к чему она клонит, и спросила напрямую: — Здесь располагаются комнаты хозяев замка? Агата закивала и проводила меня до огромной кровати. Она даже любезно взбила мне подушку и накрыла пледом, а потом с моего позволения присела рядом. — Да, но теперь комнаты пустуют. Раньше здесь жили все созданные князем Катреем дети. Остались только господа Эдгар и Радаман, леди Архелия и сам князь. Совсем недавно здесь жила и леди Изабель, но… — Агата замолчала, не зная, как сгладить неловкость. Да, с Изабель, капризной вампирши, все и началось. Она приехала в Агенорию, соблазнила моего брата и обратила его в вампира. Единственного сына нашего отца. Именно после этого напряженные отношения между отцом и Катреем превратились в открытый конфликт. А Изабель теперь мертва. И вполне возможно, что я живу в её комнате. — Зачем меня поселили так близко? — вслух удивилась я. Агата пожала плечами и мягко улыбнулась: — Наверное, вы высокопоставленная гостья. Ага, или меня просто всегда хотят держать под особым присмотром. Правда, есть еще один вариант, который не просто не радовал, а приводил в отчаянье. Помню, отец, брат и вообще все мужское окружение, понизив голоса, называли таких женщин «куколками». Не знаю, чем их слово «любовница» не устраивало. Почему-то не сразу до меня дошло, что Агата мало похожа на обычную служанку или горничную. Те немногословны, податливы и немного подобострастны. Она же, несмотря на напускное послушание, вела себя как равная. Подробно мне все объясняла, не стеснялась высказывать свои мысли и просто сидела рядом, словно болтая с подругой. Обычно горничные присаживались только после разрешения госпожи, а в идеале стояли тихой тенью где-нибудь в углу, пока им не велят уйти прочь. С прищуром изучив Агату, я не нашла в её движениях дворянских черт, она по-простому сутулилась, не прятала малейшие изменения настроения за маской, но говорила четко и уверенно. Хорошо маскируется? Может ли быть так, что ко мне подослали шпиона? Кем является Агата на самом деле?.. — Скажи, — я положила ладонь на её руку и крепко сжала её, — что ты скрываешь? Ты вампирша? Старейший приказал следить за мной? Говори! — Ай! — Агата поморщилась от боли в руке и торопливо заверила: — Я просто служанка, Кассандра! Госпожа Архелия отправила меня к вам в качестве горничной, избавив от тяжелой работы на кухне. Это сущая правда, клянусь богами! Полтора месяца назад мне пришлось уехать из Брейгеля и отправиться сюда, чтобы заработать денег и прокормить отца и четырех сестер. Мне говорили, что в Серрате хорошо платят и без позволения даже кровь не пьют у служанок! — Да неужели? — Клянусь! Правда, некоторые и сами не против, чтобы от них кормились, потому что… ну… — замялась Агата и смущенно призналась: — За это не только хорошо доплачивают, но и… Э-э-э… Укусы вызывают наслаждение. — Наслаждение? — недоуменно переспросила я, медленно отпуская руку Агаты. Она потерла запястье и опустила глаза. О каком, черт возьми, наслаждении она говорит? Единственный укус Катрея вызвал во мне волны отвращения и паники, но никак не удовольствия. — Простите меня, госпожа, если я веду себя не как обычная горничная. — Агата поднялась на ноги и смиренно опустила голову. В груди шевельнулось чувство вины, но я его быстро отогнала. Она вполне может продолжать успешно притворяться. Ну не могут вампиры быть такими миролюбивыми, как их описывает Агата! — Я впервые прислуживаю леди и не знаю правил. Я обычная горожанка, мой отец в лучшие времена был торговцем книгами, но конкуренты ухудшили его положение, да и здоровье пошатнулось… Поэтому мне приходится буквально на ходу осваивать новую работу. Я шумно выдохнула и сдалась. Ладно, может, она и шпионка, но выглядит вполне миролюбиво, и такой собеседник мне нравится больше, чем скованная тень. По крайней мере, смерть от одиночества и скуки не грозит. — Хорошо, Агата. Прости, я погорячилась. — Примирительно улыбнувшись, я поудобнее устроилась в постели. — Оставайся такой, какая есть. Хороший собеседник мне не помешает. С лица Агаты исчезла обида, и широкая улыбка преобразила её, даже глаза словно начали светиться. — Отдыхайте, Кассандра, у вас есть немного времени перед ужином, — предложила она, поклонившись и оставив меня одну. Агата права. Мне стоит отдохнуть, чтобы набраться сил перед встречей с вампирами. И чтобы в любой момент быть готовой к побегу.

