Реслинг

Каждый прием, проводящийся во время матча, является оговоренным между соперниками заранее и предписанным в сценарии. Таким образом, сводятся к минимуму опасные травмы. Ранее театральная основа реслинга скрывалась, но на данный момент ни для кого уже не секрет, что реслинг — постановочный вид спорта. любая википедия любого мира

Когда самолет пошел на посадку и разорвал носом тяжелые сизые тучи, Лондон, наконец, показался внизу: серый, словно покрытый копотью, чопорный, как традиционный файф-о-клок. По пассажирскому салону прокатился сдержанный вздох облегчения. Пожилая леди у иллюминатора отложила газету, джентльмен слева стал неторопливо готовиться к выходу, пятилетняя девочка через ряд вся извертелась на коленях у матери, поминутно спрашивая, когда же откроют двери, однако Мэтт лишь кинул мрачный взгляд за окно: его ждал не дом, милый дом, а вынужденный домашний арест. Аэропорт Хитроу встретил беглеца мелким дождиком и сырым пронизывающим ветром. Мэтт прошел все семь кругов паспортного контроля как во сне, не поднимая головы от телефона, и скрылся в толпе, караулившей багаж. Стащил с гусеницы свой чемодан с синей наклейкой «Декеров» (это был последний привет из той, яркой и опасной, как блокбастер, жизни), поднял глаза — и сердце ухнуло в пятки: прямо в глаза ему со снисходительной усмешкой смотрел лощеный красавчик в дорогом костюме и черных очках. «Джонни Гэт», гласила подпись на биллборде. «Попробуй новый энергетический напиток от “Святых с Третьей улицы”, ведь в каждом из нас есть святой!» — Боже, какой ты тощий стал, — сказала мать с порога. — Дэвид, ну-ка, погляди, во что сын превратился! Мэтти, вас там что, не кормили, что ли? Мэтт поцеловал мать и задумчиво стер с ее щеки след голубой помады. — Нормальный сын, — добродушно сказал отец, заключая Мэтта в крепкие объятия. — Прекрасный сын! Вытянулся, я смотрю, подрос, но одет, кхм… У вас там в колледже что, все так ходили? — Ну что ты, па, — вяло отшутился Мэтт. — Только на факультете айтишников. Старый дом пах лимоном, книжной пылью и свежей типографской краской — одним словом, тем, до чего Мэтту в его шестнадцать уже не было никакого дела. Он бродил по комнатам, чувствуя себя неловко, как человек, которому показывают его же детский чепчик, разбросал по кровати свои вещи и, наконец, устроился с ноутбуком у окна, обманутый в лучших чувствах. Американская мечта в лице Филиппа Лорена поманила его деньгами и славой, игрой по-крупному и популярностью среди таких же, как он, изгоев — а затем сдулась, оставив его на бобах, хорошо еще — живым и здоровым. Черт же дернул бельгийского франта связаться со «Святыми»! Черт же дернул самого Мэтта лезть куда не следует! Как любой подросток, Мэтт ненавидел работать над ошибками. — Налить еще чаю? — Нет, мам… Я лучше газировки. — Совсем одичал в этой своей Америке, — шутливо вздохнула мать. — Ох, Мэтти. Мы с отцом, знаешь, очень рады, что ты решил продолжить обучение дома… Ты наш единственный ребенок, и мы очень скучали без тебя. Мэтт ковырял салат с курицей. Перспектива ходить в английский колледж казалась ему немногим веселее, чем посещение воскресной школы. — Бабушка утром звонила. Спрашивала, когда ты приезжаешь… Мы навестим ее на выходных. Только будь добр… Мы с отцом все понимаем, но не стоит шокировать ее молодежной модой, хорошо? — Конечно, мам. — Как этот ваш стиль называется? — спросил отец из гостиной, переключая каналы. — Киберфанк? — Киберпанк, папа! Почитай Гибсона. В пристойной белой майке, в джинсах и без помады Мэтт казался себе чужим и незнакомым. В ванной, стоя перед запотевшим зеркалом, он подвел этому незнакомцу глаза, и лишь тогда, наконец, стал хоть чуточку похож на мистера Миллера, лидера «Декеров» и самого юного хакера США, а может, и всего мира. Надо, подумал он, сменить на фейсбуке фотку. — Дэвид! Оставь, пожалуйста, «Би-Би-Си», — попросила мама, бросив обеспокоенный взгляд на часы. — В семь начинается «Доктор Кто». — Еще двадцать минут! — отозвался отец. — Не волнуйся, я тоже хочу посмотреть на Капальди... Миллер-старший щелкнул пультом. Фильм о Второй мировой войне сменился яркой заморской картинкой: прыгали на экране лица, надрывались ведущие, пытаясь перекричать беснующуюся толпу, и Мэтту, узнавшему логотип передачи, вдруг стало не по себе, хотя теперь между ним и бывшим боссом были добрые четыре тысячи миль, Атлантический океан и мама. — Это чудесный день для всех любителей жесткого боя без правил, Бобби! — И самое время