bittersweet

Поднимаясь на крышу здания, она замечает каждую мелочь, невнимательность наказывается на уровне с другими преступлениями: ошибок в её деле быть не должно. Черная, абсолютно неприметная экипировка, не должна привлекать к себе внимания. Вот только чехол из-под гитары как-то не совсем вписывается в общий загадочный образ. Но кому есть дело к девочке с гитарой в такую погоду и время? Сучжон незамеченной пробирается на крышу многоэтажки и достает из сумки винтовку. Года выучки делают своё дело: на автомате, как расчетливая машина, девушка готовит оружие к использованию. Холодный ноябрьский ветер больно хлещет по лицу, совсем безжалостно и безбожно. Глаза Сучжон слезятся от воздушных потоков, но она не спускает прицел с мужчины средних лет; приказ о его устранении пришел сегодня с утра. Рука не дрогнет ни при каких обстоятельствах, Сучжон в этом точно уверена - она затаивает дыхание и нажимает пальцем на хвост спускового крючка, выдыхая – цель поражена. На сборы уходит совсем немного времени – она собирает все улики и оглядывается по сторонам: кругом по-прежнему никого нет, но ей нужно спешить, чтобы скрыться незамеченной. - Как всегда превосходно, лейтенант Чон, - слышит она за спиной пробирающий до костей голос, и тихие аплодисменты, приглушенные перчатками. - Капитан Ким, - Сучжон останавливается и смотрит прямо в глаза парню, который выходит из тени домов. - Слышал, идешь на повышение. Скоро, как и я, станешь капитаном, - ухмыляется тот удачной шутке и прикуривает вытянутую из кармана куртки сигарету. - Я не стремлюсь к этому. И ты это знаешь, - облегченно выдыхает Чон, но не расслабляется. Её тело напоминает натянутую струну, она готова в любой момент вступить в бой или бежать – Ким Чонин не тот с кем она бы хотела говорить сегодня. Несмотря ни на что. - Ну же, Су, расслабься. Ты сработала чисто, как по учебнику, - Сучжон напрягается сильнее и сжимает ручку сумки для винтовки тонкими пальцами до нервного сухого хруста, когда парень делает небольшой шажок в её сторону. – Родина тебя не забудет, - его очередной смешок заставляет и её заулыбаться только для вида, нежели от искренности испытываемых чувств. - Зачем ты здесь? – Сучжон поправляет шапку, надвигая её на уши, чтобы защититься от ветра. - Просто, - Чонин тушит недокуренную сигарету о кирпичную стену и бросает дымящий окурок на асфальт. – Я здесь по собственной воле. - Нам нельзя, Чонин, - Сучжон, скорее всего, убеждает не его, а саму себя, и делает два шага назад, готовясь бежать. Ей не нужны неприятности, так же, как и капитану Киму. Ей на руку то, что она знает этот район, как свои пять пальцев, знает каждый поворот и улочку, крышу и камень на обочине объездной дороги; здесь у неё огромное преимущество перед Чонином – убежать не составит никакого труда, а он заплутает сразу же. И она права: за первым же поворотом ей удается оторваться, Сучжон забрасывает сумку за спину и забирается на крышу – Чонин поднимает голову в паре метров от неё, но не замечает её саму, только мгновенно реагирует на стук ботинок по черепице. Его незнание только ей на руку, она успевает перепрыгнуть с одной крыши на другую, когда Чонин взбирается на постройку и высматривает её впереди. Внутри неё просыпается давно позабытое чувство, которое, кажется, несколько лет томилось, словно взаперти: адреналин бурлит в крови, шумит в ушах, и уже ветер даже союзник. Чувство опасности, от которого потеют ладони, а внутри всё переворачивается вверх ногами, не было таким реальным очень давно. Она не боится Чонина, но это преследование напоминает ей о прошлом, когда от этого зависело многое: даже не жизнь, а сама честь – дочь полковника Чона просто не могла уступить ни тогда, ни сейчас. Тогда, на рядовых тренировках, она так же убегала от Чонина, гонимая в спину ветром, чтобы показать, что лучше, а сейчас – даже не от него, а от самой себя. Только Ким никогда не сдавался – ни тогда, ни сейчас – он преследует её с тех самых пор, как они встретились в тренировочном зале. Топот его шагов сзади стихает, когда Сучжон юрко ныряет в темный переулок и прислоняется спиной к холодной стене. Чонин пробегает мимо, не замечая прохода, ведь тот довольно небольшой и непримечательный, его очень легко пропустить, если точно не знаешь, где именно нужно свернуть. Сучжон переводит дыхание и поднимает глаза к звездному небу: каждый клочок черничного неба изрешечен мелкими желтыми точками, точно продырявлен, и она ищет известные