***

Найти подходящую одежду оказалось проблемно. Архелия тоньше меня, платья служанок надевать было неприлично (хотя я уже давно плевала на приличия, но Агата уверила, что «господам» это не понравится). Я уже надеялась, что мне позволят остаться в спальне и отужинать в одиночестве. Но, к счастью или к сожалению, Агата оказалась довольно смышленой и догадалась заглянуть в гардероб покойной Изабель. С ней размеры совпадали, но… Когда я увидела платья, то чуть в обморок не грохнулась первый раз в жизни. Да, мода позволяла носить платья разных фасонов, но это… Наверное, даже шлюхи в борделях и то приличней одеваются! Если Архелия предпочитала корсаж и кринолин, то Изабель носила нечто, напоминающее удлиненную сорочку. Ткань скользила по телу, не скрывая особенностей фигуры. В основном платья держались на ленточках, которые завязывались на шее сзади, но бывали и обычные лямки. И никаких рукавов. Все. Было. Открыто. — Это только на один вечер, — заверила Агата, поймав мой ошеломленный взгляд. — Завтра придет портниха и сошьет вам платья. — Да, но их-то она тоже не за один вечер сделает, — обреченно вздохнула я. Как минимум три дня придется терпеть откровенные наряды: сомневаюсь, что все это время мне позволят провести в спальне. Агата тщетно попыталась скрыть улыбку и развела руками: — Кассандра, я выбрала самые скромные… Леди Изабель предпочитала носить откровенную одежду. Её страсть к подобным нарядам появилась после путешествия в южный Стааб. Говорят, там довольно вольные нравы, что не могло не понравиться леди. Печально вздохнув, я еще раз изучила платья. Итак, выбор. Белое со скромным вырезом и даже с кружевными рукавами. Но юбка состояла из того же полупрозрачного кружева, мои ноги почти полностью оказывались на виду. Или черное, из странной ткани, чем-то напоминающей змеиную кожу (может, это драконья?..), платье полностью скрывало ноги, но не имело ни рукавов, ни даже тонких лямок. — На чем оно вообще держится? — поразилась я, осторожно прикасаясь к нему. — Должно быть, на груди, — кусая губы, предположила Агата. Ну конечно. На чем же еще?.. Синяя юбка на третьем платье, хоть и была плотной, имела невероятно длинный разрез. Белый лиф, украшенный изящной вышивкой, полностью скрывал спину, а спереди сходился только на пять сантиметров выше пупка, делая вырез просто до ужаса неприличным. — Они ужасны! — воскликнула я, скривив губы. — А еще я в них замерзну. Агата вздохнула. — Да, леди Изабель благодаря своей сущности не замерзала, в отличие от вас… — призналась она, задумчиво теребя рукав своего серого платья, и лукаво добавила: — Правда, лорд Радаман велел отапливать замок гораздо интенсивнее с вашим приездом. — Лорд Радаман… — эхом отозвалась я, не отрывая взгляда от платьев. — Советник Старейшего и самый близкий друг, — пояснила Агата и вернулась к нашей проблеме: — Кассандра, если вы наденете черное, то я смогу найти какую-нибудь шаль, чтобы прикрыть ваши плечи. Она наверняка будет не очень удачно смотреться с такой тканью, но вы сможете объяснить господам свой вид тем, что озябли. Я сдалась и приняла помощь Агаты. Пока она умчалась в поисках накидки на плечи, я расчесала волосы и встала перед зеркалом, с любопытством оглядывая себя. Платье сидело идеально. Оно обтягивало фигуру, подобно второй коже, и при движении переливалось. Я все чаще приходила к мысли, что Изабель для этого наряда пришлось погубить дракона… Выглядело очень привлекательно. Словно в отражении показалась другая женщина. Сильная, уверенная в себе. А не запуганная пленница без права выбора… Да, смотрелось великолепно, но все равно то, что платье без плеч, сильно смущало. Агата сумела найти широкий меховой палантин. Она смущенно призналась, что его любезно одолжила Архелия, но мне было плевать. Гораздо важней прикрыть голые участки тела. Пока я устраивала палантин поудобнее, Агата быстро собрала мои волосы в пучок на затылке, сильно не стягивая, отчего они довольно мило обрамляли лицо. — Не сочтите за оскорбление, но сейчас вы очень похожи на вампиршу, — призналась Агата. Глубоко вздохнув, я мысленно согласилась с ней, но это не принесло радости. Черный цвет вкупе с моими темными волосами и бледной от усталости и напряжения кожи делал меня… мертвой. Если мне дадут право выбора в завтрашней встрече