делать ставки, Зак! Дамы и господа, спешите рискнуть содержимым своих кошельков, ведь в красном углу по-прежнему человек, который еще младенцем задушил пуповиной свою акушерку, нет, не человек — Ходячий Апокалипсис; Эдди Прайор по кличке Киллбейн! — Дэвид, — укоризненно сказала мама. — Но теперь, когда Анхель де Ла Муэрте покинул арену, в синем углу — Мясник Стиоутера, и ведь не скажешь, что это прозвище дали такой очаровательной женщине… — Очаровательной и опасной женщине, Бобби! — Итак, в синем углу — Мясник Стилуотера и лидер «Святых с Третьей улицы» Лесли, Лесли Бенита Купер! — Девчонку совсем поставили, — покачал головой Миллер-старший. — Они же в разных весовых категориях. Где такое позволено? Ох уж эти американцы… Толпа взревела так, что у Мэтта, казалось, заложило уши и помутнело в глазах. Мелькали лица ведущих, зеленые шарфы болельщиков и сиреневые лилии «Святых», как в сумасшедшем калейдоскопе, басы терзали барабанные перепонки, и Лесли Купер ласково улыбалась сопернику в маске «Лучадоров», будто явилась на шоу «Свидание вслепую», а не «Смертельный матч XXXI», откуда проигравших нередко увозили на карете скорой помощи прямо в реанимацию. Ее соратник уже корчился на полу у ринга, на чем свет стоит костеря то переломанную ногу, то «блядского Киллбейна». — Дэвид! — строго оклинула мама. — Фу, грубость какая! Переключи. Ребенку незачем такое смотреть. — Нормально, мам, — выдавил Мэтт. — Мне интересно. Взвизгнули фанфары, знаменуя конец перерыва, и Киллбейн тут же ринулся в бой. Он был тяжелее и выше, и, хотя Лесли с проворством уворачивалась от его пудовых кулаков, нетрудно было догадаться, кому в конце передачи понадобится священник. Мэтт смотрел на эту битву титанов — и сам не знал, зачем смотрит; должно быть, смутно надеялся на то, что один человек, пугавший его до дрожи в поджилках, свернет шею другому, и клином вышибит засевший в его, Мэтта, груди клин. Вот Киллбейн замахнулся, ослепленный яростью, и финал боя, казалось, был уже близок, но Купер пригнулась, проскочила под рукой рестлера и в мгновение ока очутилась на его спине. — Ничего себе поворот, Бобби! — Вы только поглядите — Киллбейн снова промахнулся, а Мясник Стилуотера не теряет времени даром! Невероятно! Киллбейн ревел, как разъяренный бык, а Купер гнала его в угол, награждая ударами то справа, то слева, чтобы припечатать кулаком в солнечное сплетение и молотить обвисшего на растяжках противника, будто тот был боксерской грушей. Толпа бесновалась. Кто-то кинул прямо в центр ринга бейсбольную биту, и Лесли, усмехнувшись, сжала ее в руках. — Боже правый! — ахнула мать. — Это все спектакль, — невозмутимо пояснил отец. — Ты думаешь, они всерьез друг друга колотят? Реслинг — постановочный вид спорта, там каждый чих на ринге заранее оговорен. — Но все-таки… Рефери объявил перерыв. Противники разошлись по углам, вытирая пот. Пока Киллбейн куковал в одиночестве, — верные лучадоры отчего-то не спешили ему на помощь, — невысокая азиатка в очках поднесла Лесли Купер влажное полотенце, и Мэтт вспомнил ее голос с акцентом прежде, чем имя. Это она, просочившись в виртуальный мир под руководством Кинзи Кенсингтон, отводила от него карающую руку главы «Святых»: «Да ладно тебе, босс! Он же мальчишка совсем… И он вернет нам все, что было украдено с наших счетов. Так, Мэтью?» Сейчас обе улыбались. Тельма Янг шепнула что-то боссу на ухо, и в этом движении губ Мэтту почудилось: «Прикончи его». На экране начинался следующий раунд. Мелькнул и пропал логотип «Смертельной схватки», исчезла Тельма Янг с полотенцем, и Киллбейн, набычившись, пошел в атаку, намереваясь раздавить Лесли Купер в лепешку. — …Вот так они и получают деньги, — солидно пояснял отец. — Сценарий боя хранится в строжайшем секрете, и зрители платят за шоу, ну и букмекерам, само собой, кое-что перепадает. — Какой накал страстей, Бобби! Похоже, наши бойцы серьезно настроены сегодня ночью, и одного из них увезут с поля боя на щите! — Да ты только… О, боги, он промахнулся, он опять промахнулся, Зак! Сегодня явно не день Киллбейна! — Уже жалеешь, что поставил на него сотку, Бобби? — Ничуть, Зак; ведь на Лесли Купер я поставил косарь! Лесли применила болевой захват, и слова Бобби потонули в реве трибун: начавшаяся семь минут назад схватка готова была вот-вот закончиться поражением Ходячего Апокалипсиса, главы «Лучадоров», человека, который вот уже десять лет не проигрывал ни одного матча и не показывал никому своего лица. «Маску! Крови!» — неистовствовали