Ревность

Рука сжала нож с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Почему она подошла к нему так близко? О чем они шепчутся? Как смеет она касаться его рукава? Каэде чувствовала, как становится нечем дышать. Удушливая волна ненависти, гнева, бешенства... Ревность. Гнилостное дыхание ревности, холодные пальцы стискивают сердце, а руки мелко дрожат. Мозг тонет в алом тумане. В висках стучат молоточки, как тысячи разъяренных дятлов. Невозможно выдохнуть. Какого черта ты чувствуешь это, Каэде? Разве Рин принадлежит тебе? Разве ты имеешь на это право? Нет. Но больше всего ты хочешь придушить любую, осмелившуюся приблизиться к нему. Растерзать ее, уничтожить. А его связать и запереть в комнате. Ты хочешь, чтобы он смотрел только на тебя. Ты хочешь, чтобы он думал только о тебе. Ты хочешь... – Каэде! – Аса-семпай приветливо улыбнулась, втягивая носом воздух. – Что готовишь? Пахнет изумительно! Не сорваться. Поднять глаза и ответить – вежливо и мило. Не смотреть на Рина. Не смотреть... Ничего не значащие фразы. Вымученный смех. Изнутри рвется крик, который никто не услышит. Первая волна проходит, и теперь Каэде просто чувствует себя глубоко несчастной. Рин не сводит глаз с Асы-семпай. Они смеются. Она лишняя. Она мешает. Так нечестно. Почему он не замечает этого? Почему только отводит взгляд, почему не чувствует, что ей плохо? Ревность сталкивает любовь и ненависть, они сливаются, рождая чудовище, что рвет душу в кровавые клочья. Хочется с рычанием броситься на Рина, кусаться и царапаться, оставляя на нем следы. Мой, мой, мой. Хоть и никогда не будет моим. Но чудовищу все равно. Каэде повернулась обратно к плите, мечтая только об одном - чтобы они ушли. Нет. Чтобы она ушла. Пусть оставит их, покинет, пусть исчезнет! Разве не самое главное – чтобы он был счастлив, Каэде? Нет! Самое главное – слышать его, заботиться о нем, не отпускать его... Она будет всем для него. Она сможет. Будет исполнять все его желания. Он будет окружен ее любовью, закутан в нее! Разве нельзя ей мечтать об этом? Дверь хлопнула выстрелом в спину. Каэде уронила рукавицу и мягко осела на пол. Взгляд остановился на безликой стене. Пустота. Часы так громко тикали, вода шумела, но эти звуки доносились до нее словно сквозь толстый слой ваты. Бессилие. Одиночество. И снова хлопок. – Каэде! Где ты? Она торопливо поднялась, не веря своим ушам. – Там такой дождь пошел! - Рин стащил с себя насквозь мокрую куртку. – Аса-семпай побежала на автобус. Хорошо, что успела... А что на ужин? Я ужасно проголодался... Каэде кинулась сервировать стол, а внутри все пело. Рин дома, здесь, с ней, рядом... Чудовище втянуло щупальца, гадко ухмыляясь. Скоро опять будет больно. Совсем скоро, Каэде.