с портнихой, то стоит полностью отказаться от оттенков, близких к цвету ночи. Довольно скоро в дверь постучались. Я поспешно встала с пуфа и разгладила несуществующие складки на платье. Ну да, оно ведь и так все тело обтягивало, откуда на нем помятые места?.. Дверь открыла сама. Передо мной стоял высокий блондин в черных кожаных брюках и белой свободной рубашке. Вид не совсем соответствующий, особенно если сравнить с моим пусть и откровенным, но вечерним платьем. Сначала изучать лицо советника Старейшего было страшно, но уловив едва слышимый смешок, я уверенно подняла голову и в упор уставилась на него. — Мое имя Радаман, — он приветственно склонил голову и улыбнулся одним уголком губ, — а твое — Кассандра. Предлагаю этим и ограничиться. — Действительно, — холодно заметила я, — к чему все условности с похитителями? Глупая дерзость, за которую могут и наказать, но после времени в темнице и нервотрепки с выбором наряда раздражение затмило страх боли или смерти. Хотя обращались со мной сносно, поселили в комфортной комнате и вообще относились как к почетной гостье, а не как к пленнице. Радаман положил мою руку на свой локоть и повел по коридору. На его лице все еще сохранялась маска дружелюбия, да и голос был полон тепла. И это один из самых старейших вампиров мира? — Должно быть, у тебя возникла куча вопросов, Кассандра, — заметил он через некоторое время. — Ты можешь спокойно задавать их за ужином, и на большинство мы постараемся ответить максимально честно. Я поежилась и плотнее укуталась в палантин. Это загадочное «мы» изрядно напугало. Имеется в виду он, Архелия и Катрей, или кто-то еще? Боги, у меня ведь действительно куча вопросов… По пути в столовую Радаман любезно рассказывал о создании замка. Что-то про несколько попыток захвата Серрата, о его строении и о нынешних жителях. Слушала я вполуха, почти полностью погруженная в свои мысли. Сейчас ситуация казалась сюрреалистичной, как будто я погрузилась в сон и не могу найти выход. Еще несколько суток назад рядом был отец, пусть суровый, но родной. Сводный брат и сестры, мачеха и целая армия стражников-оборотней. Я не имела права голоса из-за своего происхождения, не могла вмешиваться в отцовские дела, но находилась в безопасности. А сейчас? Какая роль уготована мне? И согласится ли отец на условия, которые выдвинет Катрей? В какой-то момент мы оказались у массивных дверей, и стоявший рядом охранник предусмотрительно открыл их. — Моя дорогая семья, — весело произнес Радаман, увлекая меня в сторону длинного стола, — хочу представить вам Кассандру Ги Агенор. Конечно, вы все с ней в какой-то мере знакомы, но теперь это официально. Если до этого меня увлек мрачный вид столовой: высокие потолки утопали в тени, свечи над столом и огонь в огромном камине хоть и освещали центр комнаты, где располагался длинный стол и высокие стулья, но не справлялись с тьмой в углах; то теперь я обратила внимание на присутствующих. Да, Радаман прав, я знакома со всеми ними. Катрей сидел во главе стола, в той же синей рубашке и черном укороченном жилете из кожи, что и в первую нашу встречу. Но на этот раз его темно-каштановые волосы были собраны на затылке ремешком, лицо казалось просто белым. Он спокойно встретился со мной глазами, и я словно взглянула в лицо своей смерти. Хотя может, так и будет. — Садись, — прошелестел он. Едва слышно, но почему-то по коже пробежали мурашки. Пустых мест было полно, но столовые приборы на свободных местах стояли только справа и слева от Катрея. Меньше всего мне хотелось сидеть рядом с ним, но кто спрашивал мнения гостьи-пленницы?.. Радаман помог мне усесться по левую руку от Катрея, а потом устроился напротив, продолжая держать на лице доброжелательную улыбку. Рядом с ним находилась Архелия, такая же высокомерно-отстраненная, как и раньше. Правда, при взгляде на меня её лицо чуть смягчилось, но улыбку она выдавить не смогла. Если эти двое вызывали подозрение, то сидевший рядом вампир заставлял испуганно дрожать. Именно поэтому я положила руки на колени и крепко их сжала, пытаясь справиться с собой. Эдгар. Ищейка. Нет, не так. Предводитель армии вампиров. И он гонял меня по лесу, выматывая, загоняя в ловушку. Истинный хищник, который четко указал на то, что я — жертва. Ни один кошмар, ни одно восстание