зрители, сами не зная, чего желают Киллбейну, — несмываемого позора или мучительной смерти, — но уверенные в одном: больше зрелищ, громче музыку, ярче шоу! «Маску! Крови! Мас-ку!» Оператор взял испуганные глаза Киллбейна крупным планом. — Пожалуйста… — Улыбнись, Эдди, — сказала Лесли Купер. — Тебя снимает скрытая камера. Зеленая маска взметнулась в воздух. — Как она его! — не без удовольствия сказал отец. Мэтт чувствовал себя легким, как воздушный шарик. Он не заметил, как сладкий сон об американской мечте превратился в тягостный кошмар, в котором людей убивали якобы понарошку, а потом оказалось — по-настоящему; в котором крупные дельцы криминального мира походя польстили ему, посадив за свой стол, а затем чуть не сожрали с потрохами; в котором добрый дядька Киллбейн превратился в тирана, гораздого сворачивать подчиненным шеи за лишнее слово или косой взгляд. Однако теперь в лицо Мэтту смотрел обычный, как сосед по улице, лысеющий мужик лет сорока с забавным именем Эдди. Капля пота повисла на его мясистом носу, желваки играли на скулах; бояться такого было смешно и как-то даже глупо, и добрая половина страхов, что терзали Мэтта с тех пор, как Киллбейн поднял на него руку, — а рука у рестлера была тяжелая, — вдруг развеялась как дым. Страшный сон оборвался, и Мэтт, наконец, пришел в себя в уюте родительской гостиной. Киллбейн и Лесли Купер оказались всего лишь персонажами грубого постановочного шоу, которое смотрел его отец. Мама сделала чаю перед просмотром «Доктора Кто». Все было хорошо. — Дэвид, без пяти семь! — напомнила мама. От ее чашки шел удивительный, домашний запах бергамота. — Я помню, — уверил отец, но не спешил переключать канал. Не спешила и Лесли Купер, прижимая Киллбейна к полу под нескончаемые вспышки фотокамер. — Какая прекрасная ночь, Зак. Какой шикарный матч! И как бы вы ни относились к «Святым с Третьей улицы», дорогие зрители — вы можете любить их, можете ненавидеть, — но уж признать, что сегодня Лесли Купер наголову разбила лидера «Лучадоров», вы просто обязаны! — А ведь я говорил, что прозвище «Мясник Стилуотера» не достается за красивые глаза, Бобби! Киллбейну еще повезло, ведь последний противник, с которым Лесли Купер сошлась на ринге… О, срань господня! Толпа всколыхнулась, но даже ее рев не смог заглушить сладкого хруста сломанной кости. Пол дрогнул у Мэтта под ногами; желудок подскочил к горлу. Камера поехала у оператора в руках, картинка мигнула и тут же сменилась невинной рекламой йогурта, однако мать уже потянулась закрыть сыну глаза рукой: — Варварство какое-то… Зачем ты показываешь это ребенку? — Профессиональный спорт, — отец пожал плечами. — Ну, не бери в голову, право слово: говорю тебе, пока ты волнуешься, эти двое сейчас пожимают друг другу руки за кулисами. Сколько, интересно, заплатили этому Киллбейну за показательный проигрыш? Не худший, впрочем, способ уйти на пенсию… И Миллер-старший переключил канал на «Би-Би-Си», где уже шла заставка сериала о добром волшебнике со звуковой отверткой, который путешествует в пространстве и времени, чтобы защитить несправедливо обиженных, наказать по заслугам злодеев, а тем, кто разочаровался в детских идеалах, вернуть веру в мечту. Схватка между Лесли Купер и Киллбейном, невольным зрителем которой стал Мэтт, вскоре получила статус легендарной. Она обросла таким количеством домыслов и слухов, что любому, кто вздумал докопаться до зерна правды, пришлось бы отплевываться от целой горсти плевел. Одни утверждали, что Лесли Купер отправила соперника в нокаут мощным ударом в висок, другие – что Эдди Прайор, лишившись маски, бежал с арены, поджав между ног хвост и отворачивая от камер усталое, ничем не примечательное лицо. Третьи видели его в аэропорту, спешно покидающим Стилпорт, а отец как-то показал Мэтту журнал, утверждавший, что Ходячий Апокалипсис отошел от дел, уехал в Мексику и выращивает там апельсины, хотя эта версия, скажем честно, и вовсе ни в какие ворота не лезла. Мэтт и хотел бы обмануться, но не мог: поклонники, попавшие на шоу, снимали бой на телефоны, чтобы выложить дрожащее видео на ютьюб, фанаты резали его на гифки, чтобы перепостить на тумблере, а любительские фотографии за считанные часы облетели всю блогосферу, оказавшись у Мэтта во френдленте. Ведь тогда, на ринге, в присутствии тысяч зрителей и телекамер, в свете прожекторов и софитов, глава «Святых с Третьей улицы» Лесли Купер сломала Эдди Прайору по кличке Киллбейн его толстую шею. FIN январь 2014