ей созвездия, чтобы скоротать время ожидания, пока Чонин уйдет. Она прекрасно знает, что он ещё вернется, покрутится в округе, но, не нашел её, уйдет. Даже слишком хорошо она всё о нём знает: привычки, хитрости и прочие штучки. Когда проходит довольно много времени, Сучжон выныривает из переулка, воровато оглядываясь по сторонам. Как она и ожидала – Чонина нет поблизости. Она облегченно выдыхает и не спеша идет домой, шурша мягкой подошвой шнурованных ботинок по асфальту. - А я всё гадал, когда же ты вернешься домой, - Чонин стоит возле двери её квартиры, привалившись плечом к стене. Он тоже её знает, и может, получше остальных и даже её самой. Похоже, что сегодня она не сможет уйти от погони. - Ты надолго в стране? – спрашивает Сучжон и зажигает свет в прихожей, Чонин осматривается и довольно хмыкает. - Неплохо устроилась, - и вешает курточку на крючок. - Ничего особенного, всё необходимое для жизни. Ванна там, - она указывает на дверь, а сама идет в комнату, чтобы спрятать винтовку. - Привычка всё та же, - выдыхает Чонин над ухом, опаляя своим дыханием кожу, - прятать оружие сразу же. Сквозь тонкий свитер она чувствует, как напрягаются мышцы живота Чонина, как крепко он прижимает к себе. - Ты слишком хорошо меня знаешь. Холодность во взгляде девушки никуда не девается, она отталкивает парня от себя и делает подсечку, валя его на пол, и приземляясь сверху, на его бедра, фиксируя неподвижность тела. - Зачем ты здесь? – тонкая рука плотно и крепко обхватывает рукоять ножа, приставленного к шее капитана Кима. – Отвечай, - и она сильнее прижимает холодную сталь к теплой коже. - Я соскучился, - хрипит Чонин, но не сопротивляется. - У тебя здесь задание? Почему мой район? - Задание, но не в твоём районе. Я пришел, потому что действительно соскучился. - Ты рискуешь своей жизнью только ради того, чтобы увидеть меня? – Сучжон отводит руку и роняет нож на пол. - Если я умру, то хотя бы увижусь с тобой перед этим. Разве не замечательно? – отшучивается Чонин. - Это совсем не смешно, - всё так же холодно отвечает Сучжон и поднимается, идя на кухню. - Может, хоть свет включишь? Я же ничего не вижу, - шипит Чонин от боли, в очередной раз сбивая углы плечом. - Нет, и ты сам прекрасно знаешь почему, - Сучжон садится на стул возле окна и включает чайник. Маленькая пластиковая лампочка индикатора становится единственным источником света в комнате. - Как ты здесь? – Чонин присаживается рядом и кладет свою руку на колено девушки, сжимая. - Как видишь, неплохо. Хотя на самом деле она – большая врунья, потому что даже сейчас боится повернуть голову, чтобы не встретиться с ним глазами и в очередной раз не утонуть. Ей не хочется снова той самой боли, которая съедала каждую ночь два года подряд, когда его депортировали из страны. Сучжон больше не хочет надеяться. Эта короткая встреча принесет столько же отчаяния и боли, столько их было до этого. И вот сейчас всё снова пыльным ворохом поднимается внутри неё, тянется, как изнеможенный путник, к источнику. - Почему ты не смотришь на меня? – вопрос застает, не то чтобы врасплох, но Сучжон вздрагивает: Чонин слишком близко. Он слишком теплый и до боли желанный. Чон знает, что то, что она сейчас сделает, может стоить ей жизни. Но зачем ей эта жизнь, если у неё нет его? Глупый, риторический вопрос, на который никто не ответит. И Сучжон первая целует, впиваясь горячими, шершавыми губами в мягкие и теплые губы Чонина. Они поднимаются вместе, Сучжон ведет уверенно темными коридором в комнату, на кровать. Тело отзывается на каждой прикосновение Чонина, воскрешая давно забытую нежность и трепет. Всё это захлестывает с новой, почти удвоенной силой. Сучжон пытается запомнить всё, что происходит: каждую черточку лица, все эмоции и чувства, чтобы помнить так долго, как только она может. Она будет прятать это внутри себя самой, в потаенных ячейках памяти. В лунном свете Сучжон внимательнее всматривается в спящего Чонина, снова и снова запоминая каждую родинку и шрам, хотя всегда это помнит, (но может так будет надежнее?). Чонин уходит следующим утром, не прощается, тихонечко выскальзывает в окно, как только начинает сереть рассвет над городом. Она не знает, будет ли следующая встреча. А сегодня нужно быть на высоте: без мешков под глазами, с улыбкой, чтобы отец гордился, когда ей будут давать капитана в полдень. Через два дня Сучжон увидит отчет у отца на столе – агент северокорейской разведки - Ким Чонин успел пересечь границу.