не пугали так, как он. Естественно, он почувствовал страх. Фыркнув, Эдгар потянулся за железным кубком и залпом выпил его. Мое сердце же забилось в три раза сильнее: губы ублюдка окрасились в красный, и это явно не вино. — Эдгар, — со смешком пожурил Радаман, заметив мой судорожный вздох, когда Эдгар насмешливо облизал губы. — Ты напугаешь Кассандру. — Неужели? — притворно удивился он и повернулся ко мне: — Скажи, девочка, ты боишься меня? Я напряженно застыла, смотря только на перстень на руке Радамана, даже когда Эдгар положил руку на бедро. О, боги… — Страх меня возбуждает, — шепотом проговорил он, обдав горячим дыханием щеку. Я поморщилась, уловив запах крови из его рта. Чувствовала себя загнанным зверьком рядом с ним. — О да, я это прекрасно знаю, — резко рассмеялась Архелия и тут же зло добавила: — А теперь отцепись от Кассандры и перестань вести себя как ублюдок. Эдгар почему-то послушался её и даже руку с бедра убрал. Сглотнув, я на миг прикрыла глаза и вновь открыла их, благодарно посмотрев на Архелию. Та, казалось, совсем потеряла интерес к нам и принялась за рагу. Её совсем не смущало ни мое сердцебиение, ни вдруг ставший серьезным взгляд Эдгара. — Да ладно, Хель, я просто дурачился, — вдруг совсем по-человечески смутился он. Воин, внушающий панический страх одним своим суровым видом, пытается просить прощения у женщины? В те времена, когда он еще не был вампиром, это считали унизительным, и не думаю, что он мог изменить старую привычку. Но Архелия уже давно его не замечала. Я нахмурилась, пытаясь понять, что за отношения в «правящей вампирской семье» и почему Радаман с Катреем так внимательно наблюдали за беседой. За раздумьями страх отступил, и когда Катрей заговорил, я уже чувствовала себя уверенней. — Согласен с Хель. Эдгар, считай это предупреждением, — проговорил он и посмотрел на меня. — В Серрате никто не посмеет причинить вред моей гостье. Я смотрела и не могла оторвать взгляда от его темных глаз. И да, верила ему. Почему-то его слова казались нерушимыми, как и сам Серрат. Как и сам мир. — Спасибо. — Губы сами проговорили это. Катрей чуть наклонил голову, принимая мою благодарность. — Катрей, если позволишь, я пообещал милой Кассандре ответы, — вмешался Радаман и с улыбкой встретил тяжелый взгляд. — Неужели? — Катрей вновь повернулся ко мне и повелительно произнес: — Спрашивай. В горле тут же пересохло. Легко сказать — спрашивай. Еще пять минут назад в голове вертелась куча вопросов, за ответы на которые я бы многое отдала. Под изучающими взглядами вампиров трудно было сосредоточиться. Все они смотрели на меня как на жалкого мотылька у костра: пока скучно, можно понаблюдать, но в любой момент его легко прихлопнуть. — Вы едите? — Все, что вырвалось из моего рта. Вот дура! Нашла, о чем спросить! Выражение лица Катрея не изменилось, но Радаман с Хель усмехнулись. Уж не знаю, как отреагировал Эдгар, я специально не смотрела в его сторону. — Да, Кассандра, мы можем есть обычную пищу, — сказал Радаман и в подтверждение своих слов попробовал рагу (как я поняла, из кролика). Его губы чуть заблестели от жира, когда он криво улыбнулся. — Мы в состоянии чувствовать вкус еды, но она нас больше не питает. Архелия отпила вина и добавила: — Когда живешь сотни лет, то интерес к жизни теряется. Поэтому мы ищем удовольствия в любых мелочах. Наш повар — настоящий гений, попробуй сама. Я неохотно взяла в руку вилку. Да, есть хотелось безумно, но при одном взгляде на своих нежеланных сотрапезников желудок сжимался. Почему-то воображение рисовало меня на столе вместо рагу и вина, а к каждой свободной вене присосался кровопийца… В том числе и к бедренной артерии. Да, в голове все еще вертелись угрозы Катрея насчет укусов. Кажется, это никогда не исчезнет из мыслей. — Съешь кусочек и поймешь, насколько это вкусно, — настоял Катрей почти мягко. Почти. Повелительные нотки все же преобладали. Сдавшись, я исполнила завуалированный приказ и поняла, что зря потеряла время: если бы сразу сосредоточилась на еде, а не на беседе, то уже была бы не только сыта, но и счастлива. Вкус действительно был восхитительным, рагу словно таяло во рту. Благословите боги этого талантливого повара! Надеюсь, в награду он получит щедрую сумму денег, а не свежевырытую могилу. Когда первый голод был