Я Продам За Тебя Душу

***

-Почему ты вечно нарываешься? Почему ты вечно притягиваешь к себе смерть? - послышался ужасно тихий, хриплый от слез женский голос. Глаза были красными. До сих пор слышались редкие всхлипы из ее уст, в то время как парень, лежащий рядом с ней, сохранял просто Олимпийское спокойствие. Почему он такой? Зачем добивается из раза в раз своей смерти, для какой цели? -Да ладно тебе, Елена, - с привычной ухмылкой на лице, парень поднял взгляд на темноволосую и до безумия красивую девушку, которая сидела рядом с ним. Она уже несколько часов не давала покоя ни себе, ни ему. Разве было непонятно, что сейчас заниматься пустословием бессмысленно? Хотя... Это же Елена, если она переживает, то переживает по-крупному. Вот только смысл? Все в этой жизни временно: счастье, жизнь, семья, друзья... - значит судьба такая, что тут дергаться... -Не говори так, - перебил вампира ее твердый тон и недоумение на лице. Как он вообще может так говорить, осознавая, что осталось то ему не так уж и много? Это никогда не уложится в голове юной мисс Гилберт, увы. Подумать только, ей всего 19 лет, а она перенесла столько смертей, что всех умерших нельзя пересчитать даже на двух руках. Казалось, что это просто какой-то замкнутый круг, где все живут только для того, чтобы умереть, не прожив и половины жизни. Деймону же 176 лет, и жизнь, по идее, уже прошла давно, но разве это можно назвать жизнью? Отец всегда больше любил Стефана, девушка, которую он любил на протяжении полутора веков, выбирает его младшего брата и проклинает существование парня, обратив в монстра. Разве такой жизни он хотел? Вечно жить для того, чтобы питаться; и питаться для того, чтобы жить... Ведь все могло быть совсем по-другому... Совсем... Елена вдруг хмурит брови, проводя внутренней стороной ладони по его мокрой щеке... Неужели Деймон заслужил такие муки? За что? Разве жизнь уже не отыгралась на нем, когда заставила страдать 5 лет в Августинском логове? Он пережил столько всего... Но только ради чего? Чтобы потом умереть? Нет уж, только не сейчас, только не после всего, что они с Деймоном пережили. -Никогда не говори о судьбе... Еще есть надежда... -Я фаталист, Елена. Надежды нет, смирись с тем, что у тебя в этот раз ничего не получится... -Деймон, хватит! Я сделаю все, но ты не умрешь! Ты не оставишь меня одну! Если будет нужно, я готова прямо сейчас поехать в Новый Орлеан за Клаусом, и он тебя вылечит... На лице вновь появились слезы. Что, неужели нет совсем никакого шанса на исцеление Деймона? Неужели она опять потеряет близкого человека? Да не быть тому! Только через ее труп! -И именно туда я сейчас и собираюсь, возражения не принимаются! -Не успеешь, - вдруг на пороге появился и младший Сальваторе. В его глазах можно было увидеть отчаяние и страх за брата, но он все равно старался быть невозмутимым, - если бы твой парень не выпендривался и сказал бы об этом вчера, то может бы еще и успели... Но не сейчас... У тебя несколько часов, чтобы попрощаться, мне жаль, Елена... Гилберт машинально обернулась в сторону младшего брата Деймона. Лицо исказилось в какой-то степени гневе. -Как ты можешь вообще так говорить, Стефан?! Это же твой брат! Ты должен верить больше всех! -Он просто такой же фаталист как я, пора бы и тебе смириться... - откашлявшись, прошептал и лежащий на кровати Деймон. Он спокойно относился к смерти и уже давно был готов, но вот Елена... Что будет с ней? Он в данный момент меньше всего хотел, чтобы она была несчастна, особенно из-за него. -Вы оба- два чертовых пессимиста, которые даже не пытаются спасти себя!Если бы я сейчас так лежала, то вы бы тоже сказали : "Да судьба, ничего тут не поделаешь..."? Вдруг наступила неловкая тишина. Ну и вот что тут еще сказать? Она покачала головой с явно видной ухмылкой. -Ну вот... По-моему, уже было такое... И кто-то меня чуть не обратил... - тонко намекнула она на умирающего, переведя взгляд на Стефана. -Позвони Клаусу, я тебя прошу... -Не звони, он скорее рассмеется. -Позвони... -Не надо никому.. -Клаусу, - ее голос еще никогда не был таким твердым, каким был сейчас. Она не могла потерять Деймона, больше не могла.