насыщен, а тело чуть расслабилось, в голове вновь вспыхнули вопросы. Ну вот, так бы сразу… — Почему вы переместили меня из темницы в уютные покои? — Да, не самая главная тема, но начинать стоит с малого. Я смотрела на Катрея, но тот лишь слегка поджал губы. За него ответила Архелия. — Изначально было велено предоставить тебе нормальную спальню, — заметила она. — Это недосмотр Эдгара. — Катрей обращался с ней, как с заключенной, поэтому я отправил её в темницу! — тут же взвился Эдгар, громко хлопнув ладонью по столешнице. Я пугливо вздрогнула, но Архелия даже не взглянула на него. Один ужин — а уже столько вопросов об их отношении друг другу. Почему Архелия игнорирует Эдгара? Почему он становится неуравновешенным только рядом с ней? Я помню, как он вел себя в лесу и на пути к Серрату: собранно, уверенно и бесстрастно. Почему Радаман и уж тем более Катрей смотрят на их перебранку сквозь пальцы? Спрашивать об этом, конечно, я не стала — нет суицидальных наклонностей. Возможно, со временем удастся разузнать… Если я останусь тут надолго. — Следующий вопрос, — просто сказал Катрей, и Эдгар стих. — Э-э-э… вы уже написали письмо моему отцу? — Да. — И все? Не настолько лаконичного ответа я ожидала. Для храбрости я глотнула вина, которое оказалось чересчур крепким, и постаралась как можно мягче уточнить: — Вы потребуете за меня выкуп? Радаман нахмурился и озабоченно посмотрел на своего господина. — Нет. — Опять кратко и равнодушно. Я готова была зарычать, подобно волку, но тут Катрей добавил: — Я вообще не упомянул твое имя. Что? Это… это как вообще? Что он делает?! — В с-смысле н-не упомян-нули? — слабым голосом произнесла я. Свита Катрея внезапно притворилась крайне заинтересованной остатками рагу в своих тарелках, пока сам Старейший изучал мое лицо непроницаемыми глазами. О, боги, что за игру ведет этот коварный вампир?! И почему я попала в его плен? Пусть бы это была Мэри, моя сводная сестра! Её не жалко… — Мне изначально не нравился план Исмара, — слегка скривился Катрей и повертел в руках кубок с вином. Уточнять, кто такой Исмар, я даже не стала. —  Я ждал его жены или законной дочери. Вряд ли Медон согласится сдать замок из-за тебя. Придется сделать все иначе, без шантажа. Так даже интереснее. — А я? Со мной-то что? — Вообще-то, истина лежала на поверхности, но так хотелось услышать что-то другое. Казалось, что в глазах темнеет, и в любой момент я могу позорно упасть в обморок. Даже променад без одежды до Серрата не казался таким унизительным, как возможное бессознательное состояние сейчас. Катрей откинулся на высокую спинку стула, указательным пальцем погладил ножку кубка и медленно улыбнулся. — Ты останешься в моем замке, пока я этого хочу. Лениво брошенные слова прозвучали подобно грому, но не сразу до меня дошел общий смысл. Сердце рухнуло вниз, позорно бросив меня одну. И все-таки подозрения оказались верны. Он меня… он… В любовницы. Хотя нет, любовниц любят и лелеют, а не пленят. А я что? Была заложницей, стану наложницей. Так просто, одно решение, одна буква в слове, и все, я стала падшей… И ведь никто не будет спрашивать моего желания. А я не хочу. Не хочу! — Катись к чертям, слышишь! — выкрикнула я и вскочила так резко, что стул с грохотом перевернулся. Для более полной фразы, выражающей все негодование, страх и… обреченность, не хватило воздуха в болезненно сжимающейся груди. Сейчас более или менее разумным было одно решение — уйти прочь из столовой и собраться с мыслями. А еще хотелось поскорее скрыться от гнева Старейшего. Едва я сделала шаг к дверям, на пути вырос Эдгар, скрестив руки на груди и зло смотря на меня. Но даже он не пугал сейчас так, как тот, кто вальяжно сидел на своем импровизированном троне позади меня. — Пусть идет, Эдгар. Я стремительно развернулась и с удивлением посмотрела на Катрея. О, он не был разъярен, как можно было предположить. Он… широко улыбался?! Не кривил губы, а именно улыбался, да так, что в уголках глаз собрались морщинки, а глаза довольно заблестели. У этого вампира все с головой в порядке?! Чему он улыбается? То, что я нагрубила ему? Это что-то вроде мазохизма? А главное — за что мне все это?!.. — Хель, проводи, — велел Катрей, и Архелия безропотно поднялась с места, — и проследи, чтобы в её спальне хорошо натопили камин.